За нами — Севастополь

Книга о мужестве

Советский народ и его Вооруженные Силы под руководством Коммунистической партии свершили беспримерный в истории подвиг, сокрушив, в годы Великой Отечественной войны ударную силу мирового империализма — фашистскую Германию и освободив мир от порабощения.

В этой тяжелой борьбе во всей полноте проявились беспримерный героизм и мужество советских людей, величие их идей и духа.

Одной из самых ярких страниц истории Великой Отечественной войны является героическая оборона Севастополя в 1941–1942 годах.

Восемь тяжелых месяцев стоял Севастополь под ударами врага, связав в самое трудное для нашей Родины время мощную группировку противника, упорной, активной обороной способствовал срыву стратегических планов немецко-фашистского командования на южном крыле советско-германского фронта.

Кроме того, удержание Севастополя в наших руках не позволило врагу использовать морской путь в Азовское море для снабжения южной группы армий и препятствовало прорыву фашистских войск к портам Северного Кавказа.

Мужество, стойкость, самоотверженность защитников Севастополя вызывали и вызывают у советских людей восхищение, чувство [5] любви и гордости. «Подвиг севастопольцев, их беззаветное мужество, самоотверженность, ярость в борьбе с врагом будут жить в веках, их увенчает бессмертная слава», — писала «Правда» 4 июля 1942 года.

Севастополь входит в замечательную семью городов-героев, которые, как отметил Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Л. И. Брежнев, выступая 7 сентября 1974 года в Новороссийске, «составляют нашу гордость и славу, олицетворяют богатырский подвиг советского народа, разгромившего немецко-фашистских захватчиков, отстоявшего честь и независимость социалистической Родины».

В сражавшемся Севастополе нашли свое яркое проявление нерушимая дружба и братство народов нашей страны. Плечом к плечу здесь защищали свою социалистическую Отчизну русские и украинцы, белорусы и азербайджанцы, грузины и армяне — пред ставит ели всех братских советских народов.

Как и везде, в обороне Севастополя наглядно проявилось воинское братство, боевое взаимодействие Советской Армии и Военно-Морского Флота. В едином строю на защите черноморской крепости стояли воины Приморской армии, бойцы морской пехоты, летчики, артиллеристы, жители героического города.

Важную роль в обороне Севастополя, как и в обороне других городов Черноморья — Одессы, Новороссийска, Керчи, — сыграл Черноморский флот. Корабли осуществляли надежную связь осажденного с суши и блокированного с моря Севастополя с Большой землей, доставляя ему пополнение, боеприпасы, медикаменты, эвакуируя раненых, поддерживая защитников города мощным артиллерийским огнем. Руководил обороной Севастополя командующий Черноморским флотом адмирал Ф. С. Октябрьский.

Весь период обороны севастопольцы ощущали постоянную заботу и помощь Партии [6] и Правительства, всего советского народа. Это придавало им силы, воодушевляло на самоотверженную борьбу с врагом.

Севастополь не покорился врагу и после того, как наши войска оставили город: борьбу с немецко-фашистскими захватчиками продолжали мужественные подпольщики.

В мае 1944 года советские войска разгромили немецко-фашистскую группировку войск в Крыму. 9 мая они штурмом овладели Севастополем, а спустя три дня, пленив остатки вражеских войск на мысе Херсонес, полностью очистили Крым от врага.

Золотая Звезда Героя, орден Ленина, орден Красного Знамени и медаль «За оборону Севастополя» — награды. Родины городу-герою за его выдающийся воинский подвиг.

Об этом подвиге — настоящая книга. В ее создании приняли участие непосредственные свидетели и участники описываемых событий бывшие командиры, политработники, бойцы.

Из их воспоминаний складывается цельный, взволнованный рассказ об эпопее Севастопольской обороны, мужестве и героизме защитников города-героя.

Нет сомнения, что книга «Огненные дни Севастополя» послужит делу воспитания советской молодежи, в том числе и воинов Советской Армии и Военно-Морского Флота, наследников боевой славы героев Великой Отечественной войны.[7]

За нами — Севастополь

В 1 час 15 минут 22 июня 1941 года, как зафиксировано в документах Штаба Черноморского флота, по главной базе флота Севастополю был дан сигнал «большой сбор».

Над городом завыли сирены, прогремели сигнальные выстрелы батарей. Наскоро попрощавшись с родными и близкими, моряки, только накануне вернувшиеся с многодневного учения, вновь поспешили на корабли и в части.

В 3 часа 13 минут вспыхнули прожекторы. Их лучи вырвали из темноты тяжелый вражеский самолет, за ним другой… Загремели залпы зенитных батарей и корабельной артиллерии, вскинулось к небу багровое пламя взрывов.

В город пришла война.

А в это время страна мирно спала, еще не ведая о том, что началась самая тяжелая и кровопролитная война, что менее чем через час заговорит орудиями весь огромный фронт от Черного моря до Баренцева…

Как оказалось, фашистские самолеты сбросили морские мины. Германское командование решило в первые же часы войны заминировать севастопольсиие бухты и фарватеры новыми, не известными нам неконтактными магнитными и магнитно-акустическими минами и таким образом «закупорить» корабли флота в бухте, а затем ударами авиации уничтожить их.

Замысел врага не удался — Черноморский флот и его противовоздушные силы были начеку. Встреченные метким и плотным огнем, фашистские самолеты в беспорядке сбросили мины, две из них упали на город. Не принесли успеха врагу и по следующие воздушные минные постановки. Уже в ночь на 26 июня отряд кораблей флота совершил успешную набеговую операцию на Констанцу.

Суровым и сосредоточенным встретил войну и город.

Как и все советские люди, севастопольцы с первых же дней войны работали с полным напряжением, все подчинив нуждам [10] фронта. Они стремились быстрее ввести в строй боевые корабли, находившиеся в ремонте, выполняли другие военные заказы, а после работы учились военному делу, осаждали военкоматы, требуя посылки на фронт. Тысячи севастопольцев вступали в отряды народного ополчения и в дружины местной противовоздушной обороны.

26 октября в Севастополе был образован городской комитет обороны, который стал настоящим боевым штабом осажденного города. В его состав вошли: первый секретарь горкома партии Б. А. Борисов (председатель комитета), председатель горисполкома В. П. Ефремов, начальник городского отдела НКВД К. П. Нефедов, начальник гарнизона контр-адмирал Г. В. Жуков, которого позднее сменил генерал-майор П. А. Моргунов.

Севастопольцы помогали сражавшейся Одессе, направляя ей все необходимое, и сами готовились к предстоящим боям, с тревогой вслушиваясь в сообщения Совинформбюро. А с фронта поступали неутешительные вести: враг все дальше продвигался в глубь страны, приближался к Крыму, захвату которого верховное главнокомандование вермахта придавало особое значение.

Севастополь, хорошо прикрытый береговыми батареями с моря, вместе с тем был совершенно не защищен с суши. По решению Военного совета флота с первых чисел июля три тысячи жителей, города вместе с частями гарнизона вышли на строительство оборонительных рубежей: в тяжелом каменистом грунте пробивали противотанковые рвы и окопы, сооружали доты и дзоты, блиндажи и командные пункты, устанавливали противотанковые заграждения.

Наряду со строительством главного оборонительного рубежа, пролегавшего в 5–8 км от города, и тылового — в 2–3 км (он создавался против воздушного десанта), с началом боев на севере Крыма стал спешно сооружаться передовой обвод в 12–15 км от города. Закончить это строительство не удалось: к моменту подхода передовых частей противника были сооружены лишь Отдельные опорные пункты.

Оборонительные сооружения, позднее усиленные и усовершенствованные, сыграли свою роль в отражении вражеских штурмов.

В конце сентября разгорелись ожесточенные боя на севере Крыма, где войска 51-й Отдельной армии, слабо оснащенные боевой техникой, противостояли отборной 11-й немецкой армии. 25 сентября противнику удалось захватить Перекоп, а через три дня наши части отошли на слабо подготовленные для обороны Ишуньские позиции.

Это было тяжелое для нашей Родины время. Шло ожесточенное сражение за Москву, где немецко-фашистское командование, [11] сосредоточив огромные силы, 30 сентября повело «генеральное» наступление на нашу столицу. Одновременно противник развернул наступательные операции на южном участке фронта в сторону Донбасса и Крыма, а затем, 16 октября, — и на северовосточном, Тихвинском, направлении, пытаясь завершить окружение Ленинграда.

На помощь 51-й Отдельной армии из Одессы была переброшена Приморская армия. К 23 октября она сосредоточилась на севере Крыма, однако выправить положение не смогла, так как к моменту ее подхода противнику удалось прорвать и Ишуньские позиции.

Под натиском противника войска 51-й Отдельной армии отходили на Керчь, а Приморская армия — на Севастополь. Южнее Симферополя противнику удалось перерезать дорогу, и Приморская армия вынуждена была повернуть в горы, преследуемая 22-й и 72-й немецкими пехотными дивизиями.

Зная, что в Севастополе нет сухопутных частей, командующий 11-й немецкой армией генерал Манштейн бросил в направлении Севастополя 54-й армейский корпус и специально сформированную подвижную мотобригаду из танков и бронетранспортеров дивизии.

Двумя потоками — вдоль западного побережья (мотобригада) и из района Симферополя вдоль шоссе и железной дороги (50-я и 132-я пехотные дивизии) вражеские войска устремились к Севастополю, пытаясь с ходу овладеть главной базой флота.

Севастополь готовился к встрече врага. 29 октября в городе было введено осадное положение. Из Новороссийска на кораблях была срочно переброшена 8-я бригада морской пехоты под командованием полковника В. Л. Вильшанского. Буквально за несколько часов были сформированы одиннадцать батальонов морской пехоты из моряков кораблей, Учебного отряда флота, береговых и авиационных частей.

За два — три дня численность гарнизона с 11 500 человек была доведена более чем до 22 300 человек.

Именно им, морякам наскоро сформированных подразделений, вооруженных лишь стрелковым оружием, не обученным ведению сухопутного боя, без танков и полевой артиллерии, да артиллеристам береговых батарей пришлось в первые дни обороны противостоять натиску во много раз превосходящего по силе врага.

На защиту города стали также более пятисот ополченцев, бойцы коммунистического, и истребительного батальонов.

В эти критические дни городской комитет обороны обратился к воинам гарнизона и трудящимся города с воззванием: [12] «…Храбрые и отважные моряки Черноморского флота — ии шагу назад! Так же, как били врага под Одессой, как бьют его под Ленинградом и Москвой, бейте поганую фашистскую сволочь; громите озверелые гитлеровские орды, выполняйте свой священный долг перед Родиной! Помните — за вами вся страна, весь советский народ.

Трудящиеся Севастополя! Все силы на разгром врага! Если потребуется, с новой силой повторим героические подвиги героев обороны города в 1854–1855 гг.»

30 октября 54-я батарея береговой обороны под командованием лейтенанта И. И. Заики, которая находилась километрах в сорока севернее Севастополя, у села Николаевки, открыла огонь по колонне танков и автомашин с пехотой — передовым частям мотобригады Циглера, двигавшимся на Севастополь вдоль побережья. Разгорелся неравный бой, длившийся трое суток. Отважные артиллеристы сражались до тех пор, пока не вышли из строя все орудия. Они уничтожили до тридцати танков, много другой боевой техники и более 700 солдат и офицеров.

Вслед за 54-й батареей в артиллерийскую канонаду включились мощная башенная батарея береговой обороны № 30 под командованием капитана Г. А. Александера, 10-я батарея береговой обороны (командир капитан М. В. Матушенко) и другие.

31 октября подвижные части врага, оттеснив боевое охранение наших подразделений, достигли передового рубежа обороны. Юго-восточнее Бахчисарая, у реки Качи, путь передовым частям 50-й и 132-й немецких пехотных дивизий преградил батальон курсантов военно-морского училища береговой обороны им. ЛКСМУ под командованием полковника В. А. Костышина.

Моряки не только отражали атаки превосходящих сил гитлеровской пехоты, которую поддерживали артиллерия, минометы и авиация, но и сами бросались в контратаки. 1 ноября фашисты предприняли изуверскую психическую атаку: впереди своих цепей они гнали детей и женщин. Пулеметно-ружейным огнем с флангов курсанты сумели отсечь гитлеровцев, а затем я отбросить их назад.

В разгар одного из боев девять гитлеровцев окружили раненого курсанта Александра Мальцева, у которого к тому же пулей разбило приклад винтовки, пытались захватить его в плен. Комсомолец выхватил последнюю гранату в бросил ее под ноги. Моряк погиб, уничтожив и вражеских солдат.

Три дня на реке Каче продолжались ожесточенные бои. Но силы были слишком неравны, и большинство бойцов батальона полегло на месте боя.

Так же героически сражались с врагом моряки 8-й бригады [13] морской пехоты, 17-го я 18-го батальонов я других подразделений. В эти дни совершили свой беспримерный подвиг и пять героев-черноморцев во главе с политруком коммунистом Николаем Фильченковым. Ценой своей жизни они преградили путь к Севастополю танковой колонне врага.

Так защищали моряки свой город. Всего семь-восемь километров отделяло гитлеровцев от Северной бухты. Но преодолеть эти километры враг не смог.

А в это время дивизии Приморской армии и 7-я бригада морской пехоты полковника Е. И. Жидилова, сбивая сильные заслоны врага, пытавшегося отрезать нашим войскам путь в Севастополь, с тяжелыми боями пробивались кружным путем через горы и по южному побережью.

Севастопольцы продолжали стойко держаться, выполняя директиву Ставки Верховного Главнокомандования от 7 ноября 1941 года: Севастополь не сдавать ни в коем случае и оборонять его всеми силами. Они приковали к себе большие силы противника (на помощь дивизиям 54-го армейского корпуса Манштейн перебросил еще и 22-ю пехотную дивизию из числа преследовавших Приморскую армию) и этим помогли приморцам благополучно завершить переход по шоссе Ялта — Севастополь. В свою очередь Приморская армия отвлекла на себя также крупные силы и таким образом помогла морякам выстоять.

9 ноября Приморская армия, сильно поредевшая, измотанная в многодневных боях, завершила переход в Севастополь и тут же, пополнившись частями морской пехоты, которые вошли в ее состав, не отдохнув, стала на оборонительные рубежи.

Не сумев сломить сопротивление яростно сражавшегося гарнизона Севастополя, «командование армии, — как признал в своих мемуарах фон Манштейн, — должно было отказаться от своего плана взять Севастополь внезапным ударом с ходу…»

С приходом Приморской армии гарнизон Севастопольского оборонительного района увеличился вдвое и составил около 50 тысяч человек. Их поддерживали артиллерийским огнем корабли, береговая, зенитная и полевая артиллерия и малочисленный, но отважный авиационный отряд, базировавшийся на Двух небольших севастопольских аэродромах.

После двухдневного затишья на фронте вновь разразилась канонада. Подтянув все свои силы и перегруппировав их, немецкое командование 11 ноября начало наступление. Главный удар врага был нацелен в направлении Варнутка — Кадыковка на Балаклаву. Здесь позиции частей первого сектора штурмовала 72-я, полностью укомплектованная, немецкая пехотная дивизия при поддержке ста танков. [14]

Вспомогательный удар был нанесен на стыке второго и третьего секторов, где вели наступление 50-я немецкая пехотная дивизия и моторизованный отряд, усиленные двадцатью танками. Перед ними была поставлена задача пробиться через долину Кара-Коба к Северной бухте и расчленить таким образом оборону. Затем немецкое командование намеревалось последовательными ударами уничтожить по частям наши войска.

Активизировал свои действия противник в третьем и четвертом секторах, где позиции севастопольцев атаковали части 132-й немецкой пехотной дивизии.

Но теперь врага встретили уже закаленные в боях части.

Оборона Севастополя приобрела стройную систему.

Еще 4 ноября части, защищавшие город, были объединены в Севастопольский оборонительный район (СОР). 7 ноября Ставка Верховного Главнокомандования утвердила создание СОР во главе с командующим Черноморским флотом вице-адмиралом Ф. С. Октябрьским. Заместителем командующего СОР по сухопутной обороне был назначен командующий Приморской армией генерал-майор И. Е. Петров.

Вся территория оборонительного района была разбита на четыре сектора; во главе каждого из них стояли опытные командиры дивизий Приморской армии: полковник П. Г. Новиков, полковник И. А. Ласкин, генерал-майор Т. К. Коломиец, генерал-майор В. Ф. Воробьев.

Более совершенным стало управление системой артиллерийского огня.

Севастопольцы держались стойко. Особенно ожесточенные бои шли под Балаклавой и в районе хутора Мекензия, где населенные пункты не раз переходили из рук в руки.

К исходу 24 ноября наступление немецко-фашистских войск захлебнулось. Ценой огромных потерь врагу удалось лишь вклиниться в полосу обороны на 3–4 км в первом секторе и на 1–2 км в районе Мекензия.

Ноябрьский штурм Севастополя провалился.[15]

И. С. Жилин, генерал-майор артиллерии

По сигналу «воздух»

После отражения первого налета вражеской авиации, примерно в 03 часа 35 минут, меня вызвал к телефону командующий флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский и сказал:

— Товарищ Жилин, отражали налет хорошо, огня много, но чувствовалась нервозность. Надо вам побывать на батареях, побеседовать с зенитчиками.

Нечего греха таить, «некоторая нервозность» чувствовалась во всех звеньях, и это закономерно. Не сразу обретешь спокойствие и уверенность, попадая из одной обстановки в другую, а из мирной в боевую — тем более.

На рассвете 22 июня вместе с полковым комиссаром Колбасенко мы выехали в подразделения зенитного полка, которые первыми открыли огонь по врагу.

Моральное состояние людей трудно было переоценить. Все рвались в бой, выражали уверенность в нашей победе, свою готовность отдать все силы для защиты социалистического Отечества.

Второй ночной налет на объекты главной базы авиация противника произвела в ночь с 23 на 24 июня.

Мощный огонь зенитных батарей преградил путь самолетам противника к намеченным им районам постановки мин. Самолеты были вынуждены уйти на свои аэродромы, не выполнив поставленной задачи.

В последующие дни и ночи немецко-фашистская авиация продолжала периодически осуществлять налеты на объекты главной базы и аэродромы базирования нашей авиации, избрав основным направлением заход на цели из морского сектора.

Военный совет флота и командование Крымского [16] участка ПВО вынуждены были принять неотложные меры к усилению противовоздушной обороны объектов и в первую очередь — главной базы флота — Севастополя.

Был усилен морской сектор как наиболее слабо защищенный по глубине зенитной обороны (она ограничивалась береговой чертой).

Несколько позже, в августе 1941 года, средства противовоздушной обороны, защищавшие подходы к главной базе с моря, были усилены плавучей батареей, получившей у севастопольцев гордое название «Не тронь меня». Она была построена руками севастопольских рабочих на корабельном отсеке и имела на вооружении четыре 76,2-мм и три 37-мм пушки, два пулемета «ДШК» и два прожектора. Располагалась батарея в пяти-шести километрах от береговой черты и решала свои задачи в тесном взаимодействии со вторым дивизионом 61-го артполка. Связь между командным пунктом и батареей осуществлялась по радио. Командовал батареей смелый артиллерист капитан-лейтенант Сергей Яковлевич Мошенский, а комиссаром был опытный политработник старший политрук Н. С. Середа.

Через некоторое время на флот, в том числе и для частей ПВО, начала поступать радиолокационная техника, которая в значительной степени облегчала организацию отражения воздушного противника.

Принятые меры по усилению противовоздушной обороны главной базы позволили в дальнейшем успешно решать задачи отражения налетов вражеской авиации.

В воздушных боях за это время особенно отличились летчики-истребители Семен Евстигнеевич Карасев, Яков Михайлович Иванов, Николай Иванович Савва и Евграф Михайлович Рыжов.

К началу обороны в районе Севастополя было сосредоточено 40 зенитных батарей (160 орудий) среднего калибра, семь батарей (34 орудия) малого калибра, до 30 зенитных пулеметов, 22 аэростата воздушного заграждения, 90 прожекторных станций и две станции радиообнаружения.

Состав истребительной авиации значительно сократился, так как часть сил 62-й авиабригады из-за трудностей аэродромного базирования была переброшена [17] на аэродромы Кавказа. В Севастополе был оставлен 32-й авиаполк под командованием подполковника Н. З. Павлова.

Наземная и воздушная обстановка с каждым днем усложнялась. Немецкая авиация стала базироваться на аэродромы Крыма, что позволило ей, кроме бомбардировщиков дальнего действия «Ю-88», «Хе-111», использовать и другие типы самолетов-бомбардировщиков («Ю-87», «Ме-110»), а налеты совершать под мощным прикрытием истребителей.

Обеспечивая перегруппировку своих войск, немецкая авиация, начиная со 2 ноября, неоднократно пыталась наносить удары по объектам главной базы, в первую очередь по береговым батареям и кораблям, поддерживавшим своим огнем защитников Севастополя. Только в течение 2 ноября фашистская авиация трижды группами по 9 самолетов «Ю-87» и «Ю-88» налетала на объекты обороны, но каждый раз организованный огонь зенитной артиллерии во взаимодействии с истребительной авиацией заставлял самолеты противника беспорядочно сбрасывать бомбы вне целей.

11 ноября 1941 года противник перешел в наступление. Фашистская авиация в течение дня несколько раз пыталась нанести удары по береговым батареям и кораблям. Но летчики-истребители и отважные зенитчики расстраивали боевые порядки фашистских бомбардировщиков еще до подхода их к цели, заставляли неприцельно сбрасывать бомбовый груз, наносили противнику значительные потери.

12 ноября фашистская авиация совершила массированный налет на Севастополь. Вражеские стервятники были встречены мощным огнем зенитной артиллерии и истребительной авиации.

В тот же день противник продолжал многократно производить налеты различными по составу группами бомбардировщиков, но в результате героизма летчиков-истребителей 32-го авиаполка, зенитчиков 62-го и 122-го артиллерийских полков группы самолетов не были допущены к объектам главной базы-

Исключительное мужество было проявлено летчиком-истребителем 32-го авиаполка младшим лейтенантом Я. М. Ивановым. Он, ведя жестокий воздушный [18] бой, полностью израсходовал боеприпас. Один из вражеских бомбардировщиков упорно рвался к цели. Тогда Иванов пошел на таран. Искусно подведя свой истребитель вплотную к «Хе-111», советский летчик отрубил ему хвост, и вражеский самолет рухнул в воду. Иванов благополучно довел свою машину до аэродрома и произвел посадку.

17 ноября Я. М. Иванов повторил свой подвиг. На Севастополь шло до 30 немецких бомбардировщиков под прикрытием истребителей. Численное превосходство было на стороне противника, но это не смутило наших летчиков. Стремительной атакой во взаимодействии с зенитной артиллерией они разогнали строй вражеских бомбардировщиков, не дав им прицельно сбросить груз.

В воздушном бою пулеметным огнем младший лейтенант Яков Иванов сбил один «мессершмитт». Возвращаясь на аэродром, он увидел идущий к Севастополю «Дорнье-215». Несмотря на то, что горючее и патроны после проведенного боя были на исходе, летчик, преграждая путь «дорнье», вступил с ним в бой. После двух атак кончился боезапас. Младший лейтенант принял решение таранить врага. Гитлеровский бомбардировщик был уничтожен, но в этом бою смертью храбрых пал и отважный воздушный боец Яков Матвеевич Иванов. Ему первому среди авиаторов военно-воздушных сил Черноморского флота было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

В течение ноября нашими летчиками-истребителями в тесном взаимодействии с зенитчиками были отражены атаки около 380 фашистских самолетов.

Высокие образцы мужества, стойкости и организованности проявил личный состав зенитных батарей и в борьбе с наземным противником. В первые дни обороны Севастополя не менее чем три четверти наличных зенитных батарей участвовало в боях против сухопутных сил врага.

217-я батарея 62-го зенитного полка занимала боевую позицию у селения Дуванкой (ныне Верхнесадовое). С высоты, господствующей над этим районом, хорошо просматривается шоссе, идущее от Севастополя на Симферополь. [19]

Командир батареи лейтенант Коваленко доложил на командный пункт, что личный состав готов встретить врага во всеоружии.

Мы знали и верили, что каждый зенитчик выполнит свой долг перед Родиной.

1 ноября Коваленко доложил, что на шоссе появился фашистский танк. Батарея открыла огонь.

Но вот новое сообщение: фашистские танки атакуют курсантские подразделения, ведущие оборонительные бои в районе Бельбекской и Мамашайской долин.

Обстановка обострялась с каждым часом. Это чувствовалось по донесениям командиров других батарей, брошенных на передний край.

Последнее донесение Коваленко было кратким: «Веду бой с танками и пехотой противника».

О подробностях этого жестокого боя стало известно позже. В течение нескольких часов наши артиллеристы сдерживали натиск гитлеровцев. Разъяренный враг обрушил на позицию батареи шквал артиллерийского и минометного огня. Редели ряды батарейцев, выбывала из строя техника. Тяжело раненный командир продолжал руководить огнем единственного уцелевшего орудия и несколькими моряками, оставшимися в строю.

Враг не прошел, и вечером остатки батареи были отведены на новые позиции.

…В Мамашайской долине, на танкоопасном направлении, была установлена 227-я зенитная батарея под командованием старшего лейтенанта Григорова и комиссара политрука Сахарова. Ей поставили задачу: не пропустить фашистские танки из района Качи на Северную сторону Севастополя.

1 ноября в 16 часов показались вражеские танки, мотоциклисты, два полка пехоты и около эскадрона конницы.

В тесном взаимодействии с морскими пехотинцами наши артиллеристы метким огнем преградили путь гитлеровским захватчикам.

В последующие дни фашисты не раз возобновляли атаки. Но отважные зенитчики с открытых позиций прямой наводкой в упор расстреливали врага и помогли нашей пехоте на этом участке отбить все атаки противника.

Доблесть и мужество проявили в этих боях старшина [20] группы комендоров Вороневич, краснофлотцы Базалий, Евдокимов, Нема и другие.

Исключительно мужественно сражался личный состав этой батареи и во время отражения второго наступления немцев на Севастополь.

Находясь в том же районе, батарея вела непрерывные бои с превосходящими силами врага. С 17 по 21 декабря 1941 года наши артиллеристы уничтожили 4 танка, 2 бронемашины, 9 минометов и сотни гитлеровцев.

Старшина батареи сержант Галич, сержанты Волошин, Череватский, краснофлотцы Черкашенко, Бондаренко, Ерохин были героями этих боев.

Командир батареи, комиссар и многие бойцы были награждены в те дни орденами и медалями Советского Союза.

Отважно дрались зенитчики 218-й батареи (командир старший лейтенант Поперайко, младший политрук Ковальчук), которая занимала позиции севернее аэродрома Бельбек.

В один из дней на огневую позицию налетело десять «Ю-88». Немецким самолетам удалось поджечь склад боеприпасов. Гибель грозила всему личному составу. Тогда младший политрук Ковальчук с несколькими бойцами, рискуя жизнью, бросился тушить пожар. Батарея была спасена.

На другой день авиация противника повторила свой налет. На этот раз на позиции батареи налетело 27 самолетов «Ю-87». Бомбы сыпались градом, все было в дыму и пыли. Но это ожесточенное воздушное нападение оказалось пустой тратой боеприпасов, так как ночью батарея отошла на запасную позицию, а прежняя путем несложных работ была превращена в ложную.

За успешные боевые действия по отражению наземного и воздушного противника старший лейтенант Поперайко и младший политрук Ковальчук были награждены орденами Красного Знамени.

Всем защитникам Севастополя известен подвиг 926-й зенитной батареи, которой командовал старший лейтенант Белый. Она располагалась в районе Сапун-горы, как раз в направлении главного удара немцев.

21 ноября под натиском превосходящих сил противника наша пехота начала отход. Зенитчики открыли [21] интенсивный огонь по гитлеровцам, лезшим прямо на батарею, и отразили четыре атаки, помогли нашим пехотинцам закрепиться на новом рубеже.

Напряженность этого боя подтверждается тем, что за сутки батарея израсходовала 877 снарядов, уничтожив несколько сот гитлеровцев.

Тяжелые испытания пришлось выдержать личному составу в последующих боях. 19 декабря разведчики доложили, что фашисты подтянули к фронту крупнокалиберную минометную батарею для обстрела наших частей, оборонявших подступы к Сапун-горе.

Старший лейтенант Белый тщательно изучил полученные данные о ее местонахождении, подготовил все, необходимые расчеты и, получив «добро» с командного пункта, открыл огонь.

Вся система управления артогнем сработала четко, и батарея противника была полностью уничтожена, не успев произвести ни единого выстрела.

За время боев за Севастополь батарея отважного артиллериста, которому тогда было всего 23 года, уничтожила 12 минометных батарей, 50 мотоциклов, до трех полков пехоты врага, сбила 4 самолета «Ю-88».

С 22 ноября на фронте наступило некоторое затишье — немцы выдохлись, приостановили наступление и начали перегруппировку сил, готовясь ко второму наступлению на Севастополь.

Зенитные батареи непрерывно находились на переднем крае обороны. В зависимости от обстановки они часто меняли огневые позиции и перебрасывались на самые ответственные участки, чтобы остановить врага, рвавшегося к Севастополю.

Воздух! Земля!

Земля! Воздух!

Эти два слова вошли в повседневный боевой быт зенитчиков. Не успеют батареи отразить налет вражеской авиации, как поступают новые указания: в одном районе просочились танки, в другом — большое скопление вражеских войск. Помощи и поддержки просят пехотинцы, моряки. Можно без преувеличения сказать, что зенитчики были грозой для гитлеровцев, весь период обороны они были в первых рядах защитников Севастополя.[22]