Про калитку, которая вела неизвестно куда

День шел за днем, день шел за днем, а отпуск у папы всё не наступал. Наоборот, теперь он был так занят, что иногда приезжал сюда, когда Саша уже спал, а уезжал чуть свет, в доме ещё никто не просыпался. И мама была очень занята. Часто и вовсе оставалась в Москве с Машей. Она говорила:

— Сашурик, ты совсем взрослый. Веди себя хорошо, чтобы бабушке не было трудно. А у Машеньки самое горячее время. Целыми днями занимается… За ней нужен глаз да глаз, совсем ничего не ест.

— Знаю, — отвечал Саша и незаметно вздыхал. Конечно, не шуточное дело переходить в десятый класс, но всё-таки — когда же, когда они будут все вместе?

Цветы на вишнёвых деревьях уже облетели и на яблонях тоже, а жасминовый куст возле терраски весь был в бутонах. Бабушка сказала, когда он зацветёт, наступит настоящее лето. Но он всё не зацветал, хотя было совсем тепло.

Саша бегал в одних трусиках, босиком, но всё равно было жарко. А каково же Кузьке? Ведь у него-то шёрстка тёплая-претёплая, а лапы будто в меховых сапогах.

Но Кузьке было весело. Кузька не унывал, на жизнь не жаловался. Носился как угорелый то за бабочками, то за стрекозами, то просто ловил свой хвост.

А последнее время Саша и Кузька повадились лазать на чердак. Надо ведь посмотреть и на доски, и на фанеру, и на инструменты, которые лежали на чердаке.

— Осторожно, Сашенька, не упади, — всякий раз волновалась бабушка. Она такими испуганными глазами смотрела на Сашу, когда он взбирался по лестнице, будто он и в самом деле мог упасть.

Саше было даже смешно: что он, маленький? Прошлогодний? Тогда на каждую ступеньку приходилось по очереди ставить каждую ногу — то правую, то левую.

А теперь он раз-два — и наверху. И Кузька раз-два — и тоже наверху.

Они разглядывали доски, палки, разные папины инструменты. Иногда Саша открывал и свой ящик, любовался инструментами. Какой у него был порядок! Даже Кузьке нравилось…

Конечно, можно было постепенно перетаскать некоторые доски на то место, где они будут строить свой домик. Но разве без папы знаешь, какие нужны, а какие вовсе ни к чему?

А папа всё твердил да твердил: «Ещё немного подожди, Шушарик! Скоро, скоро буду свободен…»

Скоро? Когда же наступит это «скоро»?

— Кузька, тебе надоело ждать?

«Гав, гав, нисколько!» — весело крутил хвостом Кузька. Ему что! Ему главное, чтобы рядом был он, Саша. Насчёт домика он, должно быть, ничуть не беспокоился…

Но как-то раз, поглядев в чердачное оконце, Саша вдруг увидел: в их большом саду есть дальний уголок, весь заросший травой и бузиной, о котором они с Кузькой и понятия не имели.

Удивился:

— Кузя, а почему мы с тобой там ещё ни разу не побывали? — И он поднял пёсика, чтобы тот тоже посмотрел в окно.

Кузька радостно взвизгнул и лизнул Сашу в нос. Он тоже не знал, почему они ни разу не побывали в том далёком углу их сада.

— Пошли?!

Кузька помахал хвостом: мол, я не против!

— И я не против, — сказал Саша, и они один за другим сбежали вниз по лесенке, да с таким грохотом, что испугали бабушку.

— Боже мой! — воскликнула она. — Так я и знала… Упал? Ушибся?

Но Саша и не думал падать. Ничего подобного. Они с Кузькой уже мчались наперегонки к тому месту, которое высмотрели сверху, с чердака.

Это было не то, чтобы очень далеко, но и не очень близко. Но вот удивление! Когда они подбежали к забору, за бузиной Саша увидел калитку. Да, калитку! Видел он эту калитку первый раз и знать о ней ничего не знал. А вдруг и папа не знает про эту калитку? Может, и мама не знает? А Машенька? Она разве знает, что у них в саду есть ещё одна, вторая калитка?

А если её открыть? Открыть да выйти. Куда придёшь? Неизвестно…

Саша подёргал калитку, но она была прочно закрыта на задвижку. А задвижка-то была ржавая-ржавая. Наверно, никто эту калитку никогда не открывал.

Интересно всё-таки, что там, за калиткой?

Саша встал на перекладину и посмотрел в щель между досками. За калиткой были деревья. Много-много деревьев. Лес! Может, настоящий дремучий лес. А если там водятся волки или медведи? Или стоит себе избушка на курьих ножках, в которой преспокойно живёт-поживает баба-яга? А может, за тем дремучим лесом огромное синее море с золотыми рыбками? Или просто-напросто Африка и река Лимпопо?

Саша подвигал задвижку туда-сюда. Нет, задвижка не открывалась. А Кузька хоть пролез в дыру под забором, но сразу воротился обратно. Унюхал какого-нибудь зверя, испугался…

Но Сашенька был смелым человеком, он ничего не боялся, он ещё разок подёргал задвижку, и вдруг эта самая ржавая задвижка стала легонько отодвигаться.

Сейчас, сейчас он откроет калитку. А ну-ка! Ещё малость, ещё самую капельку…

И тут он услыхал:

— Саша, Сашурик, где ты?

Бабушка!.. Нет, она ничего не должна знать про калитку, которая ведёт неизвестно куда. Вообще никто, никто, даже папа… Нет, папе-то он расскажет.

— Бабушка, я вот он! — закричал Саша, и они с Кузькой побежали к дому. — Кузька, смотри не проговорись! Держи язык за зубами!

«Гав!» — ответил Кузька, а сам цоп — и ловко поймал языком комара. Молодец!

А сюда, к этой калитке, они с Кузькой придут сегодня же после обеда…