Скважина и жребий

Отец, когда пришел с работы, рассказал, что копии брошюры «этого прохвоста Мишечкина» уже посланы в редакцию местной газеты, на губернскую студию телевидения, а также розданы «разным авторитетным людям». Скоро поднимется «большой тарарам».

– Конечно, эти «еянветисты» легко не отступятся, потому что дело пахнет колоссальными барышами. Да и у нас в Репейниках найдутся дураки, которые их поддержат. Но, думаю, в итоге они получат шиш… А скажи-ка, свет Игорь Игоревич, где ты раздобыл эти сенсационные материалы? Днем впопыхах ты ничего толком не объяснил…

Ига честно рассказал, как попал в кабинет к Домби-Дорритову. Папа молча качал головой. Мама заметила:

– Ох и фантазия у нашего чада… – А потом все же сказала: – Прошу тебя, не суйся больше в такие приключения.

Ига обещал.

Утром он побежал к Степке. Степкина бабушка на дворе устало колотила хлопалкой по развешанным на веревке половикам. Она сказала, что Степка еще спит.

– Намаялась вчера, гулящая душа. Я уж не стала будить, хотя могла бы она и помочь бабке…

– Давайте я помогу!

Но бабка только отмахнулась: иди, мол, гуляй…

Это даже хорошо, что Степка пока дрыхнет. Есть другие дела…

Ига отправился к Соломинке – надо было обсудить вопрос о скважине. Может, план какой-то придумается.?

Трое друзей были здесь, на дворе. И Генка Репьев. Такой же ярко-желтый, как вчера, но уже не парадный, а изрядно помятый. И без бинта. Этим снятым с ноги бинтом конопатили щель в днище перевернутой плоскодонки И заодно красили днище в кирпичный цвет..

– Репивет, лопухастые! – сказал Ига от калитки.

– Репивет! – отозвались все. И, кажется, обрадовались, особенно Соломинка.

– Есть разговор, – сообщил Ига. Сели на чурбаки (а Генка в траву, по-турецки, и посадил в ногах Ёжика). Ига рассказал про скважину. Мол, есть в плавнях остров Одинокий Петух, на котором когда-то велись буровые работы. Ну и так далее…

– Откуда ты это знаешь? – спросил Пузырь.

Ига не стал рассказывать про вчерашнее путешествие. Не то чтобы специально делал из него тайну, а понимал: эта история отвлечет от главного вопроса. Объяснил коротко:

– Вчера гуляли со Степкой по городу, встретили одного человека, знакомого. Разговорились. О том, о сем, ну и про этот «НИИТЕРРОР» тоже. Слухи-то уже ползут… Этот знакомый и вспомнил, что слышал о скважине еще в детстве… Если фокусник Чарли про нее знает, дело скверное…

– А что он сможет? И вся эта ихняя лавочка, – усомнился Пузырь. – Там для окончания работ надо много всяких приспособлений. Даже если найдут остров, как туда доберутся с грузами?

– Раньше-то как-то добирались, – напомнил Лапоть.

– Раньше денег не считали, потому что из всех сил побеждали природу, – объяснил Соломинка, который все знал. – А сейчас все фирмы трясутся над каждой копейкой. Туда придется гонять вертолеты, а каждый рейс представляете, сколько стоит?

– Да и сыплются эти вертолеты, как переспелые груши с дерева, – сумрачно сообщил Пузырь. – У меня дядюшка еле уцелел, когда прошлым летом летал с геологами… – Он плюнул на торчащее из прорехи колено и вытер его обшлагом.

Ига сказал, что вертолет этим злодеям потребуется только один раз. Когда «еянтевисты» разведают (если уже не разведали), где остров Одинокий Петух, фокусник Чарли отвезет туда на вертолете «финишный контейнер», а потом через свое дурацкое «гипер-супер-пуппер-пространство» начнет перебрасывать со двора «НИИТЕРРОРа» или с собственного балкона все, что надо для последнего взрыва.

Пузырь опять потер замызганным обшлагом колено и подвел итог:

– Да, здесь выходит поганое дело…

– Если мы будем сидеть обалдело, – со вздохом срифмовал начинающий поэт Генка Репьёв.

– И ни фига не делать, – заметил Ёжик. Вообще-то он был интеллигентный и воспитанный, не хуже, чем Стасик Полуэктов (Лапоть), но в напряженные моменты допускал резкие выражения…

– А что делать? – сказал Ига.

– Ты же сам говорил! – вскинулся Генка. – Надо найти скважину и заткнуть ее! Или замаскировать!

– Любопытно, какой способ затыкания ты готов предложить? – сказал Лапоть. – Или посоветуй, как маскировать.

– Сперва, как найти, – хмыкнул Пузырь. В плавнях сотня островов и почти все без названия. А у которых они есть, то перепутанные.

– Карту надо! – сообразил Генка.

Соломинка застенчиво глянул из под медных волос и сообщил:

– У меня есть брат. Он все-все понимает в компьютерах и в интернете, хотя учится не на программиста, а на биолога…

Все понятливо закивали. Про брата было известно – очень талантливая и много понимающая личность. Соломинка им гордился, но никогда не хвастался и, если вспоминал, то всегда к месту.

– Недавно он обшарил весь интернет, искал карту здешних Плавней. И не нашел. В интернете есть все на свете, а уж если нет, значит нет нигде…

– Ёлки-палки в треугольном колесе! – возмутился Пузырь. – Двадцать первый век на дворе, а есть еще неоткрытые места! И не где-нибудь в Африке, а под носом! Так не бывает!

Но все понимали, что бывает. Брат Соломинки не бросал слов на ветер.

– Слушай, Солома, а ты уверен, что он искал карту именно наших Плавней? – с последней надеждой спросил Лапоть.

– Уверен. Потому что он писал курсовую работу… Сейчас вспомню название… вот: «Чуки и шкыдлы. Симбиоз и его значение… в этом… в биологическом балансе болотных пустошей Малорепейного региона».

Это было веско и убедительно. Помолчали. Потом Генке стало интересно:

– А что это такое… сим… бим… воз?

– Дружное сожительство, – разъяснил Соломинка.

Пузырь фыркнул губами так, что полетели брызги:

– Дружное! Они живут, как имперские волонтеры с южными террористами в Саида-Харе.

– Чушь на палке! – опять подал голос воспитанный Ёжик. – Милые бранятся – только тешатся… – Он проворно перекатился через Генкины ноги и пошел бродить под лопухами.

– Симбивоз тебе в хвост! – взвыл Генка, махая в воздухе перемазанными суриком ногами. – Осторожнее надо, колючий же!

– Извини, пожалуйста, – отозвался уже издалека деликатный Ёжик. И стало слышно, как он напевает в траве:

Ни жара мне не страшен, ни мороз.

Потому что есть на свет симбивоз…

Все посмеялись, кроме Иги. Иге слова Пузыря про южную границу напомнили о Степке.

Да что значит «напомнили»! Он и не забывал. Страшный Фанерный Выбор с его рапирой-иглой сегодня почти не вспоминался (может, не такой уж и страшный, фанерный все-таки), а Степкины тоскливые глаза так и застряли в уголке памяти, хотя порой их заслоняли другие заботы.

– Солома, можно я поищу тут на дворе кнамий шарик? Трава подходящая…

– Ищи на здоровье… А что, у тебя разве нет? Потерял?

– Степка потеряла, растяпа. Придется снова дарить. Сама она искать еще не умеет…

– А что, ты теперь, значит, ее крепкий друг? – поинтересовался прямолинейный Пузырь.

– Ну… значит, – сказал Ига. Потому что, если уклониться от ответа, шарик действовать не будет.

Деликатный Лапоть посмотрел на Пузыря с укором. А Генка Репьев спросил

– Почему ты ее с собой сюда не привел? Друзья всегда ходят вместе.

– Спит потому что. Вчера заблудилась, я ее еле нашел…

Кнамий шарик отыскался среди стеблей мелкой городской ромашки. Он был размером с рупную ягоду смородины. Из чистого стекла с чуть голубоватым отливом. Внутри дрожала крохотная искорка.

– Хороший экземпляр, – заметил Соломинка. – Скажи ей, чтобы не теряла больше…

– Скажу… Ребята, а не слыхал ли кто-нибудь: может, есть на свете шарики, которые выполняют очень важные желания?

Все запереглядывались. Никто о таких не слышал.

– Не… их не бывает, – сказал Пузырь почему-то с виноватой ноткой… А мудрый Ёжик подал голос из лопуховой чащи:

– Тогда слишком простой у всех жизнь была бы: нашел – загадал – исполнилось…

Он был прав, колючий шарик.

Соломинка глянул из-под медных волос. Он был здесь для Иги приятель больше, чем все остальные. Он спросил осторожно:

– А что, Ига, у тебя есть такое желание? Которое очень … – Мол, я понимаю, что речь идет не о новом компьютере, не о мопеде «Легенда»…

– Да не у меня! Опять же у нее, у Степки… – Ига поморщился от неловкости и жалости. – Вчера вечером вдруг загоревала: мама долго не едет. И спросила про такой шарик… для желания…

– Не бывает таких шариков, – со вздохом сказал Генка (его мама однажды тоже ездила в долгую командировку).

– А далеко живет ее мама? – поинтересовался Лапоть.

– Вообще-то рядом, в Ново-Груздеве. Но, когда привезла сюда Степку, уехала за тридевять земель, в Улан-Удэ, по делам своей фирмы. – Так сказал Ига, а сам подумал (уже не впервые): «Знаем мы эти «фирмы» и командировки, куда уезжают мамы, у которых нет мужей и которые оставляют детей бабке и деду…» Не совсем же ребенок он был, кое-что понимал в жизни. Хотя бы благодаря телевизору…

Генка Репьев достал из торчащих волос репей, подбросил его на ладошке, обвел друзей-приятелей глазами.

– А если попробовать лунное желание?

Все вопросительно уставились на Генку. А Пузырь сказал:

– Что это за фигня?

– Это, наверно, не фигня, – обстоятельно разъяснил начинающий поэт. – Я про него слышал от Валентина Валентиныча и от Якова Лазаревича. Я однажды пришел в музей по одному делу… ну, чтобы спросить, нет ли там старинной ручки для писания стихов. Хотя бы не насовсем, а на недельку… А они там сидели и разговаривали про свое детство. И пили чай. И меня позвали…

– А ручку-то дали? – перебил Пузырь.

– Дали. Деревянную, со стальным перышком. Только бесполезно, все равно лучше писаться не стало. Другое дело – перо от Казимира, которое Ига мне дал…

– Ты говори про желание, – нетерпеливо сказал Ига.

– Я и говорю. Они там вспоминали всякие считалки и заклиналки, которые у них в детстве были. И про лунное желание вспомнили… Если кому-то что-то очень-очень хочется, надо выловить из воды отражение круглой луны, перелить его в бутылку и разболтать. Получатся светящиеся чернила. Ими надо написать желание на бумажном листе. Лучше не простым пером, в гусиным. Потом надо сделать из листа кораблик и пустить его в какой-нибудь ручей. И сказать вслед заклиналку.

– Какую? – придирчиво спросил Пузырь.

– Любую. Какая придумается, лишь бы в рифму…

– Ну, ты сочинишь, ты специалист, – хмыкнул Пузырь. Генка не обиделся на хмыканье.

– Сочиню. И луна нынче как раз круглая…

– И перо у тебя есть, – напомнил Лапоть. И погладил в вырезе майки нарисованного белым репейного беркута.

– Есть… Только лунное отражение поймать очень трудно. Чтобы ловить руками, оно должно быть рядышком, перед тобой. А для этого надо, чтобы луна светила совсем с верхней точки неба, то есть из зенита. А она там почти никогда не бывает. Поэтому отражение видно только со стороны. Не дотянешься…

– Можно зацепить удочкой, – предложил Пузырь. Не поймешь, по правде или с подначкой.

Генка мотнул головой.

– На крючок оно не цепляется. Валентин Валентиныч и Яков Лазаревич… ну, когда были такие, как мы… они привязывали к длинной палке поварешку старались зачерпнуть луну издалека…

– И зачерпнули? – нетерпеливо спросил Лапоть.

– Зачерпнули, хотя и с трудом. И все сделали как надо. Я даже их заклиналку знаю, они ее до сих пор помнят. Только нам она не пригодится, для каждого раза нужна новая…

– А какая у них заклиналка была? – спросил Лапоть.

– Вот такая:

Эй, кораблик из газеты,

Для тебя препятствий нету!

Ты плыви в ночные дали,

Сделай то, что загадали…

– Ну… и оно сделало? – спросил Ига и почему-то смутился.

– Не знаю. То есть они не знают. Они ведь не для себя загадывали, там было несколько человек. И вот, они для одного мальчика… А он очень скоро уехал, потому что это было во время войны с фашистами, и он был не здешний, а… как это? Э-ва-ку-ирный…

– Эвакуированный, – сказал Соломинка, который все знал.

– Да! То есть вроде беженца. В те дни его город как раз освободили, и он уехал с мамой…

– Наверно, загадывали, чтобы отец вернулся с войны, – насупленно сказал Ига.

Все промолчали, потому что были согласны.

Потом Пузырь все-таки счел нужным посомневаться:

– А может, ты, Генчик, все это сочинил своим фантастическим воображением? Знаем мы вас, поэтов. Придумаете, а потом сами верите….

– Нисколько не сочинил! Ёжик может подтвердить, он там был со мной… Иди сюда, только больше не колись… Помнишь историю про лунное желание?

Ёжик проворно приковылял и сказал, что помнит. И картавым голоском повторил заклиналку про ночные дали.

– Тогда надо попробовать, – решил Соломинка. – Между прочим, у нас дома есть подходящая поварешка. Почти волшебная. Наша бабушка рассказывала, что эту поварешку ее бабушке в детстве подарила одна колдунья, которая была родом из Польши, а потом приехала сюда. Ее звали Ядвига Кшиштовна. То есть Кристовна, но у поляков «эр» часто говорится, как «ша»…

«Великая Конструкция!.. Тьфу, Конструкции больше нет. Но все равно…»

– Эта Ядвига была прабабкой Домби-Дорритова!

Все приоткрыли рты.

– Ты откуда знаешь? – недоверчиво выговорил Соломинка.

Пришлось соврать:

– Чарли обмолвился, когда расспрашивал меня, что я чувствовал в ящике. Сказал: «Клянусь прабабушкой Ядвигой Кшиштовной, старой колдуньей, это удивительно…»

Вранье проглотили. А рассказывать о вчерашнем Ига по-прежнему не хотел. Пока…

– Значит, поварешка и правда колдовская, – с удовольствием подвел итог Соломинка. – Недаром вся такая старинная, из черного дерева, с узорами… Хорошо, что я не утащил ее в музей. Спросил у бабушки, можно ли, а она меня черенком по макушке… А я хотел на ту штуку выменять у директора старый лодочный мотор, который валялся на дворе.

– Мотор нам и так отдали, – вставил Лапоть.

– Да! Но я же не знал, что отдадут… А теперь поварешка пригодится. Уж из такой-то, колдовской, луна не ускользнет.

– Не ускользнет, – кивнул Генка. – Только обязательно надо, чтобы вода была гладкая. И чтобы ловить луну в чем-то круглом: в тазу, в бочке. Чем шире это круглое, тем лучше…

– Остается сожалеть, что нет воды бассейне у музея, – заметил Лапоть.

А Ига сразу вспомнил:

– Можно ловить внутри шины, которой я чуть не брякнул тетушку О-пиратора! Она до сих пор лежит в речке!

– Тетушка? – сказал Пузырь. Но юмор не поддержали. И решили, что место в самом деле подходящее. Внутри большущего резинового кольца вода совершенно спокойная, и речка для бумажного кораблика тут же. И никто не помешает в сумерках среди оврага…

Но у Иги появилось новое сомнение:

– А что, человек, для которого загадывают желание, обязательно должен быть там? Я боюсь, что, если Степка придет, а желание не исполнится, ей еще хуже сделается…

Генка сказал, что не обязательно. Он слышал от хозяина «Двух рыцарей» и директора музея, что мальчика, для которого колдовали они, рядом тоже не было.

– Но обязательно надо, чтобы собралось шесть человек. Такое правило, – добавил он. – Потому что… этот… радиус… он укладывается по кругу шесть раз. Тех ребят тоже было шестеро.

– Не по кругу, а по окружности, – казал Лапоть. – Впрочем, это несущественно…

– Если Степка не придет, где брать шестого? – спросил Соломинка. – Постороннего не хотелось бы… – («А я, значит, уже не посторонний!» – обрадованно подумал Ига.) – Ненадежный человек может проговориться, пускай даже не нарочно, это дойдет до девочки, она расстроится.

– Можно взять Ёжика! – подпрыгнул Генка. – Он совсем как человек! И думает, и говорит! Даже поумнее некоторых! Только с колючками, но это же неважно!

Пузырь оттопырил губу:

– Все-таки он еж. Вдруг не получится оттого, что не человек!

– Я постараюсь! – заверил Ёжик.

– Как ты постараешься-то? Из ежиной шкуры, что ли, вылезешь? – пробурчал неделикатный Пузырь.

– Не знаю. Но я постар-раюсь!

И все (даже Пузырь) поняли, что, если отказаться, это значит очень-очень обидеть Ёжика. Вдруг еще заболеет снова от огорчения. Да и Генка расстроится, потеряет, чего доброго, свой поэтический талант, никакие перья не помогут. Все посмотрели на Игу, словно от него зависело последнее слова.

– Ладно, – сказал Ига.

Казалось бы, всё решили, как надо. Но снова вмешался Пузырь. На этот раз весьма серьезно:

– Слушайте, лопухастые, что-то мы не о том думаем. Не про то желание. Мать у Степки никуда не денется, приедет все равно, днем раньше, днем позже. А нам бы загадать желание, чтобы те психи отступились от города. Уж если колдовать, то по-крупному…

Было о чем задуматься! Каждый сразу почуял, что в словах Пузыря немало правды. Но почему-то никто не решался первым сказать ни «за», ни «против». И друг на дружку не глядели. Пока не отозвался Генка:

– Нет. Наверно, это не получится. Даже точно, что не получится. Потому что лунное желание оно для чего-то такого… ну, для одного человека. А дело с городом совсем другое… во-от такое, – Генка развел перед собой ладони.

– Крупномасштабное, – уточнил Лапоть.

Ига почувствовал облегчение. Но Пузырь сказал:

– Тогда можно загадать, чтобы нашлась карта. С Одиноким Петухом…

– Как же она найдется, если ее нет, – слегка сварливо заметил Соломинка.

Лапоть пожал плечами:

– Вот и следует поколдовать, чтобы появилась.

– А разве нельзя поколдовать два раза? – сказал Ига. – И для Степки, и ради карты?

– Нельзя, – веско сообщил Генка. – Лунное колдовство действует только раз в году.

– Ну, появится карта, а дальше что? – хмуро спросил Ига.

– Как что?.. Доберемся туда на нашем «Беркуте» и на месте будем смотреть, что, – разъяснил Лапоть. И опять погладил на груди нарисованную зубной пастой птицу. – У нас мотор почти готов, доплывем по протокам…

– И заткнем скважину пивной пробкой. Наглухо, – сказал Соломинка. Ига понял: он сказал так ради него, Иги. И ради Степки. И благодарно опустил глаза..

– Главное успеть раньше тех, – уточнил Пузырь. – Они ведь, небось, тоже не знают, где тот остров… Если успеем, то сможем так замаскировать – никто не сыщет. В общем, что-нибудь придумаем, впятером-то.

«Впятером! – обрадовался про себя Ига. – Значит, меня берут в экипаж!»

– Вшестером, – придирчиво уточнил Генка Репьев. – Я без Ёжика не поеду.

– Генчик, а тебя отпустят в экспедицию? – осторожно спросил Лапоть.

– Отпустят… наверно. В крайнем случае можно зареветь, тогда мама с папой точно отпустят. Но… – Генка в чем-то засомневался, однако его перебил Пузырь:

– Можно попросить там болотных книмов, чтобы помогли со скважиной-то. И подземных. Они не откажутся. Ведь ради себя стараться будут, не просто так пуп надрывать…

– Их, наверно, не дозовешься… – усомнился Лапоть. Они же нелюдимы….

– Можно дозваться, – возразил Соломинка. – Брат, когда бывал далеко в Плавнях, с книмами общался, он знает специальную заклиналку… Только нехорошо это…

– Что нехорошо? Книмов тревожить? – удивился Лапоть. – Но ведь Пузырь правильно сказал: это ради их же спасения!

– Да не про то я… – Соломинку убрал со лба медную челку. – Получится, что мы Степку обманули. Сперва решили загадать про ее маму, а потом про другое…

– Степка все равно ничего не знает. А это другое – ради всех нас, – веско сказал принципиальный Лапоть. – Значит, и ради Степки, раз она теперь тоже здешняя.

– Все равно нехорошо, – тихо, но твердо сказал Соломинка.

«Не хватало еще поссориться!» – мелькнуло у Иги.

Но ссориться не стали. Видать, у троих друзей – Пузыря, Соломинки и Лаптя – был немалый опыт решения споров. Пузырь делано зевнул:

– Тогда чего? Надо голосовать.

«Что за жизнь пошла! Опять делать выбор!» – зацарапали Игу досада и совесть. Потому что и за город страшно, и в экспедицию хочется, а в то же время – Степка. Вот как вспомнишь ее тоскливые глаза…

– А что будет, если получится три на три? – решил уточнить Соломинка.

– Как это? Нас же пятеро! – удивился Пузырь.

– Ёжик же еще, – напомнил Соломинка.

– Ёжику нельзя голосовать, – сказал Лапоть.

– Желание загадывать можно, да? А голосовать нельзя, да? – совсем по-мальчишечьи обиделся Ёжик.

– Почему это ему нельзя? – обиделся и Генка.

Лапоть уверенно разъяснил:

– Потому что он несовершеннолетний. Ему же нет шести лет, значит дошкольник. В колдовстве это неважно, А в голосовании есть такое правило: возрастной ценз. Мы все школьники, значит и он должен… А если нет, значит, нет…

– Тогда и загадывать не буду, – капризным голоском сообщил Ёжик.

Генка сказал со вздохом:

– Не спорь, Стасик верно говорит, надо по правилам. В колдовстве неважно, сколько лет, а в голосовании важно…

«Наверно, боится, что, если будет спорить, могут не взять в плавание, – мелькнуло у Иги. – Как маленького Валентиныча не брали «мушкетеры»… (Потом ему было неловко за эту тайную мысль).

– Ну, давайте, – хмуро поторопил Пузырь. – Кто за карту, кто за… Степку? Я – за карту.

– Я тоже, – сообщил слегка виновато Лапоть.

– Я за Степку, – вздохнул Соломинка и мельком взглянул на Игу.

Ига молчал. Не все ли равно? Сейчас Генка скажет: «Я за карту», и все будет решено.

Генчик почему-то встал (Ёжик откатился). Генчик одернул желтый костюмчик с вышитой на шортах крылатой лошадью по имени Пегас.

– Я… все-таки за Степку. Вот. Потому что Соломинка правильно сказал: сперва будто пообещали ей, а потом… И желание про карту может не исполниться, потому что мы отменим то, которое раньше, а это не честно…

Пузырь неуверенно проворчал:

– Почему нечестно? Мы же открыто голосуем. Ты подумай своей поэтической головой…

Лапоть сказал:

– Пузырь, когда голосуют, агитировать нельзя.

– Я и не агитирую, а просто… Ига, ты как?

Ига… он почему-то встал, как Генка. Одернул новенькую клетчатую рубашку (любимую футболку пришлось вчера кинуть в стиральную машину). Почесал правым кедом левую щиколотку.

– Я… я воздерживаюсь.

Все неловко молчали. Наконец Лапоть проговорил:

– Ига, так ведь нельзя. Получается напополам… Да ты не бойся.

«Но я не знаю… Я не боюсь, но я правда не знаю! Опять нужен выбор, а я не могу…»

– Ребята, знаете что?! Давайте жребий!

В самом деле, если человек не может выбрать, пусть решает судьба! Конечно, это не очень-то храбрый, но единственный выход.

Пузырь почему-то обрадовался:

– Давайте! У кого подходящая монетка есть?

– У меня… – Ига зашарил в кармане старых штанов. Там с давних пор лежала вместе с кнамьим шариком железная денежка – «Сто рублей»! Такие монеты отчеканили во время инфляции (когда деньги были очень дешевые), а потом отменили. Теперь такой сторублевик только и годился, чтобы играть в «орла-решку».

– Если орел, значит, карта. Если решка, то… наоборот, – сказал Ига. – Идет?

– Кидай, – решил Пузырь.

– Кидай ты, – Ига бросил ему монетку.

Пузырь ловко поймал. Поразглядывал сторублевик. Зачем подышал на него с двух сторон, вытер его о торчащее сквозь дыру колено… И швырнул далеко назад, через плечо.

– Не надо жребия, – хмуро сказал он. – Генка правильно сказал: будет нечестно, если мы… в общем надо загадывать для девчонки. А про остров будем узнавать по-другому.

Все молчали. Никто не спросил: «Как по-другому?», не такой был момент. А Ига вдруг увидел, что редкие веснушки Пузыря – золотистые, как Генкина рубашка. Пузырь глазами встретился с Игой. Поскреб мизинцем переносицу.

– Я твою денежку закинул. Не бойся, я найду…

– Да ну ее! Она мне ни к чему!

Date: 2016-02-19; view: 312; Нарушение авторских прав