Необычайная храбрость Беззубика

Тут бы и пришел Иккингу конец, если бы не удивительная храбрость Беззубого Дрёма.

Беззубик, если вы помните, наотрез отказался участвовать в битве у Мыса Мертвая Голова. Он намеревался улететь куда-нибудь подальше, спрятаться и переждать опасность, но вместо этого замешкался на Самой Высокой Горе, гоняя птиц и кроликов.

Наверно, за этим занятием он чудесно проводил время, потому что не услышал, как на поляне появился Стоик Обширный с целой толпой Хулиганов и Остолопов в придачу. Стоик схватил дракончика за шкирку.

— ГДЕ МОЙ СЫН? — поинтересовался Великий Вождь.

Беззубик непочтительно пожал плечами.

— ГДЕ МОЙ СЫН? — изрыгнул Стоик вопль столь громкий, что у Беззубика задрожали ушки.

Беззубик ткнул крылом в сторону Мыса Мертвая Голова.

— ПОКАЖИ, — мрачно велел Стоик.

Под суровым взглядом Вождя Беззубик неохотно полетел, оскорбленно хлопая крыльями, к Мысу Мертвая Голова, а за ним поспешили оба Племени.

Прибыли они как раз в тот момент, когда Дракон подкинул Иккинга высоко-превысоко в воздух и поймал его в пасть, будто смородиновую ягодку.

«Вот вам и Дьявольски Хитроумный План», — подумал Беззубик.

Он уже хотел воспользоваться тем, что Стоик отвлекся, и ускользнуть в укромное место, но что-то его остановило.

Никто не знает, чем было это «что-то».

Этот миг в корне изменил мировоззрение отважных воинов из Племени Лохматых Хулиганов. Много веков они считали (и, надо заметить, весьма справедливо!), что драконы не способны на заботу о ближнем и великодушные поступки. Но то, что совершил Беззубик, невозможно объяснить, исходя из его сиюминутных драконьих интересов.

Все его собратья, домашние драконы, в эту минуту летели где-то над Внутренним Океаном. Как только раздался крик Огневицы «Бежим! Шухер! Атас!» все драконы, которые прятались в пещерах, или в расселинах между камней, или среди папоротников, гигантской стаей взмыли в воздух и, покинув бывших Хозяев, со всех крыльев бросились наутек.

Все дикие драконы с Обрыва Дикого Дракона улетели еще несколько часов назад.

Но Беззубик не последовал за ними. Что-то удержало ею — быть может, душераздирающий беспомощный крик Стоика «НЕ-Е-Е-Е-Т!!!!!!». А может быть, в глубине своего эгоистичного драконьего сердца он всё-таки привязался к Иккингу и был благодарен ему за те часы, которые тот ухаживал за ним, не кричал, рассказывал анекдоты и угощал самыми вкусными и сочными омарами.

— Все д'дpa-раконы — эгоисты, — убеждал сам себя Беззубик. — Д'дpa-раконы б'бе-бессердечны и не в'ве-ведают жалости. В'во-вот почему мы и в'вы-выживаем в самых суровых обстоятельствах.

Но всё-таки ЧТО-ТО заставило ею повернуть обратно, ЧТО-ТО заставило его сложить крылья за спиной и ринуться на Громадного Монстра, как маленькая коричневатая молния. Что, как я уже говорил, было далеко не в интересах Беззубика.

Беззубик влетел прямо в левую ноздрю Чудовища и принялся порхать там вверх-вниз, щекоча стенки крыльями.

Моредраконус отчаянно мотал головой, морщил нос и громко ревел:

— А-А-А-А-АААААААА…

Исполин сунул в нос свой исполинский коготь и, будто невоспитанный мальчишка, принялся ковыряться, пытаясь извлечь надоедливую козявку.

Один раз Беззубику не удалось увернуться от грозного когтя, и тот царапнул его по груди. Но маленький дракончик был так возбужден, что даже не почувствовал удара и продолжал порхать и щекотать дальше.

— А-А-А-А-ААААААААААААП… — ревел Морской Дракон.

Иккинга, висевшего на копье, трясло и швыряло из стороны в сторону. Драконья глотка ходила ходуном. Он изо всех сил старался удержаться на копье, которое грозило вот-вот обломиться.

— …ПЧХИИИИИИИИ-И-И-И-И-И!!!!!

Дракон чихнул. Иккинг, копье, Беззубик и целые тучи отвратительных соплей вылетели из драконьей пасти и рассеялись по окрестностям.

Очутившись в воздухе, Беззубик вспомнил, что мальчики не умеют летать.

Он сложил крылья и спикировал вслед за Иккингом, который стремительно приближался к земле.

Беззубик схватил Иккинга за локоть. Когти у драконов необычайно сильные, и дракончик сумел замедлить Иккинговое падение — хоть и не остановить его совсем, но всё же смягчить приземление в кусты вереска.

Через заросли папоротника к ним поспешно продирался Стоик Обширный.

Он подхватил сына, прикрыл его неподвижное тело щитом и повернулся к Чудовищу.

Беззубик спрятался за спину Стоика. Зеленый Смерч оправился от приступа чихания. Он из последних сил полз вперед, истекая кровью из смертельных ран на груди и шее. Дракон медленно опустил грозную голову, пока она не сровнялась с верхним краем обрыва, и устремил на Стоика свои злобные желтые глаза.

— Пришло время всем нам умереть, — прорычал Зеленый Смерч. — Тебе его не спасти. Ты ничего не сможешь сделать! Мое пламя расплавит этот щит, как масло…

Зеленый Смерч разинул пасть.

Медленно втянул в себя побольше воздуха.

Стоик попытался удержаться за вересковый куст, но его, Иккинга и Беззубика неумолимо втягивало в громадный черный тоннель между разверстыми челюстями Монстра.

Зеленый Смерч выждал мгновение, потом снова выдохнул, наслаждаясь ужасом своих жертв.

— В'во-вот что б'бы-бывает, когда нарушаешь Драконий Закон… — в ужасе пискнул Беззубик, выглядывая из-за края Стоикова плаща.

Чудовище раздуло щеки, и Стоик с Беззубиком приготовились, что вот-вот их пожрет пламя.

Но пламени не было.

Зеленый Смерч удивленно заморгал.

Он снова надул щеки и пыхнул сильнее.

Опять никакого огня.

Дракон попытался еще раз, и от усилий его голова окрасилась странным лиловатым оттенком…

Окрасилась и стала раздуваться, будто ее накачивали воздухом изнутри.

Монстр понятия не имел, что происходит. Он испуганно заметался, его глаза всё сильнее и сильнее вылезали из орбит, и, наконец, с грохотом, который разнесся на сотни миль по окрестным морям…

…Зеленый Смерч лопнул у всех на глазах!

Это казалось чудом или, может быть, вмешательством богов, но на самом деле взрыв имел вполне логическое объяснение. Ибо когда Иккинг висел в драконовой глотке, из последних сил повторяя «Надо выжить, надо выжить!», он снял с себя шлем и как можно глубже засунул его рога в драконьи огнедырки.

Получилась идеальная затычка.

Поэтому, когда Дракон захотел изрыгнуть огонь, давление у него в голове начало нарастать и в конце концов повысилось так сильно, что Зеленый Смерч взорвался.

Остатки огромного Дракона рассыпались по всей округе. Стоику и Беззубику еще повезло, что ни один кyсок не попал в них, хоть они и стояли очень близко к месту катаклизма.

Но один горящий драконий Зуб длиной футов восемь (самый маленький из тех, что были у Чудовища) летел прямо на Иккинга. Могучий Монстров вдох вытащил мальчика из-за укрытия под Стоиковым щитом, и теперь он лежал на земле в паре футов от Стоика и Беззубика, абсолютно беззащитный.

Уголком глаза Стоик заметил летящий Зуб и, подхватив щит, метнулся вперед. Только викинг успел бы добраться туда вовремя. Когда с детства охотишься на вальдшнепов с луком и стрелами, это отлично развивает быстроту реакции.

Поэтому щит Стоика всё-таки спас Иккингу жизнь. Если бы не он, громадный Зуб пригвоздил бы Иккинга к земле, как булавка — бабочку. Летящий Зуб воткнулся глубоко-преглубоко в самую середину толстого бронзового щита и остался торчать, покачиваясь, среди языков зеленого драконьего пламени.

Стоик в ужасе поднял щит, чтобы посмотреть, не прошел ли Зуб насквозь и не задел ли он его сына. Но Иккинг был цел и невредим. Он лежал с открытыми глазами и к чему-то прислушивался. Откуда-то — казалось, прямо из торящего Зуба — доносился странный звук. Это было пение, хриплое, раскатистое, как гул ветра в коралловых пещерах. Слова у песни были такие:

«Я могу сожрать большого

Синего кита,

Погасить Луну и Солнце

Кончиком хвоста.

Трепещите, ветры в море,

Я иду на бой.

Разве есть еще на свете

Зверь такой большой?»

— Слышите? — радостно воскликнул Иккинг перед тем, как потерять сознание. — Обед поет.