Глава 6. Дорога до роты заняла минут двадцать

Дорога до роты заняла минут двадцать. Пожалуй, вместо зарядки можно от дома добежать до роты за час. Так что к машине можно будет не привязываться. Интересно только, как мои «пастыри» это воспримут? Надо будет этот вопрос провентилировать.

К роте мы подъехали, по моим прикидкам, около пяти вечера. Солдаты как раз возвращались со стрельб. Лейтенант зашел в дом, где, как я поняла, находилось начальство, и через пару минут вышел со старшим лейтенантом.

– Так это вы будете вести занятия по физподготовке? Тогда пойдемте, сейчас будет построение всей роты, и я вас представлю. А с завтрашнего утра вы начнете занятия по взводам. Расписание я вам потом покажу.

Мы втроем пошли на плац, где выстроилась вся рота – по моим прикидкам, около 100 человек.

Старший лейтенант скомандовал:

– Рота, стой! Смирно! Равнение на середину.

– Товарищи бойцы! Вы знаете, что три дня назад сержант Приходько ехал в автобусе, который попал в засаду. Сейчас он в госпитале, его жизнь вне опасности, но еще месяц он будет лечиться. А пока вместо него занятия по физподготовке будет проводить вот эта девушка, Шахматова Анна Петровна.

Опа. У меня уже и фамилия появилась, и отчество! А почему Петровна?

Старлей тем временем продолжал:

– Вы не смотрите, что она такая хрупкая. Она ехала в том же автобусе, получила ранение и тем не менее без оружия, голыми руками, сумела скрутить одного из бандитов. Товарищи Петров и Акинин могут вам подтвердить все это. Они потом доставляли этого бандита в НКВД.

Ну, вогнал меня в краску. Надо же, так подставить! Интересно, это ему лейтенант Вася подсказал или он сам додумался?

Бойцы тем временем одобрительно зашумели.

– Анна Петровна, не хотите сказать несколько слов? – обратился старлей ко мне.

Делать нечего, назвался груздем – полезай в кузов.

– Здравствуйте, товарищи бойцы!

Тут я сделала небольшую паузу, а вся рота вдруг рявкнула: «Здравия желаем!»

– Первые несколько дней я не смогу лично показывать все упражнения. Заранее прошу простить, что некоторые упражнения будут показывать ваши спортсмены. Но через неделю обещаю полную программу, а для желающих, с разрешения командира, буду проводить еще дополнительные занятия. Вопросы есть?

– Вопросов пока нет, – вмешался старлей. – Но они наверняка будут. Когда пойдут занятия. А сейчас идемте в штаб.

Когда мы зашли в помещение штаба, я решила сделать первую попытку.

– Товарищ старший лейтенант. А можно мне тоже стрелять вместе с бойцами?

– А вы умеете?

– Точно не помню, но кажется, что умею.

– Ладно. Учтем это в расписании. А теперь, Василий, можешь увозить гостью.

И мы поехали домой.

Дома я решила немного прояснить ситуацию и сама устроила допрос лейтенанту:

– Скажите, товарищ лейтенант, с какого перепугу старлей вдруг так меня стал расхваливать, что даже неудобно стало?

– Я это ему посоветовал. Так вам будет проще наладить контакт с бойцами.

– Но ведь я реально‑то практически ничего не сделала. Ну, подставила ногу тому бандюку, ну, стукнула.

– Знаете, Аня, вы, кажется, не представляете, как работают в НКГБ. Не считайте нас дураками. Я вытряс все, что можно, из того бандита. В это входило все и то, как его захватили. Потом поговорил с нашим медэкспертом, который строение человеческого тела знает назубок. Так вот, по словам эксперта, удар был нанесен с нужной силой и в нужную точку. Сильнее – мы получили бы покойника. Чуть в сторону – и он бы не потерял сознание на целый час. Для уточнения деталей я, как уже говорил, поехал на место происшествия. Там полазал и задумался. В месте, где вы лежали, остались четкие следы. Значит, положение тела можно было определить достаточно точно. Место, куда грохнулся тот мужик, тоже было хорошо видно. Рост у нас с вами примерно одинаковый. Я лег на ваше место и попробовал представить, как бы я действовал. Честно скажу, не уверен, что из такого положения сумел бы нанести такой удар. Все это я изложил товарищу капитану, ну а он после встречи с вами и принял решение. И он же и посоветовал так представить вас бойцам.

– Ладно, с этим понятно. Еще вопрос про мои данные. Шахматова – да, а почему Петровна, а не Игоревна или Николаевна?

Тут лейтенант немного замялся, а потом выпалил:

– По Пушкину. Помните, как звали Керн, которой он посвятил стихи «Я помню чудное мгновенье…»? Анна Петровна. Вот по ассоциации так и получилось с отчеством.

Тут я вспомнила старую шутку, которую слышала по телевизору на каком‑то КВН.

– А я читала версию, в которой говорилось, что он посвятил ей совсем другие стихи.

– Какие же? – заинтересовался лейтенант Вася.

– Люблю тебя, Петра творенье!

Лейтенант несколько секунд сидел, вытаращив глаза, но потом до него дошло. На его ржанье (смехом это было назвать нельзя) выглянула даже наша Марфа Ивановна.

– У вас все в порядке, Васенька?

Отвечать Васенька не мог, только замахал руками, что все, мол, в порядке.

Отдышавшись, он налил из графина воды, выпил полный стакан и уже более осмысленно посмотрел на меня:

– Скажите, Аня, а что ваша память говорит насчет вашего мужа?

Вот это прямо в точку! Он ведь все про мое состояние знает – доктор рассказал, – поэтому, учитывая реалии этого времени, когда сексуальной революцией еще и не пахнет, вопрос вполне к месту. И как прикажете на него отвечать?

– Видите ли, товарищ лейтенант, мне кажется, что мужа у меня нет и не было. Иначе, по моему возрасту, зарегистрироваться мы могли совсем недавно, а вряд ли новоиспеченный муж так просто отпустил бы меня одну в эту поездку. Но этот вопрос вызывает у меня еще какие‑то неприятные подсознательные ассоциации, поэтому, если не возражаете, уйдем от этой темы.

– Да, конечно. Если вам неприятно, то не будем. Да, уже поздно, а завтра рано вставать. Спокойной ночи.

– Товарищ лейтенант! У меня нет будильника.

– Не волнуйтесь, Марфа Ивановна разбудит. Она как раз в это время возвращается с утренней дойки. Еще раз спокойной ночи.

Кому спокойной, а кому и нет. Надо бы немного пораскинуть мозгами. Навскидку вдруг проявились два вопроса. Почему я вызвала у лейтенанта Васи ассоциацию с «чудным мгновеньем»? И почему вдруг именно в этом контексте возник вопрос о моем возможном замужестве? А может быть, я все усложняю? Запишем пока все это в непонятки и отложим на потом, потому как мозги уже перекипели, и действительно поздно, и пора спать.

Что‑то будет завтра?

– Анечка, пора вставать.

Это голос Марфы Ивановны. А вставать совсем не хочется. За окном хмурое мартовско‑апрельское утро и холодно. Но мужественно сползаю с кровати и влезаю в свою одежду. Выхожу на улицу, посещаю все удобства и, умытая, возвращаюсь в дом. В общей комнате, кажется, раньше такие комнаты называли горницами, впрочем, точно не помню, на столе стоит стакан молока, накрытый куском хлеба. Выпиваю – молоко кажется каким‑то странным – чуть теплое, чуть розоватое и чуть сладкое. А, сообразила! Это же парное! В мое время такого почти нигде не осталось. Во всяком случае, в Москве его точно нигде нельзя было достать – разве что завести корову в своей квартире. Представив корову на нашей лоджии и маму, решившую ее утречком подоить, я хихикнула.

После такого, казалось бы, очень легкого завтрака чувство голода практически исчезло. Это хорошо! Легче будет включаться в работу. Осмотрелась и увидела, что около двери в мою комнату на стуле лежит какая‑то одежда и рядом стоят ботинки. Ясно, это лейтенант Вася позаботился о спортивной форме – отдал свою. Схватила и побежала в комнату переодеваться. Действительно, рост у нас почти одинаковый, так что его шаровары пришлись мне впору, а с талии им не позволяла соскальзывать добротная резинка. Гимнастерка чуть свободна, зато скрадывает мой третий номер. Заправила ее в штаны – теперь точно не спадут. Вот ботинки великоваты. Попрошу в роте, может, что подберут. Народ ведь в первой половине двадцатого века был некрупный, значит, и небольшие размеры имеются. А пока обую свои туфли.

Прихватила плащ, который лежал на том же стуле, и выскочила на улицу. Как раз вовремя. Буквально через минуту подъехала машина, хотя, на мой взгляд, взгляд человека из двадцать первого века, называть эту колымагу на четырех колесах машиной как‑то странно. Больше всего к ней подходило название «пепелац»[6]. Эх, сюда бы наш «ниссан‑пэтрол»! Запрыгнула в кабину к водителю, и пепелац двинулся в сторону роты. По дороге вспомнилась поговорка: «Лучше плохо ехать, чем хорошо идти». Неправильная поговорка! Насчет плохо ехать – это в точку, а идти, точнее, бежать, если без дождя, будет намного лучше и полезнее. Приду в норму – точно буду на работу бегать, а не растрясать внутренности.

Вчера, когда я ехала с лейтенантом на мотоцикле, нас сразу пропустили, заранее подняв шлагбаум. В этот раз машина остановилась, часовой внимательно осмотрел ее снаружи, заглянул в кузов под тент, затем наклонился и осмотрел ее снизу. Потом предложил мне остаться у шлагбаума, а шоферу сделал отмашку.

– Подождите, товарищ Шахматова, сейчас за вами придут.

Понятно. Он меня запомнил в лицо, но порядок есть порядок. Жду. Через пару минут возник вчерашний старший лейтенант.

– Здравия желаю, товарищ Шахматова. Идемте со мной.

Пришли, как я поняла, в его кабинет с двумя портретами на стене. Один – ясно Сталина. Похожий я видела в фильмах. А вот на втором был изображен какой‑то мужик средних лет, в гимнастерке, с залысинами и в тонких очках – кажется, такие очки называются пенсне. Этот мне незнаком. Надо будет втихую косвенными намеками выяснить, кто это. Понятно, что из правительства и что, скорее всего, начальник всего НКВД, только вот как его зовут? Эх, плохо я учила историю. И рассказы отца и деда слушала невнимательно, прерывая их непочтительным: «Не надо меня грузить!» Теперь может аукнуться.

Тем временем старлей предложил мне стул, сам сел за стол и уставился на меня.

– Товарищ Шахматова. Прежде всего не возражаете, если мы перейдем на «ты»? Меня зовут Сергей.

– Хорошо. А меня, как вы знаете, Аня.

– Вот и отлично.

Он откинулся на спинку стула и продолжил:

– Мне Василий вкратце рассказал твою историю. Только сначала хочу предложить сменить твою одежду, происхождение которой мне понятно, на что‑то более подходящее для проведения занятий.

Он высунулся в окно и крикнул: «Старшину ко мне!» Возник старшина.

– Товарищ Полищук. Ставлю задачу – подобрать для товарища Шахматовой форму, в которой она будет проводить занятия. И сапоги не забудь.

– Понял, товарищу старший лейтенант. Для такой гарной дивчины обязательно усе подберу по першому разряду.

– Для тебя она товарищ Шахматова, инструктор по физподготовке.

– Да поняв я, тильки все равно она гарна дивчина.

– Иди, – не удержался от улыбки старлей. Я тоже хихикнула. – Ну вот, пока будет решаться вопрос с формой и есть еще время до завтрака, а он у нас в 8.00, давай выясним, что ты можешь? Рассказывай.

– Сначала скажу, что точно не могу. Не знаю штыковой бой – этому меня не учили.

– Понятно. А что все‑таки ты можешь?

– Практически любые гимнастические упражнения.

Тут я села на шпагат, потом встала, прогнулась назад в мостик и через руки снова встала в стойку. Затем сделала шпагат в стойке.

– Хорошо, с гимнастикой все в порядке, хотя шпагаты и мостики мы не требуем. А как насчет рукопашного боя.

– Спортивное самбо, боевое самбо – защита от ножа и любых предметов, болевые приемы в стойке и лежа, бой в ограниченном пространстве, спецудары.

– Что за спецудары? Что‑то кроме бокса?

– Ну, бокс я вообще не знаю, а один из таких ударов сейчас покажу. Дай листок бумаги, чистый, исписанный – любой.

Он заинтересованно взял со стола тетрадку, оторвал листок и протянул мне:

– Годится?

– Вполне.

Я подбросила листок и, пока он плавно падал, проткнула его указательным пальцем сбоку, а потом догнала и проткнула средним пальцем сверху вниз. Победно посмотрела на Сергея и выпала в осадок!

Он буквально посерел.

– Ну Василий, ну змей! Так мне удружить!

Потом взглянул на меня и буквально прошипел:

– Запомни! НИКОГДА и никому из бойцов не показывай ЭТИ удары. А обучать им будешь только командиров, причем не всех, а по списку, утвержденному командиром нашего отряда.

Затем, несколько успокоившись и приглушив голос, начал говорить:

– У меня есть друг, который служит в НКВД в… ну не важно. Важно, что служит. Пару лет назад он, участвуя в работе очередного заседания Коминтерна, познакомился с одним японским товарищем. И вот тот показал ему такой удар. А когда приятель попросил его научить этому удару, японец быстро увял, начал бормотать, что под угрозой смерти не может этого сделать и что даже если бы и стал, то такому удару нужно будет учиться много‑много лет. Потом наши спецы искали методики, но нашли или нет – мой друг так и не узнал. А тут неизвестно откуда появляется, извини, малолетка, которая мимоходом показывает этот удар, причем даже два подряд. Кстати, а Василий про это знает?

– Нет, просто случая не было ему показать.

– И пока не показывай. А кто и как научил тебя этому удару, ты, конечно, не помнишь?

На самом деле я прекрасно помнила. Сэнсэй, у которого я после самбо пару лет занималась карате, натаскал меня на этот удар довольно быстро. «Главное, – как говорил он, – желание и упорство». Вот только про это ТУТ говорить я не могу.

– Кто – не помню, а как, кажется, знаю и готова попробовать провести занятия. И еще уверена, что про много‑много лет тот японец соврал.

– Насчет соврал – я тоже так думаю, но про такие удары пока забудь, а рукопашкой – можно со стандартными ударами – займись. И еще… У нас два взвода опытных бойцов, один – середняки, а один составлен из новичков. Планируй занятия соответственно их уровню. Теперь идем завтракать, а потом, пока бойцы будут на занятиях по спецпредметам, успеешь обмундироваться. И еще – тут бойцы НКВД. Штыковой бой для них не является самым важным. Короче, всю первую неделю только гимнастика. Что и как – сама решай. Будут вопросы – заходи.

Date: 2016-02-19; view: 294; Нарушение авторских прав