Эпизод 15

Близнецов в Грэнби не было. Более того – не было и самого Грэнби, по городу будто торнадо прошёл.

– Что, дамочка, что? – нетерпеливо бил копытом местный шериф по фамилии Норберт. – Вы видите – у нас тут бедлам, излагайте быстрее свою просьбу.

– Сэр, я ищу не совсем обычного человека… вернее, двух. Они сиамские близнецы, вот фото, – Люси протянула шерифу последнее фото близнецов.

Норберт машинально взял в руки карточку.

– Вы ещё меньше не могли фото принести? Тут же групповой снимок!

– Но…

– Забирайте, я вам и без фото могу точно сказать, что никаких сиамских близнецов у нас отродясь в Грэнби не бывало. Сукин сын – тот имелся, буквально на днях нагадил, и застрелился у себя в танке, а вот таких…

Шериф внезапно смолк. Затем, бросив на стол шляпу и связку ключей, прошёл в дальний угол своего кабинета и включил компьютер.

– Дамочка, подойдите сюда, если вам не трудно.

Люси не было легко, но она привыкла, и подошла к шерифу со всей возможной в её положении грацией.

– Такой подойдёт? – шериф, пощёлкав мышкой, открыл какую‑то папку, а в ней – файл с изображением.

Этот был… э… это был один из них Джордж или Джулиус, не разберёшь. Но отчего‑то один, без брата, сидящий в халате на больничной койке.

– Это он?

– Простите… а он был один?

– А вы не видите? Конечно, один. Это и любопытно, ведь, судя по вашему фото, он был… хм… сильно привязан к своему брату.

– Как деликатно вы это подметили.

– Благодарю. А нет ли у вас, чисто случайно, отпечатков пальцев хотя бы одного из них?

– К сожалению, нет.

– Но вы мне скажете, кто эти молодые люди.

Конечно, Люси не хотелось бы вдаваться в подробности, но если хочешь получать информацию – изволь отдавать взамен другую.

– Это сотрудники Центра прикладных исследований, Сан‑Франциско, Джордж и Джулиус Кругловы.

– Вы сюда из Фриско прискакали? А когда эти парни пропали?

– В конце мая.

Шериф пошевелил губами, что‑то прикидывая в уме.

– Не сходится, дамочка.

– Что не сходится?

– Видите ли, я слышал, что бывают операции по разделению сиамских близнецов – правда, стараются их делать только в раннем детстве. Я готов допустить, что эти ваши Джордж и Джулиус… кстати, фамилия: они русские?

– Да.

– Хм… – поскрёб подбородок Норберт. – Нет, всё равно ерунда. Да, я готов допустить, что этим двоим сделали операцию по разделению. Но!

– Но?

– Это же очевидно! Допустим, им сделали операцию сразу после исчезновения. Допустим, они даже каким‑то неведомым науке способом оказались в Грэнби первого июня… один из них, по крайней мере, оказался, например, Джордж. Однако как он сумел восстановиться после такой тяжёлой операции всего за неделю?

– Глубоко, – согласилась Люси.

– Не иронизируйте, дамочка, я ещё не закончил. Насколько я могу судить, эти двое не были должным образом укомплектованы.

– Ваша тактичность просто бьёт все рекорды, шериф, – и Люси выразительно посмотрела на свои протезы.

– Извините, я человек прошлой формации, привык называть вещи своими именами. У молодых людей с фото полторы руки на брата. Смотрите сюда – наш клиент может торговать своими органами, доктор сказала, что такого здоровья отродясь не видела.

– Да, пожалуй, – согласилась Люси. – Но, чисто теоретически – этот ваш клиент…

– Он уехал.

– Куда?

– Не знаю. От нас одинаково близко и к Атлантике, и к тихоокеанскому побережью. Америка – свободная страна.

– Да. Извините, не буду вас больше задерживать.

– Ничего, дамочка, это вы извините, что не смог вам помочь.

Дамочка уковыляла. Аэропорт рядом, сейчас сядет в самолёт и через пару часов будет в Калифорнии.

Сан‑Франциско, надо же. Центр каких‑то исследований. Это не тот, про который рассказывали по телеку незадолго до того, как Марвин Химейер прославил Грэнби? Целая группа учёных убилась в самолёте. Ох уж эти самолёты. Ох уж эти учёные.

Занятная дамочка. Почему она приехала искать этих своих близнецов именно в Грэнби? Она ведь из аэропорта приехала, такси‑то с местными номерами. Значит, не прочёсывала каждый город по трассе 40, а летела по наводке. А кто навёл? Неизвестно. А чего хотела? Тоже неизвестно.

– Алло. ФБР? Нет ли у вас в разработке сотрудников Центра прикладных исследований в Сан‑Франциско? Капитан Фил Норберт, шериф Грэнби. Да, имею информацию. Два двенадцать? Жду.

* * *

Кемалю было очень стыдно. Мало того, что не выдержал и украл‑таки у опекуна магический амулет, так ещё и не мог придумать какую‑нибудь приличную ложь, когда русская «Наташа» прижала его к стене.

Амджа не скрывал, что барсук – не простая побрякушка с базара, а реально работающий амулет, и даже дал попробовать его силу обоим воспитанникам. Рифата необычные ощущения от контакта напугали, будто он привидение увидел, а вот Кемаль буквально влюбился барсука. Вот откуда у опекуна его богатство, понял он. Амджа нашёл богатый клад.

Честное слово, Кемаль не собирался присваивать амулет, нет, разве он посмел бы? Барсук сам звал, просил, требовал – забери меня себе, Кемальчик! Зачем я буду без толку висеть на брелоке твоего опекуна, используй меня с толком, и я воздам тебе сторицей! Аллах свидетель, так и было! И с этого момента все мысли Кемаля были о волшебном предмете.

Как сладко замирало сердце, когда в зеркале отражался, будто бы, всё тот же Кемаль, но глаза меняли цвет на синий и зелёный, и казалось, что не Кемаль там, с другой стороны стекла, а могущественный святой, которому Аллах даровал столь могучее зрение, что видно сквозь землю всё, как сквозь стекло. Правда, оказалось, что видно только сквозь землю. Сквозь стены, сквозь одежду, сквозь дерево волшебное зрение смотреть не помогало. Как ни пялился самозваный Мехмет Йылмаз, под чьим именем работал в отеле Кемаль, на прелести юных «наташ», приехавших прожигать жизнь в Турцию – ничегошеньки не видел. Но зато забытые и зарытые в песок пляжа этими же рассеянными «наташами» золотые цепочки, кольца и серьги, даже после заката видны были, как днём, и даже лучше. За неделю Кемаль, бывало, собирал не менее килограмма украшений.

Но вдруг всё веселье закончилось. Взятый за горло, Кемаль выдал амджу, и тем самым закрыл себе путь домой. Как ни крути, а он предал опекуна, которого Рифат уже отцом готов был называть. Оно, конечно, ничего плохого – амджа был куда добрее безвременно погибших родичей, заставлявших Кемаля с Рифатом выполнять всякую неблагодарную работу в обмен на еду и кров. Амджа был куда добрее и справедливее родителей многих одноклассников Кемаля. И хотя он был неверный, веру свою не навязывал, и даже наоборот – куда чаще иных родителей водил воспитанников в мечеть. Узнал у имама, как правильно вести себя правоверным магометанам, и следил, без фанатизма, но и не сквозь пальцы, чтобы Кемаль с Рифатом жили не в безбожии. Рифат даже сказал брату по секрету, что слышал, как имам отчитывал одного из прихожан, и ставил амджу в пример.

И вот теперь Кемаль предатель. Не по злому умыслу, а по глупости и самонадеянности.

Единственный выход, который Кемаль видел из сложившейся ситуации – это прийти к амдже с повинной головой. Но не раньше, чем сам Кемаль найдёт богатый клад. Кемаль раскопает его, станет богатым и знаменитым – и вернёт амдже и богатство, и барсука.

И тогда амджа его простит.