Глава 2. Джоуи Лоренцо ворвался в нью‑йоркский офис Мадлен Френсис с таким видом, словно у него были все права находиться здесь

Джоуи Лоренцо ворвался в нью‑йоркский офис Мадлен Френсис с таким видом, словно у него были все права находиться здесь. То, что ему не было назначено, не имело, разумеется, ни малейшего значения. Как, впрочем, и то, что он не виделся с Мадлен целых шесть лет.

Возмущенная секретарша следовала за ним по пятам. Это была круглолицая, крутобедрая девица в невероятно короткой мини‑юбке.

— Что, черт возьми, происходит?.. — начала было Мадлен.

Потом ее блеклые глаза, скрытые за тонированными стеклами очков, широко раскрылись, и она взмахнула рукой, останавливая секретаршу, которая уже почти настигла свою жертву.

— Все в порядке, Стелла, — промолвила она и устало вздохнула. — Я сама с ним справлюсь.

— Но, мисс Френсис!.. — возмущенно воскликнула секретарша. — Этот тип! Он сказал, чтобы я… — Она запнулась, и на ее пухлых щеках появились красные пятна. — Он сказал, чтобы я уе…

— Спасибо, Стелла, — ответила Мадлен, жестом отпуская секретаршу. — Он за это ответит.

Смерив гостя негодующим взглядом, секретарша удалилась в приемную, а Джоуи по‑хозяйски уселся в мягкое кожаное кресло для посетителей, стоявшее у массивного рабочего стола. Ноги он свесил с подлокотника.

— Я вернулся, — заявил он и ухмыльнулся.

— Вижу, — кивнула Мадлен и невольно поежилась, гадая, что она такого совершила, что Джоуи Лоренцо снова появился в ее жизни.

Шесть лет назад они жили вместе — сорокавосьмилетняя агентша и двадцатичетырехлетний актер. Подобная разница в возрасте безусловно не делала их идеальной парой, однако на протяжении восьми месяцев все шло хорошо, пока в один прекрасный день Джоуи не исчез, прихватив с собой семь тысяч долларов из ее домашнего сейфа.

Теперь Мадлен было пятьдесят четыре, а этому подонку — тридцать.

И он вернулся.

— Что тебе нужно? — спросила Мадлен. В ее напряженном голосе слышался еле сдерживаемый гнев.

— Так ты обиделась? — небрежно бросил Джоуи, словно он не исчезал на долгих шесть лет, а просто выходил за пивом или за сигаретами. — Правда обиделась?

— Да, Джоуи, я правда обиделась, — ледяным тоном сообщила Мадлен, снимая очки в толстой черепаховой оправе. — А ты?

Ты не обиделся бы?

— Должно быть, ты очень удивилась, куда я подевался, — предположил Джоуи, словно не слыша ее вопроса.

— Я очень удивилась… Особенно меня интересовало, что стало с моими деньгами.

— Ах да, деньги… — Джоуи запустил руку во внутренний карман потертой кожаной куртки и выудил оттуда тонкую пачку стодолларовых банкнот, перетянутых резинкой. — Здесь три» штуки «. Через пару недель отдам остальное.

Мадлен не верила своим глазам. Она уже не надеялась снова увидеть ни Джоуи, ни свои деньги. Правда, украл он семь тысяч, а возвращает три, но, как он сказал, это только начало.

Она внимательно смотрела на него. Шестилетнее отсутствие Пошло Джоуи только на пользу — он стал даже красивее, чем был раньше. Правда, его густые черные волосы, падающие на воротник куртки, были длинноваты, да и сама куртка, равно как и вылинявшие голубые джинсы, выглядела изрядно поношенной, но и теперь он оставался таким же подтянутым и мускулистым, разве что чуточку раздался в плечах. Впрочем, это его не портило. Перед Мадлен сидел зрелый мужчина с черными, всезнающими глазами, с жестко очерченными, но чувственными губами, и с улыбкой, от которой растаяла бы женщина гораздо более решительная и сильная, чем Мадлен.

Она очень хорошо помнила эту его улыбку. И еще она помнила ласки, которыми он ее осыпал, помнила его могучую и неутомимую снасть, которая — как, впрочем, и все в нем — служила ей источником бесконечного и разнообразного наслаждения.

Жаль, что в конце концов он оказался просто вороватым сукиным сыном.

— Так что же тебе надо? — снова спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно. На свой счет Мадлен не заблуждалась: время было к ней не так милосердно, как к Джоуи. Ее рыжеватые волосы начали седеть, морщинок возле глаз и в уголках губ стало больше, а глаза болели и слезились все сильнее. Кроме того, в последнее время Мадлен набрала лишних пятнадцать фунтов, от которых ей никак не удавалось избавиться.

— Дело вот в чем, — медленно проговорил Джоуи своим глубоким, сексуальным баритоном. — Незадолго до того как мне пришлось уехать, ты нашла мне пару ролей в кино.

— Это верно, — подтвердила Мадлен ледяным тоном. — Но ты, как ты выражаешься,» уехал «, хотя я назвала бы это иначе.

— Произошло нечто очень важное. Я ничего не мог поделать, — ответил Джоуи, и впервые в его глазах промелькнула тень беспокойства.

Мадлен сумела удержаться и не спросить его, что же такого важного могло с ним случиться. Она не хотела доставить ему этого удовольствия.

— Меня это не касается, Джоуи. Больше не касается, — подчеркнула она, придвигая к себе стопку бумаг. — Ты вернешь мне все деньги, на этом мы и расстанемся. Если нет…

Мадлен на мгновение замолчала, припоминая, как он впервые появился в ее агентстве — самоуверенный молодой петушок с огромными амбициями и повадками провинциала откуда‑то со Среднего Запада. Но она сумела разглядеть в нем кое‑какие способности и решила рискнуть. За это она получила восемь совершенно невероятных, безумных, волшебных месяцев, наполненных яростным сексом. Это время она никогда не забудет.

— Как ты помнишь, — медленно сказала она, — тогда я не обратилась в полицию, хотя именно так мне, наверное, следовало поступить.

Джоуи кивнул с самым искренним выражением лица. Чуть заметная щетина на подбородке делала его особенно мужественным и по‑мужски привлекательным.

— Я знаю, Мадди, — сказал он. — Поверь, я бы не взял твоих денег, но у меня не было другого выхода.

Мадлен молчала. В самом деле, сколько можно спрашивать, что ему от нее надо? Очевидно, не денег, так чего же?

Джоуи подался вперед и положил руки на край ее стола.

У него были длинные узкие кисти и изящные пальцы пианиста.

Мадлен даже заметила, что ногти у него были ухожены и тщательно наманикюрены, и это ее удивило — насколько она помнила, Джоуи предпочитал подчеркивать свою мужественную грубоватость.

— Я хочу вернуться в кинобизнес, — сказал он. — А ты — единственный человек, который может мне в этом помочь.

Мадлен чуть‑чуть приподняла брови.

— Мне бы очень этого хотелось, — быстро продолжил Джоуи, не дав ей вставить ни слова. — Еще одну роль, Мадди!..

Но только не в» ящике»— я не хочу больше работать на телевидении. Пошло оно к черту! Я хочу вернуться на большой экран.

Что ж, чего‑чего, а наглости ему всегда было не занимать. Но не мог же Джоуи всерьез рассчитывать, что Мадлен поможет ему реанимировать карьеру, которую он своими руками пустил под откос шесть лет назад?

— Послушай, Джоуи, — медленно, с расстановкой произнесла Мадлен, внимательно следя за выражением его лица. — У тебя был шанс, но ты профукал его. Ты исчез именно тогда, когда все было в твоих руках. Твоей карьере конец.

— Да ни хрена подобного! — Джоуи яростно грохнул кулаком по столу. — Неужели не понимаешь? Ты сделала это для меня один раз, значит, сделаешь снова!

Для Мадлен настал момент торжества, который она ждала шесть долгих лет.

— Как бы не так, — безучастно ответила она. — В кинобизнесе я пользуюсь репутацией хорошего агента, и я не собираюсь погубить все, помогая тебе.

— Чушь, — пробурчал Джоуи недовольно.

— Ты ненадежен, — продолжала Мадлен, уже в открытую наслаждаясь своим триумфом. — На тебя нельзя положиться.

Хуже того: ты оказался нечист на руку. Нет, Джоуи… — Она покачала головой. — Боюсь, что я не смогла бы порекомендовать тебя никому, даже если бы хотела, поэтому сделай‑ка одолжение, выкатывайся из моего кабинета и никогда больше не попадайся мне на глаза.

«Она подождала, пока Джоуи рассердится всерьез. Он всегда отличался взрывным темпераментом, но сейчас Мадлен это не волновало. Она знала, что он не посмеет поднять на нее руку в ее кабинете.

Но, к ее огромному удивлению, вместо того чтобы вспыхнуть как солома на ветру, Джоуи повел себя совершенно иначе. Он разыграл обиженного жизнью сироту, милого маленького мальчика, который остался совершенно один на свете. Мадлен никогда не могла устоять, когда он вел себя подобным образом. Джоуи это знал и умело этим пользовался.

— О'кей, я понял, — сказал он с видом полной покорности судьбе и провел рукой по волосам. — Это все равно что пытаться вернуть вчерашний день. Теперь меня никто не наймет. Ну что ж, по крайней мере я всегда могу снова стать таксистом.

С этими словами он встал и медленно пошел к двери, но на самом пороге остановился.

— Могу я по крайней мере пригласить тебя на ужин, Мадди?

Хотя бы просто для того, чтобы объяснить тебе, что случилось…

Я чувствую, что обязан сделать это. — Его черные глаза внимательно следили за Мадлен через всю комнату. — Что скажешь?

Мадлен прекрасно понимала, что будет последней дурой, если согласится на его предложение.

Но это ровным счетом ничего не значило. Она просто не могла сказать» нет «.

Джоуи знал, что делает. Каждый шаг, каждое слово были просчитаны им заранее. Ужин в уютном итальянском ресторанчике, негромкий оркестр на эстраде, бутылка домашнего вина, три четверти которой выпила Мадлен, не замечавшая, что Джоуи почти не пьет — все это было самым подходящим фоном для доверительного, откровенного разговора, посвященного в основном тому, как ему не хватало» милой, великодушной, верной Мадди»и как она прекрасно выглядит. В результате крепость пала без малейшего сопротивления, и подъемные мосты были опущены. Ликующий победитель готов был ворваться в город.

И Мадлен ждала его с распростертыми объятиями. Она знала, что все, что говорит ей Джоуи — все ложь, от первого до последнего слова, но что ей было за дело? К тому моменту, когда они вышли из ресторана и взяли такси, чтобы ехать к ней на 66 — ю улицу, она снова чувствовала себя женственной, молодой и сексуальной. Джоуи рассказал ей душещипательную историю о больной тетке в Монтане и о семейном предприятии, которое ему нужно было спасать от банкротства. Поверить в это мог только клинический идиот; Мадлен и не поверила, но ей было все равно. Главное, Джоуи снова с ней рядом, и за один вечер она получила от него столько знаков внимания, сколько она не получила за все шесть прошедших лет. Кроме того, Мадлен отчаянно хотелось, чтобы он занялся с ней любовью, и, судя по всему, ее мечте суждено было вот‑вот сбыться.

Джоуи действительно не разочаровал ее. Он всегда был божественным любовником, но в этот раз он превзошел самого себя.

Продолжительная прелюдия и нарочито‑медлительный оральный секс завершились настоящим пиршеством страсти, во время которого Мадлен испытала целую цепь бурных оргазмов, следовавших один за другим.

Она больше не чувствовала ни своих пятидесяти лет, ни пятнадцати лишних фунтов. Джоуи дал ей возможность снова стать молодой и желанной, чего не происходило с ней вот уже целую вечность.

Он остался у нее ночевать и на рассвете разбудил Мадлен новыми жаркими ласками. Он так нежно прижимал ее к своему мускулистому, упругому телу, что Мадлен поняла: она больше не может и не хочет на него сердиться. Когда‑то Джоуи предал ее, но одна ночь чувственного наслаждения искупила шесть лет одиночества.

— Почему ты не позвонил мне? Не дал знать, где ты? — жалобно спросила Мадлен, впиваясь ногтями в атласную кожу у него на спине.

— Но ведь я вернулся к тебе? Разве не это главное? — спросил он, закрывая ей рот поцелуем, и Мадлен поняла, что это единственное, что на самом деле имеет значение. После этого ни о каком сопротивлении с ее стороны не могло быть и речи.

Через два дня Джоуи переехал к ней. Прошло еще несколько «дней, а вернее, ночей, наполненных безудержным сладострастием, и Мадлен попросила Джоуи заехать к ней в офис.

— Я нашла для тебя небольшую роль, с которой, я уверена, ты справишься без проблем, — сказала она. — И если все пройдет удачно, то эта роль будет для тебя хорошей стартовой площадкой.

— Ты прелесть, Мадди, — сказал он и улыбнулся ей своей самой искренней улыбкой. Неотразимый Джоуи.

Мадлен знала, что он скорее всего просто снова ее использует, но это ее совсем не волновало.