Глава тридцать первая

Проезжая по городу, Карл заметил машину Чака и, высунув в окошко руку, жестом попросил того остановиться. Когда священник затормозил, Карл обратился к нему:

— Отец Винсент, вы случаем не жену свою разыскиваете?

— Ну, конечно! — хриплым от отчаяния голосом подтвердил священник. — Она должна была находиться в доме вместе с Мэри и другими женщинами. Но я подъехал туда и даже выходить не стал — весь особняк до отказа забит червями. И тогда я…

— Не волнуйтесь, Чак. С ней все в порядке. Она с подругами находится сейчас в больнице. — И Карл рассказал, что произошло в доме Хантов и на стоянке у баптистской церкви. — И вот еще что: я пока что отдал свой значок Джиму.

Чак долго молчал, словно изучая Карла, а потом осторожно предположил:

— И теперь вы вышли на настоящую охоту, Карл?

— Что-то в этом роде. Но я не собираюсь палить без разбора, если вас именно это интересует.

Священник кивнул, немного успокоившись.

— Джим попросил тех… ну тех, кого это не коснулось, так, что ли, их называть… короче, чтобы они помогали нам по возможности: объезжали город, патрулировали. А сейчас я поеду к жене и выясню, что там у нее на уме. Ну, а после мы могли бы встретиться… только вот где?

— Чак, сие надо обмозговать. Лично я…

В этот момент сзади подъехала машина, водитель начал истерично сигналить, и Карл сразу понял, что владелец машины сильно раздражен.

— Убирайся с дороги! — завопил тот, обращаясь к Карлу. — Что ты здесь торчишь, сукин сын!

Карл не спеша вышел из автомобиля и направился к разъяренному мужчине. Еще издали следователь почувствовал отвратительный запах грязи и пота, исходивший от этого оголтелого водителя. Он распахнул автомобильную дверцу и одним движением выдернул мужчину на мостовую. Потом врезал тому под дых. Мужчина согнулся пополам, и тогда Карл, схватив его за волосы и пригнув голову, коленом врезал бедолаге в лицо, моментально расквасив ему нос и выбив несколько зубов… Мужчина повалился на асфальт, издавая стоны и захлебываясь кровью, стекающей из разбитого носа прямо в горло.

Карл присел на корточки возле мужчины и извлек у него из-за пояса кожаную дубинку. С первого же взгляда Карл определил, что внутри зашита внушительная свинцовая болванка. Легонько стукнув ею незадачливого забияку, Карл чуть было не отправил того к праотцам.

Когда следователь поднялся на ноги, к нему уже подошел Чак.

— Вы знаете этого мерзавца? — осведомился следователь.

— Да. Владелец автозаправочной станции. Зовут его Ньюрот или что-то в этом роде. Господи, а несет-то от него, прямо как из выгребной ямы! И что же вы намерены с ним делать?

— Надо прихватить его с собой в леса и там задать пару вопросиков на засыпку.

— Ну, а дальше?

Карл надел на мужчину наручники, и вдвоем с Чаком они запихнули того на заднее сиденье «ягуара».

— Послушайте, Карл, давайте вместе заедем в больницу» а оттуда сразу же отправимся в лес. Я тоже хочу поприсутствовать на этом допросе.

— Учтите, Чак, он будет не из приятных.

— Сдается мне, что и дьяволопоклонничество тоже не милая и веселая безделица.

Уже позднее, по дороге из города, Чак указал на телефон в автомобиле Карла:

— Мне сообщили, будто все телефонные разговоры прослушиваются какими-то правительственными чиновниками, чтобы, не дай Бог, сведения о событиях в округе никуда не просочились.

— Совершенно верно. Только это не совсем обычный телефон.

— Не понял.

— Он работает на коротких волнах. Понимаете, у Коннерсов есть свой собственный микроволновый передатчик и спутниковая связь. Так что об этом телефоне правительству скорее всего вообще ничего не известно. Я уже несколько раз на этой неделе переговаривался с Эдгаром. К тому же у него специальная шифровальная система, настроенная на эту частоту. Так что никто не сможет ни прослушать, ни перехватить разговор с этого телефона, Чак.

— Тогда прекрасно. А вы рассказывали о нем Джиму?

— Нет.

— Можно узнать, почему?

— Джим — неплохой человек, Чак. Просто прекрасный. Но я никогда не сталкивался с подобным бюрократом. Ведь он ни на шаг не отступает от буквы закона, что бы там ни стряслось. Ему никак не вдолбить, что закон, в рамки которого мы сейчас, именно в данный момент, поставлены — несколько иного свойства, и обстановка сложилась нестандартная, просто из ряда вон выходящая. Правда, что касается лично меня, то тут Джим оказался на высоте. Он предоставил мне полную свободу действий.

Мужчина на заднем сиденье очнулся и, осознав, что с ним произошло, принялся на все лады честить своих похитителей, пока окончательно не выдохся.

Но никто не обратил на него ни малейшего внимания. Потом Чак спросил:

— Карл, но ведь с этим-то все закончится убийством, верно?

— Если не будет другого выхода.

— Значит, все идет к тому, что в городе начнется настоящая бойня?

— Вот и Джим не верит, что можно будет обойтись без особых жертв. Но я постараюсь сделать все возможное, чтобы невинные люди не пострадали. У меня уже в общем-то есть план, как уничтожить Анию и Пэт, осталось только разработать кое-какие детали.

— И вы говорите об этом в присутствии нашего врага, вот этого… язычника? — и Чак указал большим пальцем на заднее сиденье, где лежал Ньюрот, снова потерявший сознание.

— После допроса он уже никому ничего не расскажет.

— Значит, с ним уже все решено?

— Да.

* * *

Но Ньюрот так и не ответил ни на один вопрос. Когда они втроем вышли из машины и уже направлялись к лесной чаще, он вдруг застонал и неестественно изогнувшись, замертво повалился у обочины.

Карл и Чак опустились на колени рядом с остывающим телом. Руки и лицо Ньюрота сильно покраснели, кожа начала отслаиваться, как после сильных солнечных ожогов. Чак с опаской дотронулся до шеи трупа и тут же с криком отдернул руку. На пальце вздулся волдырь.

— Боже мой! — изумился священник. — Да он и не остывает вовсе, а, наоборот, поджаривается!

— Видимо, кому-то пришлось не по вкусу, что я решил задать ему несколько вопросов, — отозвался Карл.

Чак еще раз окинул взглядом мертвого сектанта, а потом пробормотал:

— Этот «кто-то», я полагаю, и есть…

— Да, — перебил его Карл. — Именно так.

Им обоим не хотелось произносить вслух это страшное имя, особенно теперь, когда они находились в двух шагах от страшного леса и тех чудовищ, которые там обитали.

— Но тогда выходит… — священник задумался. — Что «он» решил сам участвовать в наших событиях… Неужели это так?

— Думаю, что вы не ошиблись. Ведь ни Ания, ни Пэт не наделены таким могуществом. Они и в Раджере не отличались тогда особой силой, а уж после того, что с ними сотворил мой отец, они и вовсе утратили свою власть.

— Но я почему-то считал, что после кошмарного происшествия в особняке у Ди больше уже не будет никаких выпадов со стороны… — Чак нервно сглотнул, — с «его» стороны.

— Думаю, «он» не особо будет вмешиваться, совсем чуть-чуть. — Карл пожал плечами. — Но это мое сугубо личное мнение.

Они поднялись, и священник еще раз взглянул на обожженное тело Ньюрота. — Что же нам теперь делать с ним?

— Да ничего. Скорее всего его быстренько подберут и отдадут на ужин древним идолам.

От этих слов Чака передернуло.

— Давайте уедем отсюда побыстрее.

По дороге к особняку Ди, до которого отсюда было рукой подать, Чак поинтересовался:

— Карл, вот вы, помнится, говорили, будто несколько раз связывались по телефону с мистером Коннерсом. А не могли бы вы вкратце пересказать мне суть ваших бесед?

— Он вышлет нам на подмогу своих охранников.

— Каким образом? Все дороги перекрыты.

— Они прибудут на вертолетах. А его люди — это не какие-нибудь первые попавшиеся ребята, каковых иные скупердяи держат на полуголодном пайке. Это тщательно подобранные парни, прошедшие службу в армии. Кто в морской пехоте, а кто и в спецвойсках.

— А Джим об этом знает?

— Нет.

— И когда же они прибудут?

— Сегодня.

* * *

— Почему же ты мне раньше не рассказал, Карл? — обиделась Ди.

Но следователь лишь покачал головой.

— Понимаешь, Ди, я не смогу находиться все время здесь с тобой. Я все объяснил твоему отцу, и он прекрасно меня понял. Он в курсе того, что я должен сделать — ведь это моя святая обязанность. Посему он и пришлет своих людей.

— Я тоже все понимаю, Карл. А что будет делать мой отец?

— Он тоже намерен явиться к нам. Не знаю, останется ли он или сразу отправится назад, но у меня такое чувство, что он нас не бросит. У меня сложилось впечатление, что он не из робкого десятка и не привык отступать перед опасностью.

— Это ты точно заметил. Ну, а мама?

— Она уехала из страны. Отец отослал ее в Англию, ссылаясь на то, что надо устроить кое-какие матримониальные дела на островах. И, кстати, можешь не волноваться о том, где размещать ребят. Они… Но Ди резко взмахнула рукой, останавливая его:

— Карл, я знаю их и видела, как они работают. — Она скорчила гримаску, удивившись своему раздражению. — Если они прибудут с наступлением сумерек, то к полуночи здесь уже будет полная засада, как на войне. — Девушка с тревогой посмотрела в сторону леса. — А что же будет с животными? Они-то ведь уже заняли эти позиции.

— Не знаю. Хотя ведь наши новые союзники тоже будут сражаться со всеми, кто присоединился к Сатане, будь то звери или люди, или другая нечисть. Скоро мы сами все увидим.

— А твои планы?

— Ты не против, если я еще на некоторое время одолжу твой автомобиль?

— Ну, конечно же, нет. Пользуйся им, сколько влезет.

— Я вернусь, когда стемнеет, и прослежу, чтобы с вертолетами было все в порядке.

Ди приподнялась на цыпочки и, чмокнув Карла в Щеку, нежно прижалась к нему.

— Карл, когда все это будет позади…

— Тогда и поговорим, Ди. Когда действительно все будет позади. Не надо пока строить никаких радужных планов. Я не уверен, что у меня впереди светлое будущее. То есть не на сто процентов.

Ди рассерженно отпрянула от своего защитника и зашагала к веранде. А потом, не оборачиваясь, произнесла:

— Послушай, Карл, может быть, Господь Бог надоумил тебя стать в ряды его воинства?

— В каком-то смысле ты права. Девушка резко повернулась к следователю:

— А почему именно тебя, Карл?

— Не знаю. Может, потому, что я не принадлежу ни к какой религиозной секте. А, может, я просто молод и понимаю, что как ни стремится молодежь экспериментировать и противиться нынешним порядкам, все же через некоторое время большинство этих юношей и девушек встают на путь истинный и возвращаются к Богу. Может быть, и потому, что я достаточно хладнокровен, чтобы убивать и не мучиться впоследствии от угрызений совести и настолько сострадателен, что знаю, где надо остановиться. Или же потому, что я…

— Черт побери, Карл, я не намерена выслушивать тут твои проповеди! — разозлилась Ди. — Валяй, делай что хочешь! Посвящай свою жизнь жалкой кучке людей, которые плевать на тебя хотели! Валяй, я не стану тебя задерживать. Дуракам закон не писан.

Девушка поднялась на крыльцо и захлопнула за собой дверь.

Карл начал загружать в «ягуар» все необходимое. Ему помогал Чак. Они работали молча, и Чак ни словом не обмолвился о внезапной вспышке раздражения у Ди.

Перед самым отъездом Ди все-таки вышла на порог и, подбоченясь, встала там, глядя на Карла.

Он помахал ей.

Девушка ничего не ответила и вернулась в дом.

— Да уж, как говорится, «фурия в аду…» [7]— продекламировал Карл, садясь в машину.

Из леса послышался зловещий хохот, и в тот же миг небо осветилось ярчайшей вспышкой молнии. Внезапно смех стих, прерванный завыванием волков.

* * *

Джим окинул внимательным взглядом своих помощников. В комнате не хватало лишь Карла и Чака. Джиму позвонила жена священника и сообщила о намерениях своего мужа. Джим до сих пор считал, что отец Винсент совершает величайшую ошибку, отправляясь вместе с Карлом, но, в конце концов, это ведь его личное дело.

Покосившись на братьев Стинсонов, Джим тяжело вздохнул. Он только надеялся, что за всю историю полиции в ее рядах больше никогда не появится такого странного и нелепого отряда. Поэтому Джим лишь покачал головой. Оставалось уповать на Господа Бога, чтобы эти новоиспеченные защитнички, выполняя задание, не напортачили бы чего.

Санни, Жаба, Бубба и Кит выглядели как разбойники с большой дороги. Стинсоны словно готовились совершить злодейский налет в составе какой-то сумасшедшей банды. У каждого из-за пояса торчало по три пистолета самых разных калибров, и все однозарядные. Братья имели еще и по винтовке. С головы до ног Стинсоны были обмотаны пулеметными лентами и обвешаны патронташами. Вдобавок ко всему им удалось раздобыть где-то и пулемет.

Не отставал от них и пастор Спеед. Теперь он походил на бравого генерала. Да и оружие исповедника было ему под стать — просто уникальное — пара пистолетов 45-го калибра с инкрустированными перламутром рукоятками. Пастор невзначай заглянул в комнатку, где лежало оружие, и заметил там пулемет, хранившийся еще со времен Второй мировой войны. Проповедник тут же выклянчил его у Джима. Насколько Джим помнил, этим оружием никто не пользовался по крайней мере лет тридцать. Тем не менее пастор выцыганил еще и все имеющиеся ленты к этому пулемету. Он с гордостью обмотался ими. Но тут выяснилось, что Спеед понятия не имеет, как пользоваться этой реликвией. Он лишь однажды в кино про войну видел, как известный актер очень ловко стрелял из примерно такой же «штуковины». Джим моментально сообразил, чем может закончиться эта военная авантюра, и уговорил пастора поменять пулемет на многозарядную винтовку.

Пастор переоделся на военный лад. Он натянул видавшую виды гимнастерку, высокие сапоги и увенчал свою голову неизвестно откуда взявшимся тропическим шлемом. По мнению пастора, один лишь этот головной убор должен был повергнуть неприятеля в ужас.

Том Мэлоун уцепил помимо собственного пистолета еще и кольт. И если у Джима оставались сомнения по поводу братьев Стинсонов и проповедника Спееда, го уж в Томе-то он был полностью уверен. Джим неплохо знал Тома и мог рассчитывать на его поддержку. Если вдруг кому-то вздумается встать на пути Мэлоуна, вряд ли тому поздоровится. Да и стрелок он вроде неплохой.

Женщины все еще находились в больнице у Бартлета, а шериф с супругой укрылись у Вилбера и Мэг.

Позвонила Ди Коннерс и сообщила, что в особняке пока все тихо. Никаких происшествий.

Джим почувствовал в ее голосе раздражение и сразу подумал о том, что девушке, видимо, тоже не по душе затея Карла с карательной экспедицией и самовольным судом.

— Ну, ребята, до наступления сумерек у нас всего полчаса, — сообщил Хант своим сподвижникам. — И скажу вам откровенно, что и сам не имею ни малейшего понятия о том, что может произойти после захода солнца.

Где-то вдалеке зазвучали выстрелы, и Джим безошибочно определил: автоматическая винтовка М-16. Значит, Карл уже приступил к активным действиям.

По правде говоря, Джим завидовал молодому человеку. У него бы никогда не хватило духу вот так, запросто, расстреливать жителей города.

Зазвонил телефон, и Джим тут же схватил трубку.

— Мы с ребятами застряли в мэрии, — раздался голос Макса Банкрофта. — Правда, устроились мы здесь довольно удачно, тут полно еды, есть вода и боеприпасов достаточно, чтобы выдержать любую осаду, и даже начать наступление. Я только что говорил с Дейли и Толсоном. Они ждут в больнице. Оба в прекрасной форме. А те четверо до зубов вооруженных ребятишек из охраны Эдгара Коннерса покинули мотель и направились к особняку Ди. Как наши планы? Все остается в силе?

— Да, Макс. Мы сейчас отчаливаем из участка и будем искать в городе какое-нибудь удобное местечко, чтобы иметь возможность обороняться. Если более приличной норы не найдется, вернемся сюда и займем тюрьму. Макс, а ты, похоже, выбрал просто пороховой склад — это же почти самый центр города. Так что держите там ухо востро.

— Непременно, Джим. Удачи тебе.

— И тебе того же, Макс. — Джим повесил трубку.

— Шеф, — по селектору позвал диспетчер из своего кабинета. — Тут у нас, кажется, факс накрылся. С ним творится что-то странное. Он, похоже, чушь собачью несет. Это…

Джим продолжал прислушиваться, но диспетчер так и не произнес больше ни слова. Тишина показалась Джиму зловещей.

И вдруг диспетчер отчаянно закричал. Из телетайпа внезапно посыпались разноцветные искры. Полицейского подбросило в воздухе и вышвырнуло из кабинета, словно невидимый великан сгреб его в кулак и выкинул прочь. Мгновенно вспыхнула одежда и загорелись волосы Несчастный превратился в живой факел. Все, кто находился сейчас рядом с Джимом, отчетливо слышали по селектору, как диспетчер ударился о дверь. Полицейский рухнул на кафельный пол и замер, мгновенно обмякнув, пока огонь пожирал его бездыханное тело.

Джим стремглав бросился вон из комнаты и, увидев все собственными глазами, тут же схватил со стены огнетушитель, подбежал к диспетчеру и загасил пламя, а потом осторожно опустился на колени. Полицейский был мертв.

Джим осмотрел радиорубку. Факс взорвался сам по себе, то же самое произошло и со всем оборудованием, и с телефоном.

На столе лежали сложенные веером листы бумаги. Джим выложил их в ряд и похолодел. Он сразу понял, что так потревожило диспетчера. У Джима не осталось сомнений, чей портрет пытались передать по факсу. Разглядывая его, полицейский вдруг вспомнил слова, услышанные им совсем недавно в особняке у Коннерс — Тот, кто увидит Сатану, не сможет остаться в живых. Джим зашел в свой кабинет, достал коробку с упакованными переносными рациями, вынул одну и, осмотрев ее, отнес коробку в общий зал, где его с нетерпением поджидали остальные полицейские.

— Разбирайте, ребята, — кивнул он на передатчик. — Каждому по одной штуке. Проверьте, работают ли батарейки. Том, послушай-ка наши телефоны, есть ли связь?

Тот послушно снял трубку ближайшего телефона:

— Никаких сигналов, Джим.

— Тогда по рации попробуй связаться с Максом. Он в мэрии. Пусть тоже проверит у себя телефонную связь.

Но мэрия не отвечала, и тогда уже ни у кого не осталось сомнений, что связь прервана по всему городу.

— Это дьявол подстроил, да? — задрожав всем телом, произнес Кит.

— Совершенно верно, — подтвердил пастор. — Но не стоит так пугаться, сын мой. Возьми себя в руки. На нашей стороне Господь Бог. Мы будем сражаться за Него и вместе с Ним, и поэтому перестань дрожать как овечий хвост.

— Как же мне не бояться, когда я всю свою жизнь только и делал, что грешил! — в истерике закричал Кит.

— Да, сын мой. Но кто из нас не грешен? Однако теперь главное — слушать Господа Бога и повиноваться Ему. Нас, слава Создателю, не коснулась пока власть Сатаны, и, значит, теперь наша святая задача — сразиться со злом, которое наступает на наш город. Теперь, сын мой, ты тоже солдат армии Господа Бога. Ну-ка, выпрямись, расправь плечи и ничего не бойся.

Солнце, казалось, с невероятной скоростью клонилось к закату, и длинные тени легли на город.

— Следующим шагом, я полагаю, будет отключение электричества, — предположил Том.

— Да, что-то эта ночка мне совсем не по душе, хоть она еще и не в разгаре, — пробормотал Жаба, глядя на труп диспетчера.

— Я только надеюсь, что Джуди в полной безопасности там, в больнице, — шепотом произнес Майк.

Однако Джим все же услышал его и удивился.

— А мне почему-то казалось, что она осталась у Коннерс, — заметил он.

— Джуди решила заехать домой проведать родителей и увидела, что они, совершенно обнаженные, вместе с полудюжиной соседей устроили в доме настоящую оргию. И тогда Джуди немедленно бросилась в больницу, чтобы спрятаться там от этого кошмара и переждать некоторое время.

— А где ваша супруга, пастор? — поинтересовался Джим.

— Тоже в больнице. Туда съехались все женщины. Она насмерть перепугана, но старается держаться молодцом и не подавать виду. Она это может, когда надо. Настоящий кремень, а не женщина. — Спеед вздохнул. — А теперь как раз наступило время проявить свою стойкость.

И снова с улицы донеслись отдаленные выстрелы. На этот раз к автоматической винтовке присоединился и автомат.

— Ну вот, теперь и отец Винсент подключился, — прокомментировал Том. — Сейчас они вдвоем устроят там сущий ад.

— Да уж, по другому это, пожалуй, не назвать, — согласился пастор Спеед.

На Батлер опускалась ночь.

И как только сумерки за окном сгустились, в комнате разом потухли все лампочки.

— Кажется, начинается, ребята, — объявил Джим.