Невеста для Хуберта 2 page

И пожалел о резкости, увидел, что Элина обиделась, отвернулась к нему спиной, прихлебывая остывший жидкий кофе.

— Ладно, мурочка, не дуйся, как мышь на крупу, что-нибудь придумаем. На барахолке, секонд-хенд есть неплохие вещи из той же Голландии. Безвыходных ситуаций не бывает. Я, к счастью, еще не разучился принимать нестандартные решения.

— Если я уеду, как же ты без меня, без знойного женского тела, ведь плоть требует? — выложила она последний аргумент.

— Потерплю, завяжу морским узлом. Не сумневайся, ты у меня единственная и неповторимая.

— Так я и поверила, — усмехнулась женщина. — Кто повариху Надьку в рейсах с голодухи дрючил? Об этом Францевна все уши прожужжала.

— Кто, кто? Капитан и его первый помощник, работавший на КГБ, — с досадой ответил Степан. — Пойми, на борту не меньше сотни членов экипажа и все три бабы. До рядовых моряков очередь не доходила, так что твоя торговка Францевна зря языком чешет. И потом было не до баб, за сутки так с тралами и рыбой намаешься, что с ног валишься. Мне, опытному мореману, не привыкать, по полгода на промыслах корячился, в штормах просолился и закалился.

— Зарекался кувшин по воду ходить, — напомнила Элина.

Пшонка взял со стола конверт, оделся в заношенную куртку, нахлобучил на голову шапку из овчины и вышел из квартиры.

Дня через три в квартире прозвучал телефонный звонок. Элина в это время хлопотала на кухне. Степан поднял трубку.

— Слушаю, — произнес он с металлом в голосе и с опозданием осознал, что допустил оплошность, ведь по резкому звонку не трудно было догадаться, что междугородка.

— Вас беспокоит представитель международного брачного агентства «Счастье без границ», — прозвучал приятный мужской тенор и с явной настороженностью поинтересовался.— Это квартира Элины Макаровны Пшонка? Я не ошибся?

— Не ошиблись.

— Странно, ведь в полученном нами письме она сообщила, что незамужняя, девица и страдает от одиночества и тоски, ищет достойного спутника жизни?

— Конечно, холостячка, старая дева, страдает от одиночества и ищет жениха,— подтвердил Степан и быстро сообразил. — Я ее двоюродный брат, приехал по телеграмме из Ростова, чтобы присмотреть за ее жильем, пока сестрица будет в Голландии. Квартиру без присмотра оставлять опасно, того и гляди, домушники обворуют, вот я и примчался. Сестра у меня добрая, ласковая, как не помочь.

— Могу поговорить с ней?

— Без проблем,— ответил Пшонка, довольный тем, так ловко удалось выпутаться из неожиданной ситуации, и громко позвал.— Сестрица, Элина, тебя к телефону по объявлению.

— Что отвечать?— прошептала она в замешательстве.

— Слушай, не торопись с ответом, я назвался твоим двоюродным братом. Приехал из Ростова по твоей телеграмме,— тихо ответил он, передавая трубку, прикрыл микрофон ладонью. — Больше нежности и доброты в голосе.

— Слушаю вас, — произнесла она, как можно мягче.

— Добрый вечер, Элина Макаровна. Меня зовут Вилен Ильич, я — я главный агент международного брачного агентства «Счастье без границ».

— Добрый, даже замечательный, — с волнением отозвалась она

— Ваше прекрасное, искренне письмо и фотография, которые мы разместили на сайте в Интернете, произвели на жениха неизгладимое впечатление, — сообщил он и вкрадчиво польстил. — У вас очень редкое и красивое имя. Звучит, как на флейте волшебная музыка Э-ли-на-а…

— Разве редкое? Знаменитую актрису Быстрицкую тоже зовут Элиной.

— Возможно, ее назвали в вашу честь? — озадачил он.

— Не знаю? — медленно соображая, стушевалась Пшонка. — Она намного старше меня. Снималась в кино, когда я еще ходила в детский сад.

— Впрочем, это не столь важно, Главное, что вы красивая, сексапильная, непорочная девица. В старые времена таких недотрог называли девами, — пояснил главный агент. — Ваше преимущество в том, что моложе не только Быстрицкой, но и претендующих на вашу руку состоятельных женихов, в том числе и банкира из Нидерландов. Лишь увидел вас, то сразу обомлел, понял, что нашел свою судьбу.

— Обомлел? Он же меня не видел? — удивилась Элина.

—По Интернету отправили ему вашу фотографию и он сразу же сделал выбор. Теперь ваша очередь выбирать жениха. Не советую отдавать руку и сердце первому встречному. Следует знать себе цену, поторговаться, тогда больше станут уважать и беречь. Вдруг внешне не подойдет, ведь о вкусах не спорят.

— Где могу его увидеть? Он прилетел в офис?

— Ну, что вы, душечка, — рассмеялся Вилен Ильич. — У банкира каждая минута на счету, ведь время — деньги. Это вам предстоит совершить незабываемое, романтическое путешествие в страну тюльпанов, сыра и ветряных мельниц. Встретит, как принцессу. Банкир предоставил свое фото. Импозантный господин. Лоб не узкий, как у шимпанзе, а высокий, бугристый, сократовский. Сразу видно, что интеллектуал. Среди лобастых немало великих людей.

— Я об этом знаю, Гениальность, талант зависят от объема. Веса головного мозга, — с явным удовольствием Пшонка блеснула познаниями.

—Совершенно с вами согласен, головной мозг важнее спинного, — заметил главный агент, выдал очередную дозу комплимента.— У вас, Элина Макаровна, незаурядные литературные способности. Жених согласен на встречу. Для этого вам надо прибыть в наше международное брачное агентство. Здесь мы оформим загранпаспорт, получим визу и приобретем для вас билет на Амстердам. При себе необходимо иметь паспорт, не менее четырехсот долларов на дорожные расходы и личные вещи.

— Четыреста долларов?!

— Разрешено и больше, не только в долларах, но в евро и рублях,— ответил он.— Пусть вас это не огорчает, затраты минимальные, будут возмещены сторицей, с лихвой. Недели вам на сборы хватит?

— Хватит,— не подумав, ответила, напрочь позабыв о том, что предстоит раздобыть паспорт без штампа, а теперь еще и валюту. — Не затягивайте с прибытием. Недостатка в претендентках на сердце богатого голландца нет. Такой шанс выпадает очень редко, — предупредил Вилен Ильич. — До скорой встречи.

Пшонка порывалась удовлетворить свое любопытство, узнать, как зовут и в каком городе живет жених, но связь оборвалась.

— Нагородил ты, Степ, проблем,— словно манекен, замерла она с трубкой в руке. — Новый паспорт, четыреста долларов и неделя на сборы? Вертись, муженек, это твоя идея, заварил кашу, сам и расхлебывай.

— М-да-а? Птичка моя, — почесал он затылок, ища оптимальные варианты.— Имитируешь потерю и получишь новый паспорт без штампа о браке. Использую старые связи. А вот с поиском долларов придется покрутиться. Впрочем, Эврика! На днях старпом Кирилл Чабан из Лас-Палъмаса прилетел с валютой. Мы с ним в «Реанимации» пару часов знатно посидели.

— В какой еще реанимации? Ты вроде здоров?— испугалась Элина.

— Так рыбаки промеж себя кафетерий «Коралл», что в микрорайоне Марат, называют, — пояснил супруг.— Там они после большого бодуна свое подорванное здоровье водочкой, вином и пивом поправляют. Так вот, он проявил щедрость и похвастался, что рейс оказался удачным. Я не спросил, сколько он “зелени” привез, бестактно залазить в чужой карман. Но думаю, что не откажет в шестистах долларах, ведь и за новый паспорт придется нужному человеку дать на лапу и тебе перед дорогой прибарахлиться. Кирюхе, когда был при деньгах, я не один раз помогал, поэтому он последней скотиной будет, если не войдет в положение.

Конечно, я ему о наших планах ни гу-гу. Скажу, что занимаю валюту на кормежку и оплату коммунальных услуг. А если вдруг упрется рогом или его жену жаба задавит, то придется у других одалживать, но тогда под большие проценты. Где наше не пропадало. Думаю, что старпом поможет, для него честь и совесть — не пустой звук. Все будет о, кей. Готовься, наводи марафет, макияж, щеки румянами мажь, чисти свои перышки. Надо пустить пыль в глаза загранице, показать, что мы тоже не лыком шиты и не пальцем сделаны …

— Степ, он, ну, этот главный агент Вилен Ильич, тоже знает, что Голландия славится тюльпанами, сыром и ветряными мельницами…

— Он забыл добавить валютными проститутками, которые обитают на улице Красных Зорь, — просветил супруг.

— Откуда ты знаешь? — насторожилась Элина.

— Знаю и баста!

— Наверное, пользовался услугами проституток, когда с экипажем траулера заходили в порт, — осенила ее догадка. — Значит, изменял мне напропалую.

— Если бы после нескольких месяцев на промысле, когда кровь в жилах закипает и баба-страшко кажется красавицей, захотел «разгрузиться», то не получилось бы, — вздохнул бывалый рыбак.

— Почему?

— По кочану! Первый помощник капитана нас от себя ни на шаг не отпускал, чтобы не опорочили облик советского человека. Запрещено было употреблять спиртные напитки, а с иностранками общаться тем более. Ты же знаешь, что в СССР секса не было. Первый помощник по заданию КГБ следил за тем, чтобы нас не завербовали западные спецслужбы. В общем, пас нас, как чабан отару овец. Это сейчас, когда настежь открыли «железный занавес», вольному воля. Поезжай на все четыре стороны, только бы валюты было вдоволь. Вот заработаем на банкире и всей семьей отправимся в круиз. Насмотришься разной экзотики. Ты ведь дальше Крыма свой нос не показывала?

— Да, так получилось, — вздохнула она. — На кукурузнике в Симферополь довелось раза два-три летать, а на больших самолетах — ни разу. Что-то мне не по себе становится, как только представлю, что, не зная языка, окажусь в чужой стране.

— Банкир, наверняка, русский язык знает, — утешил Степан. — если нет, то у него под рукой переводчик. Тебе придется лишь улыбаться, изображать умную девушку. Ты у меня прирожденная актриса. Не трусь, Элка, выше голову и хвост трубой, все у нас получится.

—Тебе легко мечтать, рассуждать. Не придется лететь к черту на кулички.

— Кто не рискует, тот не пьет шампанское.

— За чужой счет каждый горазд. Эх, нам бы их капитал и возможности,— вздохнула Элина и призналась. — Меня настораживает большая разница в возрасте. Не афера ли с этим объявлением?

— Двадцать лет, пустяки, — развеял он ее тревогу. — Я знаю одного старого чудака, так он женился на девушке, которая ему годится во внучки с разницей в сорок лет. Правда, она от него после медового месяца сбежала, но факт остается фактом.

— Это же инцест, кровосмешение? — возмутилась жена. — От таких браков родятся калеки, уроды и дебилы.

— Она ему не родственница, — сообщил Степан. — Хоть и месяц, но потешил свое самолюбие, насладился юным телом.

— Чего только на белом свете не бывает, поэтому и называют его грешным, — вздохнула Пшонка. — Помилуй и сохрани нас, Господь, от напастей, одари нас лучше счастьем.

Все получилось, как надо — старпом не подвел, дал в кредит семьсот долларов, новый паспорт оформили в рекордный срок. Элину малость приодели в меховые сапожки и недорогое бывшее в употреблении пальто с норковым, кое-где изъеденным молью куцым воротником.

— Степ, может про запас занять долларов триста у соседки Тамары Батрак? У нее валюта водится, недаром в Турцию и Польшу мотается за барахлом, — предложила супруга.

— Упаси Господь с этой базарной бабой связываться, — возразил Пшонка. — Начнет приставать, зачем да для кого? Она ушлая, без нотариально заверенной расписки не даст. А затем, если просрочим возврат долга, то не будет покоя, по судам затаскает. Это не мой кореш Кирюха под честное рыбацкое слово без всяких возражений валюту дал. А бабы себе на уме.

— Пожалуй, ты прав. Тамарка мне тоже не нравится за длинный и острый язык, — призналась Элина. — Любит в чужие дела совать свой нос, поэтому я отказалась от предложения вместе спекулировать на рынке тряпками, бижутерией и турецким золотом. Всех осуждает, срамит, считая себя одну праведной и справедливой. Горя и сплетен не оберешься.

— Вот именно, — подтвердил Степан, редко соглашавшийся с женой, и обнадежил. — Голландец тебе на радостях соболью или норковую шубу подарит, колье с бриллиантами, перстни с рубинами и изумрудами, — обнадежил Степан. — У него, коль решил жениться на русской бабе, евро и долларов куры не клюют. Мучается, страдает из-за того, что не знает, что с ними делать. Мы быстро найдем им применение. У нас столько проблем, где тонко, там и рвется.

Пшонка подвела тушью ресницы, навела на щеках румяны, а губы очертила алой помадой. Освободилась от термобигудей и светло-каштановые волосы локонами обрамили ее голову. Степан с удивлением и восторгом произнес:

—Ох, ты, птичка моя, да ты у меня, красавица писаная! Глаз не отвести. Что ж ты раньше так не чепурилась? У голландца голова пойдет кругом и слюни потекут. Жаль тебя к старому хрычу отпускать. Чувствую сердцем, что он от тебя не отстанет, пока не согрешишь.

— Степ, так может я никуда не поеду. Сердце не лежит и какое-то смутное предчувствие?— призналась Элина.

— Нет, лапушка, поезжай, поздно назад пятками идти, поезд тронулся. Решено окончательно и бесповоротно, — твердо сказал супруг. — С болью в сердце отпускаю, но другого эффективного способа выбраться из нищеты, стать белыми людьми у нас нет. Воровать, тащить в дом, где что плохо и хорошо лежит, мы не приучены и совесть не позволяет. Помощи ждать не откуда. Что твоя, что моя родня — все жебраки, донашивают обноски социализма. Сами смотрят, как бы у нас что-нибудь из одежды, обуви или харчей урвать на халяву. Поезжай, а я за тебя буду Богу молиться и ждать валютных переводов…

— Знаю, какой из тебя праведник, — усмехнулась она. — Запьешь здесь по-черному без моего присмотра.

—Не без того, только по большим праздникам, я ведь не мумия, а живой человек с земными потребностями. Требуется разрядка от тоски и стрессов, а спирт — самое лучшее лекарство.

— Шавок-давалок и собутыльников не смей в дом приводить, а то последние вещи вынесут, — наставляла она, рассматривая свое лицо в позеленевшем по краям зеркале старого трюмо. — Если только узнаю, что ты здесь устроил притон, публичный дом, то брошу все, вернусь и устрою тебе большую порку. Выпру из квартиры к чертовой матери.

— Не от хорошей жизни я вынужден мыкаться, — вздохнул Степан. — Чтобы меня не затянула трясина, регулярно, не реже месяца переводи мне по 100, а лучше 200 евро и тогда порядок будет обеспечен.

— Ты что, рехнулся, такую сумму на одного?! Слишком жирно. Сколько же тогда мне тогда останется?

— Не жадничай, ты же у голландца будешь на полном обеспечении, — заметил он. — Только шибко не обжирайся, знай меру, сохраняй фигуру, а то превратишься в жирную Хавронью, как те американки или европейки на хот-догах и гамбургерах.

— Я знаю меру. Ох, Степ, мягко ты стелешь, да жестко спать, — возразила Элина. — О чем угодно, легко помечтать, а как оно там на самом деле получится, одному Богу известно. Вдруг он меня покарает за ложь, что я, замужняя женщина, прикинулась невинной, чтобы голландцу голову задурить и облапошить?

— Потом, когда дело свершится, покаешься и Господь все простит. Многие так поступают и живут припеваючи, греша и тут же перед иконами замаливая грехи.

— Одно дело, когда человек грешит, заблуждается по недомыслию, а другое, когда со злым умыслом, сознательно, — промолвила жена.

— В том твоей вины нет. Политики, депутаты и чиновники, довели людей и страну до такого мерзкого состояния. Люди из Украины бегут, словно крысы с тонущего корабля на заработки в Россию, Белоруссию и в дальние страны. Нет на мошенников и аферистов, захвативших власть, Сталина или Берия. Всех бы поставил к стенке и пустил в расход. Меньше народа, больше кислорода. Сволочи, кровопийцы, ворюги!

— Ладно, Степ, не рви сердце, словами и слезами делу не поможешь. Вдруг нам на сей раз, фортуна улыбнется, — надеждой сказала Пшонка.

— Дай-то Боже! Чувствую, что это наш звездный час! — воодушевился он. — Ты — мой ангел-хранитель, последняя надежда на лучшую жизнь. Надуем голландца и заживем, как белые люди.

Он призадумался о чем-то и продолжил:

— Сказывают, что в давние времена, перед тем, как оправиться в поход или плавание, воины и моряки надевали на своих жен или любовниц кожаные пояса верности, чтобы те не занимались блудом. Может и нам что-нибудь подобное придумать?

— Еще чего не хватало, — возмутилась Элина. — Голландец же меня сразу вытурит за такой «сюрприз».

— Да с ним надо ухо держать востро, — почесал Степан небритый затылок. — Но ты под любым предлогом отказывай ему в плотских удовольствиях. Ссылайся на болячки, критические дни, на перемену климата и вообще. Тяни кота за хвост.

— Степ, но ведь так долго продолжаться не может, он заподозрит неладное, станет силой брать?

—Выкручивайся, как можешь, но сохрани мне верность, чтобы никто не посмел сделать из меня рогоносца! — твердо с нескрываемой угрозой заявил супруг. — Устроишься и не скромничай, сразу же возьми буржуя за жабры. Потребуй аванс в пятьсот, нет… в тысячу евро, а может и больше, не обеднеет. Половину перешли мне по Вестерн-Юнион,.

— Степ, ты мне уже все уши прожужжал с этим Вестерн-Юнионом, — упрекнула Элина.

— Что же ты, душечка, хотела. Самой в роскоши купаться и с золотой посуды питаться, — перебил он ее, довольный неожиданно удачной рифмой. — Не для того я тебя от сердца, от тела своего отрываю, чтобы ты там шиковала, а я здесь от голода пух.

Он выдержал паузу, пристально глядя на супругу, пытаясь проникнуть в ее сознание и разгадать коварный замысел. Потом продолжил:

— Может ты решила меня и дочку кинуть и связать свою судьбу с голландцем. Выкусишь, этот номер у тебя не пройдет. Из-под земли тебя достану.

— Дурья твоя башка, у меня вообще нет желание ехать, черт знает куда, — призналась женщина. — Ты подумал о том куда, на какой счет я тебе буду валюту отправлять? Или, как Ванька Жуков писал письмо «дедушке на деревню». Почитай чеховский рассказ.

— Читал, когда в школе учился, — ответил и призадумался он. — У тебя Элка котелок варит. Как же я об этом не подумал. Понадеялся на почту, а она нынче хреново работает. Мошенники валюту перехватят. Ты права, надо срочно открыть валютный счет в каком-нибудь коммерческом банке. Эх, опять непредвиденные расходы. Придется пожертвовать несколькими бутылками самогона и пива.

— Меньше выпьешь, здоровее будешь, — заметила она.

— Если ты такая хитро-мудрая, то посоветуй, в каком банке лучше всего открыть счет?

—В агропромышленном банке «Украина». К нему больше доверия, банкротство не грозит, — сообщила Элина.

— Может в Приватбанке?

— Там сплошь и рядом засели ушлые евреи.

—Так это и есть гарантия. Жиды не станут разорять свой банк! — с оптимизмом изрек он.

Не мешкая, отправился в офис банка, размещенный вблизи межрейсового дома рыбаков и ресторана «Меридиан» по улице Свердлова. Через час с довольной миной возвратился домой с двумя ксерокопиями реквизитов банка и личного валютного счета. Одну из копий отдал жене и велел:

— На этот счет будешь переводить евро, а я их приму через банкомат или в офисе, — показал пластиковую карточку. — Чудеса техники. Когда-то денежные переводы по телеграфу считались вершиной технических достижений, а нынче Интернет творит чудеса. Только ты не задерживай с переводами. Два-три раза в месяц напоминай о себе, а если крупную сумму, например пятьсот или тысяча евро, то можно и один раз.

— Не жирно ли будет? При дармовых деньгах квартиру в притон превратишь, от алкашей и проституток прохода не будет.

— Не трусь, Элка, я их положу на депозит и когда возвратишься купим особняк, виллу на берегу моря или построим на острове Тузла.

— Дурак думкою богатеет, — усмехнулась женщина. — Поди, у Хуберта не печатный станок. Он деньги на ветер пускать не станет.

— Он же банкир и поэтому бабла вдоволь, куры не клюют, — возразил Пшонка. Эллина свернула лист бумаги с отпечатанными реквизитами и счетом Степана вчетверо и положила между страниц паспорта.

— Гляди, не потеряй, береги, как зеницу ока, — приказал супруг.

Наступил день отъезда. Элина вскипятила на газовой плите воду, приняла душ. Собрали самые лучшие платья, блузки, кофты и юбки, сапожки, туфли и босоножки, купленные в ту пору, когда супруг промышлял рыболовством и зарабатывал «боны», на которые она отоваривалась импортом в спецмагазине «Альбатрос». Сложила сменное белье, бигуди, полупустую косметичку, губную помаду, тушь для ресниц в старый потертый чемодан с позеленевшими бляшками на уголках. Тщательно утрамбовала, чтобы закрыть замки.

— Гляжу, почти весь гардероб в чемодан упаковала, словно на бал-маскарад собралась, — ревностно заметил Степан. — Уж не задумала ли там навсегда остаться под боком у недорезанного буржуя, а меня с дочкой оставить на произвол судьбы-злодейки?

— Степ, подумай, если я перед ним предстану нищенкой, то выгонит в шею. Надо ему пыль в глаза пустить, — выдала Элина убедительный аргумент.

— Согласен, а вот золотой перстенек и серьги с рубинами, что я тебе подарил на день рождения, сыми, оставь дома. Они тебе там ни к чему. Банкир тебе диадему или ожерелье на радостях купит.

— Выкусишь! Я значит сниму, а ты их загонишь в ломбард или спекулянтам на рынке, а деньги с собутыльниками просадишь. Даже и не помышляй, драгоценности останутся со мной. Это единственная память и утешение о счастливой молодости, — твердо заявила она.

Зная ее строптивый, хохляцки упертый характер, Пшонка не стал настаивать. «Игра стоит свеч. Недельку как-нибудь перекантуюсь, перехвачу деньжат у корешей, а потом начнутся поступления по Вестерн-Юнион и заживу припеваючи на широкую ногу, — с теплотой в сердце подумал он. — Когда ходил на траулерах в загранку, я ее кормил и поил, а теперь пусть Элка узнает почем фунт хлеба. Ничего выдюжит, здоровая кобыла. Если все пойдет, как задумали, то голландец долго не протянет и она, как законная жена иностранца станет хозяйкой всего его имущества. Какие богатства сваляться на наши головы. Это же уму непостижимо! У меня не голова, а Дом советов. Такую гениальную операцию придумал».

Глуповато-наивная улыбка проявилась на его лице.

— Чему радуешь? Жена уезжает, а ему все по барабану, — упрекнула женщина.

— Грущу, сожалею, но не показываю виду, чтобы не расплакаться. Я же не кисейная баба, а мужик, закаленный морями и штормами.

—Так я тебе и поверила.

— Надо бы посидеть на дорожку, как полагается, чтобы тебе, точнее, нам повезло. Доставай-ка свое НЗ, — с виноватым видом наблюдал за ее сборами, предложил супруг..

— Откуда тебе известно о моем НЗ?

— Ты же у меня запасливая, всегда что-то приберегаешь на «черный день».

—Прямо экстрасенс, ясновидец, — усмехнулась Пшонка. Зашла в туалет и достала спрятанную от Степана в сливной бачок бутылку марочного вина Мускат. Вытерла салфеткой и поставила на стол.

—Полгода хранила к своему дню рождения, — сообщила женщина. — Похоже на то, что теперь придется его отмечать в Голландии, будь она неладная… Ох, не лежит у меня сердце к этому путешествию.

— Не говори так. Постучи по дереву и сплюнь через плечо, — велел он и пояснил. — У моряков и рыбаков есть такая примета: как корабль назовешь, так он и поплывет.

Отчасти суеверная, Элина легонько стукнула ладонью по дверному косяку и плюнула через левое плечо.

— Полный порядок, — одобрил, несмотря на предстоящую разлуку, заметно повеселевший при виде вина, Степан. Перед тем, как выдернуть штопором пробку, он потер ладони. Жена собрала нехитрую снедь: бутерброды с дешевой печеночной колбасой и салом, квашенную капусту, соленые огурцы и помидоры. Он разлил ароматное вино по двухсотграммовым стаканам, себе полный, ей — половину. Чтобы не обиделась, пояснил:

— Тебе ведь в дорогу, еще развезет от качки и вырвешь. А у меня, как ты сама заметила, горло луженое, любой напиток впрок.

— Не слишком без меня увлекайся и баб не води, — предупредила супруга.

— На какие шиши? Какие бабы, если я остаюсь на бобах, а они любят шампанское, цветы и шоколад…

— Есть такие шалавы, что и за рюмку самогона под любого мужика лягут.

— С такими не вожусь, — с гордостью заявил Пшонка. — Не забывай про Вестерн-Юнион. Завяжи узелок на память, чтобы сразу отправила перевод без промедления и раскачки. А то ведь через месяц Кирюха потребует должок. Еще хорошо, что без процентов. Ну, давай вздрогнем, чтобы нам с этим богатым буржуем здорово повезло.

Они выпили, молчаливо закусили. Хмель ударил Степану в голову, он неожиданно возжелал нежности и женского тепла. Обнял ее за плечи и пропел свой любимый припев: «Ты рыбачка, я — рыбак, мы не встретимся никак…» Элка, подари мне на прощание свою любовь. Ты сейчас такая загадочная и аппетитная. Когда еще нам доведется? Живо в постельку…

— Ишь, кобель, чего захотел. Мало тебе было ночи, всю помял, аж кости трещат. Наконец то прозрел, понял, как без меня будет тоскливо.

— Понял, жаль тебя отпускать, но другого варианта нет, — согласился он.

— У нас для секса времени нет, а по-быстрому я не хочу. До отправления автобуса лишь полчаса, а еще до вокзала надо доехать, — пояснила женщина.

Он хотел наполнить ее стакан, но супруга прикрыла его сверху ладонью. Тогда Степан налил вино в свой и, не смакуя, залпом выпил до дна. Элина, бросив взгляд на настенные часы, поспешно оделась, взяла чемодан и сумку со скромными пожитками. На такси денег не было, поэтому дождались троллейбуса.

Степан проводил бывшую супругу на автовокзал. Расставание получилось трогательно-печальным. Она молчала, словно набрав воды в рот или как на поминках.

— Ладно, птичка моя, в добрый путь,— нарушил Пшонка тягостно-гнетущую паузу и прижался губами с колючей щеткой усов к ее холодной щеке. Накрапывал, подхваченный резкими порывами ветра холодный дождь. Женщина зябко передернула плечами. Он заглянул в ее глаза, и неизвестно, слезинка или капля дождя скользнула по ее щеке. Защемило сердце, но муж не показал своей слабости, опустив голову, попросил:

— Приедешь на место, в Голландию, немедля позвони, как он тебя встретил, где устроилась на ночлег. Будь поначалу покладистой, расположи его к себе, заслужи доверие. Но пусть он, старый хрыч, на секс не рассчитывает и волю рукам не дает. Ты у меня умница, в медпрепаратах разбираешься, но гляди, чтобы без следов. Все будет хорошо, как мы задумали, заживем потом в вилле припеваючи...

— Сидела бы я дома, носки, свитер или макраме в тепле вязала, — вдруг заявила Элина.— Черт меня куда-то несет в такую непогоду.

— Теперь уж хода назад нет понесли затраты, залезли в долги, придется тебе отрабатывать, назад ходу нет, — напомнил супруг о суровой прозе жизни. — Не грусти, я буду за тебя молиться. Как только устроишься, позвони и вышли валюту по «Вестерн-юнион», чтобы я здесь с голодухи не протянул ноги, не опух, не околел. Не скупись, твой буржуй не обеднеет. Не забывай, что мы Чабану Кирюхе должны шестьсот баксов, а долг платежом красен.

Он помог ей войти в автобус и водитель «Икаруса» от платформы вырулил машину на трассу. В последний миг Степан сквозь перечерченное потеками дождя стекло увидел печальное лицо жены, поспешно махнул ей рукой. Она обиженно отвернулась.

Пшонка не без хлопот отыскала в одном из тихих переулков в пригороде столицы, неказистый одноэтажный дом за ажурной металлической оградой. У ворот скромная вывеска со стрелкой-указателем МБА «Счастье без границ».

Она прошла мимо палисадника к двери. Отворила ее и оказалась в уютной прихожей с несколькими стульями для посетителей. За следующей дверью с яркими стеклами-витражами ее взору предстал офис.

Из-за стола, расположенного у окна, поднялся русоволосый, симпатичный мужчина в светлом клетчатом костюме, в голубой сорочке и оранжевом галстуке. На его тщательно выбритом лице просияла белозубая улыбка. Он сделал несколько шагов навстречу посетительнице.

— Добро пожаловать, Элина Макаровна! Я вас сразу признал по фотографии, но в жизни вы намного моложе и приятнее. Госпожа Пшонка? Очень забавно, оригинально и стильно. Есть такая еврейская присказка: легче сто раз сказать пшенка, чем один раз кукуруза, — скаламбурил мужчина и мягко пожурил. — Долго же вы, голубушка, собирались. Мы, грешным делом подумали, что вы уже нашли себе спутника жизни. Какого-нибудь олигарха или криминального авторитета, что одно и тоже. Хотели уже снять вас с учета потенциальных невест. Очень вовремя появились, как говорится, в нужное время в нужном месте.

— Деньги, валюту искала, одалживала, — тронутая его заботой, искренне призналась Элина.

— Ох, бедные наши женщины-красавицы, неутомимые труженицы! — воздел он руки вверх и покаялся. — Это мы, мужики, виноваты, что вы пребываете в таком униженном, рабском положении. Ну, ничего, Элина Макаровна, не падайте духом, потерпите немного. Бог терпел и нам велел. Скоро, очень скоро вы станете состоятельной госпожой и эти проблемы канут в прошлое.

— Спасибо, я очень на это рассчитываю. Надоело над каждой копейкой трястись и отказывать себе в элементарных вещах и потребностях, — пожаловалась она. — Те же колготки постоянно приходиться штопать, делать затяжки, на всем экономить.

—Вы бы позвонили, мы бы вас встретили на вокзале с цветами и в шикарном лимузине. Напрасно поскромничали, хотя эта черта характера и украшает человека. Рады видеть вас у себя в агентстве. Откровенно говоря, помышляли предложить жениху другую невесту. С претендентками проблем нет, многие девушки и дамы сейчас стремятся уехать за кордон в поисках счастья. Но эти иностранцы такие капризные, привередливые, часто выдвигают главное условие, чтобы невеста была непорочной и красивой девицей. А такие особы сейчас большая редкость. Если невинная, так обязательно какая-нибудь кривоногая или горбатая уродина, а красавицы с юных лет занимаются сексом, потому что избалованы вниманием мужиков. Стоит только девицу ираспечатать и пошла по рукам. Попробуй, угоди зажравшимся буржуям. Перебирают сладкими харчами.