Глава 43. Алекс остановилась посреди просторной гостиной в апартаментах, которые снял для нее Ксавье в самом роскошном отеле

Алекс остановилась посреди просторной гостиной в апартаментах, которые снял для нее Ксавье в самом роскошном отеле. Она почти не обратила внимания на изысканность обстановки и поспешно обернулась.

На пороге номера стоял Ксавье, и его глаза лучились нежностью и счастьем.

– Александра.

Он подхватил ее и закружил по комнате.

– Я все еще не верю, что это случилось, – прошептала она, прижимаясь к нему.

– Я даже не смел мечтать об этом.

Их глаза встретились, а в следующий миг губы слились в жадном, страстном поцелуе. Алекс не замечала, как ей удалось пробраться сквозь застежки на сюртуке, жилете и рубахе, чтобы без помех ласкать широкую мускулистую спину. Блэкуэлл со стоном вцепился в пуговицы на ее ковбойской рубахе.

Алекс услышала, как трещит поношенная ткань, но ей было наплевать. Напротив, она будет рада избавиться поскорее от всего, что напоминало бы о двадцатом веке, может быть, тогда она перестанет перемещаться во времени.

– Черт побери! – удивленно воскликнул он.

Алекс лукаво улыбнулась, пряча лицо у него на груди.

Еще бы, ведь под рубахой у нее красовался фирменный бюстгальтер от Виктории, а с ним в комплекте имелся черный кружевной пояс‑трусики. Гладя густые черные волосы, она прошептала:

– Это только начало. Обещаю тебе.

В его глазах зажглось пламя желания. Он легко подхватил ее и понес в спальню, целуя на ходу и лаская плечи, грудь, живот. Как только она оказалась на кровати, рука Ксавье нетерпеливо проникла у нее между бедер.

Алекс, всхлипнув, потянулась к застежке на тонких щегольских панталонах и погладила наливавшуюся кровью плоть.

– Проклятие, – вырвалось у него, но вместо того чтобы отстраниться, он еще сильнее прижал ее ладонь к паху.

– Я больше не в силах ждать, – призналась Алекс.

– Я тоже.

Секундой позже она уже стащила с себя джинсы и пояс. Ксавье выскользнул из панталон и тут же ринулся в атаку. Алекс невольно вскрикнула.

Она приняла его и сжала что было сил, а он на миг замер неподвижно, лишь чуть вздрагивая. Алекс смотрела ему в глаза. Это слияние нельзя было бы назвать простым совокуплением – нет, они соединились не только физически.

– Я чувствую твою душу, – шепнула она.

Он улыбнулся так, как если бы все понял, и не спеша начал двигаться.

– Ну так держи меня крепче.

Алекс повиновалась: зажмурилась и что было сил сжала мощные плечи. Неужели и прежде она испытывала с ним то же? Такой невероятный, невыразимый восторг? Такие горячие волны наслаждения, становившиеся еще выше от пережитой разлуки.

– О Господи! – воскликнула она, широко раскрыв глаза.

Он следил за ней, пока двигался. В его глазах вспыхнуло пламя, когда Алекс снова вскрикнула от восторга. Он охнул, и она еще сильнее сжала его в объятиях, и задрожала всем телом от ошеломительной, восхитительной разрядки. Как будто сама вселенная разлетелась на миллионы сверкающих осколков. Алекс вознеслась на неизмеримые высоты блаженства. И едва различила его крик в момент оргазма. Потом они долго лежали неподвижно.

– Могу я остаться на ночь? – спросил наконец Ксавье, целуя ее в лоб.

– А Сара?

– У нас отдельные спальни. Я уйду утром. – Его улыбка была полна нежности. – Если ты не обидишься.

– Я не обижусь, – откликнулась Алекс, у которой сердце чуть не разорвалось от счастья. Тут же она вспомнила о грядущем аннулировании брака, и о том, что случилось потом. Ей до смерти хотелось выспросить поподробнее об их свадьбе, к примеру, когда именно она может состояться. В том, что она состоится, не могло быть никаких сомнений! Вот только еще хотелось бы, чтобы он сделал предложение по всей форме. А почему бы и нет? В конце‑то концов, по ее понятиям, именно так должен был поступить истинный джентльмен, такой, как Ксавье.

– Ксавье!

– М‑м‑м…

– Как ты думаешь, с аннулированием брака придется долго провозиться?

– Пожалуй, не очень. – Он взглянул на нее. – Завтра утром я поеду посоветуюсь с преподобным Эскотом.

Алекс ликовала.

– Меня интересует одна вещь.

– Какая? – с улыбкой спросил он.

Она ткнула его кулачком в плечо и выпалила:

– Ты сам это скажешь – или мне сказать за тебя?

– Мне встать на одно колено? – лукаво блестя глазами, уточнил Ксавье.

– Нет, ты можешь не вставать на колено, – прошептала она, чувствуя, что сейчас опять расплачется.

– Окажешь ли ты мне честь и станешь ли моей женой? – спросил он, крепко прижав Алекс к себе.

Она кивнула, не в силах произнести ни слова. Он чмокнул ее в нос. А секунду спустя с любопытством подобрал с пола кружевной пояс и потряс им в воздухе:

– Это что за чертовщина?

– Я покажу тебе, как им пользоваться, – хихикнула Алекс.

– Здравствуй, мой мальчик!

– Здравствуй, Маркхэм, – сдержанно улыбнулся Ксавье. – Надеюсь, поездка прошла удачно?

– Как всегда, это был сущий ад. Весна, дожди. Дороги превратились в месиво, – посетовал сенатор, однако мысли его были далеко. – Добрый день, Уильям.

– Рад видеть тебя, Маркхэм, – тепло откликнулся Уильям.

Братья пожали друг другу руки.

Мужчины сидели в библиотеке, среди стеллажей, заставленных книгами. Ксавье следил за ними, думая об Александре. Сегодня вечером он будет обедать у нее, в гостинице. Ее образ не шел у него из головы. Ведь чудесное возвращение из мира мертвых, или из небытия, можно было бы назвать сбывшейся мечтой. А Блэкуэлл никогда не верил в то, что мечты могут сбываться.

– Как дела на семейном фронте? – поинтересовался Маркхэм.

– Лучше не бывает, – заверил Уильям и, прежде чем Ксавье успел открыть рот, сообщил о предстоящем аннулировании брака с Сарой. – И хотя это может показаться несколько поспешным, но Ксавье женится вновь, как только получит свободу.

– Это весьма неожиданно, не так ли? – помрачнел Маркхэм.

– Аннулировать брак требует Сара, а не я.

– И тем не менее ты сразу женишься?

– Да. И чем быстрее, тем лучше. Мы с Александрой уже обо всем договорились и не будем устраивать пышную церемонию. Просто скромный праздник, на которой пригласим только самых близких. Думаю, это случится в ближайшие месяцы. – И он вежливо добавил: – Безусловно, ты тоже приглашен, а также мои кузены.

– Александра? Это та особа? – уточнил Маркхэм.

Уильям, добродушно улыбаясь, пояснил:

– Ксавье, я так переживал за твое здоровье после спасения от варваров, что рискнул рассказать Маркхэму и про нее.

Ксавье промолчал. Но видно было, что это его не радует.

– Александра Торнтон – уж не она ли находилась с тобой в плену в Триполи? – продолжал расспрашивать Маркхэм. – Но ведь она утонула?

Ксавье монотонно повторил историю про то, как Александра упала за борт, ушиблась и на три года потеряла память.

– А ты уверен, что у нее действительно была потеря памяти? – всполошился Маркхэм. – И потом, ты же сам твердил отцу, что она была шпионкой?

– Нет, она не была шпионкой. Произошло роковое стечение обстоятельств, заставившее меня сделать неправильный вывод. – Ксавье говорил как можно более уверенно, глядя сенатору в глаза. Хотя и по сей день был убежден, что как бы ему ни хотелось думать иначе, но Александра шпионила, вот только непонятно для кого. И его по‑прежнему приводило в недоумение ее упрямое утверждение, что она якобы «из другого времени». Впрочем, прошлое осталось в прошлом. Его интересовало лишь настоящее и, конечно, будущее, которое им предстояло встретить рука об руку.

– Мне это не нравится, – обратился Маркхэм к Уильяму. – Ну, допустим даже, что она не шпионка. Но ведь налицо тот факт, что ее невесть где носило целых три года. То есть, мягко говоря, она самая настоящая охотница за удачей.

– Я так не думаю… – начал было Уильям.

– Никогда больше не смей говорить дурно об Александре Торнтон, – прошипел разъяренный Ксавье. – Никогда, слышишь?!

– Приношу свои извинения, – испуганно пролепетал Маркхэм.

Ксавье холодно кивнул.

Маркхэм, хотя и мрачный, но уже вполне оправившийся, достал из кармана запечатанный воском конверт. На воске была оттиснута печать президента.

– Да, – подтвердил Маркхэм, – оно адресовано тебе, и мне поручена роль почтальона. – И он протянул письмо племяннику.

Блэкуэлла охватила смесь страха и любопытства. Здравый смысл подсказывал вообще не прикасаться к этому конверту, ничего хорошего от него ждать не приходилось.

Ведь он догадывался, что содержится в этом дьявольском послании. Но с другой стороны – разве возможно отказаться прочесть письмо, написанное самим президентом?!

Но ведь у него на носу свадьба.

– Ты не можешь отвернуться от президента, – промолвил Маркхэм.

Ксавье вспомнил, с какими почестями встречал его президент Джефферсон. И словно со стороны наблюдал, как его рука потянулась к конверту. Он поклялся себе, что не позволит патриотическим чувствам поставить под угрозу предстоящую свадьбу.

– Что ему понадобилось от меня теперь? – спросил он.

– Он хочет, чтобы ты сделал вид, что прорвался через блокаду, – лучезарно улыбнулся Маркхэм. – Ну, к примеру, чтобы ты проник в Англию через блокаду Наполеона.

– И когда я так или иначе проберусь в Англию?.. – Ксавье уже догадывался, что услышит дальше.

– Ты осядешь. Обзаведешься знакомствами. Связями. И будешь иметь полную свободу действий.

Ксавье вновь ощутил волнение – и страх.

– Ты почти ничем не рискуешь, – словно читая его мысли, заверил сенатор. – Выполнение поручения займет не много времени. Год или чуть больше. К тому же Англия – цивилизованное государство, не в пример варварийским странам. А твоя жена будет ждать тебя здесь, в безопасности, под присмотром отца.

– Нет, – вырвалось у Ксавье. Господи, а ведь он был бы так рад сбить спесь с чванливых британцев, которые постоянно ставят палки в колеса американским судовладельческим компаниям. Да и приложить руку к разгрому Наполеона Ксавье тоже был не прочь.

– Ты посмеешь отказать президенту? Но послушай, мой мальчик, мы и так в какой‑то степени объявили войну Англии и официальный разрыв отношений – лишь дело времени. Неужели это неясно?

– Ксавье! – не выдержал Уильям. – Ты же десять раз успел выполнить свой долг перед страной и президентом.

– Но я действительно не могу отказаться. Только прошу вас, не говорите пока Александре. Я сам сообщу ей, когда придет время.

Алекс разбудила нежная рука, погладившая ее по плечу. Она спала, свернувшись калачиком, на огромной кровати в ее номере в отеле. Беременность превратила ее в настоящую соню. Вот и теперь она вздремнула после ленча, давно позабыв о приступах тошноты, терзавших ее в первые недели.

Приоткрыв глаза, она сонно улыбнулась Ксавье. Скоро, уже совсем скоро она скажет ему про ребенка.

Однако он не присел рядом на кровати, и лицо его было мрачным и сосредоточенным.

– Что‑то случилось? – Она мигом проснулась.

– Да.

– Что, что именно? – Черт побери, а она‑то успокоилась, решила, что все плохое уже позади! Неужели злодейке‑судьбе мало тех испытаний, что выпали на ее долю? Неужели она не заслужила право на большое настоящее счастье?!

– Ну же, говори! – Она тревожно всматривалась в лицо Ксавье, она никогда не видела его таким.

– Я получил от президента новое секретное поручение.

Алекс, до которой сразу не дошел смысл этих слов, вскричала:

– И что же на сей раз?

– Я должен прикинуться беглецом, пробравшимся сквозь блокаду, проникнуть в Англию и действовать там в интересах Штатов так, как сочту нужным.

– То есть тебя отправляют туда шпионом!

– Да.

– И я с тобой? – дрожащим голосом спросила она.

– Нет, – отрезал он. – Ты останешься здесь, с отцом, пока я справлюсь с поручением. К тому времени, как я вернусь, все бумажные дела наверняка будут улажены, я буду свободен, и мы поженимся.

– Ни за что! Как ты смеешь, наглый ублюдок?! – закричала она, запустив в него подушкой. Следом за первой последовало еще с полдюжины подушек и думочек. Алекс чуть не плакала. – Бросить меня одну, после всего, что мы пережили!

Алекс подумала было, уж не сказать ли про ребенка сейчас, но сдержалась. Ведь он так и не поверил в «путешествие во времени».

– Я сам бы хотел знать как? – не менее запальчиво отвечал Ксавье. – Я вообще никуда не хочу ехать. Я люблю тебя. Но разве я могу отказать президенту? Александра, вот‑вот начнется война между Штатами и Англией, если только мир не перевернется!

Да, война 1812 года, отметила машинально Алекс, вытирая слезы.

– Черт побери, хватит тебе геройствовать! Не езди туда!

– Я люблю тебя больше всех, больше жизни, – зашептал он, прижимая ее к груди. – Но если откажусь, то перестану себя уважать…

– Господь свидетель, как я люблю тебя за это, – вздохнула Алекс.

Как только «Александра» покинула Бостонскую гавань, Ксавье понял, что совершил роковую ошибку.

Сердце разрывалось от тоски по Александре Торнтон, и он ни о чем больше не мог думать – хотя в ближайшие часы ему предстояло проскочить мимо английского флота, державшего блокаду вдоль побережья. Господи, ему уже тридцать один год – возраст отнюдь не подходящий для шпионских эскапад. И сейчас ему больше пристало находиться в гостиной особняка Блэкуэллов и попивать послеобеденный портвейн, наслаждаясь заслуженной любовью и уютом. Какого черта его дернуло принять это предложение президента?

– Я – болван, – признался он полной луне. Увы, было поздно.

Кое‑как отстояв на мостике первые, самые опасные часы и убедившись, что они вроде бы проскочили, Ксавье охотно оставил свое место первому помощнику и спустился в капитанскую каюту. И вдруг почувствовал, что он здесь не один.

Резким движением Блэкуэлл отдернул занавеску над койкой. Словно восставшая от сна Венера, Александра не спеша уселась в постели, ослепляя его своей прекрасной наготой, подчеркнутой золотисто‑рыжими локонами, рассыпавшимися по плечам и груди. Он замер, как статуя.

– Привет, Блэкуэлл, – промурлыкала красавица, безмятежно улыбаясь. И в тот же миг в нем забурлила радость – он едва не пустился в пляс по тесной каюте.

– Чем это вы тут заняты, мадам? – нарочито небрежно спросил он.

– Я путешествую, – по‑прежнему улыбалась она.

– Пожалуй, это трудно отрицать. – Его губы против воли складывались в улыбку. Она соскользнула на пол. И он не мог налюбоваться на эти стройные длинные ноги.

– Я отправляюсь с тобой, Блэкуэлл. Я буду для тебя ангелом‑хранителем. Ведь кто‑то должен позаботиться о твоей безопасности.

– Ах вот как? – Он с трудом сдерживался, чтобы не захохотать. А еще ему хотелось схватить ее в охапку и целовать, целовать до беспамятства!

– Да, именно так! Мы направляемся вместе в старую добрую Англию. – И она лукаво посмотрела на него.

– И думать не смей, – слабо сопротивлялся он, засмотревшись на ее грудь. – Как только мы доберемся туда, я отправлю тебя назад! – Он помолчал и добавил: – После того, как мы поженимся.

– О, конечно, – засмеялась она и, покачивая бедрами, пошла к нему. – Может быть, после совместного путешествия у тебя недостанет ни желания, ни воли избавиться от меня…

– Ох, боюсь, что ты права, – тяжело вздохнул он. И тут же стал снова серьезным. – Но я предупреждаю вас, мадам. Я посажу вас на борт первого же судна, идущего в Америку, как только будут произнесены брачные клятвы.

– Ну ладно, – подозрительно легко уступила она. – Давай пока просто об этом не думать. У нас есть занятия получше этого, любовь моя.

Он охнул, чувствуя, как великолепное, ждущее любви тело прижимается к нему. Черт побери, какой же он счастливчик!

– А вы, оказывается, довольно дерзки, мадам…

– Знаю, – улыбнулась она. – И нам предстоит дивное путешествие. Ты и я. Вдвоем – и наконец‑то наедине.

– Ну, не совсем наедине, – невнятно пробормотал он. Она целовала ему шею. Он подхватил ее.

– Ерунда, это все предрассудки. Давай считать это медовым месяцем, устроенным заранее.

– В течение которого ты будешь меня соблазнять?

– А как ты считаешь, Блэкуэлл? – Ее бедро скользнуло между его ног.

– Ты очень настойчива, Александра. – Он поцеловал ее и хрипло добавил: – Признаю свое поражение.

– Я так и знала, – хихикнула Алекс.

– Вот только поражение это или победа?

Ответом был страстный поцелуй.

И тут она неудержимо рассмеялась.

– Послушай, я только собрался заняться с тобой любовью, – рявкнул он. – Ради Бога, что тут такого смешного?!

– Целуй, целуй меня, – отвечала она, но смех не утихал. Неужели он и вправду надеялся отправиться с секретным поручением в Англию один, без нее? Да ни за что! Она всю жизнь увлекалась историей и мечтала попасть в добрую старую Англию. Хотя, конечно, ей и в голову не могло прийти, что попадет туда во время наполеоновских войн, прикинувшись беженкой, пробравшейся через блокаду.

– Похоже, вы опять отвлеклись, мадам, – сердито заявил Блэкуэлл. Его сильные ладони накрыли ее груди.

– Но мы не сможем изменить историю, – со значением промолвила Алекс, глядя ему в глаза. Ксавье нахмурился и прошептал:

– Ну, хватит дурачиться. – Решительно подхватив на руки, он отнес ее на койку и опустил довольно бесцеремонно, а сам устроился сверху.

А ведь Алекс клялась сейчас за них обоих. Они не станут изменять прежний ход событий – о нет! И тут она опять расхохоталась, как безумная. Блэкуэлл перестал ласкать ее живот и воззрился на Алекс с неподдельным испугом.

Завтра. Еще никогда в жизни это слово не звучало так заманчиво. И Алекс едва могла заставить себя ждать новый день – и новое чудесное приключение.

[1]Примерно 167 см. – Здесь и далее примеч. перев.)

[2]один из высших военных чинов в армии паши.

[3]В девятнадцатом веке США составляли тридцать штатов).

[4]титул, равный княжескому).

[5]настойка опиума).

[6]штирборт – правый борт, бакборт – левый).

[7]Варварийским – или берберийским – в то время на Западе называлось все северное побережье Африки.)

[8]Пиноккио – персонаж итальянской сказки, прообраз Буратино. Всякий раз в наказание за ложь его нос отрастал все длиннее.)

[9]Цитата из стихов Дэлона Хейвуда, весьма популярного в ХІХ веке английского поэта)

[10]Моряк, занимающийся контрабандой и не брезгующий при случае разбоем).