ГЛАВА19. – Предстоит катастрофа вселенских масштабов, – шепнула мне Афродита, когда утром понедельника мы стояли под дверями кабинета

Зои

– Предстоит катастрофа вселенских масштабов, – шепнула мне Афродита, когда утром понедельника мы стояли под дверями кабинета, в котором намечался урок Танатос.

Этот кабинет был одним из самых больших в школе. Вообще‑то, за исключением кабинета драматического искусства, напоминавшего актовый зал в миниатюре, и самого актового зала, это был самый большой «обычный» классный кабинет в школе.

«Отлично, – подумала я, – больше места для неизбежного взрыва».

– Непохоже, что выйдет прогулять этот урок, – пробормотала я, обращаясь к Афродите. А всем остальным сказала: – Ладно, пойдем внутрь. Не волнуйтесь. Мы вместе, а значит, все не так уж плохо.

Меня окружила кучка‑вонючка, Стиви Рей, Рефаим и хорошие красные недолетки. С покорным и готовым ко всему видом все кивнули и замерли в ожидании, что запахнет жареным.

Я открыла дверь и ступила на порог.

Камень Провидца немедленно начал нагреваться.

Даллас и его шайка уже находились в кабинете, предсказуемо заняв задние ряды парт.

Аурокс сидел на первой парте в дальнем углу, очевидно отделившись от банды Далласа. Я задумалась, почему он не вместе с плохими ребятами, ведь он, как и они, играл за Неферет, но старательно отвела от него взгляд.

– Я попытаюсь отнестись ко всему положительно, – возвестила Стиви Рей, игнорируя адресованную ей презрительную усмешку Далласа и гнусный смех Николь, напоминавший дешевый парфюм. Моя подруга взяла Рефаима за руку и с улыбкой поцеловала его в щеку. – Не ведись на них!

– Удачи, – буркнула Эрин.

Шони, между которой и Эрин стояли несколько ребят, промолчала.

– Он красный, и я не подразумеваю хороший красный цвет, как у Шони, – сказала Шайлин, глядя на Далласа поверх моего плеча.

Я посмотрел на нее:

– Что ты имеешь в виду?

– Я красная? – переспросила Шони.

– Да, – ответила Шайлин. – Твой цвет чистый и его легко понять. Ты похожа на костер – теплый и добрый.

– Мило, – заметила Стиви Рей.

– Спасибо, – поблагодарила Шони. – Это и впрямь здорово.

– А что Даллас? – спросил Рефаим.

– Его красный похож на бомбу...гнев...ненависть, – ответила Шайлин.

– Значит, давайте‑ка пойдем на передние ряды, подальше от него, – предложила Стиви Рей.

– Не от всего так легко уйти, – заметила Эрин, не глядя на Далласа. Она сверлила взглядом красную, как костер, Шони, а та, в свою очередь, внимательно изучала свои ногти.

– Не будь такой пессимисткой, Эрин, – сказала Стиви Рей, прерывая затянувшуюся паузу. Затем улыбнулась мне открытой сияющей улыбкой: – Пойдем, сядем впереди!

– Хорошо, иду за тобой, – отозвалась я, хотя больше всего на свете мне хотелось с воплем выбежать из кабинета.

– Я хочу с воплем смыться отсюда, – эхом озвучила мои мысли Афродита, двигаясь вслед за мной, Стиви Рей и Рефаимом.

Я не стала повторять за ней, и, как обычно, заняла соседнюю со Стиви Рей первую парту на среднем ряду.

Прозвенел звонок, и из подсобки в кабинет вошла Танатос, сразу же ступив на нечто вроде подиума, посреди которого стояла трибуна, а за ней висела магнитная классная доска.

– Оооо! Симпатичные цвета! – раздался за моей спиной голос Шайлин.

– Счастливо встретиться, – поприветствовала нас Танатос.

Мы все эхом повторили за ней. Мне показалось, что сегодня Танатос выглядит еще более царственной и могущественной в платье цвета ночи, украшенном лишь серебряными нитями вышитого силуэта Никс с полумесяцем в воздетых к небу руках.

– Добро пожаловать на первый в своем роде урок. За всю историю Домов Ночи никогда не было подобного класса, состоящего из различных типов недолеток, перевертышей, людей и даже вампиров. Я стою перед вами, представляя Высший Вампирский Совет – ваш управляющий орган, доколе вы существуете в нашем обществе.

Танатос смотрела мне в глаза, заканчивая фразу.

Я не отвела взгляда. Черт, я была с ней согласна! Просто не совсем на сто процентов уверена, что я и мои друзья хотим существовать в вампирском сообществе.

– Я знаю, что вы все задаетесь вопросом, что же мы будем изучать на этих занятиях, но сейчас могу ответить вам лишь частично. Я здесь, чтобы поддерживать и направлять вас на пути, столь же редком и особенном, как и каждый из вас. Вы будете посещать эти занятия вместо Вампирской социологии. Далее я буду обсуждать с вами темы, которые рано или поздно придется пережить и понять всем без исключения вампирам и недолеткам. Например, Смерть, Тьму, Хранителей, Запечатления, Свет и Любовь. Но поскольку у нас такой разношерстный состав, то также мы будем обсуждать и интересующие вас лично темы, о которых вы будете спрашивать меня и всех остальных. Я даю вам клятву, что буду стремиться только к правде, и если у меня не будет ответа на любой из ваших вопросов, я сделаю все, чтобы найти его вместе с вами.

Я подумала, что пока что урок довольно интересный, и уже начала немного расслабляться, когда жареным все‑таки запахло.

– Итак, давайте начнем поиск истины. Я хочу, чтобы каждый из вас на несколько минут заглянул внутрь себя. Затем напишите на листке бумаги хотя бы один вопрос, ответ на который вы хотели бы узнать на моих уроках. Сверните листок, и после вашего ухода я прочту их все. Будьте честны и не бойтесь цензуры или осуждения. Если вы хотите, чтобы вопрос остался анонимным, не указывайте своего имени внизу листка.

Повисла пауза, а затем вверх взметнулась рука Стиви Рей.

– Да, Стиви Рей? – назвала ее Танатос.

– Просто хочу убедиться, что все правильно поняла. Спрашивать можно о чем угодно? Не волнуясь, что попадем в переплет?

Танатос тепло улыбнулась Стиви Рей, и начала отвечать:

– Это отличный...

Но тут с галерки раздался театральный шепот Далласа, слышный всему классу:

– Я хочу спросить, что ж такого есть у птицы, чего нет у обычного парня, и почему это ей так нравится!?

Стиви Рей схватила Рефаима за руку, и я поняла, что она пытается сдержать его, чтобы сын Калоны не набросился на Далласа. Но я тут же отвлеклась от лучшей подруги и ее парня, заметив реакцию Танатос.

Постигшая ее перемена была стремительной и по‑нечеловечески страшной. Казалось, что жрица выросла и увеличилась в объеме. Вокруг нее, развевая волосы, свистел ветер. Когда Танатос заговорила, я сразу вспомнила сцену из «Властелина колец», когда Галадриэль показывала Фродо, какой ужасной темной королевой станет она, если возьмет у него кольцо.

– Ты считаешь меня недостойной, Даллас? – прогремела Танатос, и по спинам всех учеников поползли мурашки.

Танатос была столь восхитительно зла, что на нее было больно смотреть, поэтому я оглянулась через плечо на Далласа. Тот насколько мог вжался в спинку стула. Его лицо было мертвенно‑бледным.

– Н‑нет, профессор, – стуча зубами, ответил он.

– Зови меня Жрицей! – пророкотала Танатос. В эту секунду я бы поверила, что она умеет метать молнии и вызывать гром.

– Нет, Жрица, – быстро исправился красный вампир. – Я...Я не думал относиться к вам неуважительно.

– Но ты намеревался оскорбить, по крайней мере, одного из своих одноклассников, а здесь, на моих уроках, это недопустимо! Ты понял меня, юный красный вампир?

– Да, Жрица.

Ветер вокруг Танатос успокоился, и она стала выглядела царственной, а не смертельно опасной.

– Превосходно, – улыбнулась жрица и вновь переключилась на Стиви Рей. – Отвечу тебе так: пока вы ведете себя уважительно, можете спрашивать меня о чем угодно, не опасаясь порицания.

– Благодарю вас, – слегка задыхаясь, произнесла Стиви Рей.

– Хорошо, а теперь можете приступить к вопросам. – Танатос замолчала и окинула взглядом Рефаима и Аурокса, задавая обоим один и тот же вопрос: – Не думала, что придется об этом спрашивать, но так как вам обоим в новинку, скажем так, школьная жизнь, нужна ли вам помощь в чтении или письме?

Рефаим покачал головой и ответил первым:

– Мне – нет. Я умею читать и писать на семи человеческих языках.

– Ух ты, правда? Я и не знала, – восхитилась Стиви Рей.

Он смущенно улыбнулся и пожал плечами:

– Отец считал это полезным.

– А ты, Аурокс? – спросила Танатос.

Я заметила, как он нервно сглотнул.

– Я умею читать и писать. Н‑не знаю, как и где я этому научился.

– Хм, интересно, – протянула Танатос. А затем, словно магическая способность Аурокса читать и писать была абсолютно нормальной, как ни в чем не бывало продолжила: – Зои и Стиви Рей, так как вы сидите впереди, пожалуйста, пройдите потом по рядам и соберите для меня вопросы.

Мы со Стиви Рей согласно кивнули, и я уставилась на пустой лист бумаги. Стоит ли спросить что‑то безобидное, например, о способностях, и в какие моменты их уместно проявлять? Или же можно поверить Танатос и спросить то, что интересует меня по‑настоящему?

Я украдкой оглянулась вокруг. Стиви Рей что‑то писала с серьезным лицом. Рефаим уже отложил карандаш и сворачивал листок. Я быстро посмотрела на его работу, но успела заметить лишь то, что он подписался.

«Спрошу нужное», – решила я и написала: «Как пережить потерю родителей?».

Я поколебалась, а затем написала под вопросом свое имя. Попыталась подсмотреть, что написала Стиви Рей, но она уже закончила и сложила листок пополам, потом встала из‑за парты и пошла по ряду, профессионально собирая работы.

Я вздохнула и пошла по своему ряду. Конечно, Аурокс был там. Сидел позади Дэмьена и Шони. Мне не хотелось встречаться с ним взглядом, поэтому я взглянула на протянутый мне листок.

Большими печатными буквами на нем было выведено: «КТО Я?» и подпись.

Откровенно удивившись, я посмотрела Ауроксу в глаза. Он, не мигая, выдержал мой пристальный взгляд, а затем тихо произнес, чтобы его услышала только я:

– Мне бы хотелось узнать.

Я не могла отвести взгляда от его необычных глаз цвета лунного камня. И по какой‑то идиотской причине так же шепотом ответила ему:

– Мне тоже!

Я выхватила из рук Аурокса листок и поспешно отошла, пытаясь не думать, а просто делать, что велено.

Даллас и его банда выглядели подавленно. Они едва взглянули на меня и Стиви Рей, но я заметила, что они ничего не написали на своих листках, что было определенно плохим пассивно‑агрессивным знаком. Я засунула эти листки в самый низ стопки на обратном пути к первым рядам.

Танатос взяла работы, поблагодарила нас и сказала:

– Этой ночью я изучу ваши вопросы и уже завтра начну обсуждать их с вами. А до конца урока давайте займемся темой, о которой, полагаю, все вы задумывались: о Запечатлении со спутником или Супругом.

Я ожидала, что Танатос выдаст нам стандартную речь в духе «просто отказывайтесь», как нам говорили о Запечатлении в первый же день в Доме Ночи, но оказалась неправа. Она откровенно рассказала об удовольствии и красоте правильного Запечатления и о трагедии неправильного. Ее рассказ звучал интересно и забавно (как сухой английский юмор). Мне показалось, что я едва успела моргнуть, как уже раздался звонок.

Я слегка задержалась, поджидая Афродиту, которая продолжала горячо, но уважительно обсуждать Запечатление с Танатос. Афродита пыталась доказать, что Запечатление не всегда основывается на сексуальности. Танатос же настаивала, к ужасу Афродиты (поскольку у той было недолгое Запечатление со Стиви Рей), что сексуальное влечение – неотъемлемая часть Запечатления.

Танатос наконец завершила дискуссию, сказав:

– Афродита, неважно, признаешь ты что‑то или нет: от этого оно не становится менее истинным.

– Постараюсь проследить, чтобы Зои попала на второй урок, – кисло отозвалась Афродита.

– Хорошо, юная Пророчица. – Хотя на лице Танатос и не было улыбки, в ее голосе она явственно слышалась: – Спасибо за такую оживленную дискуссию. Жду с нетерпением ее продолжения на завтрашнем уроке.

Афродита кивнула и нахмурилась, и едва мы вышли за пределы досягаемости слуха Танатос, заявила:

– Оживленная дискуссия, моя прекрасная задница! Вовсе я не собираюсь продолжать дискуссию о лесбийских Запечатлениях. Никогда!

– Не думаю, что она это имела в виду, Афродита, – осторожно заметила я, силясь не улыбаться.

Но Пророчица была права, урок получился интересным – намного интереснее, чем Вампирская социология с Неферет.

Афродита открыла дверь.

– Я так рада, что мне удалось повеселить плебс, и... – И тут мы оказались в центре хаоса.

– Давай же, птицепарень! – орал Даллас. – Ты не можешь вечно прятаться под юбкой Стиви Рей!

Накачанный Джонни Би как мог держал Далласа, но тот пинался словно безумный.

– Я не прячусь, ты, заносчивый дурак! – крикнул Рефаим.

Стиви Рей бульдожьей хваткой вцепилась в его руку и пыталась оттащить от Далласа.

– Я приведу Дария и Старка! – бросила Афродита и умчалась прочь.

– Эй, парни, а ну‑ка прекратите!

Я встала между соперниками и их группами поддержки.

– Иди на хрен, Зои, это не твоя драка! – зашипел на меня Даллас. – Ты считаешь себя лучше других, но для нас ты ничего не значишь!

Он дернул головой в сторону банды красных недолеток, которые стояли неподалеку и с ухмылками наблюдали за побоищем.

Я удивилась тому, что меня так задели его слова.

– Я не считаю себя лучше других!

– Не позволяй ему доставать тебя, Зет! Он ничего из себя не представляет: просто ничтожный грустный мальчик, ряженый в вампира, – сказала Стиви Рей.

– А ты просто шлюха! – заорал на нее Даллас.

– Прекрати так ее называть! – попытался вырваться из хватки Стиви Рей Рефаим.

– Все знают, что ты злишься, потому что она больше не с тобой! – крикнула я Далласу, думая, каким же полным придурком он стал.

– Нет, я злюсь потому, что она встречается с этой ошибкой природы! – парировал он.

Я заметила, что хоть Даллас и боролся и орал, он не отводил взгляда от места на стене, к которому постепенно отходил. Я проследила за направлением его взгляда и увидела на стене одинокую розетку – одну из тех промышленных штуковин с тройным штекером.

Вот черт!

– Я не ошибка природы! – Рефаим, казалось, вот‑вот взорвется. – Я человек!

– Правда? А давай‑ка подождем рассвета и все вместе посмотрим, какой ты человек! – презрительно усмехнулся Даллас и еще ближе отступил к стене.

Пытаясь двигаться как ни в чем ни бывало, я сделала пару шагов к розетке и в панике задумалась, какую из стихий лучше призвать, если понадобится противостоять электричеству.

– Мне подходит! – говорил в это время Рефаим. – Неважно, человеческими или птичьими глазами, я с удовольствием посмотрю, как ты сгоришь!

– Мечтай‑мечтай, кретин! – Даллас рванулся к розетке, почти вырвавшись из стальной хватки Джонни Би, а я споткнулась и начала заваливаться назад.

Но тут сильные руки подхватили меня и не дали шлепнуться на задницу. Одним движением Старк поставил меня на ноги и зажал между собой и стеной, а затем повернулся к Далласу.

– Уходи! – Старк не повышал голоса, а говорил ледяным, спокойным и очень опасным тоном.

– Это не твоя драка! – ответил Даллас, но уже перестал пытаться вырваться из цепких рук Джонни Би.

– Если здесь замешана Зои, то моя! И ты должен понимать, что я останусь победителем. Каждый раз. А теперь уходи!

– Заканчивайте!

Голос Дракона Ланкфорда, ворвавшегося в коридор в сопровождении нескольких сынов Эреба, включая Дария, прогремел словно голос генерала, созывающегося разбежавшееся войско. Маленький отряд тут же разделил Далласа и Рефаима. Лицо Фехтовальщика напоминало грозовую тучу.

– Даллас, встань здесь!

Дракон указал на место перед собой, а затем, едва взглянув на Рефаима, добавил: – А ты здесь, – и указал на место рядом с красным вампиром.

Парни подчинились ему, хотя Даллас все равно смотрел на Рефаима с ненавистью. Рефаим же не сводил глаз с Фехтовальщика, который сурово заявил, обращаясь к ним обоим:

– Я не потерплю драк в этой школе! Это не человеческая средняя школа! Я требую, чтобы вы были выше подобного поведения! – Дракон переводил взгляд с одного на другого. – Понимаете?

– Да, – быстро и четко ответил Рефаим. – Я не хочу никому причинять неприятностей.

– Тогда уходи, потому что пока ты здесь, неприятности будут всегда! – крикнул Даллас.

– Нет! – Дракон хлестнул словом, будто кнутом. – В этой школе больше не будет никаких неприятностей, а то тебе придется держать за них ответ передо мной!

– Ему здесь не место, – сказал Даллас, но уже более сдержанным голосом. Сейчас он выглядел скорее обиженным, нежели опасным.

– Я согласен с тобой, Даллас, – кивнул Дракон. – Но Никс – нет. А пока Дом Ночи служит Никс, мы будем следовать ее выбору, даже если она выбирает прощение, а мы не можем так поступить.

– Не можете или не хотите?

Голос Стиви Рей привлек всеобщее внимание.

Она подошла к Рефаиму, взяла его за руку и повернулась к Дракону.

Мне показалось, что она выглядит могущественной Верховной жрицей, разозленной настолько, что вот‑вот изрыгнет пламя, и я порадовалась, что ее стихия не Огонь, а Земля.

– Рефаим не трогал Далласа. Он лишь вступился за меня, когда Даллас обозвал меня шлюхой, проституткой и другими плохими словами, которыми я не хочу осквернять свой рот. Если бы здесь стоял не Рефаим, а кто угодно другой, вы бы не встали на сторону Далласа!

– Я могу понять Далласа и других учеников, которым сложно принять Рефаима, – сухо произнес Дракон.

– Вам стоит принять его, как сделала это Богиня, – воспарил над толпой шелковистый голос Неферет. Все повернулись и увидели ее в конце коридора. Рядом с ней стояла Танатос.

– Судя по всем свидетельствам, Богиня высказалась за принятие Рефаима, – сказала Танатос. – Даллас, тебе придется подчиниться решению Никс, как и вам, Фехтовальщик.

– Его и так нормально принимают, – раздраженно бросила Стиви Рей. – Как я уже пыталась объяснить, воду мутил Даллас, а не Рефаим!

– Ссоры прекратятся, – сказал Дракон. – Думаю, я ясно выразился.

– Вы также ясно выразились, что вам не по душе присутствие Рефаима в школе! – заметила Стиви Рей.

– Фехтовальщик не обязан любить всех учеников, – покровительственно кивая головой, сказала Неферет. – Он клялся защищать нас, а не пестовать.

– Но также он обязан быть честным и справедливым, – возразила Танатос. – Дракон Ланкфорд, верите ли вы, что способны быть честным и справедливым по отношению к Рефаиму вне зависимости от ваших личных чувств к нему?

Лицо Дракона застыло, голос прозвучал глухо, но ответил он без колебаний:

– Да!

– Значит, я расцениваю это как ваше истинное и законное слово, – возвестила Танатос. – Как и мы все.

– И нам всем пора на второй урок, – жестко вмешалась Неферет. – Это и так отняло у нас слишком много времени!

Она презрительно взглянула на Рефаима и Стиви Рей, прежде чем царственно пройти мимо, подгоняя учеников перед собой. Дракон присоединился к ней, ведя ошеломленных недолеток по коридору, как погонщик скота.

– Вы видите Тьму, окружающую ее и других красных недолеток?

Я удивленно моргнула.

Старк адресовал этот вопрос напрямую Танатос.

Член Высшего совета поколебалась, а затем медленно покачала головой:

– Я не встречалась с Тьмой. Она мне невидима.

– А я вижу ее, – сказал Рефаим. – Старк прав.

– Я тоже вижу, – тихо созналась Стиви Рей. – Она вьется вокруг нее, как рой насекомых, касается их и никуда не девается. – Она вздрогнула. – Это отвратительно!

– А как насчет Дракона? – спросила я. – Вокруг него тоже Тьма?

Мне ответил Рефаим:

– И да, и нет. Она следует за ним, но не обвивает его так, как остальных. – Он тяжело вздохнул. – По крайней мере, пока.

– В этом не твоя вина, – искренне сказала ему Стиви Рей. – В выборе, который делает Дракон, нет твоей вины.

– Я верю, что когда‑нибудь он простит меня, – произнес Рефаим. – Пойдем, я провожу тебя на второй урок.

Мы попрощались, но я и Старк никуда не пошли, а просто остались стоять рядом с Танатос, глядя вслед Рефаиму и Стиви Рей.

– У этого парня есть совесть, – задумчиво произнесла Танатос.

– Точно, – отозвалась я.

– Значит, он не безнадежен.

– Можете сказать это Дракону? – спросил Старк.

– К сожалению, Дракону Ланкфорду придется самому к этому прийти, если смерть его Супруги не заставила его окончательно потерять себя.

– А вы думаете, это случилось? Дракон потерял себя? – спросила я.

– Да, – мрачно кивнула Танатос.

– А это значит, что Тьма может поглотить его, – протянул Старк. – А если наш Фехтовальщик отдастся Тьме, мы все окажемся в беде.

– Несомненно, – согласилась Танатос.

«Вот черт!» – подумала я.

Date: 2015-12-12; view: 370; Нарушение авторских прав