Глава 11. Разбудило ее легкое прикосновение губ ко впадинке между ключицами

Разбудило ее легкое прикосновение губ ко впадинке между ключицами. Полусонное воображение нарисовало черные глаза в прорезях шелковой маски и черточку шрама на щеке. Губы прошлись вверх по горлу, нашли рот и завладели им. Все еще во власти дремоты, Жанетта охотно приоткрыла губы, чтобы принять героя своих снов, но тут же попыталась оттолкнуть его, поняв, что ошиблась. Этот поцелуй совсем не напоминал тот, что оставил неизгладимый след в ее памяти.

Стряхнув дремоту, девушка обнаружила, что она в плену – на сей раз в буквальном смысле: одновременно под одеялом и под тяжестью мужского тела – и лишена даже возможности отвернуться, так как сильные ладони сжимали ей лицо. Поцелуй длился бесконечно, хотя она не оставляла попыток сбросить с себя незнакомца. Но он был слишком силен и слишком решительно настроен.

Наконец незваный гость отстранился. Глаза у него были голубые, холодные и спокойные.

– Я же сказал, что навещу тебя, – усмехнулся Жан‑Клод.

– Да, но мы не обвенчаны…

Сказав это, Жанетта смутилась. Откуда такая сдержанность? Ведь она в объятиях любимого!

– Значит ли это, что ты все еще невинна? – недоверчиво осведомился Жан‑Клод.

Жанетта отчаянно забилась, не желая обсуждать то, что случилось между ней и Аленом. Казалось, стоит произнести роковые слова вслух – и это заклеймит ее бесчестье.

– Ну конечно, нет, – хмыкнул Жан‑Клод. – Это меня не удивляет: де Виньи не из тех, кто ждет первой брачной ночи. Странно другое. Ты ведь думала о браке со мной? По‑твоему, я так наивен, что не разберусь, девственна ли новобрачная?

– Оставь меня! – крикнула девушка. – Уходи!

Жан‑Клод ставил ей в вину порочность Алена, его невоздержанность! Только тут ей впервые до конца открылось, как много значит для мужчины невинность его избранницы. Выходит, даже любовь не способна преодолеть этот предрассудок?

– Я догадываюсь, что де Виньи не слишком с тобой церемонился. Мне жаль тебя, дорогая. Увы, что сделано, то сделано. Я уйду, разумеется, но только когда мы договоримся.

Жанетта промолчала, не зная, что ответить ему.

– Ты твердила, что любишь меня, – напомнил Жан‑Клод, овевая ее лицо теплым дыханием.

Девушка заглянула ему в глаза. В них было недоумение, почти обида. Возможно, она несправедлива к нему. Почувствовав перемену в ее настроении, Жан‑Клод поспешно продолжил:

– Я верил, что разлука не остудила твоей любви.

– Конечно, нет, – со вздохом ответила Жанетта, вспоминая юность и рассвет своих чувств. – Я любила тебя и люблю.

– Так докажи это! Подари мне то, что подарила де Виньи.

– Я ничего не дарила ему! – в отчаянии крикнула Жанетта.

– Как? А себя? По‑твоему, это ничего?

– Меня он взял силой!

– Да, конечно… – процедил Жан‑Клод сквозь зубы. – Подумать только, ведь этот негодяй дважды меня ограбил! Сначала отнял «Сангуин», а потом и тебя. Что ж, он заплатит двойную цену, а пока, дорогая, отдайся мне. Я помогу тебе забыть то, что он сделал с тобой. Скажи «да»… нет, просто поцелуй меня.

Пылающие губы прижались к губам Жанетты. Она слабела от поцелуев, не в силах отказать мужчине, которого так долго любила. Он хотел ласкать ее, сделать своей, стереть любовью память похоти Алена. Разве могла она противиться? Ведь это означало бы отказать любимому в том, что так легко получил ее насильник!

Перед глазами снова возникло лицо со шрамом, полное дикой, странной красоты. Черные глаза смотрели на нее с упреком. Она попробовала отогнать видение, но оно не уходило.

Жан‑Клод злорадно улыбнулся: он предвкушал торжество – не над Аленом де Виньи, о нет! Он хотел отомстить Куинси. Жан‑Клод мечтал отыграться за все те минуты, когда ему приходилось смирять свой нрав из страха перед необузданной яростью брата. К тому моменту, когда Куинси получит свою ненаглядную, думал он, ею попользуются все, кому не лень. Это будет сильный удар по его самолюбию.

Представляя себе разочарование брата, Жан‑Клод сорвал с Жанетты сорочку, обнажив ее совершенное, удивительно невинное на вид тело. Она задрожала от холода. Вид этой трепещущей красы сразу возбудил Жан‑Клода. Он прошелся взглядом по ее телу, задержав его на затвердевших от холода бугорках сосков, на нежных, как пух, золотистых волосах между ног, и дал себе слово не отпускать ее, пока не почувствует, что пресытился.

Жанетту испугало жестокое выражение на его лице, и она рванулась в сторону. Жан‑Клод поймал ее за волосы и жадно набросился на нее, целуя, кусая и исследуя языком везде, где только желал. Ни единого дюйма ее плоти не осталось необследованным.

Жанетта закрыла глаза и мысленно представила себе другого мужчину – с копной черных кудрей и глазами как угли. Это он ласкал ее так смело, так ненасытно, это он заставлял ее выгибаться дугой, метаться по постели и вскрикивать. Однако она сознавала, что сейчас другой держит ее в своих объятиях, и закричала и забилась, но ненавистные руки грубо стиснули ее и рывком притянули ближе.

Жан‑Клод представлял муку на лице Куинси, и это довело его до экстаза. Он первым овладел женщиной, которую так желал его брат!

Скатившись с Жанетты, он небрежно чмокнул ее в висок. Она лежала неподвижно, и слезы, градом катились по ее щекам.

– Что, не слишком понравилось? – равнодушно спросил он, застегивая штаны. – Это нормально. Постепенно научишься получать удовольствие.

Через несколько минут он уже покидал замок, чтобы еще до рассвета доставить в Марсель известие о похищении. Он думал о том, что Куинси, конечно же, сломя голову примчится в замок, как только узнает об этом. Когда кобыла перешла на галоп, унося его прочь от побережья, Жан‑Клод уже и думать забыл о Жанетте.

Куинси оставил своего черного жеребца в конюшне пансиона Иветты. Было еще совсем темно, но первый воробей уже зачирикал неподалеку, приветствуя близкий рассвет.

По привычке бросив взгляд по сторонам, Куинси направился к двери. Иветта известила его, что хочет сообщить нечто важное. В последнее время она стала более требовательной и капризной, словно подозревала его в неверности. Куинси и впрямь охладел к ней с тех пор, как вновь встретил Жанетту.

Он знал, что она живет в доме маркиза де Бомона, и это очень беспокоило его, как и тот факт, что Жан‑Клод обитает под той же крышей.

С той памятной ночи, как он поцеловал Жанетту, Куинси не мог избавиться от мыслей о ней. Наверняка она не узнала его. Не важно, главное – она откликнулась на его страсть. Или ему это показалось?

Куинси неохотно открыл дверь дома, где его ждала нежеланная теперь женщина. К тому же она была от природы вероломна, поэтому пришлось послать на разведку Жоржа, бывшего кучера Жанетты. Тот зарекомендовал себя надежным и честным человеком, и Куинси постепенно стал посвящать его в свои планы.

Войдя в дом, Куинси снова огляделся – он боялся попасть в западню. Старик у камина, по обыкновению, дремал. Возможно, он вообще не услышал бы шагов, не будь у порога скрипучей половицы.

– Сядь, – сказал он повелительно. – Я хочу тебя предостеречь. Иветта слишком интересуется новым постояльцем, этим аристократишкой.

Куинси оглядел его с новым интересом. До сих пор старик выказывал по отношению к своей молодой жене только собачью преданность. Что‑то должно было случиться серьезное, чтобы его чувства изменились.

– О чем речь?

– Она для него в лепешку расшибается. Это что – какой‑то твой план?

Куинси отрицательно покачал головой.

Старик помолчал, хрустя суставами узловатых пальцев. Он жил единственной мечтой, тайной и страстной: увидеть, как рушится старый порядок. Ради этого он позволил якобинцам пользоваться его домом и его женой. Ревность давно осталась в прошлом, как и молодость. С мудростью человека пожившего он закрывал глаза на шалости Иветты, зная, что крепким молодым людям вроде Куинси Жерара плотские утехи просто необходимы. Неверная жена – это все же лучше, чем потаскуха или, не приведи Господь, аристократка! Он даже не возражал против того, чтобы жена платила своим телом за нужные сведения. Но принципы не позволяли ему терпеть ее увлечение каким‑то аристократом.

– Что вы предлагаете? Следить за ней?

– Неплохо бы. Пусть этим займется… как его… Жорж. Он вроде парень неглупый.

– Ладно. Неужели вы думаете, что Иветта могла переметнуться?

– Женщины! – буркнул старик, для него это объясняло все.

– Пойду наверх. Я слышал, для меня есть новости. Куинси начал подниматься со стула, но старик удержал его за колено трясущейся рукой.

– Помни, я тебя предупредил. Выполни свой долг.

Еще раз заверив, что он сделает все необходимое, Куинси в задумчивости направился к лестнице. «Если Иветта и впрямь связалась с человеком знатным, она просто безмозглая гусыня, – мрачно думал он. – Ее муж готов закрыть глаза на любого, кроме аристократа. Возможно, за ней и в самом деле стоит присматривать».

Ему и в голову не пришло постучать, он просто открыл дверь и вошел. Внутри было темно, и в этой темноте что‑то равномерно двигалось. Куинси бесшумно припал к полу и выхватил нож, готовясь отразить нападение. Внезапно раздался женский смех, зажегся свет, с кровати соскочил и схватился за одежду голый мужчина. Не на шутку раздосадованный, Куинси поднялся и спрятал нож. Он не мог разглядеть, кто это так поспешно натягивает штаны, а потому прошел к тумбочке и сердито выкрутил фитиль лампы, чтобы лучше осветить помещение. Взгляду его предстал сконфуженный Жорж. Иветта невозмутимо переводила взгляд с одного мужчины на другого, даже не потрудившись встать. Одеяло соскользнуло, обнаженные груди, казалось, манили к себе. Отпечаток недавней страсти еще лежал у нее на лице, полные губы пламенели от поцелуев.

Встретив взгляд Куинси, Иветта насмешливо улыбнулась. Его ответная усмешка была полна сожаления, но отнюдь не удивления. Куинси уселся верхом на стул, положив руки на спинку.

– Надоело ждать? – осведомился он спокойно. Жорж совсем сконфузился. Разумеется, он знал, что эта женщина – любовница Куинси, и сейчас не понимал, как мог оказаться в ее постели. Он помнил только, что в какой‑то момент повернулся и увидел ее уже без платья…

Он присел на край кровати, чтобы надеть башмаки, и робко улыбнулся Куинси:

– Спасибо, что решил присмотреть за ней, – благодушно заметил тот. – Мало ли что!

Жорж улыбнулся, механически потирая царапины на груди, оставленные ноготками Иветты. До сих пор ему не приходилось встречать такой страстной женщины.

– Вообще‑то я спешу, – обратился Куинси к Иветте. – Что за новости?

– А когда ты не спешил, скажи на милость? – огрызнулась она. – Слава Богу, мир не без добрых людей, иначе я, пожалуй, погасла бы, как свечка! Не хочешь продолжить то, что начал Жорж?

– Скоро рассвет. Просто скажи, в чем дело, и я поеду. Иветта испепелила его взглядом и раздраженно натянула простыню на грудь. Уловки, что совсем недавно так хорошо действовали на Куинси, теперь оставили его равнодушным.

– В чем дело, в чем дело… – проворчала она. – А в том, что похитили эту сучонку из провинции!

– Что? – вскричал Куинси, разом теряя все благодушие.

Иветта злорадно усмехнулась. К тому же само упоминание о Жанетте было ей неприятно. Что есть такого в этой девчонке, что все только ею и интересуются в последнее время?

– Мне приказано передать послание лично тебе, а ты должен немедленно отправиться в замок «Вивифан», что на побережье. Там и найдешь свою Жанетту.

– Какую Жанетту? – встрепенулся Жорж, выходя из сладких воспоминаний.

– Ну нет! И ты туда же! – хмыкнула Иветта. – Я говорю об этой красотке Жанетте де Лафайет. Ее только что похитил Лис.

Выражение лица Куинси не изменилось, но он меньше всего ожидал упоминания о Лисе, однако сразу понял, что проще всего было свалить вину за похищение на него.

У Жоржа вырвался вопль ужаса.

– Боже, что же теперь будет? – простонал он.

– Хотелось бы мне знать, с чего это Лис решил, что тебя заинтересует это похищение? – саркастически осведомилась Иветта.

– Потому что я был раньше знаком с Жанеттой… в провинции, – ответил Куинси, лихорадочно размышляя.

– Все ясно, – снова хмыкнула она, демонстративно смахивая с простыни воображаемую пушинку, потом уселась в постели, забыв натянуть на себя простыню. – Что ты собираешься делать?

– В данный момент ничего, – сказал Куинси, пожимая плечами.

Он направился к двери, и Жорж поспешил следом. Иветта окликнула их, но ни один не обернулся. В коридоре Куинси послышался стук закрывшейся двери, и он, обернувшись схватился за нож. Но вокруг уже снова было тихо. Быстро спустившись по лестнице и наскоро простившись с хозяином, мужчины вышли из дома.

Прежде чем вскочить в седло, Куинси, мрачно посмотрев на Жоржа, произнес:

– Послушай, Иветте не доверяем ни я, ни ее собственный муж. Оставайся здесь и не спускай с нее глаз.

– Но я должен спасти мадемуазель Жанетту! – возразил тот, бледнея. – Кто знает, на что способен этот Лис!

– Я сейчас же отправлюсь в этот замок. Не думаю, что до той поры что‑то случится. Я вообще не уверен, что за этим похищением стоит Лис.

– Тогда кто же?

– Пока не знаю, но непременно выясню. А ты принесешь больше пользы здесь, чем следуя за мной по пятам. Ночи можешь проводить в постели Иветты, но днем оставайся незамеченным. Свято место пусто не бывает, пусть лучше у нее под боком будет мой доверенный человек.

Жорж неопределенно повел плечами, втайне убежденный, что Куинси во всем не прав. Иветта – человек преданный, слежка за ней наверняка ничего не даст, а тем временем с мадемуазель Жанеттой может произойти что‑нибудь ужасное. Однако он относился к Куинси с большим уважением и счел за лучшее подчиниться приказу.

– Ладно, я так и сделаю, – буркнул он и пошел назад. Куинси проследил за ним взглядом. Он вовсе не был уверен, что Жорж не помчится следом, лишь немного выждав, и очень надеялся, что ненасытная страсть Иветты удержит его от глупостей.

Подхлестывая жеребца на пути к дому Гретхен, Куинси был мрачен, как грозовая туча. Близился день. Ему меньше всего хотелось околачиваться в квартале богачей в такое время, но он должен был узнать подробности.

Отперев дверь своим ключом, Куинси взбежал на второй этаж, прыгая через две ступеньки. Гретхен встретила его в коридоре она была одета для выхода, несмотря на ранний час. Глаза ее были красны от слез.

– Наконец‑то! Я всю ночь ждала тебя. Есть новости насчет Жанетты?

– Лис держит ее в некоем замке «Вивифан» на побережье. Он послал за мной, – сообщил Куинси, усаживаясь в кресло.

– Значит, она жива! – воскликнула Гретхен с облегчением.

– К счастью, да.

– Это все моя вина… – Голос Гретхен сорвался. – Мне казалось, в доме маркиза она будет в полной безопасности.

– Ни к чему винить себя, – мягко произнес Куинси. – Ты ведь хотела как лучше, верно? Я сейчас же выезжаю на побережье, чтобы узнать, на каких условиях Лис освободит Жанетту. Обещаю, что сделаю все, что в моих силах. А теперь рассказывай.

– Вчера вечером от маркиза принесли записку с просьбой немедленно прибыть в «Прибежище Авроры». Там я узнала, что ночью Жанетта исчезла. Никто ничего не слышал и не видел, но поиски привели к беседке в саду, где лежала записка от Лиса. Он просто признал, что похищение – его рук дело. О выкупе речи не шло.

– Все образуется, вот увидишь.

Гретхен разрыдалась, и Куинси позволил ей выплакаться у него на плече.

– Ты должен знать, что Эдуард и Ален тоже извещены, – сказала она, успокоившись. – Они уже в пути.

– Проклятие! – вскричал Куинси. – Я знал, что без этого не обойдется!

Шрам на его щеке, как всегда в моменты ярости, принял багровый оттенок. Выходя, Куинси подумал, что не для того собирается вызволить Жанетту, чтобы любезно передать ее в руки жениху.