И постмодернистские общества

5-этажному дому из красного кирпича, расположенному по адресу 253 Ена 10-й стрит в Нью-Йорке, уже больше века. В одной из его 20 небольших квартир в 1900 г. проживали 39-летний Джулиус Страй-чер, его 33-летняя жена Кристин, иммигрировавшие в Соединенные Штаты из Германии в 1885 г., и их четверо малолетних детей.

Наверное, Страйчеры считали, что достигли немалого успеха. Джулиусу принадлежал небольшой магазин одежды, находившийся в нескольких кварталах от их дома. Кристин оставалась дома, воспитывая детей и занимаясь домашним хозяйством. Как и большинство граждан США того времени, ни Джулиус, ни Крис­тин не имели среднего образования и работали по 10-12 часов в день 6 дней в неделю. Их доход - сред­ний по тем меркам - составлял около $35 в месяц, или около $425 в год (в нынешнем эквиваленте чуть больше $8 тыс., что все равно намного ниже существующей теперь черты бедности). Почти половину за­работанного они тратили на еду; из оставшегося большая часть уходила на оплату жилья. Сегодня в той же квартире, где значительную часть своей жизни провели Страйчеры, живет одна Дороти Сабо, 80-летняя пенсионерка, ранее работавшая искусствоведом в расположенном неподалеку музее. Ее жизнь во многих отношениях гораздо легче, чем у Страйчеров. Во-первых, когда здесь жили они, в доме не было электричества (люди использовали керосиновые лампы и свечи) и водоснабжения (все понедель­ники Кристин Страйчер проводила за стиркой, воду для которой она приносила из фонтана, находившего­ся в конце квартала). В то время еще не было телефонов, телевидения и, конечно же, компьютеров. Се­годня Дороти Сабо воспринимает эти удобства как само собой разумеющиееся. Едва ли ее можно назвать богатой, однако ее пенсия и социальные пособия в несколько раз превышают доход Страйчеров. Сабо беспокоят другие проблемы. Ее волнует состояние окружающей среды, и она часто рассуждает по поводу глобального потепления. Здесь снова поучительно оглянуться в прошлое. Если Страйчеры и их соседи и задумывались об «окружающей среде», то, скорее всего, это было вызвано неприятным запа­хом, доносящимся с улицы. В то время автомобили только начали появляться в Нью-Йорке; кареты, тележки и трамваи приводились в движение лошадьми, точнее, тысячами лошадей, которые каждый день оставляли на улицах города 60 тыс. галлонов мочи и 2,5 млн фунтов навоза (основано на работе: Simon & Cannon, 2001).

Многие люди сейчас не представляют огромный масштаб изменений, произошед­ших за минувший век. 100 лет назад люди жили не только значительно труднее, но и намного меньше. Статистика показывает, что средняя продолжительность жиз­ни тогда составляла 46 лет для мужчин и 48 для женщин, а теперь — 74 и 79 лет соответственно.

Несомненно, за прошедшее время многое изменилось к лучшему. Однако, как

ные, но и отрицательные стороны, порождая новые, неожиданные проблемы. Как мы увидим, первые социологи не могли однозначно оценить современность, или изменения, вызванные индустриальной революцией. Ныне социологи видят и хо­рошие, и плохие аспекты постсовременности, недавних преобразований, к которым привели информационная революция и постиндустриальная экономика. Одно очевидно: никогда еще перемены ни были столь стремительны, как теперь.