Эпилог автора, Иккинга Кровожадного Карасика III, последнего из великих героев-викингов

История на этом, само собой, не заканчивается.

Все девятнадцать мальчишек, много лет назад вместе со мной проходивших Посвящение, были приняты в Племена Лохматых Хулиганов и Безжалостных Остолопов за их Героические Деяния по истреблению сразу двух Моредраконусов Гигантикусов Максимусов в один день. Битва у Мыса Мертвая Голова вошла в викинговские легенды и будет передаваться бардами из уст в уста, покуда на земле существуют барды, способные петь.

Но в наши дни бардов осталось совсем мало. Более того, никто с тех пор не видел Моредраконуса Гигантикуса Максимуса, и люди потихоньку перестают верить в то, что подобные великаны существовали на свете. Ученые написали много статей, утверждая, что существо такой величины не способно поддержать свой собственный вес. А все драконы, которые могли бы подтвердить мои слова, уползли обратно в море, туда, где человек их не достанет, и, поскольку Героизм нынче не в моде, никто не верит Герою вроде меня на слово.

Но с драконами нужно держать ухо востро — уж я-то их знаю. Может быть, они просто затаились и спят в черных океанских глубинах. Бесчисленные сонмища драконов оцепенели в Сонной Коме, и неведомые рыбы плавают среди их хвостов, прячутся за когтями и мечут икру в драконьих ушах.

Но однажды может настать время, когда Герои снова понадобятся.

Однажды может настать время, когда Драконы вернутся.

И когда это время придет, людям будут нужны знания о том, как дрессировать драконов и как воевать с ними. Надеюсь, эта книга поможет славным Героям Будущего больше, чем когда-то мне помогла некая книжечка с таким же названием.

Легко забыть, что на свете существуют такие Чудовища.

Я и сам иногда про них забываю, но тогда я поднимаю глаза — а сейчас я как раз их поднял — и представляю себе большой щит, покрытый толстой коркой ярких, как самоцветы, раковин и кораллов, и восьмифутовый Зуб, торчащий посередине этого щита. Я протягиваю руку и трогаю край этого Зуба. Он до сих пор, по прошествии многих лет, остр как бритва, и при неосторожном касании пальцами страницы этой книги могут окраситься кровью. Я склоняю голову (не слишком близко к Зубу) и отчетливо слышу далекое, едва различимое пение:

«Раньше я своим дыханьем

Море поджигал…

Все сильнее и храбрее

Я себя считал…

Пойте чаще, пойте громче —

Но спасенья нет:

Самый страшный из драконов

Съест вас на обед…»

Обед до сих пор поет.