ГЛАВА 10. – Что ты только что сказал?

Калона

– Что ты только что сказал? – Калона так взревел, что пересмешник испуганно попятился.

– Рефаим превратилссся в человека, – повторил Нисрок.

Его менее способный брат, тот самый, кому удалось уйти от гнева сверхъестественного существа, беспокойно ерзал на месте за спиной Нисрока.

Калона ходил по поляне между домиками хотников. Рассвет еще не наступил, но другие пересмешники, вернувшись после поиска братьев по сельским районам Оклахомы, уже забились в свои скворечники, прячась от его требовательного взгляда.

Калона стоял и смотрел, как они возвращаются, выглядывая то, что ему всегда было отвратительно признавать. Он искал человечности – сына, с которым можно поговорить, посвятить в свои намерения и замыслы. Но встречал лишь лицемерных, жмущихся друг к дружке чудовищ.

«Рефаим был самым человечным из них», – подумал Калона уже, наверное, в тысячный раз за этот день, когда на поляну приземлился Нисрок, вернувшийся без одного брата и с ужасными новостями о другом.

Калона набросился на сына:

– Рефаим не мог принять человеческий облик! Это невозможно! Он ворон‑пересмешник, как и ты, и все твои братья!

– Богиня Никссс... – прошипел Нисрок. – Она изменила его.

На Калону нахлынуло непередаваемое чувство. Никс превратила его сына из зверя в человека, даровала ему человеческий облик!

Она простила Рефаима? Но как же так?

Почти потеряв дар речи, Бессмертный рыкнул:

– Ты разговаривал с Рефаимом?

Нисрок кивнул вороньей головой.

– Да.

– И он сказал, что служит Никс?

– Да, – еще раз поклонился ему Нисрок, глядя на отца блестящими хитрыми глазами. – Он отказался ссследить для тебя.

Калона нахмурился и перевел взгляд на потрепанного пересмешника, с растерянным видом пристроившимся за спиной Нисрока. Внезапно Бессмертный понял, что вернулся всего один его бессловесный сын, а улетало двое.

– Где... – Калона запнулся, чтобы вспомнить, как зовут отсутствующего пересмешника. – Майон? Почему он не вернулся с вами?

– Он мертв, – ровно и бесстрастно изрек Нисрок.

– Его убил Рефаим? – Голос Калоны был столь же холоден, как и его сердце.

– Нет. Тварь. Его убила тварь.

– Какая еще тварь? Говори яснее!

– Создание Тси‑Сгили.

– Вампир?

– Нет. Сначала человек, потом бык.

Тело Калоны вздрогнуло от удивления:

– Ты уверен? Существо приняло облик быка?

– Да.

– И Рефаим объединился с ним, чтобы напасть на вас?

– Нет.

– Он сражался с ним вместе с вами?

– Нет. Он ничего не делал, – ответил Нисрок.

Калона сжал зубы и спросил:

– И кто же остановил чудовище?

– Красная.

– Она сразилась с Неферет? – Калона сыпал вопросами, мысленно проклиная себя за то, что послал этих недотеп туда, где должен был присутствовать лично, и видеть происходящее своими глазами.

– Нет. Не было никакой битвы. Мы улетели.

– Но ты говоришь, что быка создала Неферет!

– Да.

– Значит, это правда. Неферет отдалась Белому быку. – Калона вновь начал мерить поляну шагами. – Она понятия не имеет, какие силы вызывает к жизни. Белый бык – это Тьма в своей самой совершенной форме!

Внутри Калоны шевельнулось что‑то, не подававшее признаков жизни с тех самых пор, когда он упал с небес. На короткий миг, на один удар сердца, древний Воин Богини Ночи, крылатый Бессмертный, долгие века защищавший Богиню от натиска Тьмы, отчаянно захотел отправиться к Никс, чтобы предупредить и защитить ее.

Калона выбросил это желание из головы сразу же, как только осознал его. Он снова начал мерить шагами поляну. Думая вслух, он говорил:

– Значит, у Неферет есть союзник, который привязывает ее к Белому быку, но в Доме Ночи она, должно быть, выдает это создание его за кого‑то другого, иначе мои сыновья увидели бы, по крайней мере, начало масштабной битвы.

– Да, он ее создание.

Калона не обратил внимания на замечание Нисрока, и продолжал рассуждать вслух:

– Рефаим поступил на службу к Никс. Она даровала ему человеческий облик.

Он снова сжал челюсти, чувствуя себя дважды преданным: как сыном, так и Богиней. Он просил, почти умолял Никс простить его. И что она ответила? «Когда ты будешь достоин прощения, сможешь попросить его у меня. Но не раньше».

От воспоминания о недолгом пребывании в Потустороннем мире и краткой встрече с Богиней, у Калоны заболело сердце. Но вместо того, чтобы подумать о своей боли и почувствовать ее, Бессмертный открыл врата гневу, который всегда клокотал в его душе. И гнев захлестнул его, сметая на своем пути более хрупкие и искренние чувства.

– Моему сыну необходимо преподать урок верности, – решил он.

– Я верен тебе! – выкрикнул Нисрок.

Калона презрительно выпятил губу.

– Я говорю не о тебе, а о Рефаиме!

– Он не станет ссследить, – повторил Нисрок.

Калона толкнул его, и пересмешник, споткнувшись, повалился на своего брата.

– В прошлом Рефаим был для меня больше, чем шпионом. Он был второй парой моих рук, второй парой моих глаз, моим продолжением. Я по привычке ищу его в небе, и эту привычку сложно искоренить. Возможно, Рефаиму это тоже непросто сделать.

Крылатый бессмертный повернулся к сыновьям спиной и обратил свой взор на восток, на лесистые хребты, за которыми находилась спящая Талса.

– Я должен навестить Рефаима. В конце концов, у нас общий враг.

– Тси‑Сгили? – раболепно и покорно спросил Нисрок.

– Верно. Тси‑Сгили. Рефаим не станет называть это слежкой, если мы будем служить одной и той же цели – уничтожению Неферет.

– Чтобы ты правил вместо нее?

Янтарные глаза Калоны пристально посмотрели на пересмешника.

– Да. Я всегда буду править. А теперь давайте спать. На закате я улетаю в Талсу.

– С нами? – спросил пересмешник.

– Нет. Вы останетесь здесь. Собирайте моих сыновей. Прячьтесь и ждите.

– Ждите чего?

– Моего зова. Когда я приду к власти, все, кто был мне верен, выживут рядом со мной. А те, кто не был, будут уничтожены, не взирая на то, кто они. Ты понял, Нисрок?

– Да.

Рефаим

– У тебя такая мягкая кожа, – Рефаим провел пальцами по изгибу обнаженной спины Стиви Рей, восхищаясь радостью, которую испытывал, держа возлюбленную в объятиях и прижимаясь к ней своим человеческим телом.

– Мне нравится, что ты считаешь меня особенной, – прошептала Стиви Рей, смущенно улыбаясь.

– Ты и есть особенная, – сказал он. Затем вздохнул и попытался мягко высвободиться из кольца ее рук. – Скоро рассвет. Мне нужно на улицу.

Стиви Рей села и прикрыла голую грудь теплым покрывалом, которым заправляла кровать в своей удивительно милой комнатке в туннелях. Ее голубые глаза внимательно смотрели на Рефаима. Взъерошенные кудряшки обрамляли ее лицо так, что она выглядела совсем юной и невинной.

Рефаим натянул джинсы, думая, что Стиви Рей – самое прекрасное из всего, что он видел в жизни. Ее следующие слова кольнули его в самое сердце:

– Я не хочу, чтобы ты уходил, Рефаим.

– Ты же знаешь, я тоже не хочу, но должен.

– Разве ты не можешь просто остаться здесь? Со мной? – нерешительно спросила Стиви Рей.

Он вздохнул и сел на краешек кровати, которую они только что делили. Он взял ее руку и переплел пальцы со своими.

– Ты посадишь меня в клетку?

Он почувствовал, как ее тело изумленно дрогнуло – или это был приступ отвращения?

– Нет! Я думала по‑другому. Мне просто показалось, что тебе можно попробовать один день побыть здесь. Ну, вроде как держаться за руки, пока ты не превратишься?

Он грустно улыбнулся ей:

– Стиви Рей, у ворона нет рук. Эти пальцы, – он положил ладонь на ее руку, – скоро превратятся в когти. А я очень, очень скоро стану зверем. Который не знает тебя.

– А если я буду тебя обнимать? Тогда тебе, наверное, не будет страшно. Может, ты просто ляжешь рядом со мной и уснешь. Ну, то есть, тебе же надо иногда спать, верно?

Рефаим обдумал свой ответ, а затем неторопливо попытался объяснить необъяснимое:

– Да, конечно, но, Стиви Рей, я не помню ничего из тех часов, что провожу в обличье ворона.

«Ничего, кроме агонии превращения и почти невыносимой радости, которую испытываю, рассекая крыльями воздух», – подумал он, но об этом ей нельзя было рассказывать. Первое причинит ей боль, а второе – испугает. Поэтому вместо неприглядной правды он решил выложить более причесанную и понятную версию.

– Ворон – не домашний питомец. Это дикая птица. Что, если я испугаюсь, попытаюсь улететь и каким‑то образом раню тебя?

– Или себя, – хмуро уточнила Стиви Рей. – Я все это понимаю. Просто это мне не очень нравится.

– Как и мне, но именно этого и хотела Никс. Я расплачиваюсь за все, что натворил в прошлом. – Рефаим дотронулся до щеки Стиви Рей и прижал губы к ее рту, шепча: – И я с готовностью плачу эту цену, потому что с другой, хорошей, стороны, у нас есть эти украденные часы, которые мы проводим вместе, пока я человек.

– Мы не крадем их! – искренне возмутилась Стиви Рей. – Никс подарила их тебе за сделанный тобой правильный выбор.

От ее слов камень, лежащий на его сердце, стал легче, и Рефаим улыбнулся, снова целуя ее:

– Я это запомню.

– Я хочу, чтобы ты запомнил еще кое‑что. Сегодня ты хорошо поступил, не отвернувшись от своих братьев.

Она накрутила светлую кудряшку на палец, и Рефаим понял, что эти слова даются ей тяжело. Поэтому, хотя ему нужно было поскорее выбраться из туннелей и подняться в небеса, он остался рядом со Стиви Рей, держа ее за руку, пока она говорила:

– Мне жаль, что твоего брата убили.

– Спасибо, – прошептал он, не доверяя своему голосу.

– Они прилетели в Дом Ночи за тобой? – спросила она.

– Не совсем. Отец послал их найти меня, но не забирать с собой. – Рефаим замолчал, думая, как бы объяснить все Стиви Рей. Они не говорили о его братьях, когда остались вдвоем – им слишком хотелось трогать, обнимать и любить друг друга.

Стиви Рей сжала его руку.

– Можешь мне рассказать. Я доверяю тебе, Рефаим. Пожалуйста, доверяй мне и ты.

– Я доверяю тебе! – воскликнул он, не в силах видеть в ее глазах боль. – Но пойми, что даже если отец и отрекся от меня, это ничего не меняет здесь, – он указал на свое сердце. – Я навсегда останусь его сыном. Но я пойду путем Богини, буду сражаться на благо добра и Света. И всегда буду любить тебя. Но ты должна понять, что где‑то глубоко в душе я буду любить и его. Став человеком, я это понял.

– Рефаим, я должна тебе кое‑что сказать. Знаю, это прозвучит омерзительно, но думаю, тебе нужно это услышать.

Он кивнул.

– Говори.

– До того, как меня Пометили, я ходила в школу с девочкой по имени Салли. Ее мама бросила ее и ее отца и уехала, когда Салли было лет десять, потому что была просто мерзкой шлюхой и не хотела брать на себя ответственность за ребенка. Когда мама ушла, Салли сильно расстроилась, хотя отец и пытался облегчить ей жизнь. Но хуже всего, что ее мама ушла не навсегда. Она время от времени возвращалась, как говорит моя мама, поворошить дерьмо.

Рефаим вопросительно посмотрел на нее, и Стиви Рей пояснила:

– Прости, это значит, что ее мама возвращалась исключительно чтобы действовать ей на нервы, просто потому, что была эгоистичной гадкой сволочью.

– И что стало с этой Салли? – спросил Рефаим.

– Когда меня Пометили, и я ушла из школы, она полным ходом двигалась к тому, чтобы стать такой же сволочью, как и ее мамаша, поскольку не находила в себе сил послать ту куда подальше. Салли мечтала, чтобы ее мама снова стала хорошим человеком, любила ее и заботилась о ней, хоть это и было невозможно. – Стиви Рей набрала в грудь воздуха и шумно его выдохнула. – Что я пытаюсь сказать, хотя, возможно, у меня плохо получается: ты должен решить, хочешь ли ты стать таким же, как твой отец, или начать новую жизнь.

– Я уже выбрал новую жизнь.

Стиви Рей посмотрела ему в глаза и грустно покачала головой:

– Не целиком.

– Я не могу предать его, Стиви Рей.

– А я тебя и не прошу. Я прошу только не позволять ему ворошить свое дерьмо.

– Он хотел, чтобы я шпионил для него. И он отправил ко мне братьев, чтобы те меня уговорили. Я отказал Нисроку. – Рефаим говорил быстро, словно пытаясь не ощутить горечи произносимых слов.

Стиви Рей кивнула.

– Угу, видишь: он ворошил дерьмо.

– Вижу, хотя на это не совсем так. Давай не будем о нем? Для меня все ново. Мне нужно разобраться, где мое место в этом мире. – Рефаим заглянул в добрые глаза Стиви Рей, отчаянно моля ее понять. – Я сотни лет находился рядом с отцом. Мне нужно время, чтобы привыкнуть к тому, что я больше не с ним.

– Справедливо. Как насчет этого: я скажу Зои и остальным, что твои братья прилетели передать тебе, что Калона заберет тебя назад, если ты скажешь, что совершил ошибку. Ты сказал «нет», а они как раз собирались улетать, когда вас заметили Дракон и этот Аурокс. Так и было, да?

– Да. А все остальное, то есть, та часть, где отец просил меня шпионить?

– Ну, все довольно хорошо представляют, как Калона попытался бы использовать тебя против нас, если бы ты ему позволил. А ты отказался, поэтому я не думаю, что так уж необходимо им такое рассказывать.

– Спасибо, Стиви Рей.

Она улыбнулась.

– Без проблем. Как я уже говорила, я тебе доверяю.

Рефаим снова поцеловал ее, чувствуя знакомое жжение под кожей, словно там уже вырастали перья, желающие вырваться на волю.

– Я должен идти. – На этот раз он быстро встал и направился к двери, слыша, как Стиви Рей поднимается с кровати, а когда оглянулся, она уже натягивала футболку и озиралась в поисках джинсов.

– Нет, – сказал он тверже, чем собирался, но его тело уже обжигала боль, и он знал, что времени осталось немного. – Не надо идти со мной. Ты должна встретиться с Зои.

– Но я могу пойти туда после...

– Я не хочу превращаться в зверя на твоих глазах!

– Мне все равно, – отозвалась Стиви Рей, готовая вот‑вот расплакаться.

– А мне нет! Прошу тебя, не иди за мной!

И не сказав больше ни слова, Рефаим поднырнул под одеяло, служившее дверью в комнату Стиви Рей. Он почти бежал, когда добрался до металлической лестницы, ведущей из туннелей в подвал вокзала. Он вспотел, и крепко сжимал зубы, чтобы не закричать от охватившей все тело жгучей боли, сопровождавшей превращение.

Рефаим пронесся по подвалу, распахнул калитку как раз в ту секунду, когда солнце показалось из‑за горизонта, и с криком, переросшим в воронье карканье, обратился в черного ворона, не помнящего себя человеком, взлетев в соблазнительные желанные объятия утреннего неба.

Стиви Рей

Стиви Рей не пошла за Рефаимом, но оделась. Она вытерла глаза, вышла из комнаты и направилась в сердце туннелей под вокзалом – небольшой каменный мешок, который красные недолетки превратили в кухню и компьютерный зал.

«Кока‑кола, – подумала она, подавляя зевок. – Мне не помешает немножко кофеина и сахара».

Стиви Рей завернула за угол и сонно улыбнулась Дэмьену, Зои, Афродите и Дарию. Четверка сидела за стоявшем посереди кухни, заваленным книгами столом..

– В холодильнике полно газировки, – объявила Зои, махнув рукой в сторону двух огромных холодильников.

– Не только колы?

– Есть и кола, и лимонад, и тоник. Да, и еще оранжад, потому что Крамиша сказала, что он полезнее, – отозвалась Зет.

– Чушь собачья, – перебила Афродита, открывая бутылку негазированной воды. – Пей воду. Все остальное только прибавит тебе жира. Ну, за исключением крови. – Она замолчала и слегка скривила симпатичное личико. – Я не знаю, сколько в ней калорий, поскольку перестала быть недолеткой. Не хочу об этом даже думать.

Стиви Рей открыла холодильник и уставилась на забитые полки.

– Откуда это все взялось?

Зои вздохнула.

– Крамиша. Она сказала, что вместо третьего урока провела «разведку» на площади Утика и совершенно случайно наткнулась там на ночную смену грузчиков, раскладывавших еду по полкам универсама «Петти».

Стиви Рей выглянула из‑за двери холодильника.

– О‑оу, ее красные глаза их так очаровали?

– Она определенно их околдовала, – заметил Дэмьен. – Поскольку вся эта еда оказалась здесь: Она даже уговорила их притащить сюда стойку с демонстрационными образцами.

– Она ведь не съела этих грузчиков? – спросила Стиви Рей, скрещивая пальцы за спиной.

– Нет, но и не заплатила им, – ответила Афродита. – Крамиша просто заставила их повиноваться, а потом стерла им память. Я подумываю взять ее с собой в Нью‑Йорк на следующий эксклюзивный показ коллекции от «Йоана Барачи».

– Нет, – отрезала Зои. – Ни. За. Что. – Она посмотрела на Стиви Рей. – Ты правда проснулась? Старк и все остальные красные недолетки, включая мисс Крамишу‑«повинуйся‑мне‑раб» дрыхнут без задних ног.

Стиви Рей схватила бутылку газировки и, зевая, пристроилась за столом.

– Угу, вроде того. В туннелях легче не спать днем, но, скажу вам, сегодня я здорово устала. Старк уже спит?

– Ага. – Стиви Рей показалось, что Зои чем‑то обеспокоена. – У него проблемы со сном после... Ну, ты поняла, возвращения из Потустороннего мира. Поэтому, когда он засыпает, я просто ухожу.

– Время лечит, скоро он вернется в норму, – успокоила ее Стиви Рей.

– Надеюсь, – откликнулась Зои, закусывая губу.

– Кстати о парнях. Твой уже превратился в птичку? – поинтересовалась Афродита.

– Да, – сузив глаза, ответила Стиви Рей. – И я не хочу это обсуждать.

– Но нам нужно узнать, зачем вороны‑пересмешники сегодня прилетали в школу, – без враждебности в голосе поинтересовался Дарий. – И так как Рефаим сейчас не может ответить на наши вопросы, мы надеялись, что дать объяснения сможешь ты.

– А я‑то думала, мы собираемся, чтобы побольше узнать об Истинном Зрении, – парировала Стиви Рей, чувствуя нестерпимое желание защитить Рефаима.

– Так и есть, но и текущие дела стоит обсудить, – заметил Дэмьен. – Я думаю, это никому не помешает, а ты?

С мальчиком‑талисманчиком просто невозможно было спорить, особенно когда он так мило и взволнованно улыбался. Стиви Рей встретилась с ним взглядом:

– Согласна. Для начала, как держишься ты?

Дэмьен несколько раз моргнул, словно удивившись вопросу, и от этого Стиви Рей почувствовала себя дрянью. Словно она забыла, что Дэмьен потерял Джека всего несколько дней назад.

– В школе было получше. Но я сделал шаг к нормальной жизни. – Дэмьен говорил медленно и осторожно, тщательно подбирая каждое слово. – Там я жутко скучал по Джеку. Это безумие, но я постоянно ждал, что он вот‑вот появится из‑за угла.

– Это не безумие, – сказала Зои. – Я тоже постоянно жду появления Хита. Так тяжело и больно, когда кто‑то умирает так рано. – Все смотрели, как меняется выражение лица Зет, после чего она добавила: – Моя мама, например. Знаю, что весь прошлый год я жила в Доме Ночи, да и до этого мы с ней были не слишком близки, но осознать, что ее нет на этом свете, очень сложно. Поэтому я прекрасно тебя понимаю, Дэмьен.

– И мне от этого легче, – ответил тот. – От того, что вы, ребята, понимаете, каково это – потерять близкого человека. – Он улыбнулся Стиви Рей. – Поэтому мой ответ на твой вопрос: я держусь нормальнее, чем можно было ожидать.

– Отлично. Следующий вопрос, а точнее, возвращаемся к первому, – сказала Афродита. – Что делали птицелюди в Доме Ночи?

– Их послал Калона. Чтобы они передали Рефаиму, что папаша примет его обратно, если тот признает, что совершил ошибку, выбрав меня и Богиню. – Стиви Рей покачала головой. – Иногда я думаю, что Калона просто тупица.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Зет.

– Черт, да мы с Рефаимом всего месяц официально встречаемся. Можно было бы подождать до нашей первой ссоры со своим: «Ооо, бедный мальчик, ты совершил ошибку!»

– А что ответил Рефаим? – задал вопрос Дарий.

– Ну, а ты как думаешь? – Стиви Рей почувствовала прилив гнева. – Он попросил их передать Калоне, что никаких ошибок не совершал и назад не вернется. Конец фильма.

– Да, но так ли это? – усомнилась Афродита.

– Так ли что?

– Что это конец? Разве Калона не намерен болтаться поблизости, пытаясь снять с Рефаима розовые очки?

– А даже если и так? Рефаим больше не в его команде. И уже давно за него не играет.

– Это ты так говоришь!

– Это он так говорит! – Стиви Рей казалось, что она сейчас взорвется. – Так говорит его отец. Так говорят братья. Даже Никс так говорит! Сама Богиня простила его! Что, черт возьми, Рефаим должен сделать, чтобы доказать вам, что он изменился?

– Эй, никто и не говорит, что Рефаим должен что‑то доказывать, – поспешила вмешаться Зои, бросив на Афродиту взгляд, в котором читалось «Не лезь!» – Но нам нужно знать, что задумали Калона и вороны‑пересмешники.

– Зет, ничего они не задумали. А Рефаиму было действительно больно, когда этот проклятый парень‑бык убил одного из его братьев. Серьезно, ребята, пересмешники не делали ничего плохого, они просто разговаривали с ним. Пришел Дракон и разозлился, и мы прекрасно понимаем, почему: из‑за Анастасии. Но все равно, пересмешники только защищались. А вот задуматься следовало бы об Ауроксе.

– Ага, только здесь нет того, кто может ответить за Аурокса, поэтому мы спрашиваем о Рефаиме, – заметила Афродита.

– Я уже ответила вам за него.

Уставшая и ослабленная из‑за того, что солнце уже встало, Стиви Рей начала черпать силу Земли. Не то чтобы ей хотелось причинить Афродите боль, но хорошего шлепка та заслуживала.

– Эй, ты светишься зеленым! – заметила Зои.

– Потому что я зла! – Стиви Рей увидела, как Дарий подвигается поближе к Афродите, и разозлилась еще больше. – Знаешь что, Дарий, разберись в себе. Мы тут все на одной стороне, но это не значит, что никогда не злимся друг на друга.

– Думаю, мы все это понимаем, не так ли, Дарий? – своим самым спокойным голосом сказал Дэмьен.

– Конечно, – согласился Дарий.

Афродита фыркнула.

– Значит, Рефаим ответил Калоне «нет», а пересмешники были просто посланцами? – подытожила Зои.

– Совершенно верно, – отозвалась Стиви Рей.

– Ладно, давайте перейдем к Истинному Зрению. – Зои посмотрела на Дэмьена. – Хочешь выложить, что уже накопал?

– Да, но пока удалось найти немного. В учебнике есть только ссылка на этот феномен. Это очень редкий дар и уже давно не встречался. Больше чем пару столетий. Жалко, потому что сохранилось мало документальных свидетельств, но из того, что я смог нарыть, ясно, что недолетка или взрослый вампир, наделенный Истинным Зрением – а обычно это взрослые вампиры – способен видеть правду.

– Охрененно полезный подарочек, – вставила Афродита.

– Однако насколько достоверна «правда» зависит от того, у кого Дар, – добавил Дэмьен.

– Это как? – буркнула Зои.

– Ну, скажем так: Шайлин должна быть хорошей, чтобы пользоваться своим даром. Она должна понимать, что видит, и грамотно все трактовать, – объяснил Дэмьен.

– А если она не сможет, то ее видение останется лишь набором цветов? – спросила Зои.

– Хуже, – ответил Дэмьен. – Истинное Зрение никогда не бывает просто набором цветов. Мы все знаем, что она заглядывает в душу. – Он покачал головой. – В учебНикс приведены отрывки историй о том, как Истинное Зрение неправильно понимали и использовали. И это было плохо, очень плохо.

– А есть там правила использования, инструкция или что‑то типа того? – поинтересовалась Зои.

– Не‑а. У каждого имеющего Зрение они свои, – вздохнул Дэмьен.

– Значит, мы действуем наугад, – потрясенно протянула Стиви Рей. – Опять.

– Думаю, это всецело зависит от того, какой человек Шайлин, – сказал Дэмьен.

– Она подружилась с Эриком, что вряд ли говорит о ее хорошем вкусе, – съязвила Афродита.

– Эй, некоторые из тех, кто дружил с Эриком, оказались вполне нормальными, – не согласилась с ней Зои. – Вдобавок девушка, способная видеть его настоящие цвета, может ему идеально подойти.

– Если сможет их правильно трактовать, или как это там называется, – опять съязвила Афродита.

– Надеюсь, что она это умеет, – подвел итог Дэмьен.

– Я тоже, – добавила Стиви Рей, на самом деле поглощенная мыслями о Рефаиме и Калоне.

«Прошу, Никс, позволь Рефаиму увидеть истину».

Послав небу свою пылкую молчаливую молитву, она подняла глаза и встретилась взглядом с лучшей подругой.

– Я тоже на это надеюсь, – мягко сказала Зои, словно прочитав мысли Стиви Рей.

– А я надеюсь, что когда я выйду из этой комнатушки, то тут же перенесусь в номер «Ритц‑Карлтона» на Каймановых островах. Понимаю, что вы все уязвимы под солнцем, но мне бы не помешало немного встряхнуться. – Афродита умолкла и соблазнительно улыбнулась Дарию. – Если кое‑кто мне поможет...

Стиви Рей встала и зевнула:

– Ладно, пока вы не перешли к активным действиям, опасным для окружающих, я, пожалуй, пойду спать. Увидимся на закате!

– Опять школа и никакого «Ритца»! Богиня, как я рада, что завтра пятница! – Афродита изогнула блондинистую бровь, глядя на Зои: – Обещаю, что в выходные отправлюсь на глобальный шопинг и устрою здесь ремонт. Битве со злом, Тьмой и всему прочему придется обождать.

– Кстати о комнатах. Кто‑нибудь знает, куда Эрик поселил Шайлин? – преодолевая зевоту, спросила Стиви Рей.

– В комнату Просто Элизабет, – отозвался Дэмьен.

– Брр, жутковато, – поежилась Стиви Рей.

– Ну Элизабет‑то ей все равно не пользуется, – возразила Афродита.

– Я иду спать, – объявила Зои. – Спокойной ночи всем.

Все пожелали ей приятных снов.

Стиви Рей долго провожала подругу взглядом, пока та медленно шла в направлении старой комнаты Далласа, в которой они со Старком поселились. Зои еле тащилась, ее плечи поникли, словно она отчаянно пыталась вынести на себе неподъемный груз проблем.

Стиви Рей вздохнула. Она прекрасно понимала, что сейчас чувствует Зет.