Картина 4

11 марта 1985 года. Два часа ночи. Квартира Горбачевых. Спальня в розовых тонах. Большая кровать. Под одеялом Раиса и Михаил Горбачевы. Она в красивом бархатном халате, читает журнал «Советский экран». Он в пижаме и носках.

Горбачев. Хорошо, если послом. Я послом только «за». Особенно, если в Англию. У меня и ботинки совсем прохудились.

Раиса. Какие ботинки?

Горбачев. Те самые, которые я из Англии в прошлом году привез. Говорил же тебе: надо брать две пары! Нет! Мне на платье денег не хватит. Ты это платье одела один раз! А мне в ботинках каждый день на работу ходить.

Раиса. Ты хоть понимаешь, что ты мелешь?

Горбачев. Что я мелю?

Раиса (крутит пальцем у виска). Ну, ты вообще.

Горбачев. Чего?

Раиса. Сам же пару дорогущих ботинок пропил, а теперь виноватых ищешь. Что за человек такой?

Горбачев. Че я пропил?

Раиса. А ты не знаешь чего?

Горбачев. Приехали. Я же тебе сто раз объяснял - не пил я. Просто был в гостях у Егора Кузьмича. Там все пили. А я не пил. Потом кто-то по - ошибке одел мои ботинки и ушел.

Раиса. Ой! Дурак!

Горбачев. В конце концов, ты можешь сама спросить у Егора Кузьмича.

Раиса. Надоел ты мне своим Егором Кузьмичем. Сил больше нет!

Горбачев. Зря ты так, Рая. Мы вместе работаем, он мне помогает.

Раиса (перебивает). Ботинки он у тебя воровать помогает.

Горбачев. Между прочим, если дело все-таки выгорит, и меня утвердят генеральным, где тут дерево, три раза постучать…

Раиса. По голове себе постучи.

Горбачев. Так вот: если дело выгорит, придется утвердить его вторым секретарем. У него большой авторитет в партии, и я ему многим обязан.

Раиса. Короче, я поняла! На меня тебе наплевать!

Горбачев. Ну, че ты к нему прицепилась?

Раиса. Потому что он - мужлан. Не пара тебе. Вот Сашенька Яковлев – интеллигент. Всегда из Канады мне духи привозил, а тебе, охламону, костюм модный или галстук. Вот тебе какого друга надо!

Горбачев (махает рукой). Ладно. Разберемся.

Раиса. А Лигачев твой ботинки ворует. Сколько они стоили?

Горбачев. Кто?

Раиса. Ботинки.

Горбачев (в волнении садится на кровать). Сейчас не об этом думать надо. Тут судьба человека решается! Вот не изберут меня завтра. И все! Хорошо, если будет Гришин. Он мужичок добрый, да и отношения у нас нормальные. Тут либо послом в Лондон, либо возглавлю институт Глобальных проблем человечества. А вот если Романов…Знобит что-то!

Раиса. Ненавижу, когда ты трусишь!

Горбачев. Смотрит на меня волком на политбюро. Ему бы только до власти добраться, а там…Чего смеешься? Тебя тоже посадят!

Раиса. А меня за что сажать? Я женщина честная.

Горбачев. Он найдет за что.

Раиса. Что ж ты лежишь? Настоящий бы мужик встал, пошел, разобрался. Сколько у тебя сторонников в политбюро?

Горбачев. Надо подумать.

Раиса. Не ковыряйся в носу. Платок возьми. Горе луковое.

Горбачев (сморкается в платок). Воротников, потом вроде Алиев обещал поддержку. Хотя он хитрый. Восточный человек.

Раиса. Все что ли?

Горбачев. Потом в аппарате ЦК меня поддерживают. Егор Кузьмич….

Раиса. Опять Егор Кузьмич. Ты когда-нибудь прекратишь надо мной издеваться?

Горбачев. Рыжков Николай Иванович. Наш новый секретарь.

Раиса. Он член политбюро?

Горбачев. Нет. Но присутствует на заседаниях.

Раиса. Я тебя не спрашиваю, кто присутствует! Ладно, вижу, с тобой по-другому разговаривать надо. Как в детском саду. Сколько у вас членов политбюро?

Горбачев. Вместе с кандидатами?

Раиса (вздыхает). Давай уж без кандидатов. А то до утра считать будешь!

Горбачев. Десять человек.

Раиса. Перечисли.

Горбачев. Значит, так. Во-первых, я, Горбачев Михаил Сергеевич. Секретарь ЦК по сельскому хозяйству.

Раиса. Сейчас возьму швабру и постучу кому-то!

Горбачев. Чего?

Раиса. Давай дальше.

Горбачев. Громыко, министр иностранных дел. Тихонов, председатель совета министров. Гришин, первый секретарь московского комитета партии. Алиев, первый заместитель предсовмина. Щербицкий, первый секретарь Украинского ЦК, Кунаев, первый секретарь Казахстанского ЦК, Потом Романов….Будь он трижды проклят!

Раиса. Не отвлекайся!

Горбачев. Все вроде.

Раиса. Восемь человек.

Горбачев. Че?

Раиса. Я насчитала восемь человек. А ты сказал десять.

Горбачев. Кого-то забыл. Я Кунаева говорил?

Раиса. Говорил.

Горбачев. Сейчас еще раз попробую. Значит так, Горбачев Михаил Сергеевич….

Раиса. Замолчи. Громыко за тебя проголосует?

Горбачев. Нет.

Раиса. Тихонов? Щербицкий?

Горбачев. Эти точно нет.

Раиса. Кунаев? Гришин?

Горбачев. Эти нет.

Раиса. И Романов, конечно?

Горбачев. Смеешься!

Раиса. На что же ты рассчитываешь?

Горбачев. Не понял.

Раиса. Из десяти человек против тебя шестеро!

Горбачев. И че?

Раиса. Арифметику в школе учил?

Горбачев (после долгой паузы). Мне квартиры жалко. Квартира у нас такая уютная. А снимут с работы, выселят в какой-нибудь барак! И живи там с крысами!

Раиса. Пенсия какая?

Горбачев. Рублей двести!

Раиса. Че так мало?

Горбачев. Тебе и тыщи мало!

Раиса. В последнее время, Миша, я совсем перестала тебя понимать. Все время нытье, жалобы, ворчанье целыми днями. Тебе пятьдесят, а ты, уже как старый дед!

Горбачев. В Политбюро одни старики работают. Вот я от них и понабрался.

Раиса. С тобой вообще разговаривать невозможно!

Горбачев. А вот Маргарэт Тэтчер сказала, что я человек, с которым можно иметь дело!

Раиса. Она ж с тобой не жила! Не знает какой ты…

Горбачев. Какой?

Раиса. Я вот думаю: есть ли еще такие люди, как ты. Или мне одной такой достался?

Горбачев (вскакивает с кровати). Не у каждой жены муж - секретарь ЦК.

Раиса (иронически усмехнувшись). По сельскому хозяйству!

Горбачев. Да хоть по общественным туалетам!

Раиса. Ох! Секретарь ЦК он…Я ж знаю, почему ты секретарем стал!

Горбачев (в крайнем раздражении). И почему же?

Раиса. Мне Виктория Петровна сказала.

Горбачев. Какая Петровна?

Раиса. Жена Леонида Ильича.

Горбачев. И чего?

Раиса. А ты сам не знаешь? Пожалели тебя. Посмотрели, послушали, видят- дурак дураком..

Горбачев. Сами они дураки!

Раиса. Только ты один умный!

Горбачев. Чего ж ты за меня замуж вышла?

Раиса. Тоже пожалела. Думаю, совсем без меня погибнет. Сгниет где-нибудь под забором.

Горбачев. Это твое мнение!

Раиса. Подведем итог. Поскольку ты – человек не очень умный (мягко выражаясь), ты должен слушаться жену. А ты все норовишь взбрыкнуть! В тебе, Михаил, сидит юношеский комплекс неполноценности!

Горбачев. Ага! Как же!

Раиса. Ладно! Давай этот плюрализм прекращать!

Горбачев. Чего прекращать?

Раиса. Плюрализм.

Горбачев. Что это такое?

Раиса. Плюрализм – разные мнения на один и тот же вопрос. Хотя ты не поймешь. Одно могу сказать. Тебе нужно перестроить себя. Перестройка! Да именно: перестройка!

Горбачев. Чего?

Раиса. Я говорю - перестройка. Всего себя! С ног до головы. Тебе нужно перестроить свои мысли, характер, отношение к себе, отношение к жене! И это все не в один день! Тут минимум пять-шесть лет!

Горбачев. Ты лучше скажи, что мне сейчас делать?

Раиса. Это зависит от того, чего ты хочешь.

Горбачев. А чего я хочу?

Раиса. Хочешь быть генеральным?

Горбачев. В целом, если предложат мои товарищи по партии, я не против такой постановки вопроса. Хотя выступлю категорически против, если данный вопрос будет поставлен в повестку дня при отсутствии кворума.

Раиса. Что тебя не спроси, всегда туман нагоняешь. Хочешь или не хочешь?

Горбачев. А ты как считаешь?

Раиса. У тебя носки какого цвета?

Горбачев (смотрит на ноги). Белые, хотя я бы не стал так заострять вопрос. Если же говорить прямо и категорически, то они черные. Хотя черный цвет им совершенно не свойственен. И здесь, товарищи, я хотел бы несколько углубить этот вопрос…

Раиса. Вот-вот! И так, чего не спроси! Всегда виляешь! Эти розовые обои какого цвета?

Горбачев. Как правильно заметили товарищи, эти обои – розового цвета.

Раиса. Слава богу!

Горбачев (продолжает). Так считают очень многие и у нас в стране, и за рубежом. И я с ними во многом согласен. Но не могу согласиться в главном. Не могу, товарищи! Я считаю это попыткой увести нас в сторону от решения многих проблем в стране и мире, которые, к сожалению, мы еще не до конца смогли преодолеть…

Раиса. Стоп! И вот эту галиматью, я слышу тридцать лет! Какая женщина это выдержит?

Горбачев. А чего такого? Нормально говорю.

Раиса (перебивает). Нет! Только перестройка! Слышишь, Михаил!

Горбачев. Чего?

Раиса. Еще месяц и ты убьешь меня!

Горбачев. Да, успокойся ты!

Раиса. Нет! Поклянись мне!

Горбачев. В чем?

Раиса. Ты так ничего и не понял?

Горбачев. Почему ничего?

Раиса. Во-первых, ты должен поклясться, что перестанешь дружить с этим ужасным Лигачевым! Клянись!

Горбачев (вздыхая). Клянусь!

Раиса. И не делай такой недовольный вид. Я тебе дружить ни с кем не запрещаю! Дружи хоть с Сашей Яковлевым, хоть с кем-нибудь еще. Пожалуйста! Но если ты попал в дурную компанию, то я, как жена, просто обязана предохранить тебя! Это, если хочешь, мой долг!

Горбачев. Так то оно так. Но как я скажу об этом Егору Кузьмичу?

Раиса. Не развалится твой Кузьмич. И вот еще что: мне надоело ваше пьянство! Клянись, что немедленно объявишь антиалкогольную компанию!

Горбачев. Пожалуйста! Я даже сам хотел…

Раиса (перебивая). И самое главное. С завтрашнего дня мы начинаем перестройку. Перестройку всего: мыслей, чувств, головного мозга, спинного мозга! Перестройка!

Горбачев. Клянусь! Только что мне делать?

Раиса. Для начала подыми попу и звони Яковлеву! Он, кстати, тебя спрашивал. Просил, как только придешь, немедленно перезвонить.

Горбачев (суетясь). Что ж ты молчишь?

Раиса. Ты мне всю голову задурил!

Горбачев (уходя, останавливается в дверях спальни). Вспомнил! Соломенцев, председатель комиссии народного контроля, и Воротников, председатель совмина РСФСР. Ты его знаешь.

Раиса. Чего?

Горбачев. Ну, члены политбюро. Ты просила назвать.

Раиса. Иди уж! Горе луковое!