А.Макаревич 1 page

Тревожно замигала лампочка на панели, закашлялся и умолк двигатель, и автомобиль прокатился еще десяток метров по инерции прежде, чем остановиться. И только после этого на сидящих в салоне навались тишина пустынного города.

‑ Удивительно, ‑ сказал, лишь бы что сказать, очень уж не хотелось молча переживать нежданную остановку, подполковник Голицын. ‑ Но в самом начале пути датчик показывал почти полный бак.

Они отъехали от "Черного дома" ночью, и хотя добирались до города не более получаса, оказались в нем уже при сером свете дня. Перехода этого ‑ от темноты к еле внятному, слабому, но все‑таки свету ‑ никто не заметил. А вот изменения, произошедшие с городскими улицами, приметили все. И Голицын, и Ворон обратили внимание, что часть домов, мимо которых они проезжали, выглядят заброшенными, будто лет сто в них не живут люди, а часть ‑ свежими, едва ли не только‑только отремонтированными, но ‑ все равно пустыми и безжизненными. На отдельных участках дороги лежал небольшими кучками строительный мусор, а некоторые были чисты, как после тщательной дворницкой уборки перед проездом высокого начальства. Тем не менее, это был их знакомый город, с теми же улицами, домами, проулками, что и прежде, вот только до сих пор нигде они ни разу не заметили, даже мельком, ни одного человека.

‑ Дальше попробуем свои ходом, ‑ решительно сказал Голицын, открывая дверцу машины. ‑ Может быть, встретим кого, кто сможет хотя бы немного нам разъяснить, куда же мы попали. Во всяком случае, к центру дойти надо бы, посмотреть, что же там...

‑ А как же я? ‑ жалобно спросила рыжая репортерша, все еще пребывая в босом состоянии.

‑ По домам сейчас ходить не стоит, ‑ задумался подполковник, рассуждая вслух, где же можно добыть обувь для попутчицы. ‑ Как считаешь, Ворон?

‑ Я бы не стал туда соваться, ‑ кивнул Алексей. ‑ И так странного выше крыши...

‑ Кстати, а ты в багажник не заглядывал? ‑ поинтересовался у него Голицын, прекрасно помня, что делал Воронцов, сойдя с крыльца "Черного дома".

‑ Не до того было, ‑ покивал головой штурмовик. ‑ Вы тутже сели и поехали. А надо бы посмотреть.

Выбравшись из автомобиля, они окружили его заднюю часть, почему‑то всем хотелось едва ли не лично проинспектировать содержимое багажника чужой машины, будто там мог найтись ответ на вопрос, куда они попали, ну или, на худой конец, специальный комплект летчиков или полярников для выживания в экстремальных условиях.

К сожалению, ничего интересного в багажнике не нашлось. Пара пустых, пованивающих бензином, канистр, непременный трос, какие‑то грязноватые тряпки, брезентовая промасленная рукавица и ‑ счастье для Нины ‑ две пары коротких резиновых сапог, этакий дачный вариант, черного и зеленоватого цвета.

‑ Да уж, к такому платью ‑ самое то, ‑ истерически хихикнула репортерша, вертя в руках болотного цвета сапожки, они более подходили ей по размеру, чем черные.

Все еще оставаясь в вечернем платье с обнаженной по самые ягодицы спиной, разрезами до верхней части бедра, Нина мечтала, как о несбыточном, о собственном стареньком рабочем комбинезоне и стоптанных, тяжелых пролетарских ботинках, оставленных ею, казалось бы, совсем недавно в кабинете жандармского подполковника.

Молчавшая все это время Сова отошла на пару шагов в сторону и присела на корточки у стены дома, подметая подолом цветастой юбки довольно чистый тротуар. Подполковник, подал репортерше руку, помогая для пробы сунуть ноги в сапоги, а Ворон... на что отвлекся в этот момент Алексей, он и сам бы не мог сказать, но момент появления странной колонны они все прозевали, как зеленые, лопоухие новички‑первогодки.

А колонна людей, выстроенных по четыре в ряд, неслышно, как призрак, вынырнула из недалекого подземного перехода, зияющего глубокой темнотой в сером свете дня. Слева и справа от колонны шли молодые солдатики в странной униформе без погон, с непривычными, короткими автоматами с большими круглыми магазинами‑дисками, небрежно взятыми наизготовку.

Шедшие в колонне, высокие и не очень, широкоплечие и сутулые, худые и плотные, люди были одеты в потертые старые ватники синеватой расцветки, разномастные фуфайки и штаны, ботинки, сапоги, калоши на босу ногу. На головах у них, как бы подчеркивая принадлежность к единой категории граждан, были измятые, плохонькие ушанки. Передвигались конвоируемые чуток заторможено, будто изможденные непосильным трудом, безмерно уставшие люди, едва поднимая ноги, пришаркивая при ходьбе, но по‑настоящему смертельно изможденных, дышащих на ладан, в колонне не было.

Замершие у раскрытого багажника Голицын и Нина, откинувшийся к стене, успевший все‑таки достать пистолет, Воронцов и присевшая Сова растерянно наблюдали, как мимо проходят непонятные люди, так похожие и одновременно такие отличные от арестантов их мира. А со стороны колонны уже пахнуло тяжелым запахом давно немытых тел, дрянной, вонючей махорки, плохой пищи, сапожной ваксы и скипидара.

Все это было настолько реально, близко и приземлено, безо всяких мистических фокусов, что ни Голицын, ни Ворон не могли понять, почему же ни конвоируемые, ни солдаты не обращают ни малейшего внимания на странных людей, замерших у странного автомобиля в нелепых позах. Будто придавленные внезапностью появления колонны, ни подполковник, ни штурмовик даже не пытались сменить неудобные позы, а девушки просто повторили за своими мужчинами детскую команду: "Замри".

Колонна проходила мимо, слышно было тяжелое, хрипловатое дыхание конвоируемых, шарканье сотен ног, перемешавшееся с довольно бодрыми шагами конвоиров, прикашливание, редкие плевки на асфальт. И больше ‑ ни слова, ни звука, ни окрика и ‑ никакого внимания по сторонам, будто двигались они в тесном ‑ полметра до стен ‑ тоннеле, не видя и не слыша ничего в окружающем мире.

‑ Человек пятьсот, ‑ будто выплюнул из себя слова Ворон, когда колонна втянулась в далекий, едва видимый подземный переход на противоположной стороне улицы. ‑ И всего двенадцать конвоиров.

‑ Мне почему‑то показалось, что их вывели из преисподней... вроде бы, как на прогулку, ‑ приходя в себя, задумчиво проговорил подполковник, все еще глядя в черный зев подземелья, где только‑только скрылась колонна. ‑ Пять минут на свежем воздухе и ‑ обратно, к адским котлам и сковородкам...

‑ Вам, жандармам, виднее, где ад, а где рай, ‑ нервно засмеялась Сова, подымаясь на ноги, видно было, что утратив свой редкостный дар предвидения, девушка находится не в своей тарелке, хотя и старается вести себя, как обычно.

‑ У вас обывательское предубеждение к нашей службе, ‑ мягко возразил Голицын. ‑ Ни с адом, ни с раем при жизни жандармы не общаются. А что бывает после смерти, знают лишь умершие...

‑ Хотите сказать, что все мы еще живы? ‑ продолжила Сова. ‑ Нас не порвал оборотень и не валяются наши тушки в Зеркальной Комнате в то время, пока души разгуливают в этом странном чистилище?

‑ Православие не признает чистилища, ‑ пожал плечами подполковник и, завершая теологическую тему, спросил: ‑ Наверное, сейчас не время для разговоров на такие темы. Надо идти...

‑ Куда и зачем хотелось бы знать, ‑ окончательно приходя в себя, спросила Сова.

‑ Пока идем в центр города, ‑ как маленькой, объяснил ей Голицын, изо всех сил стараясь не допустить конфликтов в их маленьком отряде в самом начале пути. ‑ А в центре ‑ посмотрим. Или вы хотите предложить что‑то другое?

‑ Куда ни кинь, повсюду клин, ‑ пошевелила плечами Сова. ‑ В центр, так в центр.

Но прежде еще предстояло приобуть рыжую репортершу, ведь заставить её шагать в резиновых сапогах на босу ногу, пусть и по ровным городским улицам, означало сбитые ноги, кровавые мозоли и полную не транспортабельность в ближайшие часы. Выручила солдатская смекалка Ворона. Помыслив всего пару минут, он отхватил ножом от подола платья Нины два примерно одинаковых куска черного шелка и моментально научил репортершу наматывать эти импровизированные портянки.

‑ Шикарно, ‑ сказала она, притопывая сапогами об асфальт и демонстрируя изрядно обнажившиеся красивые ножки. ‑ В шелковых портянках, кажется, только литературные персонажи мечтали ходить. Мне не хватает бриллиантовых подвесок...

При упоминании бриллиантов Голицын и Воронцов мельком переглянулись, но говорить ничего не стали.

‑ Милая барышня, как только окажется, что в дома заходить безопаснее, чем находится на улице, я лично вам подыщу достойную обувь, ‑ разразился высокопарной тирадой подполковник.

‑ Интересно, а как мы это узнаем, не заходя в дома? ‑ съязвила Сова.

‑ Узнаем, ‑ твердо, как подобает командиру, пообещал жандарм. ‑ А сейчас ‑ вперед...

...Примерно через час, если судить по бесстрастно тикающему на руке подполковника хронометру, они вышли к широкому и длинному проспекту. Впереди было едва ли не вдвое большее расстояние до центральных улиц и площадей, но девушки уже заметно устали, не привычные к длительным пешим прогулкам. Да и сам подполковник испытывал небольшой дискомфорт от монотонного движения, годы кабинетной работы сказались и на нем, как ни старался Голицын поддерживать собственную физическую форму. Лишь Алексей, закаленный в рейдах, продолжал, как ни в чем ни бывало, размеренно шагать вперед, то и дело оглядываясь по сторонам, бросая взгляды через плечо на отстающих Нину и Сову.

‑ Глянь, Ворон, ‑ притормозил его движение жандарм. ‑ Тебе это ничего не напоминает?

Он указал в сторону небольшого двухэтажного особнячка, стоящего в глубине от проезжей части и отгороженного от мира изящной кованой решеткой, водруженной на высоком гранитном бордюре. Домишко полуразвалился от старости, рухнула внутрь крыша, осели, оплыли, каким‑то чудом еще держащиеся стены, сгнили двери и оконные рамы, а кроме того, вокруг дома буйно разрослись заросли сирени с широкими, почему‑то почерневшими листьями. Они будто прятали домик, заслоняя его от любопытных глаз, если таковые и были в городе.

‑ Я уже видел такое, ‑ согласился штурмовик. ‑ Заброшенные города в джунглях, в Индокитае... только там, городам этим, тысячи лет. И люди в них не жили, наверное, столько же.

‑ А я видел в Индии, тоже в джунглях, ‑ подтвердил Голицын. ‑ Но и тут, похоже, никто не живет уже не одну сотню лет. Разрушения‑то все естественные.

‑ То, что город не бомбили, не штурмовали, видно сразу, ‑ кивнул Алексей. ‑ Вот только почему ж рядом дома свеженькие? Будто вчера из них жильцы уехали...

‑ Думаю, надо передохнуть, ‑ пожав плечами на слова Ворона, предложил подполковник. ‑ Перед этим домом все‑таки укромный дворик, не на виду, да и за решеткой будет спокойнее.

‑ Жандарм ‑ за решеткой, ‑ не удержалась Сова. ‑ Фантасмагория...

Она оказалась ближе всех к особнячку и первой заглянула за ограду.

‑ Эге... а тут уже кто‑то бывал не раз, ‑ проговорила девушка, оглядываясь на поспешающих за ней мужчин. ‑ Видать, и правда укромный уголок...

В маленьком дворике метров пять на пять, в самом центре чернело на серо‑бурой, будто выжженной земле небольшое пятно кострища. Здесь явно не жарили целиком, на вертеле, быков или вепрей, а, скорее всего, просто кипятили воду в котелке или небольшом чайнике.

‑ А следы здесь, очень похоже, свежие, ‑ сказал Ворон, привычно опередив Сову и первым оказавшись во дворике. ‑ Очень свежие...

Следом за ним, внимательно оглядевшимся, не почуявшим опасности и прошедшим в глубину дворика, через декоративную маленькую арку, давным‑давно лишенную решетчатой кованой калитки, вошли и остальные.

‑ Следы‑то, может, и свежие, ‑ не стал возражать следопыту Голицын. ‑ Только учти, что оставить их могли и несколько лет назад... просто сохранились они тут... ну, как вот те дома...

Слева и справа дворик подпирали глухие боковины высоток этажей в двадцать, слегка обшарпанные непогодой, с облупившейся штукатуркой, но не выглядевшие столь пострадавшими от времени, как особнячок.

‑ А и ладно, ‑ махнул рукой Алексей, устраиваясь на непонятно как занесенной во дворик железобетонной балке, незаметно при взгляде со стороны пристроившейся у кострища. ‑ Сюда, во всяком случае, колонна каторжан не поместится...

Голицын чуть нервно покачал головой, мол, не накликай, вспоминая самое первое, неприятное приключение в городе. Впрочем, это не помешало ему поудобнее устроиться на деревянном, но почти окаменевшем чурбачке по другую сторону кострища. В этот раз аристократ не стал дожидаться, пока сядут дамы. Сова вытянулась прямо на земле, не побоявшись разлечься под обветшалой стеной древнего дома, странно повернув голову, уткнувшись лицом почти в плечо, чтобы не видеть арки, через которую вошла сюда. А рыженькая репортерша едва ли не рухнула рядом с Алексеем, невнятно застонав то ли от усталости, то ли от переживаний последнего дня.

‑ Ну, вот, а говорят, репортера, как волка, ноги кормят, ‑ добродушно сказал Ворон, подымаясь, чтобы уступить Нине дополнительное место. ‑ Ты ложись лучше, да еще ‑ ножки‑то подыми повыше, быстрей отдохнут и легче потом будет...

‑ Куда поднять? ‑ не обратив внимания на дежурную шутку о репортерах, поискала глазами вокруг девушка. ‑ Нет тут ничего...

‑ Да хоть вот, на ствол...

Рядом с балкой темнел куст сирени, его изогнутый ствол нависал почти над самым бетоном, а одна из довольно толстых веток торчала точненько в полуметре над поверхностью, как импровизированная спинка.

‑ Какие листья странные тут, ‑ кивнул на куст Алексей и застыл на секунду, шокированный увиденным.

Нина, с облегченным вздохом снявшая сапоги, легко забросила маленькие свои ступни на ветку, но при этом и без того укороченные полотнища её юбки с разрезами завались едва ли не на грудь девушки.

‑ Ну, а ты, как будто не знал, что под такие платья никто не надевает нижнего белья, ‑ спокойно и деловито оправляя юбку, сказала она. ‑ Да и ничего удивительного у меня там нет...

Переведя дыхание, Ворон кивнул, мол, и в самом деле, чему тут удивляться. Гораздо удивительнее было то, что девушка спокойно легла обнаженной спиной на бетон, даже не охнув. Кто‑то или что‑то, будто нарочито перед их появлением, тщательно смел с поверхности балки всю пыль и крошки, превратив её в жесткое, но ровное и гладкое лежбище.

‑ Жаль, никто не догадался из "Черного дома" еды с собой прихватить, ‑ посетовала все тем же, удивительно спокойным тоном репортерша. ‑ Я бы сейчас от пары бутербродов с колбасой не отказалась... и от горячего чая, а то здесь как‑то не жарко...

‑ Да никто не ожидал, что город пустой, ‑ ответил ей Алексей, чтобы сгладить возникшую было неловкость от увиденного. ‑ Да и потом, кто ж его знает, во что превратились бы эти бутерброды здесь...

‑ Что не подумали ‑ это верно, ‑ согласился со своего места Голицын. ‑ А вот про превращение бутербродов ‑ это вряд ли. С нами же ничего не случилось за время пути. Кажется, ни у кого седой бороды не появилось, или тремора старческого. Могли бы и бутерброды выжить вполне... А может, и здесь они есть, только еще не дошли мы до этого места...

‑ Колбасы в городе не бывает, ‑ раздался от декоративной арки незнакомый голос. ‑ Разве что, сырокопченую вековой давности вам где подсунут...

У входа во дворик стоял невысокий мужчина в длиннополом, черном пальто нараспашку, опираясь, как на трость, на небольшой, не лишенный оружейного изящества карабин. Простое лицо его отливалось серым, будто впитавшимся в кожу цветом, длинные волосы, рассыпавшиеся по плечам, были той удивительной масти, что именуют "соль с перцем", при этом соли‑седины в волосах было заметно больше. Под пальто у мужчины просматривалась перепоясанная ремнем с небольшой открытой кобурой кожаная куртка и такие же штаны, заправленные в крепкие, но разношенные сапоги.

‑ За пистолетик‑то не хватайся, ‑ сделал незнакомец замечание Ворону, потянувшемуся было к оружию. ‑ Я вас с дружком твоим снять мог, как только на проспекте приметил...

‑ Выходит, поговорить пришел? ‑ спросил Голицын, пытаясь перехватить инициативу, да и немного отвлечь незнакомца от Алексея.

‑ Выходит, что нет, ‑ ответил мужчина, шагнув чуть поближе к кострищу так, чтобы видеть всех сразу. ‑ Говорить ‑ это вы будете, а я ‑ спрашивать, потому как ‑ через мой район идете. Или не знали?

‑ Не знали, ‑ честно признался Голицын, понимая, что теперь основная тяжесть возможных переговоров ложится на него. ‑ Мы в город только‑только приехали...

‑ Тогда себя назовите, ‑ потребовал незнакомец, однако, сам представляться не спешил. ‑ Да только без всяких там чинов и регалий, как у вас заведено, просто прозвища назовите.

‑ Я Князь, а это Ворон, ‑ кивнул на Алексея подполковник. ‑ А это...

‑ Девки не в счет, ‑ оборвал его мужчина. ‑ Надо будет, сам спрошу...

‑ И твоя тоже не в счет? ‑ с легкой подковыркой уточнил Ворон.

В углу дворика, там, где решетка должна была смыкаться с обветшалой стеной особнячка, но была кем‑то безжалостно выломана, на гранитном бордюре вырисовывалась длинноногая тонкая фигурка в коротенькой, едва прикрывающей пупок курточке, брючках в обтяжку и полусапожках, поблескивающих металлом блях. Какое оружие она держала в руках, разобрать глядя против света было трудно, но то, что это явно были не шпильки для волос, Алексей сообразил сразу. И еще он почувствовал, как неожиданно гулко забилось сердце в предвкушении чего‑то непонятного, загадочного, но ‑ вряд ли опасного для него и его спутников.

‑ Так это ж Жанетка, ‑ с легким удивлением в голосе сказал незнакомец и тут же осекся. ‑ Вы что же ‑ совсем пришлые получается?

На лице его отразилась молниеносная работа мысли, череда каких‑то расчетов, прикидок, догадок, даже фантазий. Чуть более внимательно незнакомец оглядел напрягшихся мужчин ‑ одного в солдатском, простеньком мундире, слегка измазанном кровью на рукаве, второго ‑ в вечернем, дорогом, но неброском костюме с пронзительным взглядом опытного дознавателя. И вслед за ними женщин. Нина во время разговора Голицына с неизвестным успела сбросить усталые ноги с ветки, оправить кое‑как подол коротко обрезанного, но все еще выглядевшего шикарно платья, а Сова в своем цветастом одеянии так и продолжала лежать у стены неподвижно, с плотно закрытыми глазами.

"С какого‑такого светского раута эта парочка сбежала? ‑ думал незнакомец. ‑ Да еще по дороге солдатика, а мундир‑то явно не офицерский, прихватила, да еще где‑то эту блеклую цыганку нашли... Не столичные штучки, точно, да и не поедет сюда из Столицы такая компания. Им и в Столице вместе собраться только светопреставление поможет. И вряд ли фокусы какой‑то из спецслужб, слишком уж мудрено, не в их правилах так работать в городе. Неужели Маха была права и сюда, к нам, время от времени открывается какой‑то портал не портал, проход не проход, но нечто, через которое проваливают и люди, и нелюди?"

Наконец, поразмыслив и приняв решение, он безо всякой опаски, сильно прихрамывая на левую ногу и пользуясь карабином, как костылем, прошел к кострищу и твердо заявил:

‑ Значит так, разговаривать будем не здесь. Если хотите уцелеть и дальше существовать в городе, пойдемте со мной, там, кстати, и поговорить можно будет спокойно. Никого не спрашиваю, согласия не жду. Уходим через пару минут, как соберетесь...

И тут же, повернув голову позвал:

‑ Жанетка, давай сюда...

Длинноногая девчонка легко и грациозно, как кошка, спрыгнула с бордюра и в десяток длинных, размашистых шагов пересекла дворик. Только тут Алексей понял, почему так разволновался, мельком взглянув на нее. Это была копия той самой мулатки из дальней африканской деревни, из другого полушария и другого мира. Копия настолько достоверная, что сердце Ворона не приняло на веру невероятность совпадения.

‑ Ты как здесь очутилась? ‑ невольно вырвалось у штурмовика.

Наверное, он глазел на подошедшую Жанетку слишком удивленно и бесцеремонно по местным обычаям, и она демонстративно бросила взгляд на незнакомца, ища поддержки, тот молча кивнул, разрешая ответить.

‑ Дядя меня взял, в оплату, ‑ сказала мулатка, уперевшись глаза в глаза Алексея, видно, почувствовав женской интуицией двойное дно его вопроса. ‑ Я теперь всегда с ним. Это каждый знает.

‑ Какой дядя? ‑ не понял штурмовик, уже приходя в себя от неожиданной встречи.

‑ Дядя ‑ это я, ‑ ответил незнакомец. ‑ Просто Дядя и всё. А взял Жанетку за проход через район. Мой район. Все платят, кто чем, вот её и предложили...

...В маленьком, когда‑то тихом и уютном дворике перед небольшим двухэтажным особнячком, подальше от обветшалых стен, упавших мертвых деревьев и куч неизвестно откуда взявшегося мусора пристроились возле горящей ярким, синим пламенем таблетки сухого спирта два добытчика, как называли они сами себя. Над пламенем они приладили небольшой котелок, наполненный водой, принесенной с собой во флягах, и сейчас терпеливо ожидали, когда можно будет погреться горячим напитком.

Оба добытчика были людьми опытными, сидели лицом друг к другу, на всякий случай контролируя пространство за спиной товарища, а свои тяжелые, громоздкие рюкзаки сложили в сторонке, добавив к ним еще и непонятную на первый взгляд кучку старого тряпья, явно представляющую для добытчиков ценность. А кто бы в Городе стал таскать с собой ненужные вещи?

‑ Тихий здесь район, пустой, ‑ неторопливо рассказывал тот, что был на первый взгляд постарше, заросший густой пегой бородой, своему подельнику, известному под кличкой Морячок. ‑ Вот дальше, левее от реки опять начнутся жилые кварталы, там надо будет ухо востро держать...

‑ А здесь кто хозяйничает? ‑ полюбопытствовал Морячок.

‑ Да всякое говорят, ‑ уклончиво ответил сивобородый, предпочитающий, правда, что б его называли Седым. ‑ Но вот там, за дорогой, начинается хозяйство Дяди...

‑ Того самого? ‑ полуоткрыв рот от удивления, спросил Морячок. ‑ Из изначальных?

‑ Ага, того самого, который здесь роту бундесвера закопал...

‑ А ведь правду говорят, что он всегда один, или нет? как же он с целой ротой справился?

‑ Один он, один, ‑ подтвердил Седой. ‑ Здесь никто не живет, разве что в метро народец пристроился, но это на оконечных участках дядиного района... Да и не лезет народец из‑под земли на поверхность, привыкли они там, в подземельях своих.

‑ А ведь ему ж поклониться надо чем бы? ‑ спросил Морячок, намекая на обязательную мзду хозяевам тех районов, через которые они проходили в своем дальнем и опасном путешествии.

‑ Не торопись, ‑ солидно ответил сивобородый, ‑ земля его начинается за дорогой, там он и хозяйничает, а тута пока еще ничья территория...

‑ А почему ж ничья?

‑ Да не нужна никому оказалась, или руки ни у кого не доходят под себя ее подгрести, ‑ пояснил Седой. ‑ Таких мест в Городе больше, чем занятых, вот мы и пройдем мимо без приключений...

‑ А он‑то нас не застукает? ‑ с легким недоверием поинтересовался Морячок.

‑ Территория большая, ‑ туманно ответил Седой. ‑ А мы тут часок посидим, чаю выпьем и дальше тронемся...

‑ Чаем‑то угостишь? ‑ раздался за спиной сивобородого голос, от которого вздрогнули оба подельника.

Люди опытные, в своем деле не раз проверенные, они просто‑таки не могли не заметить не то, что человека, даже кошки, водись они в городе, подбирающейся к ним поближе, но голос прозвучал совершенно внезапно, а главное, раздавался непонятно откуда, чуть не с небес, затянутых привычным серым туманом.

‑ Ох, угостим, ‑ выдохнул из напрягшихся враз легких воздух Седой. ‑ Подходи, вот, садись с нами, мил человек...

Левая рука добытчика уже скользнула под полу старенького черно‑серого бушлата, нащупывая рукоятку мощного армейского пистолета, припрятанного на такой вот случай за поясом брюк именно справа, но голос опередил его движение.

‑ Руки перед собой, любой резкий жест, и вы оба покойники... теперь медленно повернитесь ко мне лицом...

Когда из‑за спины говорят такие слова, да еще уверенным спокойным тоном человека, привыкшего, что его команды выполняются на счет "раз", то лучше для здоровья и безопаснее, по крайней мере, на первое время, команды эти выполнять. Оба добытчика, безропотно положив ладони на колени и медленно елозя задницами по пепельно‑серой земле, начали разворачиваться.

Окликнувший их человек стоял чуть сзади и слева, каким‑то хитрым образом не попав в поле зрения обоих до тех самых пор, пока не подал голос. Был он одет в привычное длиннополое черное пальто нараспашку, из‑под которого блестела молниями кожаная куртка и такие же, чуть потертые штаны. Дядя опирался на старинный, еще дедами сотворенный небольшой армейский карабин с откинутым штыком. Но нарочитая беспечность в позе была обманчива, из левой руки, чуть скрываемой полой пальто, в сторону добытчиков смотрел настоящий монстр среди пистолетов, умеющий стрелять и очередями. С расстояния в три метра промахнуться из такого оружия не смог бы и слепой от рождения.

‑ Тебя я знаю, Седой, ‑ не двигаясь с места, но тщательно ощупывая добытчиков глазами, сказал Дядя. ‑ А кого ты теперь с собой водишь?

‑ Морячок это, Дядя, ‑ отозвался сивобородый чуть подобострастно, как и подобает говорить с хозяином района. ‑ Он в первый рейд со мной в этот раз...

‑ А Сверчок, стало быть, сгинул? ‑ скорее утверждающе, чем вопросительно произнес Дядя.

‑ Да уж тому почти полгода, как сгинул, ‑ подтвердил Седой, кивая.

‑ Хороший был добытчик, правильный, сразу к хозяину шел, на разговор ‑ веско сказал Дядя.

‑ Да и мы к тебе собирались, ‑ нагло соврал Морячок, без спроса влезая в чужой разговор. ‑ Вот, думали, чайку попьем и к тебе сразу же. А то притомились, понимаешь, по дороге...

‑ Какой шустрый у тебя подельничек образовался, ‑ неодобрительно глянул на Морячка Дядя.

‑ Ну, может мы того, руки‑то с колен уберем? ‑ попросил Седой.

‑ Сидите, как сидите, ‑ строго сказал Дядя. ‑ Тебя‑то я хорошо знаю, помню, не стоит слабину давать, загрызешь, как раз плюнуть, а вот Морячка твоего вовсе не знаю. Так что ‑ посидите так.

‑ Сейчас вода закипит, ‑ выразительно скосил глаза на котелок над спиртовой таблеткой Седой.

‑ А да и пусть кипит, ‑ легко согласился Дядя. ‑ Нам она не помешает... А пока ‑ рассказывайте, братцы‑разбойнички, как дела у вас?

‑ Да какие дела, Дядя, ‑ заерзал чуть нетерпеливо Седой. ‑ Видишь, живые, вот то и слава богам.

‑ Откуда идете? ‑ тон Дяди стал повелительным, категорически запрещающим увиливать от вопросов.

‑ С запада, почти от самой Реки, ‑ убито признался Седой, понимая, что молоть языком, заговаривая зубы, теперь уже бесполезно.

‑ С Хранилища что ли? ‑ вдруг повеселел Дядя. ‑ С золотишком, с камушками? Или еще с каким ценным товаром? По заказу или сами по себе туда лазали?

‑ По заказу, Дядя, ‑ вновь быстро вклинился в разговор Морячок. ‑ Кто ж туда сам по доброй воле полезет...

‑ Да ты не расплывайся в горе, Седой, ‑ насмешливо подбодрил добытчика Дядя. ‑ Не горе это, так, мелкая неприятность в жизни. Да и мне ваше золото не нужно, что ж я его ‑ есть что ли буду или в карабин заряжать...

‑ Да у тебя‑то есть, чем карабин заряжать, ‑ по‑прежнему тускло отозвался сивобородый.

‑ Точно, в патронах у меня достаток полный, ‑ согласился Дядя. ‑ И с харчами порядок, потому и разговоры с вами веду, а не пристрелил на месте...

‑ Мы ж на нейтралке, ‑ почти взмолился Седой. ‑ За что стрелять‑то? Твоя земля вон, чуток поодаль, не хотели мы туда идти...

‑ Ты это Морячку рассказывай, он, похоже, и в самом деле здесь в первый раз, ‑ деловито посоветовал Дядя. ‑ Как бы ты дальше прошел, добытчик? через овраг? тогда и впрямь, давай я тебя здесь пристрелю, всё мучений меньше будет.

‑ Ну, нечем нам поклониться, ‑ наконец, покаялся Седой. ‑ Золотишко есть, кольцами, монетами, парочка слитков, да камушки разные, а больше‑то... пустые мы, под заказ сработали... своего нет, а чужое отдавать, сам знаешь, каково оно...

Date: 2015-12-12; view: 329; Нарушение авторских прав