Обзор литературы - выход из мальтузианской ловушки

Существуют две основные школы мысли - назовем их условно западная и ориенталистская - в объяснении экономического воз­вышения Запада (характеристика обоих подходов дается в (Bryant, 2006)). Первая подчеркивает закономерный характер процесса, вто­рая, напротив, делает акцент на стечении обстоятельств, историче­ской случайности. Первая, более традиционная трактовка (Landes, 1998; Mokyr, 2002 - видимо, самые известные современные работы) состоит в том, что отдельные социальные новации или же вся их совокупность незадолго до и сразу после XVI в. привели к ускорению развития Запада. Среди этих социальных новаций - отмена крепост­ничества и личная свобода, разрушение соседской общины и огора­живание, образование свободных городов, протестантская этика, Magna Carta, университеты, свобода дискуссий и беспрепятственный обмен идеями и т.д. «Традиционная мудрость, принимаемая многими специалистами по экономической истории, в частности, такими известными, как Дуглас Норт, состоит в указании на набор связан­ных друг с другом правовых, экономических и социальных инсти­тутов, которые, как считается, необходимы для устойчивого эконо­мического роста или по крайней мере способствуют ему, - писал об этом нобелевский лауреат Роберт Солоу. - Самые важные из них - верховенство закона, гарантии прав собственности, относительно свободные рынки и известная степень социальной мобильности. Они уменьшают неопределенность вокруг сбережений, инвестиций и предпринимательской активности и повышают для способных людей стимулы заниматься экономической деятельностью, а не гра­бежами и молитвами. Промышленная революция произошла именно тогда, когда произошла, так как эти условия оказались выполнен­ными, как никогда раньше; и именно в Англии эти условия были соз­даны раньше, чем в других странах, и в наиболее полной степени» (Solow, 2007).

Сторонники второго подхода ((Diamond, 1997; Pomeranz, 2000; Wong, 1997) - опять-таки лишь некоторые современные авторы) считают, что особых отличий между уровнем развития Запада и Востока до XVIII в. не было. Даже в XVIII в., считает К. Померанц (Pomerantz, 2000), Китай не уступал Европе в том, что касается технологий, уровня потребления, развития институтов, которые могли поддерживать тех­нологические новшества (корпорации, финансовые учреждения, спо­собные мобилизовать большие объемы капитала). То, что в Англии произошло ускорение роста, а в Китае нет, объясняется, по его мнению, стечением довольно случайных обстоятельств - наличием в Англии месторождений железной руды и угля в непосредственной близости друг от друга и большим оттоком населения из Европы после «открытия» Америки.

Как известно, Чжен Хэ (1371-1435), величайший китай­ский путешественник, почти за век до Колумба плавал на огромных судах (более 120 м длиной против 30 м у Колумба) к Африканскому Рогу, на Мадагаскар, в Индонезию. Дело шло к тому, что Америку «откроет» Китай, а не Европа, но императоры Минской династии запретили строительство больших судов после путешествий Чжен Хэ - довольно случайное, а отнюдь не закономерное решение, поло­жившее начало самоизоляции Срединной империи на протяжении последующих четырех веков. В Европе же, согласно К. Померанцу, эмиграция позволила смягчить давление растущего населения на ограниченные земельные ресурсы и избежать снижения производи­тельности. Согласно же многим другим авторам, удорожание рабо­чей силы из-за эмиграции в Америку заставило предпринимателей внедрять трудосберегающие технологии, что дало толчок техниче­скому прогрессу.

Дж. Даймонд (Diamond, 1997) придает решающее значе­ние таким, казалось бы, незначительным факторам, как отсутствие легко одомашниваемых животных в Африке, доколумбовой Америке и Австралии и изобилие таких животных в Евразии, географическая протяженность Евразии с запада на восток, что облегчало распростра­нение передовых сельскохозяйственных технологий из-за схожести климатических условий, - в отличие от Америки, вытянутой с севера на юг, пересекающей все мыслимые климатические зоны, где возделы­ваются самые разные культуры - от бананов до овса.