Глава XXIII

ЛУСА

Луса шлепнулась на землю под Оградой и больно ушибла лапы о твердую тропинку плосколицых. Некоторое время она полежала, обнюхивая землю и размышляя, в какую сторону идти.

Земля вдруг под ее лапами задрожала, и Луса насторожила уши, пытаясь установить источник звука. Рокот нарастал, и внезапно два чудовищных горящих глаза выскочили из темноты и помчались прямо на Лусу. Облако дыма и гари неслось следом, рев стал оглушительным. Луса отпрыгнула в сторону и прижалась спиной к ограде, спрятав морду в лапах. Она дрожала всем телом и ждала, что огромный зверь сейчас набросится на нее и проглотит. Потом сердце ее постепенно успокоилось, и Луса догадалась, что это был огнезверь – более крупный и более шумный зверь из породы тех, что возят кормильцев по зверинцу.

Неужели огнезвери живут и в дикой природе? Не хотелось бы перейти им дорогу! Страшно представить, что они могут сделать с маленькой Лусой, если разозлятся.

Луса выбежала на широкую полоску травы перед берлогами плосколицых и сразу почувствовала себя лучше. Как приятно чувствовать под лапами щекочущее прикосновение мягкой зелени! Она остановилась, чтобы оглядеться. Вдоль каменной тропы стояли яркие огненные шары, они бросали на землю широкие круги света и загоняли тьму в дальние углы. Пожалуй, на тропинку лучше не выходить, там ее сразу заметят. Луса не боялась плосколицых: она знала, что они ее любят и всегда покормят, если она с ними поиграет. Но если плосколицые ее найдут, они могут снова усыпить ее из своей палки и отнести обратно в Медвежатник. Луса понимала, что сбежать во второй раз будет гораздо сложнее.

Одна из тропинок показалась Лусе более темной, чем остальные, и она пошла по ней, стараясь держаться поближе к оградам. Она уже миновала несколько берлог, когда услышала приближающиеся голоса плосколицых. Луса резко обернулась. Рядом с ней возвышалась деревянная изгородь, примерно в два ее роста высотой. Луса перелезла через нее и плюхнулась на траву с другой стороны. Теперь ограда оказалась со всех сторон, совсем как в вольере. Луса перебежала через засеянную травой полянку и перелезла через изгородь в другом месте.

Но здесь тоже со всех сторон возвышались ограды. Луса начала нервничать. Она думала, что окажется на свободе, а тут одни ограды и вольеры, совсем как в Медвежатнике!

И тут за спиной ее кто‑то пронзительно завизжал, так что Луса подскочила от испуга. Она обернулась и увидела какого‑то мелкого зверька, сидевшего перед дверью в берлогу плосколицых. Рыжая шерсть зверька стояла дыбом, он выгибал дугой спину и грозно помахивал поднятым в воздух хвостом. Луса хотела как следует рассмотреть его, но он зашипел и снова завизжал, обнажив два ряда маленьких острых зубов.

Луса с улыбкой посмотрела на храброго зверька. Он был совсем маленький, она могла бы запросто прихлопнуть его одной лапой, если бы захотела. Луса тихонько отошла в сторону, перелезла через ограду и попала в следующий огороженный участок.

Здесь тоже жил зверь, но совсем другой. Ростом он был намного больше первого и не шипел, а громко и страшно лаял сиплым простуженным голосом. Завидев Лусу, он оскалил слюнявую пасть и с лаем бросился на незваную гостью. В первый момент Луса оцепенела, завороженно глядя на сверкающие белые клыки и болтающийся розовый язык страшного зверя. Зверь мчался со всех лап, но не добежав каких‑нибудь двух прыжков до Лусы вдруг резко остановился и с визгом отпрянул назад.

Длинная цепь туго натянулась за спиной зверя и не пускала его вперед. Зверь в бешенстве рвался с цепи, махал лапами перед мордой Лусы и заливался оглушительным лаем.

Это глупое животное раздражало Лусу. Она поднялась на задние лапы и прорычала:

– Отстань от меня!

Она не была уверена в том, что зверь поймет ее слова, но тот вдруг притих и молча улегся на землю, позволив ей уйти.

Следующая ограда привела Лусу к небольшому озеру, блестевшему посреди травяной лужайки. Луса осторожно пошла к воде. Может быть, это и есть одно из тех озер, о которых говорила Ока? Но почему тогда оно такое маленькое? Луса подошла еще ближе и поняла, что дно у озера не из земли, а из твердого белого камня, как в берлоге у нее в вольере.

Луса наклонила морду к воде и принюхалась, размышляя, можно ли отсюда попить. Резкий запах отпугивал ее, но Луса все‑таки вытянула язык и осторожно лизнула воду.

«Фу, гадость!» Отплевавшись, она вытерла язык лапой. Это было совсем не похоже на настоящую воду. Значит, это не может быть озеро, о котором говорила Ока. К тому же, Ока рассказывала о трех озерах, а тут только одно. Луса перелезла через очередную Ограду и радостно заурчала. Изгороди кончились. Теперь она стояла посреди большого темного мира, и широкая дорога лежала прямо у нее под лапами. Луса запрокинула голову и поискала в небе звезду Арктур.

Но что это? Там, впереди, на фоне неба виднелась огромная черная гора, похожая на медвежью голову! Эта была та самая гора, о которой говорила Ока. Ну и огромная! Наверное, в десять или даже двенадцать раз больше самого большого камня в медвежатнике. Раз гора такая большая, значит, она очень близко, и Луса быстро до нее доберется. Путешествие оказалось намного проще, чем она предполагала! Луса еще раз посмотрела на гору. Медвежья Хранительница сияла над самой горой, словно ждала маленькую медведицу.

Луса бежала всю ночь, бросаясь в тень при каждом приближении плосколицых или огнезверей. Она шла, шла и шла; вот уже солнце начало подниматься над землей, но гора нисколько не стала ближе. Луса совсем выбилась из сил. При свете дня плосколицые могли легко заметить ее, а значит, нужно было срочно позаботиться о ночлеге. Луса еще немного прошла вдоль дороги, а потом заметила утопавшую в зелени изгородь. Где есть кусты и деревья, там всегда можно спрятаться. Луса перелезла через изгородь и шлепнулась в небольшой садик, густо заросший кустами и плющом, обвивавшим листья и ветви.

Луса прокралась в самый заброшенный уголок сада, подальше от каменой берлоги плосколицых. Здесь она отыскала уютное местечко, где три куста росли так тесно друг к другу, что ветки их переплетались. Луса плюхнулась на живот, вползла в тесное местечко между кустами и выбросила оттуда несколько горстей земли, чтобы устроиться поудобнее.

Наконец, она легла и тут же почувствовала смертельную усталость. Луса со вздохом положила морду на лапы и провалилась в глубокий сон.

Ее разбудило сердитое ворчание собственного живота. Никогда в жизни Луса не испытывала такого жуткого голода, ей казалось, будто какой‑то свирепый зверь выскребает ее желудок своей огромной когтистой лапой. Она торопливо высунула нос в темный сад и принюхалась, нет ли поблизости опасности. Ни плосколицыми, ни огнезверями не пахло, но совсем рядом пахло кое‑чем другим… очень и очень соблазнительным.

Луса выбралась из куста, и нос повел ее через запущенный сад к берлоге плосколицых. Запах доносился из двух больших баков возле стены, очень похожих на те, в которых кормильцы приносили медведям еду. Луса бесшумно подошла ближе, уперлась передними лапами в край бака и сунула морду внутрь. Волна восхитительных, странных и пугающих запахав ударила ей в нос. Луса разбросала носом что‑то хрустящее, отодвинула что‑то острое и твердое и добралась до мяса. Оно было не очень вкусное и попахивало тухлятиной, но выбирать не приходилось. На самом дне бака Луса отыскала несколько переспелых бананов и куски хлеба, но чтобы добраться до них, пришлось перегнуться животом через край бака.

Внезапно бак с грохотом опрокинулся, и содержимое его разлетелось во все стороны. Луса подняла голову и увидела, как в берлоге вспыхнул свет. Потом раздался голос плосколицего. Голос не понравился Лусе, судя по всему, плосколицый не был в восторге от того, что она порылась в его баке.

Луса опрометью кинулась к изгороди, перелезла через нее и бросилась бежать по дороге. Она неслась во весь дух и ни разу не остановилась, пока не оставила заросший сад далеко позади.

Только тогда она пошла помедленнее и огляделась. Оказалось, что возле каждой берлоги плосколицых стояли уже знакомые ей серебристые баки. Луса подошла к ним, обнюхала каждый и отыскала бак, возле которого не было огнезверей. Тогда она осторожно поднялась на задние лапы и сунула нос внутрь. Объедки были завернуты в тонкую белую шкуру, но Луса легко разорвала ее когтями, и целая куча блестящих, хрустящих и смятых отбросов хлынула в бак. Луса перегнулась через край бака и принялась рыться лапами в куче.

Через какое‑то время она разочарованно выбралась обратно. Некоторые съедобности оказались просто ужасны. Один раз Луса надкусила какой‑то черный комок, но тут же выплюнула его обратно и потом долго терла лапами язык, чтобы избавиться от мерзкого вкуса. Зато потом ей попались короткие и толстые картофельные палочки, густо посыпанные солью и сладко пахнущие жиром. Луса проглотила их в один миг и потом дочиста облизала лапы. В жизни она не ела ничего вкуснее этого!

На следующее утро она забрела в небольшой парк, где густые кусты спрятали ее от назойливых плосколицых детенышей, которые целый день бегали и пищали птичьими голосами. С наступлением ночи Луса снова отправилась в путь к горе в виде медвежьей морды, и шла, пока не кончились силы, прячась от плосколицых, ярких огней, тявкающих животных и рычащих огнезверей. Идти было легко, прятаться еще легче. Если это и есть жизнь в дикой природе, то непонятно, почему Кинг так не любил говорить о ней? Здесь же все так просто! Луса сразу во всем разобралась и быстро научилась находить еду и укромные местечки для ночлега.

На третью ночь Луса проснулась и поняла, что погода изменилась. Тяжелые тучи низко повисли над землей, и весь мир закутался в туман. Не было видно ни звезд, ни горы, Луса с трудом различала собственные лапы. Влажный воздух сразу осел на шерсти, капли усеяли морду. Луса побоялась отправляться в путь, не видя ни горы, ни Арктура, поэтому поглубже зарылась в берлогу под корнями дерева и стала ждать, когда небо прояснится.

Под утро туман пролился дождем, и бедная Луса вымокла до костей. Только к вечеру, когда тучи немного рассеялись, она осмелилась высунуть нос из своего укрытия и с радостью увидела величественный силуэт горы на фоне быстро темнеющего неба. Луса поспешно пустилась в путь и вскоре подошла к краю новой тропы плосколицых, которая была гораздо шире всех, встречавшихся ей раньше. От тропы сильно пахло огнезверями, которые то и дело пробегали по ней в обе стороны.

Луса поежилась. Эта тропа была территорией огнезверей. Она задумчиво походила туда‑сюда, несколько раз принюхалась и поскребла когтями твердую землю дороги. Путь к медвежьей горе лежал через эту дорогу, вот только как это сделать? Может быть, безопаснее всего будет пойти вдоль дороги и поискать безопасное место для перехода?

Луса зашагала вперед, бросаясь в кусты при каждом приближении огнезверя. Сначала огнезверей было очень много, но с наступлением ночи они пробегали все реже и реже.

Луна стояла на самой вершине неба, а низкие тучи клочьями паутины разлетелись во все стороны, когда Луса учуяла запах еды. В эту ночь она совсем ничего не ела, потому что берлоги вдоль тропы были слишком ярко освещены, и она боялась к ним приближаться. Но этот запах раздавался где‑то совсем рядом. Луса встала на задние лапы и как следует принюхалась.

Запах доносился с тропы! Луса встала на все четыре лапы и прошла вперед, пока не заметила какой‑то сверток, валявшийся посреди дороги. Луса снова повела носом и задрожала. Пахло вкусными картофельными палочками, которые она попробовала недавно!

Но не страшно ли лезть за ними на тропу? Вообще‑то, огнезверей уже давно не было… Может быть, они все ушли спать?

Луса робко ступила лапой на тропу. Она постояла, вся дрожа, но вокруг все было тихо, и только легкий ветерок колыхал остатки тумана. Луса сделала один шажок, потом еще один, а потом бросилась бежать к рассыпанной еде. На самом дне смятой картонки оставалось несколько вкусных палочек! Луса выудила их лапой, съела и сунула морду в картонку, чтобы слизать соль.

Рраааааааааааааааааааааааааааааммммм!

Огромный огнезверь несся прямо на нее, сверкая грозными глазами.

Луса едва успела отбежать к другому краю дороги, и огнезверь промчался мимо нее. Она упала в траву, и тут почувствовала, как в лапу ее вонзилось что‑то острое. Скуля от боли, она дохромала до куста, уселась и поднесла переднюю лапу к носу, чтобы получше рассмотреть. В подушечку воткнулась что‑то острее и блестящее, кровь тонкой струйкой сочилась из ранки. Луса заморгала, испуганно глядя на лапу. Что же это такое? Не шип, но очень острое… И причиняет боль!

Она сидела и растерянно качала головой. Что же теперь делать? Что сделал бы Кинг? Или Ока?

Они бы не струсили. Они бы вылечили себя и пошли дальше.

Луса взялась зубами за блестящую занозу и вытащила ее из лапы. В тот же миг из ранки хлынула кровь, и у Лусы потемнело в глазах. Она тряхнула головой, крепко стиснула зубы и принялась зализывать лапу. Постепенно кровь пошла медленнее, а потом и вовсе остановилась, и Луса сразу почувствовала себя лучше. Но когда она попыталась встать, ее снова полоснула боль. Было ясно, что идти дальше она не сможет. Значит, придется найти какое‑то укрытие и пересидеть там, пока не заживет лапа.

Прихрамывая, она вышла из куста и поплелась к широкой травяной лужайке, зеленевшей возле тропы. Место, конечно, было слишком открытое, зато высокая трава скрывала Лусу с головой, а возле изгороди росли три дерева. Луса залезла под корни, улеглась и принялась вылизывать свою несчастную лапу.

Прошло долгих три дня, прежде чем она снова смогла идти. Все эти дни она пролежала в своем убежище, слушая рев и топот проносящихся мимо огнезверей. Луса боялась огнезверей. Может быть, они злятся на нее за то, что она украла еду на их территории? Вдруг они вынюхают ее запах и бросятся искать ее под деревьями?

К счастью, огнезвери ее не потревожили, а плосколицые редко заглядывали в этот уголок своей территории. Несколько раз в траве пробегали лохматые рычащие звери, но они чувствовали запах медведицы и старались держаться подальше от ее укрытия. За три дня Луса очень ослабела от голода и боли.

«Все стало плохо!» Как она доберется до медвежьей горы и пойдет на поиски Токло, если она даже из‑под дерева выбраться не может? Единственным ее утешением была звезда Арктур, приветливо сиявшая с небесной выси. По ночам Луса смотрела на звезду и верила, что медвежья Хранительница не оставит ее в беде.

Но на третью ночь небо обложили тучи, и Луса не увидела ни одной звезды. Она села, запрокинула голову и стала смотреть в то место, где всегда сияла Медвежья Хранительница. Луса не видела звезду, но знала, что смотрит в правильную сторону. Ей казалось, будто какая‑то сила притягивает ее туда. Внезапно тучи расступились, и ослепительный Арктур засверкал на темном небе. В следующий миг звезда снова исчезла, но Луса уже увидела все, что ей было нужно. Теперь она никогда не потеряет звезду Арктур, а значит, никогда не собьется с пути.

Луса встала и попробовала наступить на больную лапу. Боль еще чувствовалась, но Луса все‑таки заставила себя сделать несколько шагов и поняла, что может идти, хотя и медленнее, чем обычно. Теперь она знала, где находится Арктур, и ей не терпелось отправиться в путь. Луса перелезла через изгородь и заковыляла в сторону медвежьей горы. Вскоре пошел мелкий дождик, и воздух наполнился ароматами свежей зелени и мокрой земли.

Теперь берлоги плосколицых попадались гораздо реже, а участки леса и травы между ними стали намного длиннее. Чем дальше Луса отходила от дороги, тем слабее слышалось рычание огнезверей. Сначала Луса обрадовалась этому, но вскоре поняла, что теперь в ее положении появилась новая трудность. Где она будет добывать пищу, когда берлоги плосколицых совсем закончатся?

Дождь прекратился только перед рассветом, и Луса звонко чихнула, отряхивая промокшую шерсть. Со всех сторон ее обступали радостные запахи зелени и пробуждающейся жизни, и впервые за эти дни ей не нужно было долго искать укромное место для ночлега. Но Лусе хотелось есть. Злосчастные картофельные палочки, подобранные на дороге, были ее единственной едой за эти три дня, поэтому неудивительно, Лусу слегка пошатывало от слабости.

Она устало добрела до ближайшей берлоги плосколицых. В розовато‑серых предутренних сумерках все выглядело мирно и безмятежно. Внутри было темно и тихо, свет в окнах не горел. Берлогу и небольшую лужайку перед ней окружала высокая изгородь, обсаженная деревьями.

Луса перелезла через ограду и стала шарить за берлогой. Вскоре чуткий нос привел ее к знакомому серебристому баку, плотно закрытому тяжелой крышкой. Луса подцепила когтями край крышки и сбросила ее на землю. Луса сама не ожидала, что получится такой грохот, но в берлоге никто не завозился. Наверное, плосколицые ушли на охоту! – решила Луса, зарываясь носом в содержимое бака. Ага, вот и белая шкурка, набитая всякими отбросами! Луса разорвала сверток и высыпала его содержимое на землю, чтобы как следует обнюхать.

И тут что‑то громко загрохотало у нее за спиной. Луса обернулась и увидела маленького плосколицего детеныша, похожего на тех, что приходили полюбоваться на нее в Медвежатник. Может быть, если она ему спляшет, он бросит ей банан или грушу? Луса с шумом сглотнула слюну, вспомнив о чернике. Не долго думая, она поднялась на задние лапы и помахала передними в воздухе.

Плосколицый детеныш завизжал.

Луса испуганно плюхнулась на четыре лапы. Детеныш так надрывался, что у нее в ушах зазвенело. Дверь в берлогу с грохотом распахнулась, и на пороге появился большой плосколицый самец. Он тоже начал орать и размахивать лапами, как безумный. Потом в одной руке его появилась длинная металлическая палка, похожая на ту, которой бородатый кормилец усыплял больных медведей.

Луса вовсе не хотела спать, поэтому повернулась и бросилась наутек. Огромным прыжком она подскочила к ограде, вцепилась когтями в дерево, вскарабкалась наверх и перекинула заднюю лапу через верхнюю планку. Внезапно за ее спиной раздался оглушительный грохот, и верхняя доска на ограде разлетелась в мелкие щепки. От испуга Луса потеряла равновесие и тяжело рухнула на землю. В глазах у нее почернело от боли, но она заставила себя встать и поковыляла в лес. Она толком не поняла, что произошло, но одно было несомненно – если бы металлическая палка попала в нее, а не в изгородь, то бедная Луса тоже разлетелась бы на кусочки.

Она набрела на неглубокую ложбинку между двумя деревьями и повалилась в нее, дрожа от пережитого ужаса. Ей хотелось бы никогда не вылезать отсюда. Путешествие оказалось совсем не таким, как она представляла! Может быть, Кинг был прав, и ей было бы лучше навсегда остаться в Медвежатнике? Но в глубине души Луса знала, что с наступлением темноты она снова пустится в путь. Ей нужно попасть в лес и дойти до горы. Скорее бы оказаться в настоящей дикой природе, подальше от огнезверей и плосколицых! Луса понимала, что там ее тоже ждут опасности, но вряд ли они будут страшнее металлических палок и ревущих огнезверей.

Она проспала весь день, а вечером заставила себя вылезти из ямы. Впереди, в нескольких медведях от нее, светились окна еще одной берлоги, но Луса не осмелилась лезть туда. Она решила идти в лес и искать еду там.

Луса устало брела под деревьями, низко свесив голову. Дойдя до дороги, она остановилась и посмотрела на небо. Изумленный вздох вырвался из ее груди. Сколько звезд! Луса даже не знала, что на небе бывает так много звезд, ведь до сих оранжевые огненные шары скрывали их от ее глаз. Но теперь все небо полыхало и переливалось мерцающим сиянием, и даже самые маленькие звездочки были отчетливо видны в густой черноте ночи.

– Тысячи звезд, – прошептала Луса.

Теперь она поняла, о чем рассказывала им Стелла. Она своими глазами увидела маленького черного медвежонка со звездой Арктур на хвосте, и большого гризли, который гнался за малышом по огромному небу. Маленький медвежонок был очень храбрым, и Луса тоже не будет бояться.

Она пошла вдоль дороги, не сводя глаз с темного силуэта горы. Она шла через участки короткой травы, вдоль жидких рощиц и мимо притихших берлог плосколицых. Она шла всю ночь. Когда первые полосы золотого света протянулись над горизонтом, Луса перешла через последнюю каменную тропу и увидела прямо перед собой склон высокой горы.

Впереди расстилался огромный лес, он взбирался вверх по горе и зубчатой каймой темнел на фоне светлеющего неба. Деревья тут тоже были невиданные – чудовищно огромные, великанские, перед которыми Медвежье Дерево показалось бы жалким прутиком. Глядя на такие деревья можно было поверить, что в них переселяются духи умерших медведей. Лусе даже показалось, что она слышит их тихий шепот в шелесте листвы.

Она села на камень у края леса.

– Это я, Луса, – тихо сказала она духам деревьев. – Я пришла.