Глава XXI

ТОКЛО

Токло остановился перевести дух. Он еле дышал от усталости. Весь снег около реки уже растаял, и солнце припекало его бурую шкуру. Порой солнце становилось настолько невыносимым, что Токло прятался под ветвистыми деревьями и лежал в теньке, пережидая самый зной.

Временами он спасался от жары в реке и с наслаждением шлепал лапами по прохладной воде. Теперь он знал, что река тоже бывает разная. Порой она лениво петляла среди высоких деревьев, а иногда очертя голову неслась по узкому ущелью среди острых скал и песчаных берегов. Токло решил идти вдоль реки до дальнего края долин и обогнуть гору, с которой его прогнал злой гризли. Его не покидало ощущение, будто дух Тоби тоже плывет в этой реке, а значит, они путешествуют вместе. Наверное, Тоби захнычет, если Токло пойдет другим путем. Он и при жизни был такой, у него никогда не хватало сил быть одному. Была у Токло и другая причина держаться поближе к воде. Он уже понял, что реки считаются общей территорией, поэтому никто не станет гнать его отсюда.

Вскоре река привела его в долину, окруженную крутыми заснеженными горами. Вдалеке возвышалась уже знакомая Токло гора, похожая на медвежью морду. Она была выше всех остальных гор и гордо задирала нос в небо, словно хотела понюхать облака. В этой долине сильно пахло съедобными корнями и ягодами, а вместо привычных лесных деревьев здесь росли заросли кустарника и широкие полосы сочной зеленой травы. Откуда‑то издалека доносились незнакомые запахи и странные звуки, похожие на птичье чириканье, только басовитее. Токло вскарабкался на груду камней и увидел впереди Черную Тропу, перекинутую через реку.

Там, под Черной Тропой, Токло заметил стаю незнакомых животных. Они были немного похожи на медведей, вставших на задние лапы, но гораздо меньше ростом. Нижние лапы у них были тонкие и совсем без шерсти, а шкуры не черные и не бурые, а гладкие и пестрые, цвета ягод, листьев или цветов. У непонятных животных были бледные гладкие и плоские морды, а жидкая шерсть росла только на макушке.

Некоторые звери сидели на четырехногих деревянных пеньках перед плоскими деревянными пеньками побольше, тоже на четырех лапах. От больших пеньков неслись восхитительные запахи, наверное, там лежала какая‑то еда, потому что странные звери то и дело подносили к пастям какие‑то кусочки и с аппетитом работали челюстями. Токло сглотнул голодную слюну. Нельзя ли украсть у них что‑нибудь съедобное?

С виду звери были маленькими и жалкими, а значит, с ними легко будет справиться… хотя, скунсы тоже когда‑то казались Токло легкой добычей. Теперь‑то он научился обходить стороной этих мелких черно‑белых зверьков, умевших выпускать чудовищную вонь. В первый раз Токло чуть не упал замертво, а потом шерсть у него несколько дней отвратительно смердела, так что глаза слезились, и он ничего не мог унюхать.

Кто их знает, этих незнакомых зверей! Токло не нравилось, что их так много, и они такие шумные. Не зря же они ведут себя так, будто никого не боятся? Вдруг у них какие‑нибудь скрытые когти или огромные клыки? Но хуже всего было то, что этих странных животных охранял большой огнезверь. Он стоял на тропинке возле Черной Тропы и смотрел на животных своими круглыми светящимися глазами. Бока его сияли, как вечернее небо. Огнезверь вел себя на удивление тихо: не рычал и не выпускал клубов зловонного дыма. Токло замер, испугавшись, что зверь учуял его запах. Он ждал очень долго, но зверь так и не шелохнулся, и тогда Токло понял, что он сидит просто так, а не в засаде.

Токло с опаской спустился в долину, стараясь держаться подальше от Черной Тропы. К счастью, тропа оказалась не очень шумная, огнезвери пробегали по ней редко, зато странные плоскомордые животные встречались все чаще и чаще. Они сновали взад‑вперед вдоль тропы или играли, держась рядом со своими огнезверями.

Для ночлега Токло облюбовал себе старое дерево с огромными корнями, под которыми выкопал себе отличную берлогу с крепкими стенками. Земля в долине была мягкая и жирная, и когти входили в нее легко, как в воду. Токло лег спать довольный собой и, засыпая, думал, не поселиться ли насовсем в этой долине. Еды здесь было много, а теплый ветерок так ласково перебирал его густую шерстку, что Токло чувствовал себя почти счастливым.

Паф! Паф! Паф!

Токло вскочил, оглушенный. Бледный серый рассвет медленно просачивался сквозь ветви дерева над его берлогой.

Снова раздались звуки, похожие на отчетливые хлопки, и громкое эхо облетело долину. Токло повел носом и почувствовал резкий, удушливый запах дыма и нагретого металла. С другой стороны долины послышались голоса плосколицых животных, они были похожи на их вчерашнее чириканье, но теперь звучали намного громче и грубее.

Токло поглубже забился в свою берлогу, вжался в землю и зажмурил глаза. Хлопки продолжались, потом к ним присоединился далекий собачий лай. Токло только один раз в жизни видел собак, и то очень давно, когда был совсем маленьким. Они с мамой и Тоби шли тогда через лес и вдруг увидели двух собак. Токло хотел получше их рассмотреть, но мама, как всегда, торопилась в другую сторону, поэтому он запомнил лишь то, что собаки похожи на волков и громко тявкают.

Когда солнце высоко поднялось над землей, Токло выбрался из своей берлоги и набрал черники с ближайшего кустика. Но он так и не смог заставить себя съесть ягоды. В воздухе чувствовалось нехорошее напряжение, в животе у Токло тоскливо заныло от предчувствия близкой опасности. Он не знал, что ему угрожает, но ему было страшно.

Ночь принесла с собой мертвую тишину. Токло долго не мог уснуть и провалился в тяжелый сон когда луна уже высоко стояла над верхушками деревьев. Этой ночью ему снова снилось, что он стал одинокой звездой, но на этот раз свирепые звери гонялись за ним по всему небу, издавая громкие хлопки и выпуская дым из ноздрей.

Он проснулся на рассвете с бешено колотящимся сердцем. Нет, хватит с него этой долины! Неспроста он до сих пор не встретил тут ни одного гризли, наверное, все медведи обходят это опасное место стороной. Надо было сразу догадаться, что здешняя благодать подозрительно пахнет. Токло выбрался из берлоги и втянул в себя свежий утренний воздух. Горы молчали, влажный ветер приятно холодил нос. Токло был слишком напуган, чтобы думать о еде, ему хотелось как можно скорее выбраться из этой страшной долины.

На опушке леса он остановился и посмотрел на гору, похожую на медвежью морду. Может быть, пойти в ту сторону, исследовать дальний край долины? Токло нерешительно побрел к реке. Солнце выглянуло из‑за гор, озарив заснеженные вершины, но этим утром Токло не радовался теплу. Он брел, низко свесив голову, уныло прислушиваясь к ворчанию своего пустого живота.

Громкий крик разорвал тишину, и Токло испуганно вскинул голову.

– Помогите! Нет!

Затем послышались хриплые и сердитые голоса плосколицых. Токло упал на землю и закрыл лапами глаза. Может быть, они не заметят его и пройдут мимо? Он тихо пополз по палой листве и спрятался под густой куст.

Грубые голоса неумолимо приближались, и в следующий миг Токло увидел мчащегося прямо на него маленького медвежонка гризли. За ним бежали сразу четверо плосколицых в ярких шкурах цвета красных ягод и рыжего пламени. Медвежонок резко остановился перед кустом, под которым прятался Токло, и затравленно огляделся. Двое плосколицых подошли ближе и наставили на медвежонка длинные черные палки.

– Не надо! – проскулил маленький гризли. – Перестаньте!

Один из плосколицых подобрал с земли камень и швырнул в медвежонка. Камень просвистел мимо, угодил в куст и больно ударил Токло в плечо. И тут Токло совершил самую большую ошибку в своей жизни – тоненько взвизгнул от боли и неожиданности.

В тот же миг все плосколицые, сипло затявкали друг другу и направили свои палки на куст. Теперь они знали, что Токло сидит там, поэтому прятаться больше не было смысла. Токло выскочил из куста, едва не сбив с лап ошалевшего от ужаса медвежонка.

– Побежали! – заорал он, бросаясь вверх по склону в сторону леса. Медвежонок помчался за ним. Сзади послышалось громкое паф, а следом тоненький, захлебывающийся визг. Токло обернулся и увидел, как облачка дыма расцветают на концах длинных палок.

Паф! Паф! Ветки деревьев дрожали от грохота металлических палок. Происходило что‑то ужасное, но Токло по‑прежнему ничего не понимал. Лапы сами несли его по камням и сучьям, через кусты и поваленные деревья. Сзади слышалось тявканье собак и громкие крики плосколицых, которые с треском неслись через кусты следом за медвежатами.

Послышался еще один хлопок, и маленький гризли вдруг взвыл от боли и кубарем покатился по земле. Кровь брызнула из его плеча.

– Вставай! – заорал Токло. Он рывком поднял медвежонка на лапы, и они снова побежали вперед так быстро, как только мог раненый. Токло с тоской смотрел на капли крови, падающие на листья, и слышал неумолимо приближающиеся голоса плосколицых.

Он пытался собраться и подумать. Он понимал, что собаки очень быстро найдут их по кровавому следу, и тогда все будет кончено.

– Сюда! – крикнул он, бросаясь направо, где пробегал небольшой ручеек, ответвлявшийся от большой реки. Ручеек спускался к подножию горы, где сочные луга сменялись каменистой равниной. Токло насторожил уши и помчался на звук бегущей воды. Внезапно деревья перед ним расступились, и медвежата очутились на вершине скалистого обрыва, на дне которого сверкал быстрый поток. Они бросились вниз, спотыкаясь на камнях. Токло с размаху ударился лапой об острый камень и оторвал коготь, но даже не остановился, чтобы зализать рану. Нужно было во что бы то ни стало поскорее добраться до воды, которая скроет их запах.

У ручья медвежонок заколебался, но Токло с силой пихнул его в воду.

– Иди же! – умоляюще прохрипел он.

Но бежать по воде вверх по течению оказалось невозможно. Камешки рассыпались под лапами, сильнее течение тянуло назад, норовило сбить с лап. Оставалось надеяться только на то, что собаки потеряют их след и не догадаются, куда побежали медвежата.

Сзади послышался собачий вой, полный бессильной злобы.

«Очень хорошо! – подумал Токло. – Значит, все‑таки сбились со следа».

Медвежата бежали, пока вой не стих вдали, а потом выбрались из ручья и отряхнулись от воды. Они стояли на дне ущелья с крутыми скалистыми склонами. Раненый медвежонок тяжело дышал, голова его склонилась к самой земле, кровь еще сильнее хлестала из плеча. Токло понял, что бежать дальше он не сможет.

Он огляделся по сторонам и заметил черное отверстие, зиявшее на одном из склонов ущелья. В пещеру вела узкая каменистая дорожка. Токло подтолкнул раненого к тропинке и почти втащил его наверх, всю дорогу подталкивая носом. Черная дыра оказалась входом в тесную пещерку с песчаным полом, где с трудом могли разместиться двое медвежат.

Раненый ввалился внутрь и рухнул на пол, бока его мучительно вздымались и опадали.

Токло задержался у входа, прислушиваясь. Все оставалось спокойно, не было слышно ни плосколицых, ни собак, ни сухого щелканья страшных палок. Кажется, они в безопасности! Впрочем, Токло и так был бы в безопасности, если б не этот безмозглый медвежонок! И как его только угораздило вывести собак и плосколицых прямо на куст, в котором сидел Токло?

Токло свирепо повернулся к раненому и зарычал:

– О чем ты думал? Ты что, не знаешь, что от плосколицых нужно держаться подальше? Или у тебя нос зарос землей, и ты не почувствовал их запах?

Медвежонок зарылся носом в лапы и задрожал.

– В чем дело? – рявкнул Токло. – Может быть, они продырявили тебе язык своими металлическими палками?

Медвежонок крепко зажмурился и ничего не ответил.

– Отлично, – процедил Токло, выходя из пещеры. – Спасибо, я знаю, что чуть не погиб, спасая тебя. Не беспокойся, это пустяки. На здоровье.

Он взобрался на вершину высокой скалы, где среди голых камней и колючих кустов росло несколько пушистых желтых одуванчиков. В животе у него снова заурчало от голода, и Токло с жадностью набросился на цветы. Солнце еще не прошло до середины неба, так что если он как следует подкрепится, то может до наступления темноты добраться до другого края долины.

И тут он почувствовал запах кролика. Токло замер и весь превратился в нюх, а потом медленно пошел к пучку сухих веток, со временем обещавших превратиться в густой зеленый куст. Он был на расстоянии вытянутой лапы от куста, когда оттуда вдруг выскочил пушистый комок бурого меха.

Токло прыгнул.

Есть! Когти его вонзились в мягкую плоть, он схватил кролика зубами и бешено затряс, пока не убедился, что зверек уже мертв. Тогда он с жадностью оторвал огромный кусок теплого мяса и проглотил его целиком, урча от наслаждения.

Внезапно перед глазами его встал тощий медвежонок, валявшийся в луже крови на полу пещеры.

– Я ничего ему не должен, – сказал он себе. – Он едва не убил меня.

И все‑таки этот медвежонок чем‑то напоминал ему Тоби, он был такой же слабый, измученный и несчастный… только теперь Токло мог поделиться с ним едой.

Он со вздохом взял в зубы кролика и поволок его к краю утеса. Теплое тельце билось о его лапы, когда он спускался по каменистой тропике в пещеру.

– Я нашел еду, – пробурчал он, бросая кролика возле медвежонка.

Но тот повернулся к Токло спиной и ничего не сказал.

– Ладно, как хочешь, – хмыкнул Токло. – Мне больше достанется.

«Что за странный медвежонок? – подумал он про себя. – Тоби хоть разговаривал!»

Токло откусил огромный кусок кролика и начал жевать. Он хотел доесть все до конца, но тут взгляд его упал на торчащие ребра медвежонка, выпиравшие из‑под жидкого меха. Токло с сердитым рычанием швырнул ему остатки кролика.

– Ешь, – процедил он.

Он понял, что слишком устал, чтобы идти куда‑то. Лапы у него болели от беготни по камням, шерсть до сих пор не высохла, ему было холодно и противно. Но идти на поиски другого убежища Токло тоже не хотелось. Пусть эта пещера тесная, зато в ней тепло и сухо, и другими медведями не пахнет.

«Надеюсь, этот слабак не выцарапает мне ночью глаза! – хмыкнул про себя Токло и свернулся клубочком, прижавшись спиной к костлявой спине медвежонка. Это вдруг напомнило ему брата, и Токло едва не завыл от непонятной грусти. – Глупый слабый Тоби!» – вздохнул Токло, отгоняя неприятные воспоминания. Он еще долго ворочался, а потом уснул.

Когда он проснулся, в пещере было темно. Спина незнакомого медвежонка больше не прижималась к его спине. Токло открыл глаза и огляделся, не понимая, куда подевался раненый.

На полу пещеры, глядя на Токло круглыми темными глазами, сидел плосколицый медвежонок. Маленького гризли нигде не было видно.

Токло вскочил на лапы и зарычал.

– Где он? Что ты с ним сделал?

Молодой плосколицый отшатнулся и схватился за плечо. Струйка крови стекала из круглой ранки на его голой кожаной лапе. А потом плосколицый протянул Токло свою другую лапу – маленькую, коричневую, кожаную лапу без когтей.

– Мир, – проговорил плосколицый на языке медведей. – Я твой друг.