Глава 12. Прошло, наверное, уже больше часа

Прошло, наверное, уже больше часа. Дарелл тихо лежал на матрасе, а в его объятьях мирно и сладко, как ребенок, спала Илона. Спал он сам или нет, он никак не мог понять.

Он по‑прежнему ощущал теплоту ее тела, ее нежное дыхание на своей щеке. Дарелл испытывал к ней сейчас глубокую благодарность. Ведь она сама, намеренно, пошла на это только для того, чтобы помочь ему обрести утраченную собранность. Возможно, в ее действиях был и эгоизм, стремление обезопасить себя. Но, в сущности, он и сам зависел от нее ничуть не в меньшей степени… «Нет, – подумал он, – она, конечно же, поступила бескорыстно и непосредственно. В этом проявилась ее неистовая жажда жизни и любви. Не было ведь ни обещаний, ни требований… Ее порыв подтверждает лишь, что она полностью доверилась ему». Эти мысли роем кружились в его голове. Но слух продолжал ловить невнятные звуки ночи.

Через оконце в комнату проникало едва различимое сияние ночного неба. Приближался рассвет. Дом был по‑прежнему тих, лишь изредка еле слышно поскрипывали под натиском холодного ветра доски его обшивки. Вдруг откуда‑то издалека до слуха донесся пронзительно‑тонкий паровозный свисток. Он вспомнил другие паровозные свистки и перестук вагонных колес в ночи, давным‑давно в Бэй Пич Руж. Тогда эти трубные звуки локомотивных сигналов уносили его ребячье воображение в самые отдаленные уголки мира. Сейчас же он мог пересчитать по пальцам точки планеты, где ему пока не довелось побывать. Он знал теперь, что все в этом тесном мире очень похоже друг на друга – эта деревня на ту, тот город на остальные и этот народ напоминает другой… Рано или поздно это понимание приходит к тем, кто хочет для всех народов спокойствия и свободы. Поэтому он никогда не сможет оставить возложенного на него дела. Это составляло его сущность и сущность его профессии, скрытую за внешне суровыми атрибутами. И он не мог изменить ей перед кем‑либо, даже перед Дэйдри. А вот эта девушка, тихо спящая рядом, отлично поняла его. И никаких особых слов для этого не потребовалось! Он никогда не считал свои убеждения бесхребетным идеализмом. Слишком серьезны и реальны были в этой борьбе его противники. Сейчас эти новоявленные Цезари снова рвались к власти над всем миром, который может опрокинуться и погибнуть от одного неверного движения…

Дарелл не сразу ощутил возникшую в нем тревогу. Должно быть, потому, что его отвлекали еле различимые звуки, гуляющие по дому. Теперь же к ним примешались какие‑то новые… Солнце взошло уже более получаса назад, и окошко озарялось мягким утренним светом. Аккуратно, чтобы не разбудить Илону, он перевернулся на бок и сел. Его рука дотянулась до револьвера.

Тем не менее, Илона тут же проснулась и приподнялась на локтях.

– Что? – шепотом спросила она.

– Не знаю… Мне что‑то послышалось…

– Мне одеться?

– Да.

Дарелл откинул одеяло и встал. Всем телом он вновь ощутил холод, пронизывающий воздух комнаты. Илона быстро натягивала под одеялом одежду. Проведенные с ней минуты сразу улетучились из его памяти. Еле касаясь половиц, он тихо подошел к двери.

До его обостренного слуха доносились далекие и почти неразличимые звуки чьего‑то низкого голоса. Тихо отодвинув задвижку, Дарелл приоткрыл дверь и выглянул вниз, на лестницу. Теперь было слышно, как в ответ на чей‑то тонкий встревоженный возглас последовала резкая команда на русском языке. Дарелл повернулся к Илоне.

– Там люди. По‑моему, двое – русский и венгр, – произнесла она почти не шевеля губами. Дарелл кивнул и, так же тихо прикрыв дверь, вновь задвинул щеколду. Кровь молотком застучала в висках. Какое‑то мгновение он яростно боролся с охватившим его паническим чувством, что ловушка захлопывается. Его предчувствия опять не обманули его.

Затем он беззвучно подскочил к окну и аккуратно потянул на себя раму. Вероятнее всего, ею совсем недавно пользовались, она легко поддалась и открылась вовнутрь. В комнатку ворвался порыв холодного ветра. Проходящая прямо под окном крыша сарая была покрыта налетом инея. Из‑за угла дома пробивался свет фар автомобиля, которому удалось подъехать совершенно неслышно. Неожиданные шаги вынудили Дарелла отпрянуть от окна. Под окнами дома не спеша прошел человек в военной форме. В его походке было что‑то скучающее и важное, характерное для всех часовых.

Дарелл повернулся к Илоне, стоящей позади него. Что было на ее лице, он не успел разобрать. Снизу донесся громкий треск ломающейся мебели, звук резкого удара и пронзительный вопль…

– Это Геза Хегедус, – произнесла Илона. – Они спрашивают его о тебе.

– Обо мне? – растерянно переспросил Дарелл. Лицо его побледнело.

– Точнее, об американце, который прячется где‑то поблизости.

– Как они могли об этом узнать?

Илона ответила мертвенно‑ровным голосом:

– Нас предали!

Послышался очередной удар и новый крик старика. Дарелл опять выглянул в окно. Теперь охранника не было видно. Он сделал долгий и глубокий вдох. Сейчас не было времени вникать в смысл слов Илоны. Взяв ее за руку, он велел ей спускаться на крышу сарая. Быстро и проворно она перегнулась через подоконник и, удерживаясь за него, повисла на руках. В этот момент с ее ноги слетел ботинок и шумно покатился по крыше вниз. Через миг вслед за ним по отлогой, блестящей от морозной наледи крыше закувыркалась Илона. Дареллу показалось, что сердце его остановилось. Но, к счастью, ей удалось остановить свое падение. В считанные секунды Дарелл, также несколько раз перевернувшись через голову, оказался около нее.

И тут вновь послышались шаги. Придвинувшись к самому краю крыши, Дарелл затаился в напряженном ожидании. Стоило часовому показаться из‑за угла дома, как Дарелл стремительно бросился на него. Сильный удар ногами пришелся как раз в поясницу охранника. Выпустив из рук автомат, он рухнул на колени, глухо взвыв от боли. Не успел он опомниться, как Дарелл вскочил на ноги и со всего размаха приложил его по затылку его же автоматом. Часовой беззвучно распластался на промерзшей земле. Выпрямившись, Дарелл сразу почувствовал новый приступ острой боли в раненом плече, хотя на этот раз кровь и не пошла. Казалось, что все для них пока складывается благополучно. Илона, быстро свесившись с края крыши, тихо соскользнула вниз.

– Уходим, – негромко скомандовал Дарелл.

Очень скоро они оказались около того сарая, в котором оставили «Шкоду». Дарелл усиленно гнал от себя мысли о том, что сейчас происходит с Гезой Хегедусом. Вместе с Илоной он быстро распахнул ворота сарая и вскочил в машину. Пока все было по‑прежнему тихо. Очевидно, те, кто находились в доме, были очень заняты избиением старого крестьянина.

Когда они стали выворачивать на дорогу, удача изменила им. Из дома послышался резкий невнятный выкрик и грохот выстрела. В лобовое стекло машины попала пуля. Дарелл с силой вдавил в пол педаль газа. Бешено крутящиеся колеса еле успевали цепляться за землю, покрытую утренним ледком. Машину заносило из стороны в сторону, но в конце концов выбросило на шоссе. Очередная пуля срикошетила по капоту машины. Обернувшись через плечо, Дарелл увидел, как три человека бросились к большому темному автомобилю, стоящему перед домом Хегедуса. Дарелл зло выругался про себя – ну разве он не мог вывести их машину из строя, прежде чем кидаться в бегство?! Это чувство захлопывающейся ловушки вынудило его бежать столь поспешно и безоглядно! Дарелл с усилием рванул руль влево, выровнял машину и, быстро набирая скорость, устремился в сторону Гьёра.

Илона оглянулась назад и с отчаяньем крикнула:

– Они нас догоняют! Быстрее, быстрее!

Дорога на вираже уходила в глухую лесную чащу, куда серый утренний свет еще почти не проникал. Дарелл гнал свою маленькую машинку на предельной скорости. Дорога была пустынна, к счастью, не встретилось ни одного патрульного поста. Очень скоро они оказались в пригороде Гьёра. За окнами машины замелькали еще сонные домики и небольшие фабрики и заводы. Преследовавшая их машина шла за ними в четверти мили позади. Сейчас ее не было видно за изгибами дороги. Проскочив через мост, Дарелл резко притормозил и свернул к железнодорожному переезду, над которым мигали оранжево‑красные огни семафора, предупреждая о приближении поезда. Тяжело груженный состав медленно полз в сторону громадного здания кирпичного завода. Не обнаружив через зеркало заднего вида своих преследователей, Дарелл сбросил педаль газа. Впереди показался желтый троллейбус, очень похожий на те, что в последнее время стали раскатывать по Нью‑Йорку. Троллейбус был битком набит пассажирами. Дарелл мельком взглянул на часы. Стрелки показывали почти шесть утра. Большой промышленный город медленно просыпался. Зная о том, что любой легковой автомобиль здесь привлекает внимание как атрибут официальных властей, он еще немного сбавил газ. Дарелл свернул за угол и, проехав по какой‑то улице, свернул еще раз. Узенькая, серая улочка, на которую они попали, была сплошь изрыта ямами и канавами. Она проходила между унылыми стенами заводских корпусов. Сзади послышался оглушительный свисток локомотива и металлический перестук колес по переезду.

– Нам нужно побыстрее избавиться от этой машины, – вдруг произнес Дарелл.

– Но ведь до Будапешта еще очень далеко…

– Не безопаснее ли доехать поездом?

– А мы успеем?

Никто из них не мог вполне совладать с вихрем своих мыслей. Когда Дарелл наконец остановил машину около каких‑то высоких железных ворот, выражение лица девушки стало еще более напряженным и испуганным. Они вышли из машины.

– Нам в ту сторону. Где‑то через милю отсюда должна быть железнодорожная станция, – сказала Илона.

Они двинулись в путь по неприметным улочкам, залитым ярким светом восходящего солнца. Навстречу теперь все чаще попадались спешащие на работу люди. То здесь, то там взгляд натыкался на крупные куски асфальта, вздыбленные танковыми гусеницами. Фасады многих зданий в городе были испещрены дырами пулеметных очередей. Дарелл вспомнил о том, что во время октябрьского восстания в Гьёре тоже шли ожесточенные бои, хотя город пострадал не так сильно, как Будапешт. Дарелл шел своим обычным шагом, не очень быстро, но и не медленно, Илона старалась приноровиться к нему. Когда они добрались до станции, солнце уже стояло довольно высоко. Дарелл прошелся по темному и грязному залу ожидания, внимательно присматриваясь, нет ли здесь полиции. Но на станции, как он и предполагал, было только несколько охранников. В зале ожидания разместилось около пятидесяти пассажиров. В своих потрепанных пальтишках они тихо сидели на грубых деревянных скамейках, ожидая поезда. Ничто не предвещало опасности, и Дарелл уже начал надеяться, что их преследователи до сих пор заняты той самой «Шкодой». Его мозг усиленно оценивал происшедшее и возможные дальнейшие действия. Дарелл дал Илоне деньги и попросил купить билеты. Через некоторое время она вернулась с билетами и сообщила, что поезд на Будапешт отправится примерно через полчаса. Маленький кафетерий в одном из углов здания показался ему наиболее подходящим местом для ожидания. Среди толпящихся вокруг них людей будет гораздо проще остаться незамеченными, если вокзал вдруг станут проверять.

Илона заказала себе чашечку кофе и бисквит. Кивком головы Дарелл попросил у продавщицы то же самое и для себя. Когда Илона прикуривала сигарету, пальцы ее сильно дрожали.

– У меня такое чувство, что мы стоим как на витрине… По‑моему, мы выбрали не самое лучшее место.

– Но ты же понимаешь, что у нас нет другого пути до Будапешта, – ответил ей Дарелл. – И, пожалуйста, говори потише! Мой венгерский лучше не демонстрировать.

Трое мужчин и женщина соседнего круглого столика чиркнули по ним машинальным взглядом, когда они садились за свой столик, и больше никто на них внимания не обращал. Затем Дарелл спросил:

– А может, ты знаешь, как туда можно добраться иначе?

Но Илона, оставив его вопрос без ответа, произнесла:

– О тебе со стороны можно подумать, что ты русский. Не беспокойся, со мной все нормально. Мне просто немного не по себе…

– Кто это мог сделать? – задумчиво произнес Дарелл. – Кто мог донести на нас в службу безопасности? Кто знал, что какой‑то американец прячется в доме Хегедуса?

– Мне кажется, я знаю, кто это, – очень тихо проговорила девушка. – И это меня очень пугает…

– Тибор Забо?

– Откуда ему знать, что ты так скоро окажешься здесь?!

– Да, верно, – согласился Дарелл. – Об этом не знал даже Макфи. Даже если Хегедуса выдал Тибор, которого могли схватить, то они не кинулись бы ловить меня той же ночью…

– Нам пока неизвестно, взяли ли Тибора. А вот Макфи… Может, он что‑то сказал…

– Он ничего бы им не сказал, – решительно и резко ответил ей Дарелл. – И ничего никогда не скажет!

– Ты, наверное, в него очень веришь?

– Да! Макфи – единственный человек, которому я полностью доверяю.

Илона опустила голову и, уставившись на чашечку с кофе, тихо спросила:

– Так значит ты, Сэм, мне не доверяешь?

– Я не представляю себе, как бы ты могла о чем‑нибудь донести службе безопасности! В крайнем случае, ты могла бы сдать меня им, когда мы сматывались с того проклятого чердака…

Илона, вспыхнув, ответила:

– Ну, спасибо тебе… спасибо тебе, Сэм, за доверие…

– Я всего лишь пытаюсь взглянуть на ситуацию с разных сторон.

– Ты забываешь, что для меня в случае провала все окажется гораздо хуже, чем для тебя.

– Для нас обоих это кончится одним – смертью!

– Но они изберут для меня смерть медленную и мучительную…

В этот момент один из мужчин за соседним столиком стал присматриваться к Илоне. Чтобы как‑то разрядить обстановку, Дарелл взял ее руку в свою и громко сказал, широко улыбаясь:

– Пей кофе, дорогая!

– Мне что‑то не хочется.

– Он по крайней мере согреет тебя. Прохладно сегодня…

Наконец тот человек отвернулся и вновь продолжил разговор со своими соседями. Здание станции отапливалось слабо, и все его посетители, были в пальто и головных уборах. Дарелл обратил внимание, что здесь, в отличие от американских железнодорожных станций, было очень тихо. Причем эта тишина носила какой‑то угрюмый и зловещий оттенок. Казалось, что люди просто боятся разговаривать друг с другом, боятся рассмеяться. Дарелл в два приема проглотил свой бисквит и запил его кофе. Илона пила кофе мелкими глотками. Теперь в ее темно‑карих глазах вновь вспыхивали злые золотистые искорки.

– Как же ты можешь меня подозревать после того, что произошло между нами прошлой ночью?! – с горечью и обидой произнесла девушка. – Ты что, о чем‑то сожалеешь?

– Разумеется, нет!

– Ничего такого между нами не произошло… Ни ты мне ничего не должен, ни я тебе. Не нужно делать из этого никаких выводов! Просто мы нужны, необходимы сейчас друг другу. Разве не так?

– Я думаю сейчас о другом – кто мог нас предать?

Ее тонкие пальцы нервно бегали по краю чашечки с кофе.

– Мне кажется, ты догадываешься… – почти шепотом произнесла она. – Мы оба знаем этого человека. Извини, что я тебя сейчас отвлекаю, но я не хотела… Я просто очень боюсь, вот и все.

– Впрочем, я тоже…

– Прости, пожалуйста, но я не могу допустить, чтобы ты думал обо мне с недоверием. Мы должны верить друг другу. Ведь это сейчас вопрос нашей жизни и смерти.

– Я хорошо знаю об этом, Илона. Так ты думаешь о Роджере Вьюмане?

– Да, о нем. Только он знал маршрут нашего движения и где мы остановимся на отдых.

Дарелл кивнул:

– Точно, это Роджер Вьюман!

Хотя ему не хотелось думать именно так, но нельзя было не учитывать обстоятельств. Правда не всегда бывает лицеприятна! Но предательство и измена всегда отвратительны. Дикинсона Макфи предали позапрошлой ночью, буквально через несколько минут после того, как он покинул дом Гезы Хегедуса. Он не прошел и мили, как оказался в руках службы безопасности. Если верить словам старого крестьянина, то Тибору Забо все же удалось скрыться. Может, это был Тибор Забо? Который неоднократно рисковал жизнью, спасая самых разных людей от тоталитарного режима, тайком переводя их через границу? Нет! Дарелл отказывался от такой версии, хотя ни разу и не видел этого юношу. С трудом верилось и в то, что его дядя, Геза Хегедус, выдал бы племянника. Дарелл хорошо знал о ярко выраженном семейном единстве венгров. А выдать американцев означало бы выдать и племянника. Так мысли вновь и вновь возвращались к Роджеру Вьюману. Если кому‑то понадобилось бы прикрывать проникновение в США красных вместе с потоком обычных беженцев, то положение Вьюмана подходило для этого как нельзя лучше, ведь он непосредственно отвечал за проверку политической благонадежности персонала. Макфи до своего перехода через границу контактировал только с Вьюманом. И его арестовали, едва‑едва он успел перейти на ту сторону. То же самое произошло и с ними, просто пока им больше везет.

Тут Дарелл вспомнил, что Геза Хегедус сам рассказал ему, как был арестован Макфи. Если бы он собирался через час‑другой донести на Дарелла, то не стал бы возбуждать его подозрений подобными откровениями.

То есть, Хегедуса можно было однозначно исключить. Теперь не оставалось никого, кроме Вьюмана. Этого рубахи‑парня из Небраски, красавчика с атлетическим телосложением, чьи таланты, возможно, действительно оказались недооцененными в длинных бюрократических коридорах, где он так стремился пробить себе дорогу наверх…

– Дорогой, не смотри на меня, пожалуйста, так… – робко произнесла Илона.

Задумавшись о своем, он и не заметил, что продолжает смотреть на нее неотрывным странно‑отрешенным взглядом.

– Извини… Я просто задумался о Роджере Вьюмане, – ответил ей Дарелл.

– Я знаю, как нелегко свыкнуться с мыслью, что кто‑то является предателем… – в раздумье проговорила Илона.

– Вьюман отлично знал, что Макфи – не какой‑то простой агентишка! И дело его очень важное. Вероятно, он очень быстро догадался, что это касается доктора Теджи. То есть, об этом очень скоро станет известно Беле Корвуту и тот постарается как можно быстрее вернуться сюда из Соединенных Штатов! Все это значительно сокращает наше время. И наши шансы.

– Мы должны вернуться и взять Вьюмана?

– Нет. Это может пока подождать.

– А если он предпримет еще что‑то против нас?

– Это уже ничего не изменит.

По громкоговорителю в зале ожидания объявили о прибытии поезда. Илона кивнула ему, и они встали. Дарелл быстро расплатился за кофе, и они направились на перрон. Пока их никто не остановил.

Date: 2016-01-20; view: 292; Нарушение авторских прав