Глава 17. Днем женщины гарема собрались все вместе в общей гостиной

Днем женщины гарема собрались все вместе в общей гостиной. Тяжелые портьеры на окнах были задвинуты, а в середине комнаты весело горел открытый очаг, разгоняя по углам зимний холод.

Госпожа Рефет занималась вышивкой, время от времени молча поднимая глаза на своих воспитанниц. Амара и Ирис работали над гобеленом. Сарина сидела на полу, скрестив ноги, и водила пером по листу пергамента, набрасывая план первого летнего сада. Сайра, Фирузи и Зулейка сидели вокруг очага и играли в слова. Каждая по очереди указывала на какой‑то предмет в комнате и называла его по‑турецки, подруги же должны были дать название на другом языке, но только не на своем родном. Всем трем девушкам языки давались легко, и они получали от игры большое удовольствие.

Сердце юной Сайры радостно забилось, когда она увидела в дверях посыльного от принца. Но девушка тут же вспомнила про свое состояние. Острые ноготочки впились в кожу ладоней. Чье имя сейчас назовут? Кто из подруг займет ее место? Желание принца поскорее взять себе новую икбал казалось Сайре предательством, и она хмуро сдвинула брови.

Посыльный остановился напротив Фирузи, которая покраснела и почти сразу же побледнела.

– О счастливейшая из девственниц! Имею честь передать тебе, что наш господин, принц Селим, да продлит ему Аллах жизнь на тысячу лет, ждет тебя сегодня у себя в десятом часу.

– Слушаю и повинуюсь, – ответила блондинка дрожащим голосом.

Посыльный поклонился и удалился. В комнате воцарилась тишина. Девушки переводили взоры с Сайры на Фирузи и обратно, не зная, что сказать. Неловкую паузу нарушила наконец Сарина:

– Выходит, нашему господину уже наскучили твои зеленые глаза.

– Но и про твои желтые он не вспомнил! – резко проговорила Зулейка и ободряюще взяла Сайру за руку. – Твой язык, Сарина, остер, словно пчелиное жало!

Сайра решила снять напряжение:

– Я не могу разделить ложе моего господина, ибо ношу под сердцем его сына.

После этого девушки возбужденно заговорили все разом и сгрудились вокруг Сайры.

– Подождите! – смеясь, крикнула та. – Я не смогу ответить на ваши вопросы, если вы будете кричать, перебивая друг друга. – Девушки немного успокоились. – Мой сын родится в конце лета. Я до сих пор ничего не говорила о своей беременности, потому что хотела быть уверенной. И потом, когда я поставила об этом в известность нашего господина, он предупредил, чтобы я помалкивала вплоть до его возвращения из Константинополя.

Фирузи вдруг начала тихонько всхлипывать. Сайра ободряюще обняла ее за плечи:

– Ну, ну… я знаю, о чем ты сейчас думаешь, милая подруга. Не надо. Или ты уже забыла, о чем мы все договаривались?

– Значит, тебе все равно?

– Естественно, мне не все равно, но что поделаешь: такая у нас теперь судьба. И уж если нашему господину Селиму непременно нужно взять себе другую икбал, я счастлива, что он выбрал тебя, а не привел во дворец совершенно чужую женщину, которая посеяла бы в нашем гареме семена раздора.

– Значит, ты прощаешь меня?

– Уже простила. Хочешь надеть сегодня мою парчовую накидку? Она очень подходит по цвету к твоим глазам, и ты в ней будешь ослепительна. Я распоряжусь, чтобы Фекри укоротила ее для тебя.

Фирузи согласно кивнула, и легкая улыбка тронула ее губы.

Я последняя дура. – сказала она. – Просто мне стало страшно.

Сайра взяла подругу за руку и отвела ее в тихий угол комнаты.

– Садись, давай поговорим, – предложила она, указав на разложенные на полу разноцветные подушки, – Ничего не бойся, Фирузи. Поверь, у тебя пет оснований для страха. Селим на редкость мягкий и внимательный мужчина.

– Но ты его жена.

– Я его икбал, – поправила ее Сайра. – Если будет на то воля Аллаха, через пять месяцев стану кадиной. Только не воспринимай мир с точки зрения европейской морали. В нашем случае подобный взгляд на вещи не имеет будущего, и глупо, если ты будешь продолжать его исповедовать. Если повезет, то в следующем году у пас обеих будут сыновья. Воспитываясь рядом, они станут закадычными друзьями, как и мы с тобой. И вообще, разве это не ты год назад на Крите говорила мне, что возврата к прошлому нет?

Фирузи улыбнулась:

– Ты права, я должна радоваться. Ведь все завидуют мне и много отдали бы за то, чтобы поменяться сейчас со мной местами, правда? Пойдем. – Она поднялась и потянула Сайру за руку за собой. – Помоги мне выбрать наряд на сегодня, ведь кому, как не тебе, лучше всего известен вкус нашего господина?

И они вместе убежали в комнату Фирузи.

– Такое ощущение, что ее родина – Восток, а не Запад, – тихо произнесла Зулейка, обращаясь к госпоже Рефет, после того как за двумя девушками закрылась дверь.

– Она очень отважна, – ответила добрая женщина. – Сайра нежно любит моего племянника, и я знаю, как ей сейчас тяжело.

В эту минуту в гареме появился Селим. Он вошел без приглашения, приблизился к своей тетушке и поцеловал ее.

– А где Сайра? У меня есть для нее подарок. Госпожа Рефет обратилась к одной из служанок:

– Ступай и немедленно отыщи госпожу Сайру. Передай, что принц здесь.

Не прошло и минуты, как Сайра и Фирузи вернулись в комнату.

– Мой господин, – проговорила рыжеволосая красавица, низко кланяясь.

– Любимая, – пробормотал принц, лаская ее нежным взором.

Затем, опомнившись, сказал:

– Я привез тебе из Константинополя подарки.

Он хлопнул в ладоши, и старший евнух Али пригласил в комнату группу из четырех человек, среди которых была и молодая женщина. Селим попросил ее выйти вперед, – Это Мариан, любовь моя. Она твоя. Мариан, поприветствуй новую госпожу на своем родном языке.

– Я постараюсь служить вам верой и правдой, миледи, – сказала девушка.

Глаза Сайры осветились восторгом.

– Селим! Она с Рубежа! Как здорово! Где вы нашли ее, мой господин?!

– С Рубежа? Но она сказала, что из Англии. Сайра рассмеялась:

– О прости, мой господин, ты не знаешь… Ну конечно, она из Англии. Но не просто, а с самого севера страны, где проходит граница с моей родиной. Шотландцы и англичане из тех мест имеют между собой очень много общего, потому что живут рядом. Скажем, если бы ты привел мне сейчас девушку из Лондона, я лишь с большим трудом смогла бы понять ее.

– Но разве англичане и шотландцы говорят не на одном и том же языке?

– Жители Магнезии тоже говорят по‑турецки, но разве их говор похож на столичный, константинопольский?

– Ага, понимаю. Ну и как? Ты рада ей?

– Да, мой господин. В прошлые времена шотландцы и англичане много воевали, но так далеко от родной земли очень приятно встретить кого‑нибудь с наших островов. Правда, Мариан?

– Да, миледи.

Селим попросил выйти вперед молодого мужчину.

– А это Юсеф, муж Мариан. И хотя я не любитель покупать рабов‑супругов, да к тому же еще и христиан, но его я приобрел, потому что он ученый человек и из него выйдет отличный секретарь.

Юсеф поклонился Сайре, та приветливо улыбнулась в ответ Она догадывалась, почему Селим купил эту супружескую пару. Принц сам недавно изведал счастье любви и осознавал, как было бы больно Юсефу и Мариан, если бы им пришлось расстаться друг с другом. С некоторых пор принц стал понимать влюбленных.

Впрочем, осторожная Сайра, конечно же, не высказала своих мыслей вслух, а посчитала за благо промолчать.

– Я устроил их. – продолжал принц, – в небольшом домике в конце сада. Таким образом они останутся вместе, но Мариан будет уходить к мужу только тогда, когда ты не будешь нуждаться в ее услугах. Птолемей!

Вперед вышел египтянин.

– Это Птолемей, любовь моя. Большой знаток всяких ядов, он будет дегустатором твоей нищи. Отныне я запрещаю тебе есть что‑либо, даже сладости, предварительно не дав ему попробовать. Он будет есть и пить перед тобой. А теперь твой новый телохранитель. Его зовут Арслан. Он едва не убил двух своих прежних хозяев за то, что те жестоко обращались со своими женщинами. За ним ты будешь как за каменной стеной. – Он улыбнулся ей. – Ну, что ты обо всем этом скажешь, любимая?

– Прекрасно! И весьма щедро с твоей стороны, мой господин. Благодарю тебя.

Он смерил ее долгим внимательным взглядом, затем нежно провел рукой по ее щеке.

– Сегодня я буду ужинать один, – сказал он, повернулся и вышел из комнаты, сопровождаемый Юсефом и Птолемеем.

Сайра с тоской смотрела ему вслед, но затем, взяв себя в руки, отвернулась и позвала:

– Зулейка, Фирузи! Пойдемте. И возьмем с собой Мариан. Сайра присела рядом с госпожой Рефет. Вскоре к ней присоединились подруги и новая служанка.

– Ты понимаешь наш язык, Мариан?

– Да, миледи.

– Расскажи о себе. Сколько тебе лет?

– Девятнадцать, миледи. Я, как вы уже знаете, из северной Англии.

– В таком случае, – сказала Сайра, – тебе, наверное, часто приходилось принимать наших шотландцев?

– Да, миледи. В последний раз у нас останавливался на ночлег родственник короля Джеймса лорд Босвелл.

– А, – рассмеялась Сайра, – я его хорошо помню. Мариан продолжала:

– Я дочь зажиточного фермера. Год назад вышла замуж за Алана Брауна. Он мой кузен и младший сын одного лондонского торговца. Алана очень ценила графиня Уитли. Несколько месяцев назад она решила, что он принесет много пользы, если будет представлять ее торговые интересы в Леванте.

– Неужели графиня занимается торговлей?

– Она не родилась графиней, миледи. Была единственной дочерью богатого ювелира. Графу, ее покойному мужу, требовались деньги. Отец же графини считал, что дочери не помешает титул. Она очень красива.

Сайра кивнула:

– Продолжай.

Мы покинули Англию на одном из кораблей, принадлежавших графине. Поначалу плавание было весьма приятным и милым. Мы покинули Канал[6]и двинулись на юг. Но спустя двое суток после того, как мы вошли в Средиземное море, на нас напали пираты.

– Тебе от них тоже досталось, Мариан?

– О нет! Я сказала им, что беременна, а они ответили, что в таком случае я «несушка» и за таких, как я, на рынке больше дадут. Поэтому меня оставили в покое.

– Ты и сейчас беременна?

– Нет, у меня еще до Константинополя случился выкидыш, миледи.

Женщины, окружавшие юную англичанку, сочувствующе завздыхали.

– Теперь ты в полной безопасности, – сказала Сайра. – Ты и твой Алан.

В комнату вошел раб. Он принес для женщин легкий ужин. За вечер у них разыгрался аппетит, так что все без исключения отдали должное еде. Даже нервничавшая Фирузи поела с удовольствием.

После ужина Сарина придвинулась к Сайре и тихо проговорила:

– Я хотела бы показать тебе план летнего сада. Сайра внимательно заглянула в глаза испанке, поняла, к чему та клонит, улыбнулась и ответила:

– Хорошо, приходи ко мне в девять. Мы посидим вдвоем. Кстати, у меня есть кунжутное печенье с медом, которое тебе так нравится.

Зулейка шепнула Сарине на ухо – Если ты, не дай Бог, опять пустишь в ход свой дерзкий язык, я лично зарежу тебя ночью!

– Кто сказал, что ты и Фирузи являетесь се единственными подругами? – прошипела в ответ Сарина. – Разве у меня нет сердца или, по‑твоему, я не способна сопереживать ближнему?

В девять часов вечера у дверей гарема появились рабы с позолоченными носилками. Госпожа Рефет и Сайра отвели в них Фирузи. Сглатывая слезы, Сайра поцеловала свою подругу и прошептала традиционное пожелание:

– Желаю тебе познать одно только счастье, Фирузи. Рабы подхватили носилки с девушкой и унесли их. Сарина положила руку Сайре на плечо и весело проговорила:

– Ну и где же обещанное кунжутное печенье? У меня, между прочим, уже слюнки текут.

Сайра была тронута тем, что испанка старается отвлечь ее от тяжелых мыслей. А ведь у Сарины не было особенных причин сочувствовать Сайре, которая до сих пор была фавориткой принца, его любимой женщиной, счастливой матерью его будущего ребенка. Зулейка была права: родится сын, и Сайра станет бас‑кадиной. Фактически с первого дня своего пленения Сайру только нежили и холили. Ей оказывались знаки высокого внимания и уважения. А Сарина была простой гедиклис, умеющей выращивать сады. И все же юная испанка прониклась той болью, которую испытала Сайра, видя, как в покои ее возлюбленного отправляется лучшая подруга. И Сарина пыталась как‑то отвлечь Сайру, отогнать тоску.

До этого испанка бывала в покоях фаворитки принца лишь однажды, вместе со всеми, после того как Сайра провела первую ночь в объятиях Селима. Тогда визит подруг был недолгим, и Сарина ничего толком не успела рассмотреть. Поэтому сегодня Сайре доставило большое удовольствие показать подруге роскошно обставленные комнаты с толстыми коврами, красивой резной мебелью и разноцветными подушками.

Потом Сарина разложила на низком круглом столике чертежи летнего сада и подробно объяснила Сайре, где и что будет расти.

– Разумеется, – добавила она под конец, – раз теперь у тебя свои покои и личный сад, я внесу в план кое‑какие добавления, чтобы угодить твоим вкусам.

– Например? – спросила Сайра.

– Например, собираюсь посадить у тебя золотистые офирские розы.

– О, это прелестно! Мой любимый сорт! В горной долине, как я называю свой маленький садик, растут зеленые кусты и деревья, по утрам наливается багрянцем белый мрамор балюстрады и играет красками синяя мозаика фонтана. На этом фоне твои розы будут смотреться просто замечательно! Сарина слабо улыбнулась:

– Ты искренне говоришь? Или опять дипломатия?

– Никакая не дипломатия, Сарина, честное слово! Мне кажется, золотистые розы очень пойдут моему саду. И потом я доверяю твоему вкусу, ведь ты уже разбила в нашем дворце красивый сад. Я слышала, что растения требуют от садовника большого терпения. У меня его, конечно же, нет. А ты, я вижу, любишь возиться с цветами и грядками.

– В детстве отец часто показывал мне свою работу. Он служил садовником у одного герцога, и я многому у него научилась.

– Ты скучаешь по отцу?

– Он умер, – ответила Сарина. – За год до того, как я попала в Константинополь. После смерти отца мы с мамой, братьями и сестрами вернулись в деревню, где мама родилась и выросла. Она стоит на самом берегу моря, около Малаги. Королева Изабелла и король Фердинанд очищают сейчас Испанию от мавров, но те часто совершают набеги на побережье и уводят с собой людей, чтобы потом продать их на Востоке в рабство. Они уничтожают все на своем пути, даже скотину, если не могут забрать с собой. В один прекрасный день нашим жителям все это осточертело, и мы построили каменную смотровую башню на высоком холме. Там круглосуточно стояли сторожа. Завидев мавританские корабли, они начинали бить в набат, и вся деревня укрывалась от негодяев в укромном месте. Я как сейчас помню тот злосчастный день. Ударил колокол, и вся наша семья бросилась прятаться. На полпути я поняла, что забыла дома своего любимого кота. Посчитав, что у меня вполне хватит времени, я вернулась домой, схватила Педро в охапку и… только выглянула за порог, как меня тут же схватили мавры. Они отвезли меня в Алжир и продали работорговцу из Константинополя, а тот, в свою очередь, уступил меня евнуху из султанского дворца.

– Они не насильничали над тобой? Сарина тряхнула каштановыми кудрями:

– Слава Богу, нет! Красивая девушка ценится вдвое дороже. если она невинна.

Сайра решила сменить тему разговора. Невзирая на все та счастье, что она узнала с Селимом, обстоятельства ее собственного пленения до сих пор отдавались болью в сердце.

– Ты любишь кошек? – спросила она.

– Да, – ответила Сарина. – Невзирая на то что я попалась именно из‑за негодника Педро.

Сайра кликнула Мариан:

– Принеси, пожалуйста, корзину, что стоит у моей постели. Девушка удалилась и через минуту вернулась с соломенной корзиной, которую поставила на стол. Сарина с радостным смехом достала из корзины мяукающего котенка.

– Селим подарил мне кошку, – объяснила Сайра, – а спустя несколько недель маленькая плутовка принесла пять котят. Выбери двух на свой вкус, только черного я уже пообещала Зулейке. Уж не знаю, честно говоря, куда мне их девать.

– О, спасибо! – радостно воскликнула испанка. Она выбрала котят – полосатого и пушистого серого и прижала их к лицу. – Какие милашки! Как ты думаешь, госпожа Рефет разрешит иметь их в гареме?

– Разумеется, ведь кошка была любимым животным Пророка. Ну что, теперь мы друзья?

– Да, – прошептала испанка, покраснев. В глазах ее блеснули слезы. – Просто я чувствую себя такой одинокой. Ты, Фирузи и Зулейка были подругами с самого начала, а Амара и Ирис быстро сошлись между собой уже здесь. Я же совсем одна. Я знаю, у меня дурной характер и скверный язык, но я не специально. Просто вырывается иногда. Ты прощаешь меня за мои колкости?

Сайра была весьма тронута этими искренними словами.

– Ну конечно. Теперь мы с тобой близкие подруги. Я знаю, что ты не нарочно дерзишь. Бывает, я понимаю. Но впредь все будет хорошо.

Сарина поднялась, прижимая к себе котят:

– Уже поздно, а тебе теперь надо больше спать. Можно мне еще как‑нибудь заглянуть?

– В любое время и… спасибо тебе, – серьезно проговорила Сайра.

Когда испанка ушла. Сайра вновь позвала Мариан, разделась с ее помощью и больше не стала задерживать свою соотечественницу, ибо знала, что той хочется поскорее вернуться к мужу.

Сайра лежала одна на широкой постели, смотрела в потолок, и глаза ей застилали жгучие слезы.