Глава 3. Происхождение Вселенной 4 page. Джим Уотсон два года талантливо руководил Американским проектом «Геном человека»

Джим Уотсон два года талантливо руководил Американским проектом «Геном человека». Он организовал геномные центры и пригласил для работы над этим проектом некоторых из лучших и способнейших учёных нынешнего поколения. Однако оставалась большая доля скептицизма относительно того, что проект сможет уложиться в 15-летние рамки, учитывая то, что многие технологии, нужные для достижения его целей, ещё даже не были изобретены. Кризис разразился в 1992 году, когда Уотсон внезапно ушёл из проекта после публичного спора с директором Национального института здравоохранения о разумности патентования информации о фрагментах ДНК (Уотсон был категорически против).

После этого по всей стране начались усиленные поиски нового руководителя. Когда в ходе этого процесса остановились на мне, я был удивлён больше всех. В то время я был вполне доволен тем, что управлял геномным центром в Мичиганском университете; я никогда не представлял себя на госслужбе. И вначале я не проявил интереса к поступившему предложению. Но это решение не давало мне покоя. Был только один проект «Геном человека». Его предстояло провести лишь раз в истории. Если бы он удался, его результаты для медицины были бы беспрецедентными. Я был человеком верующим, не был ли это один из тех моментов, где Он призывал меня сыграть более важную роль в проекте, который имел бы серьёзные последствия для нашего понимания нас самих? Тут был шанс прочитать язык Бога, выяснить мельчайшие подробности того, как появился на свет человек. Мог ли я уйти? Я всегда с подозрением относился к людям, утверждающим, что в такие моменты они усмотрели волю Божью, но потрясающая важность этого приключения и потенциальные его последствия для отношений человечества с Творцом вряд ли можно было проигнорировать.

Находясь в ноябре 1992 года в гостях у дочери в Северной Каролине, я в течение нескольких дневных часов молился в маленькой часовне, прося Бога подсказать мне, какое решение принять. Я не «слышал» голоса Божьего – у меня вообще никогда не бывало такого опыта. Но в эти часы, а затем Но в эти часы, а затем и на вечерне, которая состоялась в этой часовне неожиданно для меня, мою душу наполнил покой. Через несколько дней я принял предложение.

Следующие 10 лет были сумасшедшими «американскими горками» переживаний. Первоначально задачи проекта «Геном человека» были невероятно амбициозными, но мы установили промежуточные цели и считали себя ответственными за достижение их. Были моменты большой неуверенности, когда методы, казавшиеся очень многообещающими при первых пробах, оказывались совершенно непригодными в более крупном масштабе. Иногда разгорались трения среди участников нашей научной группы, и в мои обязанности входило их мирить. Некоторые центры не смогли держать высокий темп работы, и их пришлось постепенно свернуть, к большому огорчению их руководителей. Но были и моменты торжества, когда достигались трудные цели и начинали накапливаться новые медицинские идеи. К 1996 году мы были готовы начать выполнять программу крупномасштабной расшифровки человеческого генома с использованием процесса, который технически был намного прогрессивнее и дешевле, чем в 1985 году, когда мы охотились за геном муковисцидоза. В решающий момент те из нас, кто ведал международным государственным проектом, сделали непосредственный доступ к данным условием участия и согласились, что на информацию о цепочке ДНК не будет выдаваться никаких патентов. Мы не могли бы оправдать даже одного дня, когда исследователи по всему миру, стремящиеся понять важные медицинские проблемы, не имели бы свободного и открытого доступа к поступающим данным.

Следующие 3 года оказались плодотворными, и к 1999 году мы были готовы резко ускорить работу. Но на горизонте появилась новая проблема. Расшифровка всего человеческого генома ранее считалась непривлекательной как коммерческое предприятие, но по мере того, как ценность этой информации становилась всё очевиднее, а стоимость расшифровки снижалась, основной вызов государственному проекту «Геном человека» бросила одна частная компания. Крейг Вентер, директор фирмы, которую скоро назвали «Селера», объявил, что будет проводить крупномасштабную расшифровку человеческого генома, но патентовать информацию о многих генах и хранить данные в подписной базе, для доступа к которой будет требоваться значительная плата.

Мысль, что данные о цепочке человеческого генома станут частной собственностью, глубоко нас огорчила. Ещё важнее была новость, что в конгрессе начали поднимать вопросы о том, разумно ли продолжать тратить деньги налогоплательщиков на проект, с которым лучше справится частный сектор, – хотя группа «Селера» не предоставила ещё никаких данных, а научная стратегия, которую собирался применять Вентер, вряд ли дала бы по-настоящему законченную и очень точную цепочку. Всё же из хорошо смазанной машины связей «Селеры» с общественностью постоянно лился поток заявлений о большей эффективности, который был также нацелен на то, чтобы представить государственный проект медленным и бюрократичным. Учитывая, что работа над проектом «Геном человека» проводилась в некоторых лучших университетах мира некоторыми самыми творческими и преданными своему делу учёными на планете, такие заявления принять было трудновато. Однако прессе эта полемика нравилась. Выходило много статей о «гонке» за расшифровкой генома, о яхте Вентера и моём мотоцикле. Какая чепуха! Казалось, что большинство наблюдателей упускает из виду то, что, по сути, этот спор был вовсе не о том, кто сделает работу быстрее и дешевле (теперь это могло получиться и у «Селеры», и у государственного проекта). Это была битва за идеалы – станут ли сведения о цепочке человеческого генома, наше общее наследие, коммерческим товаром или общественным достоянием?

Теперь наша группа не могла экономить сил. Двадцать наших геномных центров в шести странах работали круглосуточно. Всего через 18 месяцев, после того, как мы определяли по тысяче пар оснований в секунду 7 дней в неделю, 24 часа в день сутки, у нас в руках оказался чертёж, охватывающий около 90% цепочки человеческого генома. Все данные продолжали выходить в свет каждые 24 часа. «Селера», со своей стороны, тоже выпускала большие объёмы данных, но они оставались скрытыми в её частной базе. Понимая, что они тоже могут воспользоваться общедоступными данными, руководители «Селеры», в конце концов, остановились всего на половине планировавшейся изначально нормы выпуска. В итоге больше половины собранного «Селерой» генома оказалось состоящим из опубликованных данных.

Внимание к «гонке» становилось уже непристойным и грозило преуменьшить важность цели. В конце апреля 2000 года, когда и «Селера», и участники государственного проекта готовились объявить о завершении чернового чертежа, я обратился к нашему с Вентером общему знакомому (Ари Патриносу, участвовавшему в геномной программе от Департамента энергетики) и попросил его устроить нам секретную встречу. За пиццей в подвале у Ари мы с Вентером разработали план одновременного объявления о результатах исследований.

И вот, как сказано на первых страницах этой книги, 26 июня 2000 года я оказался рядом с президентом США в Восточном зале Белого дома и объявил, что первый черновик книги инструкций по сборке человека завершён. Язык Бога был расшифрован.

В течение следующих трёх лет мне выпала честь ежедневно продолжать руководство работой в рамках государственного проекта по уточнению этого черновика цепочки, заполнять остававшиеся пробелы, доводить точность информации до очень высокого уровня и далее вносить все данные в общедоступные базы данных. В апреле 2003 года, когда исполнялось 50 лет со времени публикации Уотсона и Крика о двойной спирали, мы объявили, что достигли всех целей проекта «Геном человека». Как управляющий этим проектом, я был очень горд за более чем 2000 учёных, совершивших этот замечательный подвиг, который, как я считаю, и через тысячу лет будут считать одним из главных достижений человечества.

На последовавшем за этим праздновании успеха проекта «Геном человека», профинансированном Генетическим альянсом – организацией, существующей для ободрения и поддержки семей, столкнувшихся с редкими генетическими болезнями, я переписал знакомую народную песню «Все добрые люди» под тему торжества. Все хором пели припев:

Вам эта песня, все добрые люди,

Добрые люди – наша семья.

Вам эта песня, все добрые люди,

Общая нить нас связала одна.

Я написал ещё один куплет о том, через что прошли многие из этих семей в борьбе с редкими заболеваниями, поразившими их или их детей:

Вам эта песня, все те, кто страдает,

Сила и дух ваш тронули нас.

Преданность ваша нас вдохновляет,

Учимся мы не сгибаться у вас.

И наконец, я добавил куплет про геном:

Это чертёж наш и летопись наша,

Это лечебник на все времена.

Люди прочли его и записали,

Он для людей, для тебя и меня.

Для меня как человека верующего в расшифровке человеческого генома был ещё один смысл. Эта книга была написана на языке ДНК, на котором Бог вызвал к бытию жизнь. Я испытывал ошеломительное чувство благоговения, разбирая этот важнейший из всех биологических текстов. Да, он был написан на языке, который мы понимаем очень плохо, и потребуются десятилетия, если не века, чтобы понять содержащиеся в нём указания, но мы перешли через мост на совершенно новую территорию, и дороги назад уже нет.

Сюрпризы первого прочтения генома

О проекте «Геном человека» написаны целые книги (вероятно, их даже слишком много).[45] Возможно, когда-нибудь и я напишу свою. Надеюсь, я смогу оглянуться в прошлое с достаточного расстояния, чтобы избежать поспешных заявлений, которые делаются во многих популярных ныне описаниях. Однако цель этой книги состоит не в дальнейшем рассказе об этом замечательном периоде моей жизни, а в размышлении о способах совмещения современного понимания науки с верой в Бога.

В этом отношении интересно внимательно рассмотреть геном человека и сравнить его с геномами многих других организмов, геномы которых теперь расшифрованы. Если окинуть взглядом огромное пространство человеческого генома – 3,1 млрд букв кода ДНК, разложенные по 24 хромосомам, нас сразу же будет ожидать тут несколько сюрпризов.

Один из них заключается в том, сколь малая часть генома использована на самом деле для кодирования белков. Хотя ограничения и экспериментальных, и расчётных методов всё же не позволяют сделать точные оценки, можно сказать, что в человеческом геноме есть всего 20-25 тыс. генов, кодирующих белки. Общий объём ДНК, использованный этими генами для кодирования белков, составляет всего каких-то 1,5% её общего объёма. После того, как мы 10 лет думали, что найдём не менее 100 тыс. генов, многие из нас поражены, обнаружив, что Бог пишет о человечестве такие короткие рассказы. Это вызвало особый шок ввиду того, что подсчёт генов у других, более простых организмов, например, у червей, мух и простых растений, судя по всему, даёт примерно тот же диапазон, а именно – около 20 тыс.

Некоторые наблюдатели восприняли это прямо-таки как оскорбление для сложности человека. Неужели мы заблуждались, считая, что занимаем в царстве животных особое место? Ну, не совсем: ясно, что подсчёт генов – это ещё не всё. По всем оценкам, биологическая сложность людей значительно превосходит сложность круглого червя, у которого всего 959 клеток, хотя подсчёт генов одинаков для всех. И конечно, никакой другой организм не расшифровывал своего же генома! Наша сложность, видимо, происходит не от количества отдельных пакетов с инструкциями, а от того, как они используются. Возможно, наши составные части научились выполнять по нескольку задач?

Это можно осознать, сравнив ситуацию с нашей речью. В среднем словарный запас образованного носителя английского языка составляет около 20 тыс. слов. Эти слова можно употреблять для написания довольно простых документов (например, руководства по эксплуатации вашего автомобиля) или намного более сложных литературных произведений, таких как «Улисс» Джеймса Джойса. Точно так же червям, насекомым, рыбам и птицам, очевидно, нужен для функционирования организма обширный запас из 20 тыс. генов, хотя они используют эти ресурсы менее изощрёнными способами, чем мы.

Ещё одна поразительная черта человеческого генома обнаруживается при сравнении разных представителей нашего вида. На уровне ДНК все мы на 99,9% идентичны. Это сходство не зависит от того, каких двух людей и из какого места в мире вы будете сравнивать. Таким образом, по анализу ДНК мы, люди, поистине принадлежим к одной семье. Это необычайно низкое генетическое разнообразие отличает нас от большинства других видов на планете, где объём расхождений в ДНК в 10, а иногда даже в 50 раз больше, чем у нас. Гость из иного мира, посланный сюда для изучения форм жизни, мог бы сказать о человечестве очень много чего интересного, но он, наверняка, отметил бы удивительно низкий уровень генетического разнообразия в рамках нашего вида.

Специалисты по популяционной генетике, где для реконструкции истории популяций животных, растений или бактерий применяются математические методы, делают из этих особенностей человеческого генома вывод о том, что они указывают на происхождение всех членов нашего вида от группы общих предков, численно не превышавшей 10 тыс. особей и жившей около 100-150 тыс. лет назад. Эта информация хорошо стыкуется с ископаемой летописью, которая, в свою очередь, говорит о том, что местом жительства этих предков-основателей была, скорее всего, Восточная Африка.

Ещё одним очень интересным следствием изучения различных геномов стала возможность сделать подробные сравнения нашей цепочки ДНК с ДНК других организмов. С помощью компьютера можно выбрать определённый участок человеческой ДНК и посмотреть, есть ли похожая последовательность у какого-то другого вида. Если выбрать кодирующую область человеческого гена (то есть, ту часть, в которой содержатся указания для изготовления белка) и использовать её для поиска, то в геномах других млекопитающих почти всегда будет очень значительное соответствие. Для многих генов будут выявляться вполне различимые, но неполные соответствия у рыб. Для некоторых пары найдутся даже в геномах более простых организмов, таких как фрукты и круглые черви. В нескольких особенно поразительных случаях сходство будет наблюдаться в генах дрожжей и даже бактерий.

Если, с другой стороны, выбрать кусок человеческой ДНК, лежащий между генами, вероятность того, что вы сможете найти похожую цепочку в геномах других отдалённо родственных организмов, снижается. Она не исчезает полностью, при тщательном компьютерном поиске примерно для половины таких фрагментов можно подобрать параллели в геномах других млекопитающих, и почти все они хорошо сопоставляются с ДНК других приматов. В таблице 5.1 показано процентное отношение успеха такого подбора, разделённое по разных категориям.

Что всё это значит? На двух разных уровнях это является убедительным подтверждением дарвиновской теории эволюции, то есть, происхождения от общего предка при отсеве случайно образующихся вариаций путём естественного отбора. На уровне генома в целом компьютер может построить дерево жизни на основе одного только сходства цепочек ДНК различных организмов. Результат показан на рисунке 5.1. Имейте в виду, что в этом анализе не используется никакая информация из ископаемой летописи или из анатомических наблюдений за нынешними формами жизни. И всё же его соответствие выводам, сделанным из изучения сравнительной анатомии организмов и существующих ныне, и ископаемых, поражает. Во-вторых, по дарвиновской теории предсказывается, что внутри генома мутации, не затрагивающие функций (то есть, происходящие в «мусорной ДНК») будут со временем постепенно накапливаться. Однако ожидается, что мутации в кодирующих областях генов будут наблюдаться не так часто, поскольку большая их часть будет вредоносной и лишь редко такие события будут давать преимущество при отборе и сохраняться в эволюционном процессе. Именно это мы и видим. Последнее явление относится даже к мелким деталям кодирующих областей генов. Из предыдущей главы вы можете помнить, что генетический код избыточен: например, и GAA, и GAG кодируют глютаминовую кислоту. Это значит, что некоторые мутации в кодирующей области будут «немыми»: если кодируемые там аминокислоты от замены не меняются, никаких пагубных последствий не случится. При сравнении цепочек ДНК родственных видов видно, что несущественные различия в кодирующих областях встречаются намного чаще, чем те, что меняют аминокислоту. Именно это и предсказывает теория Дарвина. Если, как утверждают некоторые, эти геномы были сотворены отдельными творческими действиями, почему в них проявляется именно такая особенность?

Дарвин и ДНК

Чарльз Дарвин был очень неуверен насчёт своей теории эволюции. Возможно, этим и объясняется то, что от разработки им этой идеи до публикации «Происхождения видов» прошло почти 25 лет. Наверно, Дарвину не раз хотелось вернуться на миллионы лет в прошлое и самому пронаблюдать все события, которые предсказывались по его теории. Конечно, он не мог этого сделать, не можем этого сегодня и мы. Но за отсутствием машины времени Дарвин вряд ли мог бы представить себе более убедительную цифровую демонстрацию своей теории, чем то, что мы обнаружили, изучая ДНК разных организмов.

В середине XIX века Дарвин никак не мог знать, каким может быть механизм эволюции посредством естественного отбора. Сейчас нам известно, что предполагавшиеся им изменения подтверждаются естественно происходящими в ДНК мутациями. По существующим оценкам, они происходят со скоростью около одной ошибки на каждые 100млн пар оснований в поколение. (Это значит, кстати, что поскольку у всех нас есть по два генома из 3 млрд пар оснований каждый, один от матери, а второй от отца, у каждого из нас имеется примерно 60 новых мутаций, которых не было ни у одного из наших родителей.)

Большинство этих мутаций происходит в тех парах генома, которые не важны с уточки зрения функциональности, а следовательно, они имеют мало последствий или не имеют их совсем. Те, которые попадают в более уязвимые функционально части генома, обычно вредны, и поэтому быстро бракуются популяцией, потому что понижают пригодность к воспроизводству. Но в редких случаях будет случайно появляться мутация, дающая небольшую степень преимущества при отборе. Это новое «написание» ДНК будет иметь несколько более высокую вероятность передачи будущему потомству. За очень долгое время такие благоприятные редкие события повлияют на всех членов вида, в конце концов приводя к крупным изменениям в биологической функции.

Теперь, когда у нас есть методы отслеживания этих событий, в некоторых случаях учёные даже ловят эволюцию в действии. Некоторые критики дарвинизма любят заявлять, что в ископаемой летописи нет никаких свидетельств о «макроэволюции» (то есть, крупных изменениях видов), наблюдается только «микроэволюция» (нарастающие внутривидовые изменения). Они утверждают, что мы видели, как со временем клювы зябликов меняют форму в зависимости от изменения источников их питания, но мы не видели возникновения новых видов.

Искусственность этого разграничения становится всё более ясной. Например, группа учёных Стэнфордского университета занимается крупными исследованиями, направленными на понимание широкого разнообразия чешуи на теле рыбы колюшки. Колюшки, живущие в солёной воде, обычно имеют непрерывный ряд из трёх дюжин чешуек, тянущийся от головы до хвоста, но пресноводные популяции из множества разных мест в мире, где меньше хищников, утратили большую часть этих пластин.

Очевидно, пресноводные колюшки попали в нынешние места обитания 10-20 тыс. лет назад, после крупномасштабного таяния ледников в конце последнего оледенения. Тщательное сравнение геномов пресноводной рыбы выявило особый ген, EDA, варианты которого неоднократно и независимо друг от друга возникали в пресноводной среде, что приводило к потере чешуек. Интересно, что у людей тоже есть ген EDA, и стихийные мутации в этом гене приводят к дефектам в волосах, зубах, потовых железах и костях. Не трудно увидеть, как можно расширить расхождение между пресноводными и морскими колюшками с тем, чтобы вывести самые разнообразные виды рыб. Отсюда мы видим, что различие между макроэволюцией и микроэволюцией довольно произвольно; крупные изменения, приводящие к появлению новых видов, являются результатом последовательности более мелких нарастающих шагов.

Эволюция в действии наблюдается также в повседневном опыте – на примере быстрых изменений в некоторых болезнетворных вирусах, бактериях и паразитах, которые могут вызывать крупные эпидемии. Когда я в 1989 году подхватил в Западной Африке малярию, это случилось несмотря на то, что я применил рекомендованные профилактические меры (принимал препарат хлорохин). Случайные естественные мутации в геноме малярийного паразита, подвергавшегося отбору в течение многих лет массового использования хлорохина в этой части света, в итоге привели к появлению патогенного организма, устойчивого к этому лекарству и поэтому быстро распространившегося. Таким же образом быстрые эволюционные изменения вируса ВИЧ, вызывающего СПИД, стали главной причиной рецидивов у людей, проходивших лечение от СПИДа. Ещё больше общественности знакомы страхи перед пандемией, вызванной разновидностью птичьего гриппа H5N1, основанные на высокой вероятности того, что нынешняя разновидность, уже погубившая множество кур и нескольких людей, имевших с ними близкий контакт, разовьётся в такую форму, которая легко будет распространяться от человека к человеку. Поистине можно сказать, что без теории эволюции было бы невозможно понять не только биологию, но и медицину.

Что это говорит об эволюции человека?

Возможно, применение эволюционной науки к колюшкам – это одно, но мы – дело совсем другое? Со времён Дарвина представители множества разных мировоззрений больше всего стремились понять, как открытия в области биологии и эволюции касаются этого особого класса млекопитающих – людей.

Изучение геномов неизбежно приводит к выводу, что мы имеем общего предка с другими живыми существами. Некоторые из этих данных приведены в таблице 5.1, где показано сходство между нашим геномом и геномами других организмов. Конечно, один этот факт не доказывает общности предка; с точки зрения креационистов (точнее, неокреационистов – прим. перев.), такие сходства могли бы просто означать, что Бог раз за разом использовал в своих проектах успешные принципы. Однако, как мы увидим, и как было уже сказано вкратце, когда мы говорили о «немых» мутациях на участках, кодирующих белки, подробное изучение геномов сделало такую интерпретацию практически несостоятельной – не только относительно всех других живых существ, но и относительно нас самих.

В качестве первого примера посмотрим на сравнение геномов человека и мыши, оба из которых определены с высокой точностью. Общий размер этих двух геномов примерно одинаков, и наборы генов, кодирующих белки, удивительно похожи. Но при рассмотрении подробностей вскоре выявляются другие безошибочные признаки общности предка. Например, порядок генов на человеческих и мышиных хромосомах обычно сохраняется на протяжении значительных участков цепочки ДНК. Таким образом, если мы находим человеческие гены А, В и С в этом порядке, то, скорее всего, мы обнаружим, что у мыши аналоги А, В и С находятся в том же порядке, хотя промежутки между генами могли немного измениться (рис. 5.2). В некоторых случаях это соотношение простирается на значительные расстояния, например, практически все гены на человеческой хромосоме 17 мы находим и на мышиной хромосоме 11. Хотя можно сказать, что порядок генов критически важен для их правильного функционирования и поэтому проектировщик мог сохранять этот порядок во множестве актов особого сотворения, при современном понимании молекулярной биологии нет никаких данных, указывающих на то, что этого ограничения надо было бы придерживаться на таких крупных участках хромосом.

Ещё более убедительное свидетельство об общности предка даёт нам изучение того, что известно как древние повторяющиеся элементы (ancient repetitive elements, ARE). Они возникают из-за «скачущих генов», которые могут копироваться и вставляться в различные другие места генома, обычно без каких-либо функциональных последствий. Геномы млекопитающих засорены такими элементами, а у человека из таких генетических обрезков состоит примерно 45% генома. Если сопоставить участки генома человека и мыши, связав их по появлению аналогичных генов в одинаковом порядке, примерно в одних и тех же местах этих двух геномов обычно можно также идентифицировать и ARE (рис. 5.2).

Некоторые из них у того или иного вида могли теряться, но многие остаются в положении, которое лучше всего объясняется тем, что они впервые появились в геноме общего предка млекопитающих и дошли до нас с тех пор. Конечно, кто-то может сказать, что это на самом деле функциональные элементы, помещённые туда Творцом с некой целью, а если мы отбрасываем их как «мусорную ДНК», это просто говорит о нынешнем уровне нашей неосведомлённости. И действительно, некоторая небольшая часть этих элементов может играть важную регуляторную роль. Но определённые примеры сильно портят правдоподобность такого объяснения. Прыгающий ген часто повреждается в процессе транспозиции. По всей длине человеческого и мышиного геномов есть ARE, обрезанные при их вставке, что лишает их всякой возможности функционирования. Во многих случаях в параллельных позициях в человеческом и мышином геномах можно обнаружить усечённые и совершенно мёртвые ARE (рис. 5:2).

Если не становиться на ту позицию, что Бог поместил эти усечённые ARE точно в эти места для того, чтобы сбить нас с толку и ввести в заблуждение, вывод о наличии у людей и мышей общего предка практически неизбежен. Таким образом, эти полученные недавно данные о геномах представляют собой серьёзнейшую проблему для тех, кто держится идеи о том, что все виды были сотворены с чистого листа.

Размещение людей на эволюционном древе жизни ещё больше подкрепляется сравнением с нашим ближайшим ныне живущим родственником – шимпанзе. Цепочка генома шимпанзе теперь расшифрована, и она показывает, что на уровне ДНК люди и шимпанзе идентичны на 96%.

Ещё один пример этого близкого родства даёт изучение анатомии хромосом человека и шимпанзе. Хромосомы – это наглядные проявления генома ДНК, которые видны в световой микроскоп при делении клетки. В каждой хромосоме содержатся сотни генов. На рисунке 5.3 показано сравнение между хромосомами человека и шимпанзе. У человека 23 пары хромосом, а у шимпанзе – 24. Различие в количестве хромосом представляется следствием того, что у предка две хромосомы слились вместе, образовав человеческую хромосому 2. На то, что у человека она является слившейся, указывает также изучение хромосом гориллы и орангутанга – у них по 24 пары хромосом, очень похожих на те, которые есть у шимпанзе.

В последнее время, когда уже определена полная цепочка человеческого генома, стало можно увидеть точное место, где произошло это предполагаемое слияние хромосом. Цепочка в этом месте – на длинном рукаве хромосомы 2 – действительно примечательна. Позвольте мне, не вдаваясь в технические детали, просто сказать, что на концах всех хромосом у приматов имеются особые цепочки. Эти цепочки обычно не встречаются больше нигде. Но они есть именно там, где это предсказывает теория эволюции, в середине нашей слившейся второй хромосомы. Слияние, произошедшее при нашей эволюции из обезьян, оставило тут свой отпечаток в ДНК. Очень трудно понять это наблюдение, не постулируя наличия общего предка.

Ещё один довод в пользу общего происхождения шимпанзе и человека даёт нам особый факт, наблюдающийся в том, что называют псевдогенами. Это гены, имеющие почти все свойства функционального пакета инструкций в ДНК, но с одним или несколькими сбоями, превращающими их текст в белиберду. При сравнении шимпанзе и человека время от времени выявляются гены, явно функциональные только у одного вида, потому что в них случилась одна или несколько вредоносных мутаций. В человеческом гене, известном как каспаза-12, например, сохранились следы нескольких ударов, хотя он есть и в относительно идентичном месте у шимпанзе. Ген каспаза-12 у шимпанзе действует нормально, как и похожий ген почти у всех млекопитающих, включая мышей. Если люди возникли вследствие сверхъестественного акта особого сотворения, зачем Богу потребовалось вставлять именно в это место такой нефункциональный ген?

Date: 2015-12-13; view: 521; Нарушение авторских прав