Юстиниан I великий, Флавий Петр савватий

Византийский император в 527– 565 гг. Род. ок. 482 г. Умер ноябрь 565 г.

Юстиниан происходил из семьи иллирийских крестьян. Когда дядя его, Юстин, возвысился при императоре Анастасии, он приблизил к себе племянника и сумел дать ему разностороннее образование. Способный от природы, Юстиниан мало‑помалу стал приобретать при дворе известность и влияние, особенно после того, как Юстин сам сделался императором. В 521 г. он был удостоен консульского звания {Дашков: «Юстиниан Великий»). С годами Юстин впал в явное слабоумие, и бразды правления перешли к Юстиниану. По словам Прокопия, это был человек, исполненный хитрости и коварства, отличавшийся неискренностью, хорошо умевший скрывать свой гнев. Он был двуличен, опасен, являлся превосходным актером и умел проливать слезы не от радости или горя, но искусственно вызывая их в нужное время по мере необходимости. Он постоянно лгал: скрепив соглашение грамотой и самыми страшными клятвами, он тут же отступал от обещаний и зароков. Неверный друг, неумолимый враг, легко податливый на зло, он не брезговал доносами и был скор на наказания. Но, будучи таким по характеру, он старался показать себя доступным и милостивым ко всем, кто к нему обращался. Доступ к нему был открыт для любого, и он никогда не гневался на тех, кто стоял перед ним или говорил не так, как подобает. Вместе с тем он никогда не выказывал смущения перед тем, кого собирался погубить. Он никогда наружно не проявлял ни гнева, ни раздражения по отношению к тем, кто ему досадил. Во внешности его ни тогда, ни позже не было ничего от царского достоинства, да он и не считал нужным блюсти его, но и языком и внешним видом, и образом мыслей он был подобен варвару. Он почти не испытывал потребности во сне и никогда не ел и не пил досыта, но ему было достаточно едва прикоснуться к еде кончиками пальцев, чтобы прекратить трапезу. Казалось, для него это дело второстепенное, навязанное ему природой, ибо он зачастую по двое суток оставался без пищи.

Под стать себе он выбрал и подругу, так как жена его, Феодора, с которой он жил еще задолго до свадьбы, также соединяла в себе множество пороков. Ее отец был надсмотрщиком зверей в цирке, а сама она с детства участвовала в представлениях мимов и занималась проституцией. По свидетельству Прокопия, она часто приходила на обед, сооруженный в складчину десятью, а то и более молодцами, отличающимися громадной телесной силой и опытными в распутстве, и в течение ночи отдавалась всем сотрапезникам; затем, когда все они, изможденные, оказывались не в состоянии продолжать это занятие, она отправлялась к их слугам, спариваясь с каждым из них, но и тогда не испытывала пресыщения от своей похоти. Часто в театре на виду у всего народа она снимала платье и оказывалась нагой посреди собрания, имея лишь узенькую полоску на срамных местах, не потому, однако, что она стыдилась показывать их в народе, но потому, что никому не позволялось появляться здесь совершенно нагим. Юстиниан влюбился в нее до безумия. Сначала он сошелся с ней как с любовницей, хотя и возвел ее в сан патрикии. Пока жива была императрица Евфимия, жена Юстина, Юстиниан никак не мог сделать Феодору законной супругой. Но после ее смерти в 523 г. он стал добиваться обручения с Фео‑дорой. Поскольку человеку, достигшему сенаторского звания, нельзя было жениться на блуднице, он заставил императора изменить древние законы и с тех пор жил с Фео‑дорой как с законной женой.

В апреле 527 г. Юстиниан был провозглашен императором римлян наряду со своим дядей. Он вступил на престол вместе с Феодорой, а спустя четыре месяца Юстин скончался от болезни. И подданные, и соседние народы сразу почувствовали жесткую руку нового императора {Прокопий: «Тайная история»; 8, 9, 13, 14). В делах веры он старался придерживаться православия и в 529 г. поднял великое гонение на язычников и всякую ересь, причем имущество их велел отбирать в казну. Император обнародовал указ, согласно которому язычники и еретики не допускались на государственную службу (Феофан: 521). «Справедливо, – писал Юстиниан, – лишать земных благ того, кто неправильно поклоняется Богу». (Дашков: «Юстиниан Великий»). Храмы этих еретиков и особенно тех, которые исповедовали арианство, и все их имущество он велел отписать в казну {Прокопий: «Тайная история»; 11). Гонения не коснулись только мо‑нофизитов, ибо им открыто покровительствовала императрица. Действительно ли это было или они договорились так между собой, чтобы один защищал исповедников одного течения, а другой – противоположного – неизвестно (Евагрип: 4; 10). Однако они сочли нужным сделать вид, что в религиозных спорах идут противоположными путями (Прокопий: «Тайная история»; 10). Что же касалось нехристиан, то в их отношении Юстиниан высказывался еще более сурово: «Язычников не должно быть на земле!» Тогда же была закрыта Платоновская Академия в Афинах {Дашков: «Юстиниан Великий»). Против самаритян, отказавшихся креститься, были двинуты войска. В результате трехлетней оже‑сточенной войны (529‑532 гг.) более 20 000 из них было убито, еще двадцать тысяч продано в рабство за границу, а остальные приняли насильственное крещение. Полагают, что в Самаритянской войне погибло около 100 000 римских подданных, а плодородная провинция превратилась в пустыню, покрытую пеплом и развалинами (Гиббон: 47). Корыстолюбие Юстиниана не знало границ. По словам Прокопия, он со всей земли забирал в свои руки частное имущество римлян, на одних возводя какое‑нибудь обвинение в том, чего они не совершали, другим внушив, будто это имущество они ему подарили. Многие же, уличенные в убийстве или других подобных преступлениях, отдавали ему все свои деньги и тем избегали наказания за свои прегрешения. Он учредил множество монополий, продав благополучие подданных тем, кто не гнушался идти на такую мерзость. Сам он, получив плату за такую сделку, устранялся от этого дела, предоставив тем, кто дал ему деньги, возможность заправлять делом так, как им заблагорассудится (Прокопий: «Тайная история»; 8, 19).

Однако, несмотря на царящее везде беззаконие, именно в царствование Юстиниана были проведены важные реформы в области права. Реализуя свои обширные планы возрождения былого величия Рима, Юстиниан не мог обойтись без наведения порядка в делах законодательных. В середине VI века старое римское право из‑за массы новых, часто противоречащих друг другу императорских и преторских эдиктов превратилось в запутанное нагромождение плодов юридической мысли, предоставлявшее искусному толкователю возможность вести судебные процессы в ту или иную сторону, в зависимости от выгоды. В силу этих причин, едва заняв трон, Юстиниан распорядился провести колоссальную работу по упорядочению огромного количества указов правителей и всего наследства античной юриспруденции. В 528‑529 гг. комиссия из десяти правоведов кодифицировала указы императоров от Адриана до Юстиниана в двенадцати книгах «Кодекса Юстиниана». Не вошедшие в этот кодекс постановления были объявлены утратившими силу. К 534 г. было выпушено 50 книг «Ди‑гест» – юридического канона по обширному материалу всего римского законодательства. По окончании деятельности комиссий Юстиниан официально запретил всю законотворческую и критическую деятельность юристов. Комментировать и толковать законы стало отныне нельзя. Это сделалось исключительной прерогативой императора (Дашков: «Юстиниан Великий»).

Юстиниану пришлось утверждать свою власть не только законом, но и прямым насилием. В начале VI века население столицы еще не имело к своим василевсам того почтения, которое установилось позже. Столичные жители, особенно на ипподроме во время ристалищ, не смущались выкрикивать свое нелестное мнение о правителях, а в случае чего чернь бралась и за оружие. Императоры Зинон и Анастасий многие годы вели с константинопольцами форменную войну и отсиживались в своих дворцах, словно в осажденных крепостях. Юстиниану пришлось укреплять авторитет своей власти железом и кровью. Начало его правления было отмечено мощным восстанием в столице, известным как восстание «Ника». Все началось с того, что городские власти Константинополя приговорили какого‑то мятежника к смерти. 14 января 532 г. горожане захватили тех, кого вели на казнь, и тут же, ворвавшись в тюрьму, освободили всех заключенных там за мятеж или иное преступление. Город был подожжен, словно он находился в руках неприятелей. Храм Софии, бани Зевксипп и императорский дворец от пропилей до дома Ареса погибли в пламени; тогда же сгорели многие частные дома. Юстиниан с императрицей и некоторые из сенаторов пребывали в страхе и бездействии. 17 января Юстиниан приказал Ипатию и Помпею, племянникам ранее правившего императора Анастасия, как можно скорее отправиться домой; то ли он подозревал их в посягательстве на свою жизнь, то ли сама судьба вела их к этому (Прокопий: «Войны Юстиниана»; 1; 24). Утром 18‑го сам император вышел с Евангелием в руках на ипподром, уговаривая жителей прекратить беспорядки. Он говорил, что жалеет о том, что не прислушался прежде к требованиям народа. Однако его освистали и заставили удалиться с позором. Часть собравшихся кричала: «Ты лжешь, осел!» Другие требовали, чтобы императором стал Ипатий. Немедленно толпы народа ворвалась в дом Ипа‑тия и, несмотря на отчаянное сопротивление и слезы жены, одели его в захваченные царские одежды. К мятежу примкнула значительная часть сенаторов (Дашков: «Юстиниан Великий»). Солдаты, как те, на которых была возложена охрана дворца, так и все остальные, не проявляли преданности императору, но и не принимали явно участия в деле, ожидая, каков будет исход событий. Терзаемый страхом Юстиниан собрал во дворце совет из оставшихся с ним придворных. Они совещались между собой, как лучше поступить: остаться в столице или обратиться в бегство на кораблях. Немало было сказано речей в пользу и того и другого. Многие склонялись к тому, что следует бежать, но императрица Феодора возразила им: «По‑моему, бегство, даже если когда‑либо и приносило спасение, и, возможно, принесет его сейчас, недостойно. Тому, кто появился на свет, нельзя не умереть, но тому, кто однажды царствовал, быть беглецом невыносимо… У нас много денег, и море рядом, и суда есть. Но смотри, чтобы тебе, спасшемуся, не пришлось предпочесть смерть спасению. Мне же нравится древнее изречение, что пурпур – лучший саван». Так сказала Феодора. Слова ее воодушевили всех, и, вновь обретя утраченное мужество, они начали обсуждать, как им следует действовать. Все свои надежды Юстиниан возложил на полководцев Велисария и Мунда. Велисарий только что вернулся с войны с персами и привел с собой множество копьеносцев и щитоносцев. Мунд же начальствовал над варварами‑герулами (Прокопий: «Войны Юстиниана»; 1; 24). Решено было напасть на мятежников, собравшихся на ипподроме по случаю коронации Ипатия. Велисарий с трудом провел свой отряд через сгоревшую часть города и внезапно явился перед трибунами. По его приказу воины начали пускать стрелы в толпу и разить направо и налево мечами. Огромная, но неорганизованная масса людей смешалась, и тут через «ворота мертвых» на арену пробились три тысячи герулов Мунда. В результате страшной резни было перебито около тридцати тысяч человек (Дашков: «Юстиниан Великий»), Ипатия стащили с трона и отвели вместе с Помпеем к императору. На следующий день солдаты убили и того и другого, а тела их бросили в море. Юстиниан конфисковал их имущество, а также имущество всех других членов сената, которые приняли их сторону (Прокопий: «Войны Юстиниана»; 1; 24). Неслыханная жестокость, с которой была подавлена «Ника», надолго устрашила римлян. Дальше, почти до самой смерти, Юстиниан правил спокойно.

После установления мира столица предстала перед глазами жителей обезображенной пожарами и разрушениями. Город представлял собой кучу чернеющих холмов, он был наполнен дымом и золою, всюду распространявшийся запах гари делал его необитаемым, и весь его вид внушал зрителям ужас, смешанный с жалостью {Дашков: «Юстиниан Великий»). Особенно горожане сожалели о гибели храма святой Софии, основанного Константином Великим. Но не прошло и сорока дней, как рабочие по велению императора приступили к сооружению нового храма. Десять тысяч человек, под руководством лучших архитекторов изо дня в день трудились на этой грандиозной стройке в течение пяти лет и одиннадцати месяцев. Сам император, одевшись в полотняную тунику, ежедневно наблюдал за ходом работ и поощрял их усердие своим фамильярным обращением, своей заботливостью и своими наградами (Гиббон: 40). Вновь воссозданный храм поражал и своими размерами, и величиной своего купола, и невиданной по красоте и богатству внутренней отделкой. Говорят, что после освящения собора Юстиниан обошел его и воскликнул: «Слава Богу, признавшего меня достойным для свершения такого чуда. Я победил тебя, о Соломон!» (Дашков: «Юстиниан Великий»).

Возрождение Софии положило начало невиданной по своим размерам строительной деятельности Юстиниана. Поврежденный пожаром константинопольский дворец был отреставрирован с небывалой роскошью. На азиатском берегу Пропонтиды, неподалеку от Хал‑кедона, был возведен роскошный, окруженный садами дворец Ге‑рея – летняя резиденция императора. В одном Константинополе и в соседних предместьях Юстиниан построил двадцать пять церквей во имя Христа, Святой Девы и святых; эти церкви были большей частью украшены мрамором и золотом. Но не только столица ощутила на себе заботу императора – едва ли не каждый из значащихся в календаре святых был почтен сооружением особого храма; едва ли не каждый из городов империи был облагодетельствован постройкой мостов, госпиталей и водопроводов, а Карфаген и Антиохия, разрушенные войнами и землетрясениями, были отстроены полностью. На границах империи возвели множество крепостей и укреплений для сдерживания напора варваров. Только на дунайской границе отстроили восемьдесят замков. Во Фракии и Дакии, превращенных гуннами в пустыню, были вновь основаны и заселены колонистами города. В Греции были исправлены развалившиеся укрепления Афин, Коринфа и Платей, защищены укреплениями Коринфский перешеек и Фермопильский проход. Не менее мощные укрепления были возведены на персидской границе, в Хер‑сонесе Фракийском, в Крыму и Эфиопии (Гиббон: 40).

Все царствование Юстиниана прошло в ожесточенных войнах с варварами и соседями. Он мечтал расширить пределы своей державы до границ прежней Римской империи. И хотя его планы осуществились далеко не полностью, масштабы сделанных при нем завоеваний были впечатляющими.

В 532 г., после заключения мира с Персией, Юстиниан сосредоточил свои усилия на возвращении захваченной вандалами Африки. В качестве повода для начала войны были использованы внутренние распри в Вандальском королевстве. Еще в 531 г. свергнув и убив дружественного римлянам Хильдерика, власть в Карфагене захватил узурпатор Гелимер. Юстиниан объявил ему войну, хотя большинство сената высказалось против этой затеи. В июне 533 г. на шестистах судах в Африку было отправлено 15‑тысячное войско под командованием Велисария. В сентябре римляне высадились на африканском берегу, осенью и зимой 533‑534 гг. под Де‑циумом и Трикамаром Гелимер был разбит, а в марте 534 г. сдался Велисарию.

Сразу вслед за тем началась Итальянская война. Летом 535 г. две небольшие, но хорошо обученные и оснащенные армии вторглись в пределы остготской державы: Мунд захватил Далмацию, а Велиса‑рий – Сицилию. С запада Италии грозили подкупленные римским золотом франки. Устрашенный король готов Теодат начал было переговоры о мире и соглашался уже отречься от престола, но в конце года Мунд погиб в стычке, а Вели‑сарий спешно отплыл в Африку на подавление солдатского мятежа. Теодат, осмелев, прервал переговоры и заключил под стражу императорского посла.

Мятеж в Африке вызван был решением Юстиниана присоединить все земли вандалов к фиску, в то время как солдаты надеялись, что император разделит их между ними. Легионы восстали, провозгласив командующим простого солдата Стоцу. Почти вся армия поддержала его, и Стоца осадил Карфаген, где заперлись немногочисленные верные императору войска. С прибытием Велисария, мятежники отступили от города, но война на этом не утихла. Собрав под свои знамена рабов и уцелевших вандалов, Стоца еще десять лет вел войну против императорских войск. Окончательно Африка была покорена только к 548 г. (Прокопий: «Войны Юстиниана»; 3, 4). К этому времени Ливия, протянувшаяся на столь огромные пространства, по словам Прокопия, была до такой степени разорена, что встретить там человека на протяжении долгого пути было делом нелегким и даже примечательным. А между тем, в этой богатейшей провинции до войны одних вандалов проживало около восьми миллионов человек, не считая потомков тех, кто прибыл сюда во времена римского владычества. Вина за этот ужасающий разгром целиком лежала на императоре, который, не позаботившись о прочном обеспечении своей власти, спешно отозвал из Африки Велисария, совершенно безосновательно возведя на него обвинения в тирании. После этого он немедленно послал оценщиков земли и наложил прежде небывалые и жесточайшие налоги. Земли получше он присвоил себе, стал преследовать ариан, а солдатам перестал платить жалование. Возникший вследствие этих причин мятеж и привел к конечному разорению Африки {Прокопий: «Тайная история»; 18).

Одновременно с Африканской войной продолжалось завоевание Италии. Зимой 536 г. Велисарий вернулся на Сицилию. В середине ноября римляне штурмом взяли Неаполь. Готский король Теодот был убит заговорщиками, а престол захватил Витигас. Но эта перемена уже не могла спасти готов. В ночь с 9 на 10 декабря 536 г. Велисарий вступил в Рим. Попытка Витигаса отбить город назад, несмотря на более чем десятикратное превосходство в силах, оказалась неудачной. В конце 539 г. Велисарий осадил Равенну, а следующей весной столица готов пала. Готы предложили Велисарию быть их королем, но полководец отказался. Тем не менее подозрительный Юстиниан отозвал Велисария из Италии и отправил сражаться с персами, которые в 540 г. внезапно напали на восточные провинции Византии. Следующие десять лет, когда империи пришлось одновременно вести три тяжелые войны, были самыми трудными в царствование Юстиниана (Пркопий: «Войны Юстиниана»; 5, 6).

Нападение персов на Сирию в 540 г. было внезапным и ошеломляющим. «Тогда же, – пишет Псевдо‑Дионисий, – поднялся восточный ветер, то есть царство Персидское. Оно также усилилось и приготовилось к войне при помощи сильных народов всего Востока. Поднялись все цари земли восточной и направились на землю ромеев. Они прошли, разорили и покорили страну до великого города Антиохии и осадили его. Так как город возвел укрепления, чтобы оказать сопротивление врагу, то враг победил его, завоевал, разорил, сжег, пленил и разрушил до основания. Он унес даже мраморные плиты, которые были вделаны в стены и в дома, и весь город увели в плен». После этого набега персидская армия отступила на свою территорию, но война, начавшаяся таким образом, продолжалась еще много лет, оттягивая на себя значительные силы империи. В том же году гунны перепит Дунай, опустошили Скифию и Мезию. «По причине многочисленности их никто не мог устоять передними, – пишет Псевдо‑Дионисий. – Они поэтому с таким презрением относились к этому царству, что послали сказать через послов: приготовьте нам дворец ваш – вот мы идем туда. Так что страх напал на императора и на вельмож. Ворота дворца тотчас были заперты и укреплены железными цепями, как если бы город весь сдавался без боя и старались укрепить только дворец. Ничего подобного не было ни видано, ни слыхано с основания города» (Дьяконов). Направленный против них племянник императора Юст погиб {Феофан: 531). Варвары осадили город. «Они прорвали внешнюю стену, разграбили и сожгли все предместья, – пишет Михаил Сириец, – пленили всех, кого нашли там и ушли. И опять пришли во второй и в третий раз. Потом, когда римляне собрались с силами против них, они истребили их всех мечом в битве» (Дьяконов). Славяне, участвовавшие в этих походах сначала как союзники гуннов, в дальнейшем продолжали свои набеги уже самостоятельно. Никакие укрепления не могли сдержать их страшного натиска. По свидетельству Прокопия, гунны, славяне и анты почти каждый год совершали набеги на Иллирию и Фракию и творили ужасающие насилия по отношению к тамошнему населению. Здесь было убито и порабощено столько людей, что вся эта область стала подобна Скифской пустыне (Прокопай: «Тайная история»; 18).

В Италии дела римлян также шли неважно. В 541 г. готским королем сделался Тотила. Ему удалось собрать разбитые дружины и организовать умелое сопротивление немногочисленным и плохо обеспеченным отрядам Юстиниана. За пять последующих лет римляне лишились в Италии почти всех своих завоеваний. Опальный Велисарий в 545 г. опять прибыл на Апеннины, но уже без денег и войск, практически на верную смерть. Остатки его армии не смогли пробиться на помощь осажденному Риму, и 17 декабря 546 г. Тотила занял и разграбил Вечный город. Вскоре готы сами ушли оттуда, и Рим ненадолго вернулся под власть Юстиниана. Обескровленная римская армия, не получавшая ни подкреплений, ни денег, ни продовольствия, стала поддерживать себя грабежом мирного населения. Это, как и восстановление суровых римских законов, привело к массовому бегству рабов и колонов, которые непрерывно пополняли войско Тотилы. К 550 г. он вновь овладел Римом и Сицилией, а под контролем Константинополя остались лишь четыре города – Равенна, Анкона, Кротон и Отранте (Прокопий: «Войны Юстиниана»; 7). По свидетельству Прокопия, Италия к этому времени была разорена еще больше, нежели Африка (Прокопий: «Тайная история»; 18).

В 552 г. Юстиниан направил в Италию тридцатитысячную армию во главе с энергичным и талантливым полководцем Нарсесом. В июне в битве при Тагинах войско Тотилы были разгромлено, а сам он погиб. Остатки готов вместе с преемником Тотилы, Тейей, отошли к Везувию, где во втором сражении были окончательно уничтожены (Прокопий: «Войны Юстиниана»; 8). В 554 г. Нарсес одержал победу над 70‑тысячной армией франков и алеманов (Агафий: 2).

В том же году, воспользовавшись междоусобной войной вестготов, римляне захватили юго‑восток Испании с городами Кордубой, Картаго‑Новой и Малагой (Дашков: «Юстиниан Великий»).

Между тем Придунайские провинции продолжали опустошаться варварами. В конце 559 г. огромные полчища болгар и славян напали на Фракию, завоевали ее, многих убили и взяли в плен. Когда варвары подступили к стенам столицы, Юстиниан мобилизовал всех способных носить оружие, выставил к бойницам городское ополчение цирковых партий, дворцовую стражу и даже членов сената. Командовать обороной он поручил Вели‑сарию. Нужда в средствах оказалась такой, что для организации кавалерии Велисарий собирал лошадей из императорского ипподрома, из богоугодных заведений и даже брал их у зажиточных горожан. Император приказал готовить корабли для того, чтобы отправиться на Дунай и отнять у варваров переправу. Узнав об этом, болгары и славяне просили через посла позволить им беспрепятственно возвратиться на свою сторону Дуная. Юстиниан послал к ним племянника Юсти‑на и пощадил их (Феофан: 551).

Наконец, в 562 г. был заключен мир с персами. Причем после двадцатилетней опустошительной войны границы обеих империй остались практически без изменений (Гиббон: 42).

Таким образом, несмотря на, казалось бы, непреодолимые препятствия, несмотря на поражения, мятежи, набеги варваров, разорение государства и обнищание народа, несмотря на мириады жертв, Римская империя все‑таки возродилась. Заплаченная за это цена была огромна, и уже современники Юстиниана ясно сознавали, что она неоправданно велика. Сам император к концу жизни как будто охладел к честолюбивым мечтам своей молодости. Он увлекся теологией и все меньше и меньше обращался к делам государства, предпочитал проводить время во дворце в спорах с иерархами церкви или даже невежественными простыми монахами. Летом 565 г. он разослал для обсуждения по епархиям догмат о нетленности тела Христова, но результатов его уже не дождался: он умер между 11 и 14 ноября (Дашков: «Юстиниан Великий»).

Date: 2015-12-13; view: 427; Нарушение авторских прав