Протожурналистика

Невозможно понять историю современных средств массовой информации без обращения к ее истокам. Да, безусловно, в те стародавние времена еще не было не только телевидения и радио, но даже журналов и газет. И все же публицистика уже была.

Как только человек выучился произносить слова, как только из слов начал собирать предложения, а из окружающего его мира стал черпать информацию, он сразу же начал пересказывать свои ощущения другим. Он давал оценку событиям, трактовал происходящее в своих интересах, сообщал о том, что случилось в соседних краях, - и его рассказ приобретал публицистическую окраску.

Между прочим, всеведение, всезнание, полная информированность считались во всех мифологических, а впоследствии и религиозных версиях, неотъемлемой чертой божественного всемогущества. И первые журналисты - сборщики новостей - приобретали особую значимость в глазах соплеменников.

Может быть, именно поэтому первые публицистические произведения создавали служители культа. Так было и на Руси. Заря славянской книжности занималась в религиозных центрах. Вспомните летописцев, которые составляли ежедневные отчеты о том, что происходило в мире. Не так уж и просто в девятом веке было стать книжником. Кроме разумения грамоты, претендент на это звание должен был обладать целеустремленностью в поисках истины, той нравственной высотой, при которой вера нелицемерна и заповеди человеколюбия становятся повседневной жизненной практикой.

Почему-то многим кажется, что летописи сухи и бесстрастны. Но ведь нельзя, невозможно писать о делах общественных без той или иной доли эмоций. И чем ближе было событие к интересам летописца, тем отчетливее становилось понимание добра и зла, греха и добродетели, истины и заблуждения. Это и формирует публицистический тон летописных произведений. Так в одном наиболее раннем из дошедших до нас летописном памятнике - "Повести временных лет" - Нестор с болью размышляет о судьбе Русской земли и причинах разорительных междоусобиц. И приходит к выводу: ни с какими иными земными благами несопоставима ценность национального единства, благо Отечества. Тут политический идеал национального единства смыкается у летописца с христианским идеалом братолюбия. А ведь одновременно с книжниками, творившими на бумаге, выступали и проповедники с устными толкованиями событий.

Если проповедь книжников принято называть "логос" от греческого слова "слово", то устные выступления проповедников называются "гомилия", что в переводе с греческого означает "беседа". Они-то и стали разновидностями духовной публицистики, от которой ведет свое начало журналистика. Слово, согласно учению Отцов Церкви, является сущностью вещи. Назвать - значит понять. Отсюда возникло естественное желание писать так, чтобы слово вызывало точно такое же настроение, как и само явление. Такое "плетение словес" заставило книжников внимательнее отнестись к словам: к их звуковой стороне (аллитерации, ассонансы и т.п.), к этимологии (сочетание однокоренных слов, этимологически одинаковые окончания и т.п.), к тонкостям семантики (синонимические и тавтологические ряды и т.п.), к словесным новообразованиям и калькам с греческого языка...

Таким "логосом" в русской духовной публицистике слово "Слово о Законе и Благодати" первого русского митрополита Илариона.

Посмотрим, что стоит за его, казалось бы, далекими от журналистики размышлениями. Иларион утверждает, что Благодать - достояние всех государств, принявших христианство. Нет и не может быть градации, в Благодати. Следовательно, претензии Византии на монопольное владение Благодатью незаконны. Русь - такое же равноправное государство в семье европейских народов. Так Иларион создает собственную патриотическую концепцию всемирной истории, значительно возвышая свое Отечество в политических правах.

А ведь это уже не просто религиозное произведение. Это политический трактат.

Далее Иларион рассказывает о личности Крестителя Руси князя Владимира, поднимая его на уровень императора двух Римов - восточного и западного - Константина Великого. Чтобы Ярослав Мудрый был достоен своего отца, он должен распространять образованность, изгнать врагов и утвердить мир с христианскими государствами, укрепить города строительством крепостей-монастырей. Это, как видите, вполне светские гражданские устремления и рекомендации.

"Гомилия" в противоположность "логосу" лишена словесных красот и логических перекатов. Это простые, общедоступные для понимания толкования происходящих событий с позиций нравственности. Среди них можно выделить беседы, поучения, незатейливые нравоучительные рассказы. Основным содержанием их была проповедь всеобщей христианской любви к людям и Отечеству.

Острота политического содержания, как необходимый признак публицистики, есть даже в произведениях, повествующих о жизни святых. Что уж говорить о публично адресованных посланиях. Их рассылали по всей Руси и многократно зачитывали перед народом. Так происходило со многими пастырскими и княжескими посланиями. И это уже было близко к коллективному чтению газет, широко практиковавшемуся в Европе. Ведь чтение сопровождалось комментариями и разъяснениями особо важных мыслей. Священники обязаны были хранить тексты и время от времени перечитывать пастве те, которые не потеряли актуальность. Через такие увещевания велась мощная идеологическая обработка массового сознания.

Задачи духовной публицистики были непросты. Нужно было преобразовать как общество в целом, так и каждого из сограждан в отдельности. Изменение социально-политической жизни давалось с трудом. Вот и приходилось изыскивать новые формы и методы воздействия на психику.

Послания старца Филофея, адресованные великим князьям Василию Ивановичу и Ивану Васильевичу и великокняжескому наместнику во Пскове дьяку Мисюрю Мунехину, - удивительнейший образец публицистического убеждения. Используя целый ряд реалистических и православно-догматических аргументов, он изложил со всей полнотой и величественностью теорию исторического призвания русского государства, показав духовно-политическую преемственность России от Константинополя. Прямой и непосредственный общественно-политический резонанс, вызванный этими посланиями, - свидетельство роста публицистического мастерства книжников средневековой Руси. Все его рекомендации были закреплены правительственными актами.

И неудивительно, что публицистический задор заставляет браться за перо и церковного книжника, и мелкого служилого дворянина, и самого царя. Активное противостояние в обществе, расколы в церковной среде, политические выступления 16-17 веков вызвали к жизни публицистические воззвания, письма и листовки. Среди прогрессивных публицистов того времени Максим Грек, Вассиан Патрикеев, Иван Пересветов, Андрей Курбский, Иван Грозный. А с началом крестьянских войн публицистика окончательно преодолевает связи с богословской риторикой и становится светской.

Что интересно, становление периодической печати в Европе происходит в этот же самый период.

Переписка Смутного времени, объединявшаяся в специфические подборки и отсылавшаяся в соседние города, создавала предпосылки возникновения русский периодической печати. Комплект документальных и агитационных текстов, отправленный из Нижнего Новгорода вологжанам, дополняется документами из Москвы, Смоленска и Рязани. Так, усиливая друг друга, объединялись известия из разных источников, создавая панораму политических ситуаций в русских княжествах. Потребность в публичном информировании находила отклик в самодеятельной организации прототипа газеты.

Date: 2015-12-13; view: 730; Нарушение авторских прав