Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава четвертая 3 page





Ей удавалось отгонять от себя такие мысли. Но сегодня ее дочери и сыну предстояло пить чай в квартире этой женщины. Почему‑то Рии было важно сначала увидеть Бернадетту самой. До того, как это сделают Энни и Брайан.

Едва дети ушли в школу, Рия села в машину и поехала в Бантри‑Корт. Дорога заняла пятнадцать минут. Должно быть, Дэнни часто ездил по этому маршруту, когда поздно возвращался домой. Интересно, он делал это с отвращением или, наоборот, наслаждался своей двойной жизнью? Что было бы, если бы Бернадетта не забеременела? Неужели эта история продолжалась бы вечно? Бантри‑Корт, Тара‑роуд. Два дома, две жизни.

Она припарковалась во дворе и посмотрела на окна. За одним из них сидит Бернадетта, готовится развлекать детей Дэнни во время чая, узнавать их и говорить, что скоро у них родится сестра или брат. Назовет ли она Дэнни «милый» или даже «радость моя»? И расстроит ли детей, когда положит ладонь на его руку?

Что бы Бернадетта ни сделала, она им не понравится. У нее нет ни единого шанса на успех. Энни и Брайан хотят того, чего никогда не получат. И все из‑за Бернадетты. Они хотят, чтобы все было по‑прежнему.

Ее зовут Бернадетта Данн. Рия уже знала. Дети сказали. Эта фамилия застряла у нее в дальнем уголке мозга. И лежала там тяжким грузом.

Рия подошла к доске с кнопками звонков. Вот она. Данн, квартира номер двенадцать. Нажать? А что сказать? Если Бернадетта впустит ее – чего, скорее всего, не случится, – что Рия ей скажет? Рия поняла, что не думала об этом; ее привел сюда инстинкт.

Она замешкалась и немного отошла от доски. Едва Рия это сделала, мимо нее прошла женщина и нажала на кнопку с номером двенадцать.

– Алло! – ответил высокий молодой голос.

– Бер, это мама, – сказала женщина.

– Хорошо. – Должно быть, Бернадетта нажала на кнопку домофона, потому что дверь открылась.

Рия шарахнулась в сторону.

– Вы войдете? – Женщина была приятная. Она с легким недоумением смотрела на переминавшуюся с ноги на ногу Рию.

– Что? Нет, нет. Я передумала. – Рия повернулась и пошла к машине, но перед этим успела рассмотреть новую тещу Дэнни. Маленькая, довольно изящная, в бежевом костюме и белой блузке, в руках большая коричневая кожаная сумка. Короткие, аккуратно подстриженные русые волосы, туфли цвета меди на высоких каблуках. Возраст – от сорока до сорока пяти. Не намного старше Рии и Дэнни. Но ее дочери уже двадцать два.

Рия сидела в машине. Зачем она приехала сюда? Чтобы расстраиваться? Глупо. Тем более что вести машину в таком состоянии невозможно. Она будет сидеть здесь, пока не успокоится. Черт ее дернул приехать сюда и узнать, что миссис Данн, приехавшая навестить беременную дочь, относится к ее поколению, а не к поколению Норы или матери Дэнни!

Интересно, как к этому относится сам Дэнни. Или он так влюблен, что ничего не замечает вокруг? Не успела она додумать эту мысль, как увидела, что большая стеклянная дверь открылась и на пороге показалась та же женщина. Но теперь она была с дочерью. Рия быстро нагнулась к лобовому стеклу и начала пристально разглядывать девушку с длинными прямыми волосами, мягкими и блестящими, как в рекламе шампуня. Рия инстинктивно прикоснулась к своим жестким кудрям.

У Бернадетты было бледное лицо сердечком и темные глаза. Такие лица можно увидеть на обложках компакт‑дисков с записями народных песен. Лица людей, у которых есть душа. На ней был длинный черный бархатный свитер, короткая розовая юбка и девчоночьи черные туфли с розовыми ленточками. Рия знала, что Бернадетте Данн идет двадцать третий год и что она преподает музыку. Но эта девушка выглядела семнадцатилетней школьницей, которую сопровождает мать, считающая, что ее дочь прогуливает уроки. Они сели в новенькую «тойоту‑старлет», и мать Бернадетты ловко дала задний ход.

Рия собралась с силами, включила сцепление и поехала за ними. Ей просто хотелось знать, куда они направляются, все остальное значения не имело. Две машины неторопливо ехали по оживленной утренней улице, а затем передняя дала сигнал и остановилась. Бернадетта вышла и помахала рукой матери, отправившейся искать место для парковки. Похоже, срок у нее был небольшой. Если только живот не скрывался просторным черным свитером. Большая, известная на весь город кулинария. Она покупает продукты на ужин для своих падчерицы и пасынка. Хочет вечером устроить для Энни и Брайана пир горой.

Рии отчаянно захотелось припарковать машину прямо у тротуара, включить аварийные сигналы и побежать за Бернадеттой в магазин. Там она могла бы показать ей вегетарианский паштет, который нравится Энни, сосиски «чоризо», последнее увлечение Брайана, и мягкий, текучий сыр бри с крекерами из отрубей для Дэнни. Можно было бы просто встать за девушкой и поговорить с ней, как часто делают люди в очередях.

Но это опасно. А вдруг Бернадетта видела ее фотографию и знает, как она выглядит? Кроме того, скоро придет ее мать и станет советовать, что купить. Она узнает в Рии ту самую женщину, которая топталась у парадного. Кстати, что же это за мать, которая поощряет дочь, разрушившую чужую семью и забеременевшую от женатого мужчины? Уж не подала ли она ей пример? Во всяком случае, без помощи матери тут не обошлось.

Но в эту секунду Рия опомнилась и поняла, что мать вряд ли желала своей дочери подобной судьбы. Скорее всего, она была в такой же панике, в какой была бы сама Рия, если бы ее Энни связалась с женатым мужчиной средних лет. Скорее всего, сначала мать не знала, что Дэнни женат. И только потом начала что‑то подозревать.

Внезапно Рия вспомнила женщину, которая звонила по телефону и интересовалась, она ли миссис Линч. Это была та самая женщина. Тогда Дэнни состряпал какую‑то фантастическую историю, но позже признался в обмане. Если бы Энни связалась с женатым мужчиной, Рия сделала бы то же самое. Позвонила бы ему домой и проверила, есть ли у него жена. Поговорила бы с врагом. Наверное, эта женщина тоже любила свою дочь. Хотела, чтобы бойфренд ее Бер был молодым и холостым. Но какая мать знает, что может прийти в голову ее дочери?

Правильно ли она поступила, увидев Бернадетту? Рия сидела, закусив губу, и размышляла. Вероятно, правильно. Теперь места для воображения больше нет. Теперь это можно выбросить из головы. Но боль от того, что она такая молодая, останется. Как и нежелание простить.

Тут раздался стук в стекло машины, и Рия вздрогнула. На какое‑то мгновение ей показалось, что Бернадетта и ее мать выследили ее и собираются устроить скандал. Но это была всего лишь встревоженный инспектор уличного движения.

– Вы что, решили здесь припарковаться? – спросила она.

– Нет. Просто я думала о мужчинах, женщинах и о том, что их желания никогда не совпадают.

– Знаете, вы выбрали странное место для таких размышлений. – Инспекторше явно не терпелось достать «ноутбук» и выписать штрафную квитанцию.

– Вы правы, – согласилась Рия. – Но эти мысли иногда приходят неожиданно. Неважно, я уже уезжаю.

– И правильно делаете. – Инспекторша неохотно спрятала свой компьютер.

 

В полдень Рия позвонила Мэрилин.

– Что‑нибудь не так? – тревожно спросила та.

– Нет, я просто хотела убедиться, что вы не передумали, вот и всё. Извините, я не слишком рано? Я почему‑то решила, что вы уже проснулись.

– Нет, нет. Все в порядке. Я уже поплавала, так что время самое подходящее. Вы сделали то, что собирались?

– Да. Сделала. – Голос Рии звучал уныло.

– Ничего не изменилось, нет?

– Нет. Просто кое‑что не укладывается у меня в голове. Сегодня я увидела женщину, к которой уходит мой муж. Она еще ребенок. Понимаете, это стало для меня шоком.

– Я вам очень сочувствую.

– Спасибо. Мне хотелось с кем‑то поделиться.

– Это мне понятно.

Глаза Рии наполнились слезами; похоже, эта женщина действительно ее понимала. Нужно было сказать, что она не собирается плакаться ей в жилетку.

– Не считайте меня неуравновешенной, – начала Рия. – Мне бы не хотелось, чтобы у вас сложилось такое впечатление. Просто мне хотелось убедиться, что у нас все получится, что в Штатах тоже все идет как надо. Понимаете, мне нужна какая‑то опора.

– Конечно, у нас все получится, – сказала Мэрилин. – Потому что иначе я тоже свихнусь. У меня был очень тяжелый телефонный разговор с мужем, мы наговорили друг другу много горьких слов… Я не хочу говорить об этом никому из знакомых, потому что они будут меня успокаивать и доказывать, что все неважно. А это важно.

– Конечно, важно. И как закончился ваш разговор?

– Он бросил трубку.

– И вы не стали перезванивать, потому что вам нечего было добавить.

– Точно, – сказала Мэрилин.

Наступила пауза. Утешить друг друга им было нечем.

– Что за день вам предстоит? – наконец спросила Рия.

– Напряженный. Я не оставила себе ни одной свободной минуты. Конечно, вредно для здоровья, но ничего лучшего я придумать не смогла. А у вас?

– Почти то же самое. Все говорят: «Сиди и отдыхай. Не бери в голову». Я пробовала. Толку никакого. Я обнаружила, что в мозгу крутятся одни и те же мысли.

– Да, именно так. Никакого спасения, – подтвердила Мэрилин.

Больше говорить было не о чем. Женщины попрощались непринужденно, как старые и близкие подруги.

Рия решила сдержать слово и устроить себе напряженный рабочий день. Для начала она наведет порядок в шкафах; это тяжелый физический труд. Теперь, когда в ее доме будет жить незнакомая женщина, сделать такую уборку придется волей‑неволей. Большинство вещей Дэнни уже увез, но она соберет последнюю партию. И не станет делать сентиментальных пауз, вспоминая о лучших временах. Все будет выглядеть так, словно она работает грузчиком в транспортной компании.

Рия начала с большого просторного шкафа в ванной. Там еще оставались пижамы, носки и старые футболки теперь уже бывшего мужа. Она не собирается хранить это барахло; пусть Бернадетта ищет для него место. Рия тщательно сложила вещи и поместила их в один из специально купленных бумажных пакетов с ручками. Дэнни не сможет сказать, что она швырнула его вещи в мешок для мусора; все сложено так аккуратно, словно он собирается взять его с собой в отпуск. Там были старые полотенца, теплый стеганый халат, поношенный шерстяной тренировочный костюм и несколько старых, вышедших из моды плавок Дэнни не поблагодарит ее за эти вещи, но и не сможет упрекнуть.

Потом она позвонила матери и пригласила ее на ланч.

– Ты уже отказалась от этой дурацкой идеи эмигрировать в США? – спросила Нора Джонсон.

– Мама, речь идет о двухмесячном отпуске. Отдыхе. Смене обстановки, которая необходима мне как воздух.

– Ну, во всяком случае, это тебя немного развеселило, – неохотно признала мать.

– Приходи, мама. Мне нужна твоя помощь. Я разбираю полки на кухне. Для этого нужны два человека.

– Рия, ты просто сумасшедшая. По тебе клиника плачет. Заставлять меня разбирать кухонные полки в такое время!

– Что ты предлагаешь? Посадить Дэнни в тюрьму за то, что он меня больше не любит? Или мне лечь на диван и заплакать?

– Нет.

– Ладно. Я сварю сытный бульон, и через полтора часа работы мы подкрепимся. – Рия одним махом убивала двух зайцев. Матери все равно придется доказывать, что ничего ненормального в ее поведении нет. А легче всего это сделать во время уборки кухни.

Когда все закончилось, она была совершенно измучена. Но, по крайней мере, мать утихомирилась, подтвердила, что игра стоит свеч, получила сердечное приглашение посетить Стонифилд, а заодно помогла навести порядок на кухонных полках.

Но Рия никак не могла остановиться – ей нужно было окончательно выбиться из сил. Она не желала ночью лежать без сна в одинокой широкой постели и думать о Дэнни и этой девочке, спящих в Бантри‑Корте. Ей хотелось уснуть мертвым сном, как только голова коснется подушки. Поэтому после ухода матери Рия позвонила Герти. Той тоже требовалось с глазу на глаз объяснить, что делает Рия. Проще всего будет сделать это во время работы.

– Герти, я понимаю, что говорю как героиня телепередачи «Дневник чокнутой домохозяйки», но все равно… Ты не можешь уделить мне два часа во второй половине дня? Очень меня обяжешь. Мне нужно вычистить все столовое серебро, упаковать его и положить на хранение в сейф. Когда Мэрилин приедет, она не захочет нести за него ответственность. Кроме того, я думаю, что позже мне придется разделить его с Дэнни, так что одно к одному.

– С удовольствием. Мне тоже нужно кое‑что тебе рассказать. Не возражаешь, если я приду прямо сейчас?

– Отлично. Слушай, Герти, я дам тебе двадцать фунтов. Честное слово, это мне по карману.

– Ты не должна…

– Нет, это настоящее трудовое соглашение. Ты выполняешь для меня работу.

Герти пришла, как всегда, бледная и устремила тревожный взгляд на подругу.

– Здесь больше никого нет?

– Никого, кроме меня.

– Знаешь, что я хочу тебе сказать? Этот город, куда ты едешь. Я посмотрела по карте. Он всего в тридцати милях от того места, где живет Шейла.

– Шейла? Твоя сестра? Замечательно! – обрадовалась Рия. – Значит, я смогу ее увидеть.

Но Герти почему‑то не ликовала.

– Рия, ты не проговоришься? Ничего ей не скажешь?

– О чем?

– О нас с Джеком. Про наши отношения? – Взгляд у Герти был затравленный.

Рии стало так жаль подругу, что на глаза навернулись слезы.

– Конечно, Герти. Сама знаешь.

– Просто ты едешь туда одна, расстроенная после всего того, что с тобой случилось… В таком состоянии хочется с кем‑то поделиться…

– Нет, Герти, я ни с кем не стану делиться. Честное слово.

– Рия, не хочется признаваться, но меня очень поддерживает то, что Шейла завидует мне. Никто другой этого не делает. Приятно знать, что моя умная сестра, которая уехала в Соединенные Штаты, думает, что я здесь живу лучше, чем она там. Красивый муж, прекрасная семья, замечательные подруги и все такое прочее…

– Но кое‑что из этого у тебя действительно есть, Герти, – сказала Рия. Наградой ей стала улыбка. Та самая, которую Рия впервые увидела, когда пришла работать в «Полли».

– Да, – ответила Герти. – Ты права. У меня действительно это есть. Все зависит от точки зрения.

Подруги чистили серебро и избегали тем, которые могли бы причинить им боль. Когда дело было сделано, Рия протянула Герти конверт.

– Не хочется брать деньги за работу, которая доставила мне удовольствие. У вас был такой чудесный дом, такая счастливая семья… Дурак он. Чего ему здесь не хватало?

– Думаю, ему захотелось снова почувствовать себя молодым, – сказала Рия. – Ничего другого мне в голову не приходит.

– Ты устала, Рия. Не хочешь отдохнуть до прихода детей?

– Нет. Я не устала. А дети проводят этот вечер с отцом.

– Он что, опять поведет их в «Квентин»?

– Нет, он будет знакомить их с мачехой, – подозрительно спокойным тоном ответила Рия.

– Она никогда не станет их мачехой, помяни мое слово. Все это закончится задолго до того, как встанет вопрос о заключении брака. И никакой референдум о разводе ей не поможет.

– Герти, мне это тоже не поможет. Пожалуйста, не говори так, – взмолилась Рия.

– Это не попытка тебя утешить, а факт. Ничего из этого не выйдет. Кажется, Полли с ней немного знакома. Говорит, что она на четвертом месяце.

Рию тошнило при мысли о том, что Полли говорит за ее спиной, но еще ужаснее была мысль, что Барни и Полли регулярно видятся с Бернадеттой. Причем наверняка часто. Встречаются вчетвером. Ей захотелось взяться за еще более тяжелую работу, после которой мозги наверняка отключатся. Когда Герти ушла, она задумалась, стоит ли вымыть пол на кухне, или это будет уже чересчур.

Так и не решив вопрос, Рия поднялась в гостиную, села за круглый стол и посмотрела по сторонам. Что подумает американка об этой старомодной комнате? Похоже, ее собственный дом оформлен в современном минималистском стиле. Здешняя гостиная с портретами в тяжелых рамах и огромным сервантом покажется ей глупой и претенциозной. Но все эти предметы выбирались с любовью и хранились здесь годами. Она помнила день, когда каждый из них с ликованием пронесли в эту дверь. Герти стирала с них пыль всякий раз, когда ей нужно было заработать на лишнюю бутылку для Джека. Конечно, Мэрилин все эти вещи понравятся. В этой комнате она будет чувствовать себя счастливой. Ирландская экзотика…

Рия начала выдвигать ящики серванта. Интересно, что в них должно храниться. Наверное, столовые салфетки, штопоры, лопаточки и вилки для салатов. Но поскольку Линчи ели на кухне, смысла хранить эти вещи здесь не было. Любопытно, что же все‑таки лежит в ящиках сейчас?

Ответ оказался прост. То, что стало ненужным. Детские рисунки, сломанные часы, карандаши, старый календарь, связанный ее матерью берет, липкая лента, фонарик без батарейки, путеводитель по ресторанам, кассета с песнями Боба Марли, дешевые пластмассовые игрушки из рождественских хлопушек, старый дневник Энни, пара рецептов и фотография Рии и Хилари в подростковом возрасте. Рия выложила всё на поднос и протерла ящик влажной тряпкой. Класть вещи обратно она не собиралась: там им было не место.

Она лениво полистала дневник Энни: смешной наклонный почерк, маленькие узкие буквы, чтобы больше поместилось. Рия улыбнулась. Список хитов, «горячая десятка», годы и дни рождения разных певцов. Немного о школе. Энни и Китти рассадили, потому что они слишком много болтали. Противные учителя, учителя так себе и любимые. Именно такие вещи записывала и сама Рия. Где теперь ее собственные старые дневники? Интересно, Нора тоже читала их или нет?

А потом она наткнулась на запись о барбекю в честь дня рождения Брайана. Заметка была сделана таким мелким и судорожным почерком, словно имело значение каждое слово и без него описание было бы неполным. Ее было трудно прочесть, а еще труднее понять.

Рия не испытывала угрызений совести из‑за того, что читает чужой дневник. Ей было необходимо знать, что именно произошло в тот день. Энни писала обо всем завуалированно. Это случилось в переулке. Никто ничего не знал, а это была самая ужасная вещь на свете. Все вышло нечаянно. Она просто искала котенка. Это не преступление.

 

Хотя Китти говорит, что это чудесно, но мне нет до этого дела. Я им не верю. Ее лицо так скривилось, словно она была чем‑то недовольна. Я не смогу рассказать об этом Китти, потому что она будет смеяться, и, конечно, маме, потому что она не поверит или скажет какую‑нибудь ужасную фразу. Я чуть не рассказала Колму. Он такой милый, он понял, что что‑то не так. Но я не смогла ему сказать. У него хватает своих забот, а это не такая вещь, о которой можно сказать кому угодою. Да и слов таких нет. Лучше бы я никогда этого не видела. Но я видела и не могу притвориться, что этого не было. Я не знала, что так можно. Думала, что это делают лежа. А тем более она. Она никогда мне не нравилась, а теперь и подавно. Честно говоря, теперь меня от нее тошнит. Иногда мне хочется рассказать ей, что я всё видела, получить над ней власть, но я знаю, что из этого ничего не выйдет. Она только засмеется и посмотрит на меня свысока так же, как смотрит на всех остальных.

 

У Рии перехватило дыхание. Что могла видеть Энни? Кто это был? И где? Это не могла быть Китти, потому что она упоминалась в другом контексте. Рия попыталась вспомнить тот день. Энни пришла домой после падения у ресторана Колма. Может быть, она видела Колма с женой того бизнесмена? Нет, она называла Колма милым, а женщину отвратительной, высокомерной и насмешливой. Тогда Кэролайн? Могла она натолкнуться на эту странную рассеянную сестру Колма и ее здоровенного тупого мужа? Или Кэролайн и кого‑то другого? Может быть, найдется какой‑нибудь намек?

Рия продолжила чтение.

 

Пусть все говорят, что любовь чудесна, мне все равно. Я не собираюсь этим заниматься. Мне хочется, чтобы папа перестал говорить, что однажды придет какой‑то мужчина и уведет его маленькую принцессу. Этого не будет. Иногда я жалею о том, что родилась.

 

Рия села и уставилась на стол с разложенными на нем предметами. Придется вернуть их на место. Должно быть, однажды Энни второпях спрятала дневник и собиралась забрать его позже. Она не должна знать, что ее мать видела этот дневник.

 

Мэрилин обходила свой дом и пыталась увидеть его со стороны. Каким он покажется человеку, живущему в доме, которому больше ста лет? Вся мебель, стоявшая в доме Рии, на фотографиях казалась антикварной. Похоже, этот Дэнни Линч очень прилично зарабатывал.

Дом самих Вайнов был построен в начале семидесятых. Улица Тюдор‑драйв была частью района, предназначенного для преподавателей университета и некоторых бизнесменов. Все дома имели собственные участки; за газонами и фасадами ухаживали сотрудники коммунальных служб. Так что люди здесь жили не бедные. Попадавшиеся тут и там небольшие белые деревянные церкви делали микрорайон похожим на почтовую открытку с надписью: «Добро пожаловать в Новую Англию». Но тому, кто приехал из страны с такой древней культурой, все это должно было казаться чересчур современным.

В одном из путеводителей по Дублину Мэрилин прочитала совет туристам посетить скит святого Кевина на красивом озере к югу от города. Это было в шестисотых годах. Не в тысяча шестисотых, а просто в шестисотых. Седьмой век нашей эры. И практически у твоего порога. Вдруг Рия и ее дети изучат все достопримечательности Стонифилда за первые полчаса, а потом будут гадать, чем занять оставшееся время?

Выгребание вещей из шкафов и их подготовка к приему гостей утомили Мэрилин. Места хватит для всех. Рия будет спать в хозяйской спальне, кроме которой есть еще три. Должно быть, люди, проектировавшие этот дом, рассчитывали на более общительную и гостеприимную семью, чем семья Вайнов.

Запасные комнаты практически не использовались. Грег и Мэрилин были парой самодостаточной и редко приглашали к себе гостей. Люди бывали здесь только в День благодарения,[11]когда приезжали родные, и в августе, во время встречи выпускников. Вот и всё. Теперь в этих комнатах будут спать и в саду играть двое маленьких ирландцев. Мальчику десять. Мэрилин надеялась, что он не станет гонять в футбол на ее ухоженных клумбах; но оговаривать это специально было неудобно. Рия решила бы, что ее сына подозревают в неумении себя вести. Лучше рассчитывать на хорошее поведение, чем пытаться застраховаться от плохого.

У двери одной из комнат Мэрилин задержалась. Может быть, запереть ее? Да, конечно, следовало бы. Она не хочет, чтобы туда заходили незнакомые люди. Они поняли бы ее желание сохранить свои воспоминания за запертой дверью. Не сочли бы себя обиженными. И все же как‑то странно запирать комнату в доме, который должен стать кровом для других людей.

Мэрилин хотелось попросить совета у человека, к мнению которого она могла бы прислушаться. Но у кого? Не у Грега. Он был обижен и все еще сердился на жену. Был ошеломлен ее решением отправиться в Ирландию, раздражен приездом Рии на Тюдор‑драйв и не желал говорить об этом.

Не у соседки Карлотты, которая всегда мечтала подружиться с Вайнами. Мэрилин потратила много времени на то, чтобы осторожно и вежливо установить добрососедские отношения, не предусматривающие визитов друг к другу. Она не собиралась разрушать созданное своими руками. Просьба дать совет по столь личному и интимному делу изменила бы всё.

И не у Хейди. Ни в коем случае не следовало поощрять Хейди, которая постоянно приглашала Мэрилин куда‑нибудь вступить: в кружок для начинающих любителей бриджа, в группу «фэн‑шуй», в клуб любительниц вышивания… Хейди и Генри были очень добрыми людьми. Если бы Мэрилин позволила, они приезжали бы на Тюдор‑драйв каждый вечер и куда‑нибудь возили ее. Им и в голову не приходило, что другие люди могут желать покоя. Для каждого из них это был второй брак, и они наслаждались им в полной мере. Устраивали вечеринки у себя дома и посещали все университетские мероприятия. Они искренне не понимали тех, кто любил одиночество. Мэрилин подумала, что можно запереть комнату, но оставить ключ Рии, чтобы та не обижалась. Ладно, это подождет. Она примет решение перед самым отлетом.

 

А время шло. На Тара‑роуд и Тюдор‑драйв настало лето. Рия муштровала своих «солдат» и договаривалась, что они окажут Мэрилин гостеприимство. Американцы обожают ходить в чужие дома.

– Даже в мой? – заколебалась Хилари.

– Особенно в твой. Я хочу, чтобы она познакомилась с моей сестрой и узнала ее как можно лучше.

– А не хватит с нее? Ты знаешь, сколько денег можно было бы получить за сдачу такого дома на два месяца? Мы с Мартином говорили, что за одну неделю конного шоу вы могли бы заработать целое состояние.

– Да, Хилари. Я хотела бы, чтобы ты приехала ко мне в Америку. Мы могли бы повидаться с Шейлой Мэйн и хорошо провести время.

– Конечно, для миллионеров это не проблема, – буркнула Хилари.

Рия пропустила ее слова мимо ушей.

– Ты присмотришь за Мэрилин, ладно?

– Как будто сама не знаешь.

Остальные пообещали то же самое. Мать собиралась сводить Мэрилин в «Святую Риту»; американке наверняка захочется познакомиться со старыми ирландцами, которым есть что вспомнить. Фрэнсис Салливан пригласит ее на чай и, возможно, сводит в театр. Розмари устроит вечеринку и обязательно позовет Мэрилин.

Неожиданно к Рии зашла Полли Каллаган.

– Я слышала, у вас будет жить американка. Если понадобится куда‑нибудь возить ее на уик‑энды, пусть свяжется со мной.

– Откуда вы знаете про ее приезд? – спросила Рия.

– Дэнни сказал.

– Дэнни этого не одобряет.

Полли пожала плечами.

– Не все коту масленица.

– Похоже, у него масленица круглый год.

– Рия, Бернадетта долго на дистанции не продержится, – сказала Полли.

У Рии заколотилось сердце. Именно этих слов она ждала с таким нетерпением. Слов человека, который знал их всех и мог судить о том, кому достанется победа. Такого человека, как Полли, которая была на ее стороне и могла сказать, что происходит во вражеском лагере. Рия была готова спросить, как держатся на людях Бернадетта и Дэнни. Правда ли, что Бернадетта всегда молчит и сидит, закрывшись волосами? Рии отчаянно хотелось услышать, что Дэнни выглядит грустным и потерянным, как всякий человек, который принял неправильное решение.

Но она тут же взяла себя в руки. Полли была любовницей Барни Маккарти и полностью принадлежала к лагерю противника. Откровенничать с ней не следовало.

– Кто знает, чем все кончится? Тем более что это не имеет значения. Дэнни нужна она, нас ему недостаточно, ну и пусть.

– Все мужчины хотят больше, чем имеют. Мне ли этого не знать?

– Ну, вы, Полли, с дистанции не сходите. Вы ведь уже давно с Барни, правда? – Рия впервые в жизни упомянула об их связи и с трепетом ждала реакции.

– Да, но только неофициально. Я по‑прежнему нахожусь в тени, и так будет всегда. Его официальная жена – Мона.

– Теперь я так не думаю. По‑моему, Мона – набитая дура, – сказала Рия. – Если бы она знала, что Барни любит вас, то позволила бы ему уйти.

Полли прыснула со смеху.

– Перестаньте, вы прекрасно знаете, что он не хочет уходить от нее. Ему нужны мы обе. Наверное, и Дэнни нужны вы обе. Вы и эта девушка.

Рия много раз мысленно повторяла этот разговор. Она сомневалась, что Полли права. Дэнни не терпелось уйти и начать новую жизнь. Да и нынешние времена сильно отличались от тех, когда Барни Маккарти и Полли Каллаган полюбили друг друга.

Но звонок Моны ее удивил. Та пожелала ей хорошо провести время в Штатах и предложила взаймы свои чемоданы.

– Рия, вы очень смелая женщина. У меня нет слов, чтобы выразить свое восхищение.

– Вряд ли, Мона. Вы думаете, что я пытаюсь сбежать. Большинство друзей Дэнни считает мой поступок свидетельством слабости.

– Я считаю и себя вашей подругой тоже. Знаете, я не подозревала о существовании этой женщины. И в заговоре молчания не участвовала.

– Да, Мона. Я знаю, что это правда. – Рия ощущала угрызения совести. Потому что она сама участвовала в таком заговоре годами.

– Рия, думаю, вы правы, что заняли столь решительную позицию. Я очень жалею, что не сделала то же самое много лет назад. Честное слово.

Рия не могла поверить своим ушам. Все табу насчет Полли и Моны, соблюдавшиеся многие годы, внезапно оказались нарушенными.

– Вы сделали то, что было правильно для того времени, – наконец сказала она.

– Я только старалась избежать громкого скандала. Вряд ли это было правильно, – ответила Мона. – Ну, еще раз желаю вам удачи. Если ваша американская подруга захочет куда‑нибудь сходить, пусть позвонит мне.

Что ж, похоже, в Дублине Мэрилин одиночество не грозило. Герти пообещала приходить и убирать дом. Колм сказал, что пригласит ее к себе в ресторан и кое с кем познакомит.

– Колм, можно задать вам странный вопрос?

– Сколько угодно.

– С тех пор прошло много времени. Вы помните тот день, когда мы отмечали день рождения Брайана, а Энни упала у вашего ресторана и вы промывали ей ссадины на коленках?

– Конечно, помню.

– Тогда вы угостили ее вкусным напитком под названием «Святой Климент», в честь которого она назвала Климентом своего кота.

– Да. – Колм насторожился.

– Просто… ну… как вы думаете, что в тот день могло сильно расстроить Энни? Не падение. Какой‑нибудь несчастный случай или что‑то в этом роде…

Date: 2015-12-12; view: 280; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.007 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию