Полное уничтожение

Чахну. И одновременно пухну. Спорт не помогает, это что‑то связанное с несовместимостью моего организма с отсутствием работы. И деньги здесь ни при чем. Деньги пока есть, но чахну. Поэтому сегодня я на приеме у психоаналитика. Элли решила, что мне это поможет. Не уверен, но нужно хотя бы иногда делать то, о чем тебя просит твоя девушка?

Мягкое кресло, столик – в теории клиенту должно быть комфортно. На практике очень хочется пересесть на что‑то более жесткое и приспособленное для сидения, а не медленного погружения в сон.

– Чего вы боитесь, Марк?

– Прямо сейчас?

Марк – это я, боюсь я многого, но как‑то не очень конкретно. Высоты боюсь, но только если высоко и держаться не за что, за родных боюсь, но как‑то периодами, боюсь идиотов, они непредсказуемы – да всего боюсь, но как‑то время от времени и в зависимости от дозы.

– В последние дни есть что‑то, что вас пугает?

Если я отвечу доктору, что прямо сейчас меня пугает он, меня же не упрячут в психушку? Сидит – высокий, тощий, с огромными ногами, похожий на страуса. Клюнет – не успею увернуться, из моего кресла просто так и не выбраться.

– Есть. У меня, доктор, такая профессия… связана исключительно с работой мозга, если отупею – все. И как‑то не надеюсь на пособие по безработице. Боюсь заболеть чем‑нибудь опасным для головы.

– Например?

– Не знаю. Может, менингит или просто с ума сойду, подхвачу шизофрению, говорят, она вирусом переносится, да мало ли…

Доктор задумчиво рассматривал свои длинные ухоженные пальцы, пытаясь понять, издеваюсь я над ним или нет.

– Шизофрения не ухудшает работу мозга, она её изменяет. Существует теория, утверждающая, что разумность как таковая – это и есть частный случай шизофрении. Наши ближайшие родственники по эволюционной лестнице, с точки зрения работы мозга, отличаются тем, что они здоровы, а у нас одна из форм шизофрении, именно болезнь и делает разумного разумным. Понимаете?

– Кажется, шизофрении я больше не боюсь… Она ведь не передается воздушно‑капельным путем?

– Никто не знает, как передается шизофрения и передается ли вообще…

Время сеанса закончилось, и я оказался за дверьми кабинета, где взрослые люди играют в доктора и больного, кажется, только из любви к процессу… Главное, не подсесть.

* * *

– Я хочу посмотреть на этих людей!

– Я знаю места, где полно фотографий…

– Марк…

Когда Элли так произносит мое имя, это означает сразу две вещи: во‑первых, она от меня что‑то сильно хочет, во‑вторых, она это сделает с моим согласием или без него.

– Яхта – твоя…

Яхта ее. У Элли великолепный вкус на космические яхты, развитию которого весьма способствует состояние ее отца. Состояние и положение. С учетом того, что сейчас у меня как‑то не очень здорово с работой, – почему бы не слетать на такую вдруг привлекательную планету со странно знакомым названием Виго.

– Она точно называется Виго?

– Абсолютно… – Судя по дрожанию кисточек на кончиках ушей и тому, что обычный лиловый цвет нежной Эллиной кожи темнел – стремительно приближаясь к иссиня‑черному – лучше было обойтись без лишних вопросов.

– Милая, куда ты – туда и я. В конце концов, все равно заказов нет.

На этот раз милая решила навестить планету с сильно медицинским названием. Я не ошибся, когда оно показалось мне знакомым. Каждый первый из тех, кто побывал в любом межпланетном порту, безнадежно подхватывал вирус Виго, названный в честь родины этой милой инфекции. Впрочем, по сравнению с любой другой космической болячкой – этот вирус действительно душка. Все, что чувствует вновь заболевший, – это легкий насморк и повышенную эмоциональность. То смеешься, то плачешь, и при этом слезы сопровождаются, простите, соплями. Со временем смех и слезы проходят, насморк задерживается дольше, но тоже проходит. Вирус Виго тем и замечателен, что в активном состоянии находится не дольше, нежели это необходимо для того, чтобы наплодить потомство и воздушно‑капельным путем переместиться к следующему носителю. Два дня – и вирус успокаивается, чтобы остаться с тобой уже навсегда. Не смогли найти от Виго лекарств.

Когда планету Виго только открыли, пока еще безымянный вирус вел себя куда более сурово. Трупы на улицах его родной планеты перестали украшать ландшафт городов только после вмешательства космической медицины.

Тогда на Виго вообще с трупами было все здорово – на суше и на море. Эта планета известна не только этим. Единственная планета, на которой два вида разумных проживают одновременно. Если бы имперский флот высадился чуть позже, скорее всего на планете не было бы ни одного. Гуманоидный наземный вид изо всех сил пытался уничтожить обитателей океанов – существ, состоящих из щупалец, того, куда эти щупальца складывали еду, и, что странно, огромного мозга. Симпатяшки оказались абсолютно не приспособленными к выживанию после атаки глубинными бомбами. Гуманоиды были близки к успеху, вирус тоже. Вирус косил и тех и других. Фактически вопрос был в том, кто вымрет раньше. Выжили оба вида, благодаря медикам и имперскому флоту. Удивительно, как некоторые виды вооружения способствуют нежеланию воевать.

Считалось, что вирус повержен раз и навсегда… до тех пор, пока какой‑то умник не задался вопросом, откуда у пилотов сектора повсеместный насморк и слегка неадекватные реакции на команды диспетчеров. Ларчик открывался просто – вирус Виго вернулся. Он стал ласковым и почти безопасным, но от этого ничуть не менее заразным. Когда причину установили, было слишком поздно что‑либо предпринимать – изолировать всех, кто успел заразиться новой версией Виго, означало бы закрыть космические перелеты. Кто‑то сравнил Виго с морской болезнью, и со временем в обжитом космосе осталась одна планета, продолжавшая с ним бороться. Виго.

Вчера в новостях передали, что виговцы наконец победили свой вирус. На мою беду, Элли в курсе всех новостей. Вероятно, это семейное. Ее отец, прежде чем стать коммерсантом, занимался именно новостями. Причем теми, которые не торопятся поведать всему миру. И отец Элли тоже не тащил их в ближайший корпункт. На прежнем месте его работы, «в конторе», как он это ласково называет, отдают журналистам информацию только тщательно обработанную и не больше миллиграмма за раз. Стерилизованную. Во время официальных брифингов. Частями.

Кстати, благодаря бурному прошлому папы, и яхта у Элли не совсем обычная. За невинным названием «Фея» скрывается вооружение, которому мог бы позавидовать и какой‑нибудь «колдун» класса «корвет». Вот на этой яхте мы и помчимся «увидеть этих людей», победивших вселенское зло – вирус имени их родной планеты!

* * *

Мне приходилось бывать на негостеприимных планетах. Разница в приеме там и на гостеприимной Виго – в количестве улыбок на человека. Может быть, что‑то с мимикой? Может, они так брови хмурят – губами?

– Вам придется пробыть в карантине до двух недель, – и улыбка. Этот темно‑зеленый карлик в униформе, сильно напоминающей банный халат, думает, что всю свою жизнь я мечтал о карантине. Двухнедельном. Конечно, разве смог бы я насладиться им в полной мере за каких‑нибудь десять дней? Или, страшно подумать – за пять?!

– В одиночном карантине. – Еще одна улыбка, еще одна гадость. Конечно, держать нас вдвоем означает шанс на то, что нам может оказаться вполне сносно. Поэтому нас будут держать поодиночке. Я знаю, как они победили этот вирус, – они ему непрестанно улыбались, пока он не покончил с собой.

Нас выпустили через три дня. На одиннадцать дней раньше, чем собирались. У ребят появились причины отнестись к нам без соблюдения протокола. Первую причину звали Элли. В отличие от таможенников Виго, я в личное дело Элли не заглядывал, поэтому тоже немного удивился. Я подозревал, что у моей девушки хорошее университетское образование, но… Диплом микробиолога‑вирусолога Императорского университета встречается значительно реже планет, подобных Виго. Как‑то сразу стало понятно, почему ей так захотелось оказаться здесь и сейчас. Второй причиной было то, что вирусолог им был нужен. Очень.

Радость освобождения была неполной. Простая логика подсказывала, что, раз администрация планеты нуждается в залетном вирусологе, дело – дрянь.

Пока мы были в карантине, новый, до сих пор никому не известный вирус выкосил несколько десятков местных жителей и не собирался останавливаться на достигнутом. Каждый день количество зараженных увеличивалось. Слишком тяжело для победителей. Они были не готовы начинать все сначала с еще одним вирусом, у которого пока не было ни имени, ни лекарства. Еще и выкашивал новый вирус довольно выборочно – в основном как раз тех, кто занимался уничтожением предыдущего.

* * *

В карантине было не так плохо. Там не приходилось слушать о героическом достижении населения планеты – о победе над вирусом Виго. Говорили много, показывали фильм и дали послушать песню. Главное слово было – «навсегда». Иногда упоминалось «на века», но это исключительно для рифмы. Для победы над насморком – не много ли чести? Судя по тому, что Элли целыми днями пропадала в лаборатории вместе с наиболее шустро работающими мозгами Виго, – некоторые на этой планете занимались более важной вещью, нежели бесконечным чествованием самих себя.

Бледно‑зеленая карлица, прикомандированная ко мне в качестве то ли гида, то ли надсмотрщика, каждый раз громко и отчетливо произносила свое имя. Ни запомнить, ни произнести. Я запомнил халат – малиновый, с целым хвостом ниток, волочащихся по земле. Выслушав очередную дозу восхвалений великого народа Виго, победившего ужасный вирус, терзавший всю Галактику, мне, наконец, удалось получить информацию о более конкретных размерах величия.

Как оказалось, оно носило сугубо местный характер, так как победа вируса на Виго – на Виго и останется. Зеленые карлики решили не заморачиваться традиционными методами создания антивируса… То есть они пробовали… но у них не получилось, с точки зрения любой другой планеты. На Виго решили – пойдет. У антивирусного препарата оказались кое‑какие побочные действия. От вируса Виго избавлялись все, но не все при этом выживали. Как выразился мой зеленокожий гид – «буквально мизерный процент». В переводе на общечеловеческий – до десяти процентов.

Я начал понимать Элли. Вряд ли найдется еще один народ, который способен на этот десятипроцентный подвиг.

– А какой процент выживаемости у детей?

Подбородок карлицы устремился в неведомую точку над моей головой, а из улыбки словно вывернули несколько лампочек… Она не ответила.

* * *

Уже неделю все было просто – Элли заходила в номер и падала на кровать, чтобы замереть в позе бревна до рассвета. На рассвете, почти не меняя позы и не открывая глаз, она уезжала в лабораторию. Сегодня случилось чудо. Когда меня наконец‑то отпустила моя провожатая – Элли уже была в номере и ждала меня. Она тихо сидела, не зажигая свет. Я приготовил местный кофе бентота и сел рядом. Этот напиток нельзя пить сразу. Он должен постоять, остывая и заполняя все вокруг специфическим ароматом. Некоторым хватает запаха.

Элли заговорила только после второй чашки бентоты:

– Знаешь, они так гордятся своей победой над этим вирусом, а ведь их планету знают только благодаря ему…

– Местная достопримечательность?

– Причем единственная…

– Может, новый вирус даст им еще один шанс для славы?

– Нет. Дело в том, что он не новый. Это тот же Виго… Тот же вирус, но его новое поколение, которое вакцина не берет, и если предыдущий вызывал насморк, то этот разрушает нервную систему и делает это очень быстро… Виго снова изменился.

– Нужно снова звать имперских медиков?

– Знаешь, быть может, на этот раз медикам нужно держаться подальше. Такое чувство, что мутация вируса мстит. Они почему так за меня вцепились – первыми заразились как раз те, кто занимался вакцинацией. Как тебе – месть вируса?

Я не впечатлился. После бентоты кажется, что все, что было, – было давно, все, что будет, – может и вовсе не произойти. Все не важно, есть только здесь и сейчас. Разговаривать не хотелось. Совсем.

Утром Элли снова уехала в лабораторию. И у меня не было никакого предчувствия. Потому что под утро мы, наконец, заснули. И я не слышал – ни будильника, ни захлопнувшейся двери. Меня разбудила моя карлица в малиновом халате со своей блуждающей улыбкой. Ей понадобилось не меньше получаса расспросов о моем здоровье, о погоде, о последних веяниях в политике императорского дома, чтобы сказать то, ради чего она пришла. Я не торопил. Я надеялся, что все это кончится еще одной улыбкой и предложением посмотреть какой‑нибудь спектакль о великой победе.

– Мистер Марк… доктор Элли сегодня останется в лаборатории…

– Что‑то случилось?

Карлица запахнула поплотнее халат и с какой‑то глупой радостью сообщила:

– Ничего не случилось. Доктор Элли заразилась.

Нужно ли говорить, что я мог, не торопясь, пересчитать каждый зуб в пасти этого чудища? Оно – улыбалось. Может быть, за века совместной жизни с вирусом Виго жители тихо сошли с ума?

– Я могу ее навестить?

– Нет. Вы тогда тоже заболеете… Вам, наверное, пора домой?

Дверь открылась, и к малиновому халату присоединился еще пяток зеленых. Все они тоже были уверены, что мне пора. Уверенность выражалась в том, что мои вещи были упакованы и перенесены в машину. Меня не паковали, но все сомнения о свободе выбора решительно пресекла еще парочка карликов, вооруженных предметами цилиндрической формы. Это были первые жители Виго, не осчастливившие меня улыбкой.

Через полчаса я был на борту «Феи», а еще через минуту получил разрешение на взлет.

Зря. Я улетать отсюда не собирался. Я сделал то, что обязан был сделать, – послал срочное сообщение отцу Элли. Это не поможет ни ей, ни мне, но по крайней мере я буду знать, что сделал все что мог.

У «Феи» замечательные средства связи. Даже если на Виго вдруг вернутся к сигнальным кострам – на яхте найдется чем подсветить, чтобы туземцы обратили внимание. Прямо сейчас я забил весь эфир планеты простой и понятной просьбой повидаться со своей девушкой, а заодно поговорить с ее врачом. Чтобы просьба была услышана, я, на всякий случай, вышел на частоте всех местных телеканалов и радиостанций.

Вероятно, на Виго не принято отвечать на просьбы. Ненавижу, когда мне не отвечают. Начинаю творить бог знает что. На этот раз я решил к средствам связи добавить средства наведения. В принципе, жителям планеты, которая так обходится с гостями, космодром не очень и нужен. Для полной ясности в отдельном послании я перечислил некоторые из видов вооружения, которые собираюсь использовать. На самом деле, даже если мне удастся осуществить свою угрозу, орбитальные батареи Виго сотрут меня в порошок. Но это будет чуть позже, когда я выйду на орбиту. Прямо сейчас мне было все равно. А вот карликам – нет. Со мной вышли на связь.

Конечно же, и этот улыбался. Правда, он делал это сдержанно и даже солидно. То есть его улыбка начинала раздражать не сразу, а секунд через тридцать. Имя было таким же не приспособленным для запоминания, как и у остальных его земляков. Зато у него была правильная должность. Вероятно, глядя на оранжево‑фиолетовые полосы его накидки, – я должен был догадаться сам. Руководитель лаборатории, безусловно, не мог быть одет иначе.

– Мистер Марк, вы взволнованы…

– Очень. – Впервые в жизни я не пытался убедить собеседника, что спокоен как танк. – Причем я волнуюсь все больше, больше…

– Но причины для волнения уже нет… – На всякий случай я включил панораму космодрома – Элли ко мне никто не вез. – Народ Виго принял вызов, и болезнь будет побеждена…

– Вы нашли лекарство?

– Мы нашли способ полностью уничтожить новый вирус.

– Какой на этот раз у вас процент выживающих?

– Мистер Марк, речь идет о полном уничтожении вируса, чего бы это ни стоило. Мы начнем на закате, и ваши угрозы нас не остановят. Даже если весь императорский флот выйдет на орбиту, мы сделаем то, что должны.

Связь прервалась так же неожиданно, как появилась. Руководитель лаборатории, вероятно, торопился на встречу с расстрельной командой. Пожив на Виго, как‑то быстро привыкаешь к радикальному мышлению.

* * *

Железы выбрасывают в кровь ненужный допинг – древний инстинкт приказывает двигать мышцами. К сожалению – не поможет. До заката еще где‑то три часа, значит, у меня есть час. Если бы за этот час мне нужно было поставить рекорд по бегу – я бы точно не справился. На заказ рекорды не ставятся, да и физическая форма у меня не та. По счастью, сейчас надо напрячь другой орган, который, хочется верить, у меня достаточно натренирован. У меня такая специальность… Редкая. Единственным из ныне живущих её представителей являюсь я, и не факт, что до меня был кто‑то еще. Специалист по глобальным кризисам. Временно безработный, что со мною часто. Проблема не в том, что мало кто догадывается о том, что кризис, еще меньшее количество людей понимают размах проблем, и уже совсем мало кто способен представить, что существует специалист, способный со всем этим справиться.

Так вот. Обычно у меня на решение проблемы больше времени. Значительно больше.

В библиотеке «Феи» была масса материалов по Виго и почти ничего, что мог бы понять человек, не являющийся выпускником Императорского университета. Если у меня будет шанс, то я стану иначе относиться к спонтанным решениям Элли. Спонтанными они были только для окружающих. Чтобы собрать все эти материалы, недостаточно просто задать в поиске «вирус Виго» и скопировать в нужную папочку.

Оставалось всего ничего – отбросить то, что я понять не мог точно, и сосредоточиться на немногом, что было написано без помощи формул.

Что меня зацепило, так это три микроскопических факта, на которые обратили внимание, как это часто бывает, только в той части, в которой они были нужны.

Факт первый – вирус Виго был обнаружен у каждого в населенном космосе. И никто не удивился. Действительно, на то он и вирус, чтобы если уж заразить, так всех.

Факт второй. Кое‑какие препараты способствовали уничтожению вируса. Не часто, но иногда чудо происходило, только бывшие больные теперь не в состоянии в полной мере радоваться своему излечению. По счастью – все выжили, препараты были проверенными – больные становились здоровыми, но глупыми. Интеллект сохранялся где‑то на уровне трехлетнего ребенка, кажется, как раз такой у самых продвинутых животных.

Факт третий. Во время контакта негуманоиды тоже были заражены, только имперские медики им не помогали, а летальная форма тоже больше не наблюдалась. По независимым от докторов причинам.

Это было уже что‑то, но я продолжал искать, я который раз возвращаясь к материалам экспедиции, которая открыла эту планету – зачем она это сделала? – а заодно и стала первым межпланетным разносчиком вируса.

Я настолько старательно не всматривался в формулы, что мог так и не заметить главного. Они ведь не просто открыли вирус, они открыли его в тот момент, когда вирус вызывал не насморк, а трупное окоченение, а лечили его совсем просто – пытаясь поднять иммунитет заболевших. И заболевшие послушно выздоравливали, а вирус гуманно сменил острую форму на хроническую.

Может, в отчете не все? Может, они смотались к местному шаману, устроили жертвоприношение… Разве так бывает? Добавили микроэлементов в диету – и вот вам результат. И никто не удивился.

Обычно же так все и происходит, просто нужно правильно питаться, вести здоровый образ жизни и как результат – жить вечно и не болеть. И никто почему‑то не обратил внимания на еще одну вещь – с какой такой радости незадолго до первого контакта вирус вдруг так активизировался? Кстати, как глубоководные разумные оклемались? Целебные свойства морской воды? То не было, а то взяли и появились?

Кажется, пришло время снова выйти на связь.

* * *

Лаборатория отозвалась почти сразу. Видимо, им все же хотелось, чтобы на планете осталось что‑нибудь целое. Доктор был сама покладистость – он согласился меня выслушать.

– Виго вышли в освоенный космос около пятидесяти лет назад. Верно?

– Пятьдесят четыре года назад, мистер Марк, но думаю, что это не принципиально.

– Принципиально другое. Я ошибусь, если предположу, что вирус мутировал почти сразу после начала конфликта с вашими соседями…

– Теутиды, их вид называется теутиды.

– Ну да, – довольно просто забыть то, чего никогда не знал. – Причем, как обнаружилось позднее, эти самые теутиды тоже оказались заражены вирусом Виго.

– Это не секрет. Ваши медики тогда прибыли очень вовремя. Вирус мутировал, и очередное его поколение могло убить всех нас…

– Но все довольно быстро успокоилось, стоило вмешаться имперским медикам. И что странно, ваши соседи избавились от эпидемии вообще без всякой помощи?

– Вы не биолог, и вам простительно. Вполне вероятно, что у теутидов врожденный иммунитет, разные виды по‑разному реагируют на вирусы.

– Зато одинаково реагируют на бомбы…

– Простите?

– Да так, вспомнил подробности того конфликта. Скажите, а заразившихся вы решили просто перестрелять?

У каждого народа свои мимические реакции. Может, когда местные широко открывают глаза, это их просто на сон тянет, такой зевок глазами… И почему мне кажется, что я не ошибся. На рассвете они победят свой вирус. И ведь снова будет у них минимальный процент жертв.

– Доктор, простите мое невежество, но выслушайте меня. Дважды уже была совершена попытка избавиться от вируса. И в одном случае, точно так же, как и сейчас, все были уверены, что вирус уничтожен. Причем были уверены не ваши врачи, а медики империи. Я не медик, но давайте на секунду предположим, что это не вирус, а нечто живущее на вашей планете и не лишенное разума…

– Мистер Марк!

– Не перебивайте меня! Я – не врач, не биолог. Но я специалист по кризисам. Если я вижу закономерность, мне все равно, чем она вызвана – разумным вирусом, зелеными человечками или космическим ветром… Важно, что я могу сделать прогноз. Мне за это платят, так что послушайте меня…

Насчет зеленых человечков, вероятно, не стоило, хотя, с другой стороны, оранжево‑лиловая накидка все еще на связи и, кажется, даже заинтересовалась прогнозом…

– Простите, еще один вопрос: я не уверен, но, вероятно, вирус в первую очередь поражает нервную систему?

– Головной мозг и нервные окончания…

– Итак, допустим, некий разумный вирус оказался в ситуации, когда его носителем стал ваш вид. Ситуация была стабильна, но пятьдесят четыре года назад началась война, и ему это не понравилось…

Все‑таки, когда человек злится, он становится искренним. В таком состоянии доктор мне почти нравился.

– Вы забываетесь. О каком разуме вы говорите? Мы вымирали. И планета досталась бы головоногим чудовищам, которые топили наши корабли сотни лет…

– Стоп. Давайте проще. Я не буду теоретизировать. Я задам сейчас один вопрос. И сразу сам на него отвечу. Если я окажусь прав, вы сделаете то, о чем я прошу. Договорились?

– Это какая‑то игра? Или вы помешались из‑за вашей подружки?

Мне хотелось сейчас оказаться рядом с доктором. Потому что я не просто помешался, я был на грани того, чтобы стать буйным, и было бы справедливо, если бы доктор это почувствовал на себе.

– Доктор, пациенты, которые прошли вакцинацию, что с ними? Не отвечайте, я скажу вам. Они постепенно впадают в слабоумие. Я прав?

Мне не нужен был ответ, чтобы понять: я прав на все сто.

– Вы сделаете то, что я скажу?

У «Феи» действительно хорошие средства связи и вооружения. Насчет этого я был спокоен. Меня волновало другое – насколько моя теория о разумном вирусе окажется близка к истине? Одно дело думать об этом, и другое – пытаться общаться. Прямо сейчас я собирался устроить для вируса целый спектакль.

Я не задумывался над тем, какие у вируса органы слуха и зрения. Вероятно, никаких. Но как‑то же он понимал и реагировал. Скорее всего, большую часть своих возможностей он черпал у носителя. Такова природа любого вируса. Оставалось проверить скорость его реакции.

Что на Виго было хорошо, так это целеустремленность. Все они делали с размахом, только успевай останавливать. Вот и вакцины наготовили впрок, сотни термосов ждали своего часа. Десяток таких я и выпросил у доброго доктора.

Спектакль я готовил не только для вируса, пусть и местные смотрят, чтобы всяких глупых мыслей убавилось по поводу уязвимости «Феи».

Можно было просто испарить термосы вместе с содержимым, но мне требовалось шоу, поэтому сначала в дело вступило оружие архаичное, но неизменно эффектное. Я врубил огнемет. Чтобы разрушить вакцину, процедуру пришлось бы продолжать около суток, термоса были качественные, но для визуального эффекта – получилось то, что надо. Все горело и сверкало, и уже на этом фоне я врубил импульсно‑лучевое орудие. Гореть стало нечему. Трансляцию я уже привычно дал на всех частотах – видящий да увидит, слышащий да услышит, глухие и незрячие – прочувствуйте!

Планета еще немного повернулась вокруг своей оси, граница между днем и ночью прошла космодром – и ничего не случилось. Может быть, доктору что‑то помешало выполнить свое обещание, а может, никто и не думал его выполнять…

О том, что происходит в лаборатории, я мог только догадываться, а вот сканирование ближнего космоса принесло неутешительный, но ожидаемый результат – на стационарной орбите, практически прямо над космодромом, зависла эскадра местного флота. Наконец и на космодроме тоже началось движение. По прямой – от здания терминала к «Фее» – приближалась машина. Ничем не примечательная, кроме своей раскраски – в полоску, всех цветов радуги. Более интересные события происходили на дальнем плане. Что‑то подобное я видел в музее императорского флота – кажется, это называется гаубицы. Не самая приятная вещь, особенно, пока яхта на земле. Правда, они несколько преувеличили свою способность к скрытой передислокации. Ну, да не будем до поры до времени разочаровывать местных вояк.

– «Фея», осуществить захват целей.

– Захват произведен.

«Фея», она у нас такая – на нее можно положиться… Посмотрим, что еще нам готовят господа с планеты Виго?

Полосатая машина плавно тормознула у шлюза «Феи». Из машины вышли двое – один из них сильно смахивал на доктора из лаборатории, второй вряд ли имел отношение к науке. Разве что выполнял функцию подопытного экземпляра. Такими руками невозможно что‑то исследовать. Максимум – проводить практические занятия на тему методов сворачивания шеи вероятному противнику.

Доктор с телохранителем явно ждали, когда я выйду. Я ждал, когда они догадаются, что я не настолько туп. Наконец доктор что‑то крикнул оставшимся в машине, и на взлетном поле появился еще один человек. Это была Элли. Живая и невредимая.

Ночь была достаточно долгой, чтобы я успел продумать возникшую ситуацию. Просто открывать шлюз было чревато. Как‑то не вызывают у меня доверия ребята со склонностью уничтожать все, что им мешает.

За мгновение до того, как открыть шлюз, я приказал «Фее» выдвинуть орудия. Дешевый понт – для эффективного огня в этом нет никакой необходимости, но производит впечатление. На доктора произвело. И спутник его в некоторой задумчивости сделал несколько шагов назад. Ну да, это ему бы здорово помогло, как раз вышел из мертвой зоны. Сразу чувствуется – они тоже были зрителями моего шоу. А бог с ними – зато Элли впорхнула на борт без лишних сложностей.

Я не ждал разрешения на взлет, в конце концов, мне его уже один раз давали. Было, конечно, приятно понаблюдать, как доктор бежит к машине, кажется, теряя фрагменты одежды… но сначала дело – потом удовольствие. Хотя… К тому моменту, когда «Фея» плавно поднялась над космодромом, оставшиеся внизу все еще ждали залпа гаубиц. Пороховые заряды – ненадежная вещь. Достаточно небольшого излучения, чтобы сильно снизить эффективность выстрела. Думаю, метра два. Не больше составила дистанция, пройденная снарядами. Надеюсь, никто не пострадал. Жаль, на орбите нас ждет не еще одна доисторическая конструкция, а вполне боеспособная эскадра. Ничего сверхъестественного, но на «Фею» хватит.

Две ладони опустились мне на плечи, и мне подумалось, что пусть шансы малы, но все они наши… Додумать мне не дали. Включился экран дальней связи, чтобы я снова увидел улыбку зеленого карлика. Я не сразу узнал доктора. Он переоделся. Зеленый халат на нем смотрелся просто как вторая кожа, точнее, особый махровый мех.

– Мистер Марк, вы оказались правы. В течение пятнадцати минут после вашей демонстрации вирус снова мутировал. Пока мы не знаем, как именно, анализы ничего не дали – такое впечатление, что он просто исчез…

Я не замечал радости на лице у доктора, это была даже не обреченность. Разве человек, который собирается привселюдно по доброй воле усесться на кол – обречен? Он просто болен. Доктор вещал:

– Сейчас, когда вы в минутах от встречи с нашей орбитальной группировкой, я рад вам сообщить, что народ Виго всегда выполняет поставленные задачи. Любой ценой. Вирус будет уничтожен вместе с его носителями. Остались только ваша спутница и, быть может, вы. Но это ненадолго. Поверьте мне. Согласно нормам имперского права, вы разносчики смертельной болезни, ни один суд не сможет обвинить нас в нападении. Мы спасаем всю обитаемую Галактику.

Он, конечно, улыбнулся. Кровожадный сукин сын добился своего.

– Доктор, вы не понимаете!..

Никто никогда меня не дослушивает. Хотя… наверное, все равно бы не поверил.

– Элли, сколько зараженных?

– Несколько тысяч…

– Я бы застрелился.

– Не знаю, Марк. – Все‑таки Элли досталось, она не говорила, шептала. – Вполне возможно, он прав. Разумный вирус? Ты просто сошел с ума, но, в любом случае, ты можешь предсказать, во что он превратится завтра? Для тебя Каврияниенум…

– Кто? Ты запомнила его имя?

Элли хмыкнула и улыбнулась, как всегда, когда оказывалось, что она может что‑то недоступное другим. Например, так улыбаться жители Виго не смогут никогда…

– Так вот, Каврияниенум совершенно искренно считает, что он не только спасает больше миллиарда жизней. Он уверен, что спас планету от позора, который преследует ее вот уже пятьдесят четыре года… «Фея», какое расчетное время до встречи с эскадрой Виго?

– Три минуты сорок семь секунд.

– Марк, почему бы нам не откупорить ту бутылочку, которую ты хранишь для особого случая? Мне кажется, более особого в этой жизни уже может не быть…

Вино оказалось неплохим. Может быть, даже хорошим. В такие моменты – пьешь и не чувствуешь что. По оценке «Феи» к нам навстречу устремилось полтора десятка ракет. Это, вероятно, чтобы, когда мы попадем в зону досягаемости другого вооружения, стрелки могли отдохнуть. Мы тоже приготовились опустошить арсенал. Я не возлагал особых надежд на свое искусство пилота, в любом случае это сделает Фею чуть меньше похожей на бочку с порохом.

– Элли, сейчас будет больно…

Я врубил ускоритель и приготовился быть расплющенным до толщины папиросной бумаги, но, возможно, все же живым… Ничего не произошло. Молчал ускоритель, молчали маршевые двигатели. Ракеты Виго спокойно приближались к яхте, а мы продолжали идти в точку встречи, будучи не в состоянии ни ускориться, ни сманеврировать.

– До атаки минута ровно, – озвучила «Фея».

Странно, но, вероятно, одновременно с нашей гибелью должен был произойти конец света. Чем еще можно объяснить тот факт, что звезды начали гаснуть одна за другой… Я всегда догадывался о собственной исключительности, но настолько!

Процесс тушения звезд продолжался, и скоро над нами уже не было ни одной. Вместе со светилами пропали и создания малые – ракеты Виго. «Фея» вдруг качнулась и сменила курс. Мы пересекли терминатор, и местное светило резануло сквозь светофильтры. Нас ждала не встреча с богом. Крейсер императорского флота велик, велик настолько, что на нем запросто можно установить подавитель. Хотелось бы увидеть лицо командующего эскадры Виго, когда он обнаружил на орбите крейсер, причем процесс обнаружения совпал с выходом из строя всего вооружения и всех двигательных установок.

Отец Элли прибыл очень вовремя. Чуть позже – и он бы мог нас не застать.

* * *

Через двое суток с Виго пришел сигнал SOS. На планете бушевала эпидемия. Зря доктор Каврияниенум меня не послушал. Имперский крейсер не дал им уничтожать себе подобных, но всех его боевых возможностей было совершенно недостаточно, чтобы они перестали гибнуть от вируса. У местных не было ни одного шанса.

Вирус Виго перенял у людей доктрину полного уничтожения и был близок к успеху, хотя живучести разумным – не занимать.

Элли рвалась на Виго в составе медицинского корпуса, но на этот раз ей пришлось иметь дело с отцом. Вероятно, у него иммунитет на её улыбку. Мне Элли не улыбается. Обещает, что по возвращении найдет мне другого психолога, потому как общение с предыдущим на меня плохо действует. Я понимаю, это неприятно, когда дилетант оказывается прав, а профессионалы, да еще и дипломированные, не понимают, что происходит.

Сначала я думал, что все началось с войны. Одни разумные уничтожали других. Процесс не самый элегантный, но с точки зрения вируса все обстояло еще хуже. Одни носители уничтожали других, причем успешно. Носители вируса важны – это и корм, и кров, и надежда на будущее, а если вирус все же разумен, то будет их холить и лелеять, если только носитель не станет угрозой.

Что делать, если вот‑вот одна популяция уничтожит другую? Единственным вариантом для вируса, просто чтобы сохранить максимальное количество носителей, было помешать войне. Как? Максимально ослабить противников. В конце концов численность жителей со временем восстановится, и вирус снова будет здравствовать на море и на суше, победа гуманоидов вирус не устраивала, слишком многих носителей он терял в глубинах местного океана.

Имперские медики, не найдя ничего более эффективного, ограничились всего‑то общеукрепляющими методами, которые не могли уничтожить вирус, но этого оказалось достаточно. Эпидемия закончилась и в море, и на суше.

Дело было не в лекарствах. Императорский флот остановил войну, вирусу больше ничто не грозило, и он снова впал в спячку, до нового вызова.

Когда ученые Виго изобрели вакцину, вирусу снова пришлось ответить. А отвечать он умел только одним образом. Он просто начал убивать. В конечном счете, он скорее всего бы победил, при определенном уровне погибших, вопрос вакцинации был бы уже не так важен обескровленному обществу, тем более что начал он весьма целенаправленно – с врачей.

Стоило мне уничтожить часть вакцины, как вирус тут же отступил. В конечном счете убийство каждого носителя означает для него смерть для миллионов своих и нескончаемого ряда потомков.

Но меня мучила другая мысль. И по сравнению с ней все, что случилось на Виго, – всего лишь забавная история.

Вот как‑то странно – все обследованные особи, попавшие в лапы имперских медиков, оказались инфицированными. Ну не мог этот вирус распространиться с такой скоростью. Если отбросить мысль о распространении вируса подпространственным путем, то остается только один вариант. К тому моменту, когда медики научились его находить, он уже был с нами, был задолго до открытия планеты Виго.

И насморк – всего лишь реакция на то, что в одном организме обосновывается еще одна колония. Но что случится, если кто‑то все же изобретет настоящую вакцину, и вирус Виго будет уничтожен. Повсеместно. Без шанса для мутации.

Пятьдесят четыре года назад на Виго шла война между гигантскими головоногими моллюсками и гуманоидами. Пока я сидел на «Фее» и гадал, сработал мой план или нет, – у меня была гора времени, а, собирая материалы про Виго, Элли не обошла и материалы местных наблюдений за океаном. К моменту основания станции больше двухсот лет назад головоногие уже были необычными существами – объем мозга в разы больше, чем у гуманоида, великолепные конечности, которыми можно согнуть тавровую балку, а можно бережно нести детеныша… Но с ними было бы невозможно воевать. Можно было на них охотиться, истреблять, но не воевать.

За полтора столетия эти гиганты начали строить подводные города. Изобрели оружие и начали всерьез досаждать соседям. Это слишком быстро. Для кого угодно это слишком. Если только забыть о вирусе Виго. Вирусе, который предпочитает носителей с развитой нервной системой.

Вирусы могут безболезненно пересекать открытый космос. Ждать сотни тысяч лет, прежде чем попасть в приемлемые условия жизни. Кто знает? Быть может, все было именно так? Найдя подходящего носителя, вирус Виго вызывал у него шизофрению и делал разумным? Ведь разумные носители живут дольше, в конечном счете разлетаются по всей Вселенной и обзаводятся многочисленным потомством.

И поэтому, полностью излечившись от вируса, носитель становится… нет, не слабоумным. Здоровым, то есть нормальным, каким и был всякий будущий сапиенс до заражения.

Что будет, если кто‑нибудь еще решит полностью уничтожить этого паразита? И все‑таки найдет способ? Вот это и будет – полное уничтожение.

Если облететь Виго по орбите и знать, что искать, то обязательно наткнешься на следы падений метеоритов. Следы нужно поискать, потому как нынче они замаскированы озерами, лесами и городами.

Одно из таких мест считается прародиной всех гуманоидов Виго. Именно отсюда вышли местные разумные. Что‑то подобное я читал и о других цивилизациях. Всегда есть место, откуда пошел род сапиенсов. Думаю, это почти наверняка место падения метеорита. Вирус Виго не проклятие – источник нашего разума.

Элли считает иначе. На всякий случай я передал свои соображения её отцу. Он мне не поверил, но материалы сохранил. Остается надеяться на его профессиональную осторожность. Элли злится и скоро улетит. Проблема в том, что мой метод сработал. Как только все запасы вакцины были уничтожены – вирус унялся. Удалось даже обратить слабоумие: оказалось достаточно вывезти больных за пределы планеты, где за них взялась другая популяция Виго. Умнеют на глазах.

Если я снова появлюсь на Виго, то меня на этот раз будет ждать не залп орбитальных батарей, а высшая награды планеты. Точнее, её надводной части. Кажется, в переводе это звучит: «За спасение от полного уничтожения». Забавно. Предложу слетать туда моему психологу.

Date: 2016-01-20; view: 263; Нарушение авторских прав