Значение

Серьезной дискуссионной проблемой, как в доктрине, так и на практике является определение места и роли решений КС РФ в российском праве, а также степени обязательности выраженных в его решениях правовых позиций. Является ли источником права правовая позиция КС РФ, выраженная в его постановлениях, либо таким же источником права можно считать правовую позицию, выраженную в определениях Конституционного Суда РФ

Таким вопросом озабочены многие судьи судов общей юрисдикции. Вопрос этот далеко не теоретический, он имеет весьма существенное значение для единства судебной практики. Если его не разрешить в принципиальном плане, то может возникнуть немало правовых коллизий, основанных на том, что одни судьи не будут считать для себя обязательной правовую позицию КС РФ, высказанную в его определениях, другие будут это делать, но могут найтись и третьи, которые станут использовать правовые позиции КС РФ в своих решениях только в том случае, когда это соответствует их собственным взглядам, что, кстати, сейчас иногда и происходит.

Значение правовых позиций КС заключается в том, что они фактически отражают особого рода правотворчество данного суда.

Г.А. Гаджиев, судья КС РФ, полагает: «В мире юридических явлений правовые позиции КС ближе всего находятся к racio decidendi, и в силу этого именно правовые позиции КС следует считать источниками права.

Как об источнике российского права о правовых позициях КС говорится и в совместной работе Г.А. Гаджиева и В.А. Кряжкова.

Развивая эту позицию, Л.В. Лазарев полагает: «Прецедентный характер акта конституционной юрисдикции означает, что выраженная в нем правовая позиция относительно конституционности конкретного акта или нормы является образом (правилом), которым должны руководствоваться законодательные, судебные и иные органы, должностные лица при решении вопросов в рамках своей компетенции.

Прецедент как специфический источник права, свойственный странам общего права, - это решение суда по конкретному (индивидуальному) юридическому делу, создающее новую норму права и обязательное для судов при рассмотрении аналогичных дел. Иными словами для прецедента характерны три признака в совокупности - индивидуальность, нормативная новизна и обязательность. Если с позиции обязательности рассматривать решения любых российских судов, то мы увидим, что определенные признаки обязательности для нижестоящих судов присущи лишь судебным постановлениям высших российских судов

В другой своей работе Л.В. Лазарев отмечает, что «если следовать традиционному пониманию источников права в юридическом смысле как формы нормативного выражения права, - пишет он, - то источником права являются решения КС как нормативно-интерпретационные акты, а правовые позиции – выраженным в них «правом».

Относительно нормотворческой функции судебной власти Р.З. Лившиц высказывает следующее суждение: «Государственная власть осуществляется тремя основными ветвями: законодательством, управлением, правосудием. Средством осуществления власти служат, прежде всего, правовые нормы. Поэтому основными видами правовых норм следует считать акты власти, мы тем самым признаем допустимость принятия судами правовых норм». Делается обоснованный вывод о том, что возрастание роли суда в жизни общества с необходимостью приводит к выполнению судебной практикой нормотворческой функции, а судебная практика является источником права.

М.С. Саликов также склонен видеть в правовых позициях КС РФ источник права, поскольку сформулированные КС в рамках его полномочий и оформленные в соответствующих его решениях правовые позиции являются обязательными для исполнения на всей территории России. Следовательно, правовые позиции имеют юридическую силу решений Конституционного Суда РФ.

В.Д. Зорькин отмечает, что, правовые позиции КС наряду с их прецедентным характером имеют преюдициальную силу для всех судов. Правовые позиции КС, содержащиеся в решениях, фактически отражают его особого рода правотворчество.

М.В. Кучин считает, что «при формировании правовых позиций КС выступает как «позитивный законодатель», создающий новые правила поведения».

Опираясь на общеправовое значение правовой позиции КС РФ, Н.А. Рогожин делает заключение об их особой регулирующей роли в правоприменительной практике.

Основными аргументами сторонников признания правовых позиций КС источником права является наличие у них свойств, присущих нормам права, а именно:

а) их общий и обязательный характер;

б) обладание юридической силой, «приравниваемой к юридической силе самой Конституции»;

в) наличие у них «характера конституционно-правовой нормы, хотя таковой она никогда не становится»;

г) схожесть «в судебной и иной правоприменительной практике» с «характером прецедента», хотя таковыми по своей природе не являются;

д) их самостоятельность как источника конституционного и иных отраслей права среди других источников права.

Придерживаясь противоположной точки зрения, В.С. Нерсесянц полагает, что суд является не правотворческим, а правоприменительным органом, имеющим право лишь толковать применяемые нормативные правовые акты.

Нам представляется более обоснованной первая точка зрения. Для ее доказательства можно использовать следующие аргументы.

Во-первых, правовые позиции КС РФ существуют не сами по себе. Они непосредственно связаны с итоговыми выводами суда и выступают с ними как единое целое. Правовые позиции лежат в основе постановления суда. В постановлении КС РФ прослеживается единство и неразрывность правовой позиции и итогового вывода суда, содержащегося, как правило, в резолютивной части его постановления и устанавливающего, по сути, новую правовую норму.

Во-вторых, доводом в пользу нормативности правовых позиций КС РФ могут служить и требования законодательства провозглашать и публиковать в официальных изданиях, подписанный всеми судьями, участвующими в рассмотрении дела, полный текст решения суда, а не только его резолютивную часть.

Формальная определенность права является неотъемлемым его свойством, ибо право, будучи системой норм функционального характера, призвано оформлять (закреплять) и регулировать общественные отношения.

Именно формализация права позволяет выступать в качестве мерила, критерия оценки и поведения.

Несмотря на отсутствие официального признания судебного нормотворчества в качестве источника российского права, оно фактически существует на уровне высших российских судов. В связи с этим, хотя в странах романо-германской системы, к которым относится и РФ, судебный прецедент источником права не признается, однако, как в науке, так и на практике, не теряют актуальности проблемы определения места и роли судебных решений в системе права.

По мнению А.И. Мелихова, проблема статуса правовых позиций КС, состоит не столько в вопросе о признании или непризнании их источником права, сколько в определении круга правоотношений, по поводу которых возможно формирование КС РФ нормативно подобных предписаний.

Он считает, что КС может выступать в иных (кроме конституционного) отраслях права только как «негативный» законодатель, реализуя тем самым функцию конституционного надзора. Установление же новых отраслевых норм возможно только посредством права законодательной инициативы, предусмотренной для КС РФ в ст. 104 Конституции России. Поэтому решения КС могут быть только источниками конституционного права и не должны содержать конкретные нормы других отраслей права.

Весьма важным для определения роли судебного нормотворчества в судебной практике является п. 4 По становления Пленума ВС РФ от 19 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении», где судам при вынесении решения рекомендовано указывать и учитывать не только закон, которым руководствовался суд, но и:

а) постановления КС РФ о толковании положений Конституции РФ, подлежащих применению в данном деле, и о признании соответствующими либо не соответствующими Конституции РФ нормативных правовых актов, перечисленных в пунктах «а», «б», «в» части 2 и в части 4 статьи 125 Конституции РФ, на которых стороны основывают свои требования или возражения;

б) постановления Пленума ВС РФ, принятые на основании статьи 126 Конституции РФ и содержащие разъяснения вопросов, возникших в судебной практике при применении норм материального или процессуального права, подлежащих применению в данном деле;

в) постановления Европейского Суда по правам человека, в которых дано толкование положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, подлежащих применению в данном деле.

Необходимо отметить, что КС РФ занимает в данном вопросе достаточно противоречивую позицию. Так, с одной стороны, в Постановлении Конституционного Суда РФ от 29 января 2004 г. № 2-П правомерно указано: гражданин В.И. Куландин, «по существу, требует, чтобы данная льгота была распространена на другие категории пенсионеров, т.е. фактически ставит вопрос о внесении изменений в действующее законодательство. Между тем разрешение такого рода вопросов к полномочиям конституционного суда российской федерации не относится». Такая же позиция КС РФ нашла свое отражение и в целом ряде его определений. Например, в Определении Конституционного Суда РФ от 6 февраля 2003 г. № 105-О отмечено: «Разрешение данного вопроса является прерогативой законодателя и не относится к полномочиям КС РФ».

Вместе с тем, с другой стороны, несмотря на то, что в соответствии со ст. 3 Закона о КС, КС РФ «разрешает дела о соответствии Конституции РФ», достаточно часто в его постановлениях и определениях записано: «Согласно правовой позиции, сформулированной КС РФ...». Более того, в отдельных случаях КС РФ делает и следующий шаг, устанавливая: «Правовая позиция, изложенная КС РФ в Постановлении от... конкретизирована в Определении от...». Когда КС формирует свои правовые позиции, то он учитывает, что право должно быть формализовано, доступно и понятно гражданам.

Нормативность правовых позиций проявляется в их обобщенности и общеобязательности, а также в возможности их неоднократного применения. Нормативность права следует усматривать не только в том, что право создает, по выражению С.С. Алексеева, «единую непрерывно действующую систему типовых масштабов поведения людей», но и в том, что этот масштаб (мера), в силу возможности государственного принуждения, становится обязательным для лиц и организаций. Нормативность права проявляется в диалектическом единстве таких свойств правил поведения, как обобщенность и обязательность.

Правовые позиции приобретают характер источника права, при этом становясь основой для будущего правового регулирования, являясь ориентиром для правотворческих и правоприменительных органов. Правовые позиции облекаются в форму права вследствие признания со стороны государства их общеобязательности и использования государственного принуждения для их исполнения. Независимо от характера формирования и содержания, все правовые позиции КС имеют принципиальное значение и применяются как действующее право.

Таким образом, итоговый вывод КС РФ, содержащийся в резолютивной части решения суда, в единстве с правовыми позициями суда, содержащимися в мотивировочной части, относится к источникам права, представляющими собой особый вид нормативно-интерпретационных актов, обладающих всеми признаками источника права – нормативностью, непосредственностью действия, общеобязательностью и юридической силой.