Глава 13. Морган не ответил на ее вопрос

Морган не ответил на ее вопрос. Ни в эту ночь, ни в следующую. Серенити в течение нескольких минут напрасно ждала, когда он заговорит. Но он не проронил ни слова.

Молчание это тяготило ее все больше и больше, и наконец, не выдержав, она снова спросила его о том же.

– Спокойной ночи, Серенити, – отвечал он.

Ей стало горько и грустно. Он либо не желал с ней откровенничать, потому что не придавал ни малейшего значения ее мнению о собственной персоне, либо она просто ему надоела. И он достаточно тактично дал ей это понять. И это означало только одно: ей не нашлось и уже не найдется места в его жизни, в его мыслях, в его душе.

Но она твердо пообещала себе больше никогда об этом не думать. Ведь они скоро расстанутся навсегда. Он заживет прежней жизнью. Что же до нее… Она должна быть сильной. И никому не показывать, что уязвлена. В особенности Моргану.

Вся во власти тяжелых мыслей, она стояла у борта «Тритона», любуясь очертаниями экзотического острова Санта-Мария, к которому подходил парусник. Ничего подобного она еще не видела! Огромный остров, заросший высокими деревьями, выступал из тумана, словно сказочный пейзаж.

– Мы находимся в Азорском архипелаге? – спросила она у проходившего мимо Кита.

– Да нет, мисс Джеймс, – почтительно ответил тот, поднимая с палубы конец толстого каната. – Это обособленный остров. О нем вообще-то мало кто знает. Здесь живут… – заметил он, смущенно почесав переносицу и отведя глаза, – такие типы, с которыми вам лучше не оставаться один на один.

Его слова вселили в сердце Серенити тревогу.

– Но как же так?.. Мистер Родал заверил меня, что здесь я смогу купить себе место на торговом судне…

– Кок не соврал. Торговые корабли здесь частенько бросают якорь. У капитанов и экипажей тут свои дела.

Оставив канат, он поспешил примкнуть к группе матросов, которые спускали паруса.

Серенити, озадаченная этим разговором, с волнением следила, как стремительно приближался к ним загадочный незнакомый берег. Еще немного, и она отправится домой, в Саванну. Это должно было ее несказанно радовать, и тем не менее…

Но что толку мечтать о несбыточном? Пусть утешением ей послужит воспоминание о тех доверительных разговорах с Морганом, которые они вели в капитанской каюте две ночи кряду. Она столько о нем узнала – о его отце и матери, о сестре. Он даже рассказал ей кое-что о тех временах, когда был пиратом. Нет, она его не оправдывала. И все же… От прежнего сурового презрения к этому темному отрезку его прошлого у нее в душе мало что осталось. Просто он сумел убедить ее, что никогда не был ни чересчур жесток, ни слишком алчен.

Многое она услышала от него за эти короткие ночные часы. Но единственным, о чем Морган ни разу не обмолвился, была его подневольная служба в британском военном флоте. Как ни старалась она выпытать у него хоть что-нибудь о тех годах, он неизменно переводил разговор на другое.

Взглянув на него, стоявшего у руля, она проглотила комок в горле. До чего же он красив, ее Морской Волк!

Вдобавок он выказал себя человеком неглупым, мыслящим. Их взгляды во многом разнились, это верно, но он умел не только отстаивать собственную точку зрения, но и с уважением принимать ее позицию и в спорах с ней держался уравновешенно и тактично.

Но вот всему этому настает конец. Еще несколько часов – и… Серенити вздохнула.

Корабль обогнул гористый мыс, и тут перед восхищенным взором Серенити предстало поистине волшебное зрелище: солнечные блики искрились на гребешках волн, которые с шумом обрушивались на белоснежный песок пляжа. Три корабля стояли на якоре неподалеку от берега. Вдали, в окружении деревьев, виднелись аккуратные крыши домов.

Со стороны берега в океан вдавался длинный пирс, по которому наперегонки бегали двое загорелых ребятишек. Повсюду на острове цвели и зеленели мириады растений. Восхитительные цветы свешивали белые, пурпурные и алые головки с ветвей деревьев и высоких кустарников. Все это походило на земной рай.

– Просто дух захватывает, верно?

Морган сумел неслышно подобраться к ней, пока она любовалась островом.

Господи, какая сладкая грусть охватывает ее всякий раз, стоит ей только услышать его голос! Но скоро он будет лишь грезиться ей в воспоминаниях… Всеми силами стараясь отогнать прочь эту мысль, она кивнула.

– Почему остров называется Санта-Мария?

Он улыбнулся, и ноги ее при виде этой ласково-насмешливой улыбки сделались ватными.

– Не иначе как в насмешку. Он назван в честь одного из Азорских островов. Там в бухте стоят несколько парусников из испанской Непобедимой армады. А этот остров, как только его открыли, стал своего рода подобием настоящей Санта-Марии. На пиратский лад, понимаете?

– А что он собой представляет теперь?

– Сейчас его населяют пираты, ушедшие на покой. Пожелавшие укрыться здесь от властей. Тут они наслаждаются жизнью и могут в полной безопасности вспоминать славное прошлое: времена, когда такие, как они, были властителями морей. – Он пытливо заглянул ей в лицо и прибавил: – На острове идет бойкая торговля, благодаря чему он процветает. И всем этим жители обязаны Роберту Доррану.

– Кто это?

– Мой старинный приятель. – Он перевел взгляд на Барни, стоявшего у руля, и скомандовал: – Готовьте якорь к спуску, мистер Питкерн.

– Есть, капитан.

И снова его взгляд, на сей раз исполненный глубокой грусти, обратился к ней. Или она просто дала волю воображению? Серенити стало трудно дышать.

– Полагаю, вы собрали вещи, мисс Джеймс? Теперь самое время вынести их из каюты.

В самом ли деле его голос стал вдруг печальным? Или ей это только почудилось? Она смотрела на него не отрываясь. Нет, ей не под силу будет с ним расстаться!

«Что за вздор!»

Она уныло кивнула:

– Да. Я сию же минуту их заберу.

Морган следил за ней взглядом. Вот она пересекла палубу и стала спускаться по лесенке. Ему захотелось остановить ее. Сказать, что он сам доставит ее домой в Саванну.

Но зачем ему это?

Он старался не доискиваться причин. Погружение в глубины собственной души его пугало. Но одно он знал твердо – ему безумно хотелось, чтобы она осталась на «Тритоне» как можно дольше. Хотя бы еще на неделю…

«Нет, пусть себе уходит, Дрейк. Пусть уходит».

Серенити сидела на носу лодки и смотрела на стремительно приближавшийся берег. Кит уверенно работал веслами. В шлюпке, кроме него и Серенити, находились несколько матросов. Морган успел уже высадиться на берег. Он и еще пять человек из команды направились к гостеприимному острову в самой первой из шлюпок.

Половина экипажа осталась на «Тритоне», остальные же не могли сдержать восторга: им не терпелось ступить на твердую землю, отдохнуть от нелегких трудов, растянуться на песчаном пляже. Серенити не винила их в этом. Но их простодушно-детская радость, взрывы смеха, восторженные крики лишь усиливали тоску ее души.

Островитяне высыпали на берег. В числе прочих встречать «Тритон» явились и несколько леди. Их глубоко декольтированные яркие платья с короткими подолами красноречивее всяких слов говорили о ремесле, которым эти особы зарабатывали на жизнь.

Но Серенити втайне позавидовала свободе их одеяний. Жара здесь стояла невыносимая. Такая бывает в Саванне лишь в июле и августе. Она с досадой отвела со лба мокрую от пота прядь волос.

Кит остановил лодку вблизи от берега. Матросы с радостными воплями попрыгали в воду, которая доходила им до бедер.

– Боюсь, вы здорово вымокнете, мисс Джеймс, – пробормотал он извиняющимся тоном.

– Ничего, Кит. На такой жаре я высохну за несколько минут.

Она поднялась на ноги, собираясь отважно шагнуть в воду, но тут к лодке подошел Морган:

– Могу ли я помочь вам, мисс Джеймс?

Серенити смешалась. Сердце ее едва не выпрыгнуло из груди. Они не прикасались друг к другу с той самой ночи, воспоминания о которой всякий раз пьянили ее и лишали покоя.

– Я… Я не…

Но прежде чем она успела ответить, Морган подхватил ее на руки.

Он так крепко прижал ее к груди, что она услышала, как отчаянно бьется его сердце. «Грешно, грешно, – повторяла она себе, – снова ощущать головокружительное счастье от близости с ним, обнимать его за смуглую шею, вдыхать запах его тела, такой терпкий, манящий». Но она прижималась к нему все теснее и вопреки всем доводам рассудка чувствовала себя на верху блаженства.

– По-моему, теперь я уже смогу сама дойти до берега, – пробормотала она, взглянув вниз, на волны, которые плескались у его щиколоток.

– Вам совсем не обязательно портить платье, – назидательно проговорил он. Серенити пыталась и не могла угадать по его голосу, испытывает ли и он то же непреодолимое желание, какое ощущала она.

Это было греховно, но тем не менее ей мучительно захотелось, чтобы он снова ее поцеловал. И чтобы он…

«Ни в коем случае!» – сурово приказал ее внутренний страж. Мужчина не должен позволять себе ничего подобного. Разумеется, если речь идет о порядочной женщине. Лишь после произнесения брачных обетов у алтаря… Да и в этом случае вряд ли было бы уместно то, что он проделывал с ней на палубе во время звездного танца на небесах…

И все же она безропотно позволила ему донести себя до самого берега. Когда он наконец опустил ее на землю, ноги ее не слушались. Ей пришлось несколько мгновений простоять неподвижно, чтобы чувства, теснившие ее грудь, хоть немного улеглись.

– Морган! – раздался невесть откуда грубоватый голос.

К ним со всех ног бежал мужчина лет пятидесяти. Горячее южное солнце не пощадило его, и на смуглом лице виднелись ранние морщины. Впрочем, это нисколько не портило его мужественные, красивые черты. В его седых волосах еще проглядывали несколько темных прядей. Поверх белой рубахи с распахнутым воротом он надел легкий светло-голубой камзол. Серенити опустила глаза. Ей показалось странным, что незнакомец по такой жаре нарядился не только в плотные бриджи, но не позабыл также натянуть и хлопковые чулки.

– Как же я рад тебя видеть! – Мужчина сердечно пожал руку Моргана. – Или ты все еще отзываешься на имя Маршалл? – Он плутовато прищурился. – Поди тебя разбери, приятель!

Морган ответил на его рукопожатие и с улыбкой произнес:

– Да, Роберт, много воды утекло.

Роберт повернулся к Серенити и окинул ее испытующим взглядом. Казалось, он вмиг вобрал в себя не только ее внешность до последней черточки, но проник в потаенные глубины ее сущности. Серенити сделалось не по себе.

– Позволь представить тебе Серенити Джеймс. Мисс Джеймс, перед вами Роберт Дорран, губернатор острова.

Роберт так и покатился со смеху:

– Скажешь тоже – губернатор! Он, поди, решил утаить от вас, мисс Джеймс, что остров этот я выиграл в карты. – С этими словами он поднес ее руку к губам и с изысканным поклоном поцеловал. – Счастлив с вами познакомиться.

Морган многозначительно откашлялся. От Серенити не укрылся суровый взгляд, какой он метнул на Роберта. Но тот в ответ лишь улыбнулся еще шире.

– Рассказывай, как вышло, что такая достойная леди очутилась в твоей сомнительной компании.

Серенити, едва не прыснув со смеху, в тон ему произнесла:

– Виной тому несчастливое стечение обстоятельств. Они-то и привели меня к порогу этого джентльмена.

Роберт собрался было ответить ей очередной шуткой, но тут, взглянув через ее плечо, он заметил выходившего на берег Джейка.

– Господи! – выдохнул он. – Да неужто это старина Джейк?! Глазам своим не верю! – И он со всех ног бросился приветствовать друга.

– Джейк однажды спас ему жизнь, – сказал Морган. – Роберт – человек учтивый и не стал бы так резко обрывать разговор с вами, но они с Джейком давным-давно не виделись.

– Вам нет нужды извиняться за него, – мягко проговорила Серенити. – А вы откуда знаете Роберта?

Лицо Моргана вдруг посуровело, черты его как-то внезапно застыли. Серенити решила, что он собирается, по обыкновению, уйти от ответа, но через несколько мгновений он справился с волнением и произнес:

– Я был женат на его дочери.

Поздоровавшись с Джейком, Роберт усадил Моргана, Серенити, Джейка и Барни в ожидавший неподалеку открытый экипаж, который доставил их к порогу его дома, выстроенного в греческом стиле и пышно именовавшегося Большой дом. Мужчины направились в его кабинет, но прежде он представил Серенити своей жене Марте и младшей дочери Кристен.

Марта, голубоглазая блондинка, была на добрых десять лет моложе супруга. Невысокая, плотная, она вся так и лучилась веселостью. При виде ее крепкой фигуры и смеющегося, приветливого лица каждый заражался ее жизнерадостностью.

Господь наградил Марту редкостной чуткостью и участливостью к людям. При виде Серенити она, едва с ней поздоровавшись, немедленно приказала слугам приготовить для нее ванну, после чего проводила гостью наверх.

И вот теперь Серенити смотрела сквозь отворенное окно спальни на плакучие ивы и испанский мох, росшие вдоль подъездной аллеи.

Кристен, девушка примерно одних лет с Серенити, бойко распоряжалась служанками, готовившими ванну.

Серенити, глядя на тоненькую Кристен, которая отдавала отрывистые приказания слугам, словно военачальник на поле боя, старалась представить себе ее покойную сестру Терезу. Ту, на которой был женат Морган. Интересно, на кого она была похожа? На веселую пухленькую Марту или на стройную, подтянутую и самоуверенную Кристен?

В этом доме она росла. Возможно, эта самая комната когда-то принадлежала ей. Серенити хотелось бы узнать, сильно ли Морган ее любил. И какие воспоминания будили в его душе эти комнаты, подъездная аллея, ивы и испанский мох.

– Мисс Джеймс! – Бойкий голосок Кристен вывел ее из раздумий. – Ванна готова. Я вам помогу раздеться.

– Очень вам признательна. – Серенити благодарно улыбнулась.

На кровати было разостлано светло-голубое атласное платье.

– Я подумала, цвет как раз подойдет к вашим глазам, – пояснила Кристен. – Отец неделю назад получил большую партию одежды, в том числе и это платье. Вот ведь как удачно все сложилось!

– Оно замечательное. Спасибо!

– Мисс Джеймс! – Кристен подошла к ней и испытующе заглянула ей в глаза.

– Зовите меня Серенити.

Кристен кивнула.

– Серенити, мы едва знакомы, но, надеюсь, вы простите мне мою смелость. Я заметила, что вы слишком задумчивы и с такой грустью оглядываете наш дом. Комнаты, стены… У вас тяжело на душе, это сразу видно. Не хотите поделиться тем, что вас тревожит? Быть может, я смогу помочь советом?

Серенити вспыхнула. Ну мыслимо ли такое? Разве может она говорить о сокровенном с девушкой, которую знает всего каких-то несколько минут?

– Это касается Моргана и моей покойной сестры, верно? – не отставала Кристен.

Серенити в полном замешательстве закусила губу. Может ли она быть с ней откровенной? И в то же время ей так хотелось хоть чьего-то участия!

– Он очень любил вашу сестру?

Кристен понимающе кивнула и сжала ее ладонь.

– Значит, я верно угадала. Хотите знать правду?

– О, прошу вас! – Серенити с мольбой прижала руки к груди.

Кристен выпроводила служанок и плотно затворила дверь.

– Тереза любила другого, – сказала она, понизив голос. – Сына местного фермера. И каждую ночь бегала к нему на свидания.

Серенити смотрела на нее остановившимися от изумления глазами и не знала, что и подумать. Меньше всего на свете она ожидала услышать подобное. И не вполне готова была к такой откровенности со стороны Кристен.

Глаза Кристен потемнели и подернулись влагой.

– Родители, конечно же, ничего не знали, – грустно произнесла она. – А я ей пообещала, что буду молчать. О, сколько раз я потом желала повернуть время вспять, чтобы нарушить данное ей слово и все им рассказать. Я должна была помешать ей совершить ту роковую ошибку.

– Вы… вы говорите загадками… – пробормотала Серенити.

Кристен отвела взгляд.

– Я ведь еще не закончила. Они встречались несколько месяцев кряду, и вот Тереза поняла, что… В общем, почувствовала неладное…

– Я не понимаю, – нахмурилась Серенити.

Кристен вздохнула и, помолчав, решительно произнесла:

– Надо мне было, видно, все начать с самого начала. То есть с появления Моргана.

– Моргана?

– Ну да, да. Он отыскал свою сестру, но бедняжка была в таком ужасном состоянии… За ней нужен был глаз да глаз. И он привез ее сюда, потому что мама умеет ухаживать за больными. Она одна могла справляться с приступами ярости, которым была подвержена Пенелопа. Вылечить ее было невозможно, и она тихо угасла на руках у мамы и Терезы. – Кристен отерла слезы и продолжила: – Тереза к ней привязалась и относилась как к самой близкой и дорогой подруге. Она помогла ей провести последние дни земной жизни с достоинством и, когда Пенелопы не стало, горько ее оплакивала. Морган был ей бесконечно благодарен. А после, когда отец рассказал ему о беде, что приключилась с Терезой, Морган предложил ей руку и сердце. Ведь негодяй, от которого она ждала ребенка…

– Ах, вот в чем было дело! – перебила ее Серенити.

– …нанялся матросом на торговый корабль и удрал с Санта-Марии. – Кристен бросила на Серенити взгляд, исполненный участия и симпатии. – Вы не представляете, как неохотно согласилась бедная моя сестра на этот брак. Она не любила Моргана, он же готов был на ней жениться из одного только чувства благодарности. Но она пошла на это ради будущего ребенка.

– И Морган, – подсказала Серенити, вспомнив его собственный рассказ, – ушел в море, оставив ее здесь?

– Нет, это случилось не сразу, – возразила Кристен, подходя к окну. – Сначала он жил на острове и старался быть заботливым, внимательным мужем. Но с каждым днем становился все более грустным и задумчивым. Подолгу сидел на берегу, глядя в море, на парусники. И Тереза уверила его, что ей будет спокойнее, если он займется любимым делом. И благословила его уйти в море. Папа ее поддержал. Он-то хорошо знал, каково приходится моряку, если он долго задерживается на суше. Морган пообещал вернуться к тому времени, как малыш появится на свет.

– Но не смог выполнить это обещание, – полувопросительно произнесла Серенити.

– Нет, – с печальным вздохом ответила Кристен. – А Тереза умерла в родах.

– Но ребенок? Где же ее ребенок?

– Он родился мертвым и похоронен вместе с ней.

– О, Кристен, мне так неловко, что вам из-за меня пришлось снова все это вспоминать! – воскликнула Серенити, со слезами обнимая девушку.

Кристен ободряюще похлопала ее по спине:

– Я сама вызвалась рассказать вам всю правду о Терезе и Моргане. Сестра моя обрела долгожданный покой. Если бы вы знали, как ей было тяжело в последние месяцы жизни! Она только и знала, что плакала, а Морган был не в силах ей помочь и все мрачнел, глядя, как она изводится. Душевные раны почти не поддаются лечению.

– Вы правы, – прошептала Серенити. Ей казалось, что слова Кристен можно с полным на то основанием отнести к ней самой.

Кристен подошла к вместительному шкафу и, достав оттуда несколько полотенец, деловито разложила их на стульях возле наполненной ванны.

– Я от души желаю Моргану обрести счастье. Он его заслуживает. – Она многозначительно взглянула на Серенити и неожиданно спросила: – Так когда же ваша свадьба?

Серенити стояла словно громом пораженная и молча таращила на нее глаза. И лишь через несколько мгновений смогла выдавить из себя хриплое: «Простите… О чем вы?»

Кристен понимающе улыбнулась:

– Вам нечего стесняться. Я очень любила сестру, но Морган мне тоже бесконечно дорог, и я так рада, что он наконец-то встретил вас, Серенити. С вами он познает счастье, которого так долго был лишен.

– Нет-нет, вы заблуждаетесь! – Серенити покраснела до корней волос. – Не представляю, что могло вас натолкнуть на такую мысль… Нас ничто с ним не связывает. Я собираюсь вернуться домой на каком-нибудь из торговых судов, а Морган… Он отправится, куда пожелает.

Кристен с сомнением покачала головой:

– Но я была уверена…

– Мы с ним едва выносим друг друга, – зачастила Серенити. – И спорим по каждому поводу, даже самому пустяковому.

На лице Кристен появилась понимающая улыбка.

– Он вас просто бесит, не так ли?

– Именно так!

– А вам нравится его поддразнивать? Вы никогда не упускаете случая сказать ему колкость?

Серенити с беспокойством взглянула на свою новую подругу. Уж не ясновидящая ли она?

– Угадали. Но каким образом?

Кристен с веселым смешком призналась:

– У нас с мужем все обстоит в точности так же!

– О-о-о, а я и не знала, что вы замужем.

– Уже шесть лет, – сказала Кристен. – Представьте, это была любовь с первого взгляда. Едва увидев Джорджа, я поняла, что мы с ним созданы друг для друга. И вы испытываете то же самое к Моргану. Я прочитала это на вашем лице, как только вы переступили порог нашего дома.

– Да нет, – растерянно пробормотала Серенити. – Как же можно любить Моргана? Он ведь пират.

Но Кристен лишь плечами пожала, словно речь шла о каком-то пустяке:

– Ну и что такого? Джордж тоже был пиратом. И мой отец. Мужчины часто совершают поступки, о которых потом жалеют. Но знаете, что я вам скажу? Морган, даже в самых худших случаях, никогда не бывал так жесток и алчен, как некоторые из наших так называемых честных каперов. А уж о морских офицерах я лучше умолчу. Многие из них – просто звери. Даже Джейку до них далеко. А ведь с Джейкобом Дадли, когда тот еще был пиратом, и сам дьявол не стал бы тягаться.

– Охотно верю, – с дрожью в голосе признала Серенити.

Кристен подошла к ней сзади и помогла расстегнуть платье.

– Прошлое мужчины почти ничего не значит в сравнении с его настоящим. Главное – что у него на сердце. Морган вас любит. – Она обошла вокруг Серенити и остановилась прямо перед ней. Глаза ее лучились искренним теплом. – Никогда не видела, чтобы он так на кого-то смотрел. С таким обожанием, как на вас, Серенити. А прежде чем уйти с остальными мужчинами в кабинет отца, он поднял руку, чтобы обнять вас за талию, но так и не решился.

Серенити светло улыбнулась:

– От вашего взгляда ничто не укроется.

– Почти, – с охотой признала Кристен. – Мама называет это моим особым даром. – Она еще раз обошла вокруг Серенити и снова остановилась напротив нее. – Скажите, а не будь он пиратом, вы относились бы к нему иначе?

Серенити растерянно пожала плечами:

– Не знаю. Право, не знаю.

– Нет уж, прошу вас, будьте со мной откровенны.

– Он красив, не правда ли?

– Как само искушение.

– Хорошо воспитан.

– Верно. Не забудьте прибавить к этому обаяние.

Серенити рассеянно кивнула. Ей так живо представился Морган. Вздохнув, она с мечтательной улыбкой проговорила:

– Он умеет рассмешить меня. И разозлить тоже.

Кристен прищелкнула языком.

– О-о-о, дорогая! Поздно рассуждать, что было бы, если бы он оказался иным. Вы по уши в него влюблены. Если, конечно, я хоть что-нибудь в этом понимаю.

Серенити упрямо покачала головой.

– Не верю я больше в любовь. Во всяком случае, в такую, какой она мне представлялась прежде. А ведь еще совсем недавно мне так нравились романтические сказки! Но за последние несколько недель словно пелена спала с моих глаз, и оказалось, что люди вовсе не такие, какими им надлежит быть. Но что поделаешь? – Она тяжело вздохнула и сцепила пальцы. – Иными они не станут, как бы мне этого ни хотелось.

– О да, – хмурясь, согласилась Кристен. – Но мы выбираем тех, кого любим, сердцем, а не головой. – И она легонько коснулась пальцем левой стороны груди Серенити. – Сердцем. Мы любим своих избранников, невзирая на их грехи и изъяны характера, а порой именно за их недостатки. Поправьте меня, Серенити, если я ошибаюсь, но ведь когда вы смотрите на Моргана, у вас занимается дыхание, да?

– Да.

– И по коже бегут мурашки.

– Почти всегда.

– Вам хочется подойти к нему как можно ближе, коснуться его волос, прижаться к его груди?

Серенити вспыхнула. Разве могла она вслух при посторонней женщине сознаться в таких греховных желаниях?

– Ясно, – констатировала Кристен. – Еще как хочется.

– Да, но какое это имеет…

– А это означает, что вы влюблены, мисс Джеймс. Позвольте теперь полюбопытствовать: что вы собираетесь с этим делать?