Жевательная резинка и маленькие щеночки

Моя квартира расположена на четвертом этаже старого дома в Нохо, по соседству с Ист-Виллиджем. Я старалась подниматься по лестнице как можно тише. Не хотела, чтобы Мишель знала, что я уже дома. Я пока не решила, рассказывать ли ей о Роджере.

Добравшись до своего этажа, я чувствовала себя так, словно взобралась на Эверест, и без сил рухнула на пол. Я лежала, переводя дыхание, как вдруг соседняя дверь распахнулась, до смерти напугав меня. Прежде чем я сумела встать, из-за двери вышли четверо мужчин лет пятидесяти, трое из них были в форме полиции Нью-Йорка. Увидев меня, полицейские улыбнулись.

— Похоже, Колин — не единственный, кто попал в передрягу нынешней ночью, — заметил один из них.

Пока я поднималась на ноги, в дверях возник мой сосед Колин — в коротких черных трусах и обтягивающей белой футболке. При виде меня он взъерошил темные грязные волосы и ухмыльнулся.

— Не слушайте его, — произнес он с сильным певучим ирландским акцентом. — Он просто шутит.

Я улыбнулась и кивнула в ответ. Мы мало знакомы. Знаю лишь, что он несколько месяцев назад приехал из Дублина и что он классный. Лукавый блеск в его огромных карих щенячьих глазах заставлял женщин таять, а мужей — беспокоиться. В юности он, наверное, был похож на Джонни Деппа. Мы с ним, кажется, были ровесниками.

— Делайла, это мой папа, — жестом указал он на мужчину, стоявшего рядом, того, что был в гражданском. Слово «мой» он произносил как «май», что мне показалось милым. (Подобные странности всегда меня восхищают, когда мучаюсь похмельем.)

Вместо того чтобы поприветствовать меня, папаша обернулся к Колину и похлопал его по плечу:

— Господи Иисусе, нельзя быть таким бесстыжим, сынок! Пойди надень штаны, прежде чем беседовать с дамой, а?

Он тоже говорил с ирландским акцентом.

— Ой, перестань бесноваться. — Колин оглядел себя. — Ради всего святого, я же одет. — Затем поднял взгляд на меня: — Делайла, мой вид тебя задевает, а?

Задевает ли это меня? Да его короткие трусики — лучшее, что я видела за последние два дня.

— Нет, все чудесно, — ответила я, стараясь не пялиться на него слишком пристально.

Колин с улыбкой повернулся к отцу:

— Видал?

Покачав головой, папаша наконец протянул мне руку.

— Джимми Броуди, — представился он. — Приятно познакомиться, ага. Делайла, верно?

— Верно, — кивнула я.

Джимми обернулся к своим спутникам:

— Делайла, это мои друзья. Все они тоже Джимми, — и, начиная с левого фланга, перечислил: — Это Джимми Каллаган, Джимми Мэрфи и Джимми О'Шонэсси. — Затем, обращаясь ко всей компании, распорядился: — Джимми, поздоровайтесь с Делайлой.

Все Джимми хором поздоровались. Они в отличие от Колина и его отца говорили как жители Нью-Йорка, из чего я сделала вывод, что они не из Дублина. Пожав руку каждому, я обернулась к Колину:

— Кажется, теперь я знаю, к кому обращаться, если будут проблемы.

Все дружно рассмеялись.

— Да уж, — проревел Джимми Мэрфи. — Как будто нам не хватает забот с этим. — Он хлопнул Колина по плечу.

— Эй, я не сделал ничего дурного, — защищался Колин. Виноватая усмешка на лице, однако, утверждала обратное.

— Ладно, — громогласно заявил Джимми О'Шонэсси.

Придется напомнить о пьянке в общественном месте и нарушении порядка. Делайла, с тех пор как приехал, он уже дважды ввязывался в драку.

— Ага, по соседству с вами живет настоящий уголовник, — подмигнув, добавил Джимми Каллаган.

— О, не пугайте девушку, — вмешался Колин. — Я вовсе не уголовник. Первое нарушение общественного порядка произошло в мой день рождения.

— А что со вторым, сынок? — поинтересовался папаша Колина, хотя наверняка знал и так.

Джимми Каллаган прикрыл ладонью рот Колина и ответил за него:

— Я помню. Тогда шел первый снег, и, слепив снеговика в центре Парк-авеню, ваш сынок произнес речь о том, как важно любить Землю-матушку, в ходе которой перебудил весь квартал.

Все Джимми расхохотались в полный голос, а Колин чуть покраснел.

— Ладно, ладно — смейтесь сколько хотите, — пробормотал он с улыбкой. — Я благодарен жизни и не считаю это само собой разумеющимся, ну и что?

— Джимми, парни, нам пора. — Джимми Броуди взглянул на часы. — Приятно было познакомиться, Делайла. До встречи, надеюсь.

— Да, я тоже, — сказала я.

Джимми направились по лестнице вниз, я попрощалась с Колином и открыла дверь своей квартиры. Я была уже на пороге, когда Колин окликнул меня. Он по-прежнему стоял в дверях. И по-прежнему в трусах.

— Я хотел сказать, это, конечно, лучший способ проводить время, — начал он, внимательно глядя на меня, — но вы выглядите несколько зеленовато.

— Зеленовато? — рассмеялась я. — Вы ирландец, так что это, видимо, следует считать комплиментом и не сердиться на вас.

— Простите, — смущенно хихикнул он. — Но что вы пили вчера?

Я помедлила, боясь произнести это вслух.

— Текилу, — наконец прошептала я. Колин весь передернулся. — Я вчера потеряла работу.

— А-а… 'звините, — сочувственно глядя на меня, сказал он. — Эт' хороший повод напиться до потери сознания. Что ж, удачн'го дня.

— Спасибо. — Прикрыв дверь, я прислонилась к стене, переводя дыхание. Боже, какой он милый! На нашем этаже всего две квартиры, но тем не менее мы редко встречаемся, и я успела забыть, как он выглядит. Слышать-то я его слышала — он вечно приходит и уходит среди ночи, и в три часа утра у него гости, — но почти никогда не видела. Наверное, он бармен или кто-то в этом роде. Стены в нашем доме тонкие, так что мне слышно почти каждое движение у соседа. Однажды я видела, как он тащил по лестнице хулахуп, а потом позже ночью, часов около трех, слышала, как в его квартире хохотали и вопили при каждом ударе хулахупа о стену. Видимо, у него была вечеринка с обручами.

Собравшись с силами, я добралась до кухни, налила стакан воды и затем плюхнулась на диван. Взяла со стола ручку, листок бумаги и решила выполнить задание Дэниэла, то есть составить список из двадцати парней. С левой стороны страницы поставила номера от одного до двадцати и принялась заполнять список именами. Первым парнем, с которым я переспала, был мой школьный приятель Нэйт. Вторым — его лучший друг Дэниэл, Дэниэл — священник.

О Господи! Поверить не могу, что спала со священником.

Самым последним был Роджер, № 20. Грег-Идиот-Из-Ист-Виллиджа был № 19, и…

Неожиданно в дверь постучали. Я подумала, что это Мишель, жаждущая услышать новости о прошлой ночи, подошла к двери и посмотрела в глазок. Хм. Это Колин. Все еще в трусах. Интересно, чего он хочет. Я распахнула дверь.

— Эт' поможет. — Он протягивал рюмку, полную жидкости янтарного цвета. — Может, виски?

— Спасибо, но я не могу пить, — покачала я головой. Хотя его заботливость меня тронула (если доставку алкоголя человеку, страдающему от похмелья, можно считать заботливостью), рот наполнился слюной при одном виде рюмки. Меня чуть не стошнило. — Не уверена, что вообще когда-нибудь смогу пить вновь.

— Во-первых, ты сможешь это выпить, а во-вторых, трезвость — серьезная болезнь, так что не стоит уходить «в завязку».

Я хихикнула:

— Честно говоря, не думаю, что справлюсь. И потом выпивка в качестве лекарства — это мужская привычка, но не дамская.

Колин лишь отмахнулся:

— Ай — мужские привычки, женские — ничего не знаю. Давай, зажмурься, зажми нос, и все будет в порядке.

Поскольку я не отвечала и не шевелилась, Колин сам втиснул рюмку мне в руку.

— Тебе сразу полегчает, обещаю. А если думаешь, что ведешь себя как мужик, я закрою глаза и не буду подглядывать.

Я колебалась всего секунду. Может, мне и вправду станет лучше. Мои знакомые всегда так поступали — пили пиво или стопку крепкого после бурной ночи — и клялись, что это помогает.

— Ладно, — сдалась я. — Но не смотри.

Колин улыбнулся и зажмурился:

— Не буду, обещаю.

Поскольку Колин на меня не смотрел, я решила воспользоваться шансом разглядеть его ноги. Раньше я видела их лишь мельком, и выглядели они чудесно. Сейчас, опустив глаза, я была поражена увиденным. Загорелые, но не слишком, мускулистые, но не огромные, волосатые, но в меру. Они были не просто чудными — это были идеальные ноги, точно. И пальцы на ногах изящные. Вовсе не такие уродливые, как у многих парней…

— Что это ты делаешь? — внезапно спросил Колин, заставив меня вздрогнуть. Я поспешно подняла голову и с облегчением убедилась, что его глаза все еще закрыты. Слава Богу.

— Ой, э-э… просто задумалась.

Ладно, хватит заниматься ногами — пора перейти к делу. Я подняла рюмку. Хотя искушение выплеснуть содержимое через плечо было велико, я отказалась от этой идеи, зажмурилась и решила думать о приятном. Жевательная резинка и маленькие щеночки, жвачка и маленькие щеночки, жвачка и щеночки, жвачка и…

Да пропади оно все пропадом!

Как я и подозревала, рот наполнился слюной, пришлось потрясти головой, чтобы это прекратилось. Когда я открыла глаза, Колин стоял в нескольких футах от меня, со страдальческим выражением на лице.

— Ты сказал, что не будешь смотреть! — воскликнула я.

— Прости, но я услышал, как ты дра-ажишь, заволновался, — пояснил он. — Тебя что, тошнит?

— Нет, кажется.

— Эх и девчонка, — широко улыбнулся Колин. Он, казалось, гордился собой, и, знаете, вполне заслуженно.

Следующие несколько секунд мы оба неловко молчали, не зная, что сказать.

— Так твой отец полицейский? — совершив нечеловеческое интеллектуальное усилие, в конце концов спросила я.

— Мой отец? О нет, — ответил Колин, вновь ероша свои немытые волосы. — Но он с ними много работает. Он частный сыщик, у него тут, в Нью-Йорке, своя большая фирма, уже много лет. Выслеживают неверных супругов, задерживают мошенников, обманывающих страховые компании, все такое.

— А, так он не из Дублина? Но у него такой же сильный акцент, как у тебя.

— Не-е, он из Дублина, но последние лет двадцать живет в Нью-Йорке. Родители развелись. Ему давно следовало избавиться от акцента, но не выходит. Я все время над ним подшучиваю по этому поводу, вроде как он пользуется им, чтобы очаровывать женщин и все такое. Понимаешь?

— Вполне, — улыбнулась я. — Так ты из-за него сюда переехал?

— Нет, — отрицательно качнул головой Колин. — Я актер.

— Актер? Правда? — поразилась я. — И какие роли ты… играешь?

— В прошлом месяце у меня была небольшая роль в сериале «Закон и порядок», но обычно меня можно увидеть в роли бармена в новом баре на Ривингтон.

Я рассмеялась:

— «Закон и порядок» — это круто.

— Да уж, пожа-алуй, — скромно согласился он. Тут зазвонил мой телефон, заставив вздрогнуть нас обоих.

— Мне нужно ответить, — сказала я. Глянула на пустую рюмку в руке, протянула ее хозяину: — Вот, держи. Спасибо.

— Рад помочь. Лицо у тебя уже порозовело. — Колин развернулся было, но в последний момент остановился. — Послушай, Делайла…

— Да?

— Так что ты о них думаешь?

— О чем? — не поняла я.

— О моих ногах.

О его ногах? Ой, мамочки… По лукавой усмешке на его лице я поняла, что он подглядывал, и почувствовала, как лицо заливается краской.

— Не понимаю, о чем ты, — попыталась я уйти от ответа.

— Ой, прости. Наверное, ошибся. — Колин все так же улыбался и явно мне не верил. — Ладно, удачного дня.

— Ага, тебе тоже. — Я старалась держаться уверенно.

Закрыв дверь, тряхнула головой. Ну и нахальный же тип! Подглядывать — это одно дело. Совсем другое — не скрывать этого. Честно говоря, несколько самонадеянно. Ну да ладно.

Подбежав к телефону, я глянула на определитель — звонил дедушка. Я перевела дыхание, подняла голос на октаву, чтобы звучал поживее, а не совсем похмельно, и весело ответила:

— Привет, дедуль!

— Привет, Милашка! — обрадовался дед. — Жаль, не удалось встретиться с тобой вчера на вечеринке у Дейзи, но, когда я туда добрался, ты уже уехала.

— О! — разочарованно воскликнула я. — Я не думала, что ты приедешь.

— Да понимаешь, освободился на работе чуть раньше.

— Ой, как жаль, что мы не увиделись! — Я присела на диван. — Ну и что ты думаешь об Эдварде?

— Знаешь, он мне понравился. Хороший парень. Как говорится, друзей выбираешь по характеру, а носки — по цвету.

Я улыбнулась. Здорово, что у моего семидесятипятилетнего деда такой широкий взгляд на мир. Но тут мне послышалось в его голосе необычное воодушевление. Дедушка всегда жизнерадостен, но здесь явно что-то другое. Нечто более значительное.

— Дедуля, что случилось? Почему ты такой счастливый?

— Ну… Я переезжаю в Лас-Вегас! — ликующе объявил он.

— В Лас-Вегас? — Я резко выпрямилась. Дедушка крайне редко покидал Восточное побережье. — Как? Почему?

— Встретил кое-кого. Точнее, встретил вновь. Помнишь, когда вы с Дейзи были еще детьми, я встречался с Глорией? Мы как-то водили вас в зоопарк, ты тогда расплакалась, потому что на площадке молодняка на тебя пописал детеныш ламы.

Я помнила Глорию, помнила зоопарк, но давным-давно постаралась вычеркнуть из памяти воспоминание о злобной ламе. Жуткая тварь практически напала на меня.

— Да, помню.

— Сейчас она живет в Лас-Вегасе, в общине пенсионеров, но недавно приезжала на несколько недель, навестить семью. Мы столкнулись с ней в холле «Холидэй инн» — я иногда хожу туда потанцевать — и разговорились. Пообедали вместе, то да се, и вот теперь я переезжаю к ней!

«Переезжаю к ней»? Скорее, «уезжаю с ней». Ничего хорошего, совсем ничего. Насколько я помню, дом этой Глории весь в безделушках хиппи, на стенах ковры, и вечно дымят ароматические палочки. Когда я намекнула дедушке, что она вполне может быть наркоманкой, он лишь отмахнулся:

— Ой, Делайла, успокойся. Людям с глаукомой назначают марихуану. Это не то же самое, что наркотик.

Я действительно была в шоке. На миг даже почувствовала себя Кэрол Брэйди в том эпизоде «Семейки Брэйди», где Грэг становится хиппи и переезжает в логово Майка. Отличие только в том, что дело касается не моего сына, а моего деда и он переезжает не в логово, а в Вегас. Внезапно в телефонной трубке послышалась музыка. «Мы строим этот город! Мы строим этот город на рок-н-ролле — строим город! Мы строим город рок-н-ролла!»

— Дедушка, ты слушаешь рок-группу «Джефферсон Старший»?

— Да, — весело подтвердил дед. — Иногда это крутят в нашем зале. Здорово, правда?

— Нет! — завопила я. Он что, шутит? — Это ужасно, как и идея переехать! Ты должен жить в Коннектикуте со своей семьей, а не в Лас-Вегасе с какой-то обкуренной пожилой хиппи, с которой ты повстречался на танцах под «Джефферсон Старшип»!

Дедушка молчал. Он явно не ожидал негативной реакции с моей стороны. Только через несколько секунд он вздохнул и снова заговорил.

— Делайла, — мягко начал он, — в Коннектикуте зимой холодно, а у меня болят суставы. Там, где живет она, круглый год тепло — люди ездят в гольф-карах и разговаривают друг с другом. Дело даже не в машине. Я хочу общаться с людьми своего возраста. Мне хочется что-то изменить.

— Да, но… — перебила я.

— Да, и точка. — Дедушка не желал меня слушать. — Я сделаю это, нравится тебе или нет, и звоню я вовсе не для того, чтобы получить разрешение, а жду благословения.

Я молчала. Дедушка уезжает? Отвратительное завершение и без того мерзкого дня.

— Ты уверен, что хочешь этого? — только и спросила я.

— Абсолютно.

Еще когда мы с Дейзи были совсем маленькими, дедушка рассказывал нам, что о своей влюбленности человек узнает, когда его сердце делает «бум». Вы понимаете, что этот «бум» не похож на легкое головокружение, которое испытываешь при первой встрече с человеком; это чувство гораздо глубже. Словно низкий долгий звук раздается в вашем теле, когда вы осознаете, насколько вам необходим этот человек, понимаете, что вы его любите. Это не «бум», а «бу-ум»! Я пока не слышала его, Дейзи говорит, что испытала это с Эдвардом, а мама считает, что дедушка сумасшедший.

— Так ты услышал…

— Пока нет, — перебил меня дедушка. — Но надеюсь. Мы действительно подходим друг другу.

Дед казался таким счастливым, когда говорил об этом, — я его таким не помнила. Не хочу, чтобы он уезжал, но глупо ожидать, что он останется ради меня. Если бы я встретила свою старую любовь и страсть вспыхнула вновь, я тоже, возможно, уехала бы куда угодно, чтобы быть с ним. И я в самом деле хочу, чтобы дедушка был счастлив.

— Ну ладно, — нехотя согласилась я. — Благословляю тебя, но не позволяй этой Глории командовать только потому, что ты будешь жить в ее доме.

— Не буду. Люди меняются со временем, Делайла.

Выслушав подробности о сроках предстоящего отъезда и прощального ужина, я повесила трубку и некоторое время тупо смотрела в потолок. Вспоминая о том походе в зоопарк, я никогда не думала, что именно Глория убедит моего деда расстаться с Восточным побережьем. Он уезжал отсюда и прежде — да, но лишь когда жива была бабушка, а это случилось задолго до моего рождения. Никогда бы не подумала, что они с Глорией так подходят друг другу, но, видимо, люди и вправду меняются со временем.

Люди меняются? Хм. Неожиданная мысль заставила меня резко выпрямиться.

Интересно, а если бы на вечеринке, под музыку «Джефферсон Старшип» я встретилась с мужчиной, с которым спала когда-то? Подошли бы мы друг другу? По моим воспоминаниям, ни один из них не годился на роль Единственного, но ведь люди меняются.

Я взяла список, который велел составить Дэниэл, который я так и не закончила, внимательно взглянула на него. Если бы я осталась с одним из этих двадцати парней, мое «число» не было бы таким большим и мне не пришлось бы провести остаток дней в целибате. Можете считать меня сумасшедшей, но, я думаю, в этом что-то есть.

Нужно лишь выяснить, где они живут, холосты ли, а потом устроить где-нибудь «случайную» встречу. Я вполне смогу это организовать — точно смогу. Времени в моем распоряжении больше чем достаточно. Впереди нечто вроде шестинедельного оплаченного отпуска. Можно сесть в машину, разыскать этих парней и выбрать лучшего, чтобы остаться с ним. Идея вовсе не безумная. Так или иначе, каждый из них мне чем-то нравился. Нет, это действительно может сработать… наверняка!

Схватив ручку, я принялась поспешно заполнять пустоты в списке, что, откровенно говоря, было легче сказать, чем сделать. Точнее, несколько первых и несколько последних — просто, а вот середина покрыта туманом, особенно годы в колледже, когда в силу недостатка сна и витаминов и одновременно избытка веществ, изменяющих состояние сознания, типа алкоголя и легких наркотиков, я была не слишком бдительна. Детали вроде имени партнера так легко забываются, когда пытаешься побить рекорд соседки по комнате в употреблении «Маргариты» за один вечер. Но это не должно меня останавливать. Я царапала ручкой по бумаге, и царапала, и царапала… весь следующий час.

Когда я закончила — записала имена, прозвища — все, что удалось припомнить, когда я взглянула на список из двадцати мужчин, которые составили мое роковое «число», целый шквал эмоций захлестнул меня. Здесь собралось множество разнообразных типов. Тот, что был симпатичен лишь на бумаге, и тот, кто был просто симпатичен… тот, у кого никак не вставал, и тот, у кого никогда не опускался… тот, кто стал моим лучшим другом, и тот, кто стал злейшим врагом… тот, при виде которого меня бросало в жар от волнения, и тот, что заставлял меня холодеть от ужаса. Одна случайная ночь, интрижка длиной в неделю, жалкий козел и славный парень. Здесь был тот, ради которого я жила, тот, кого я безумно хотела, и тот, кого, казалось, любила больше всех на свете. Всех я собрала здесь.

Тони Роббинс утверждает, что способность действовать отличает хорошего человека от выдающегося, а что я намерена предпринять? Я собиралась сесть в машину и отыскать этих парней одного за другим. Я сделаю это, и это сработает! Целибат — не вариант, к дьяволу его!

Дэниэл сказал, что решения моей проблемы не существует, но, слава Богу, оно нашлось! А говорить, что мне необходим Иисус, — да что он о себе возомнил? Не нужен мне Иисус.

Мне нужен «Гугл».