Глава двадцать пятая

Как только Бартон повернул голову человек опустил стержень. Он произнес по-английски:

— Мне пришлось затратить много времени, чтобы найти вас, Ричард Бартон.

Левая рука Бартона, скрытая от взгляда незнакомца, скользнула на пол. Он шарил вокруг в поисках оружия, но пальцы натыкались только на редкие и чахлые стебли травы.

Он злобно сказал:

. — Ну что ж, теперь ты нашел меня — ты, проклятый этик! И что же ты собираешься делать со мной?

Человек переменил позу и издал звук, похожий на смешок.

— Ничего. — Он сделал паузу, затем произнес: —Я не являюсь одним из Них. — Он снова негромко рассмеялся, уловив вздох изумления со стороны Бартона. — Точнее говоря, я — с Ними, но я — не от Них.

Он поднял стержень, который раньше был нацелен на Бартона.

— Этот прибор помог мне установить, что у вас поврежден череп. По-видимому, вы получили сотрясение мозга. Вы очень крепкий человек, Бартон; судя по полученным повреждениям, вы уже должны быть мертвы. Но если не обращать внимания на это обстоятельство, вам, возможно, удалось бы выкарабкаться. К несчастью, у вас нет времени на восстановление здоровья. Другие знают, что вы где-то тут, в этой области, в районе тридцати миль. Еще день-другой, и Они обнаружат вас.

Бартон попытался сесть и почувствовал, что кости его стали мягкими, как шоколад на солнце, а в затылок словно вогнали штык. Застонав, он откинулся на спину.

— Кто вы такой и чем занимаетесь?

— Я не могу назвать вам свое имя. Если они поймают вас... скорее, когда Они вас поймают, ваша память будет просканирована — вплоть до момента пробуждения в предвоск-ресительном коконе. Они не смогут определить, что заставило вас очнуться раньше времени. Но об этом разговоре Они будут знать. Они даже увидят меня — но только так же, как вы видите меня, бледный силуэт на фоне темноты. Они услышат мой голос, но не узнают его. Я использую специальный преобразователь.

Снова раздался смешок, который, казалось, был адресован не Бартону, а тем, кто когда-нибудь станет вслушиваться в звуки этой монотонной речи.

— Конечно, они ужаснутся. То, что они подозревали, что допускали с такой неохотой и сомнением, окажется правдой. Среди Них есть предатель!

— Хотелось бы мне понять, о чем вы толкуете, — преодолевая боль, прошептал Бартон.

Незнакомец заговорил снова — сначала спокойно, размеренно, потом — с нарастающим возбуждением:

— Я расскажу все. Вам говорили чудовищную ложь о целях Воскрешения. И слова Спрюса, и учение Церкви Второго Шанса, этого создания этиков, — ложь! Все ложь! Правда заключается в том, что земное человечество возвратили к жизни для участия в научном эксперименте. Этики, извратив смысл нормальных этических понятий, переконструировали поверхность этой планеты в одну бесконечную речную долину, построили цепь грейлстоунов и вернули вас к жизни только с одной целью — уточнить вашу историю и описать обычаи. Вторая, побочная задача исследования заключается в наблюдении вашей реакции на сам факт Воскрешения и взаимодействия между людьми разных рас и эпох. Вот что это такое — научный проект, и только! И когда он будет завершен, вас снова обратят в прах!

Незнакомец сделал паузу, словно хотел подчеркнуть значение последних слов, и закончил:

— Все эти истории о том, что Они предоставили вам второй шанс заслужить спасение и вечную жизнь, чтобы выполнить свой этический долг, — ложь! На самом деле, мой народ не верит, что вы достойны спасения.

Бартон молчал, размышляя. Этот парень казался искренним. Во всяком случае, он был сильно возбужден сейчас, его дыхание стало частым и глубоким.

Наконец, Бартон сказал:

— Я не могу представить, чтобы кто-нибудь пошел на такие затраты сил и времени ради научного эксперимента и исторических исследований.

— Что вы знаете о времени! Оно тяжким грузом повисло в руках бессмертной расы! Вы были бы поражены, узнав, чем мы занимаемся, чтобы придать смысл своему бесконечному существованию. Кроме того, обладая властью над временем, мы не боимся приступать к самым головокружительным проектам. После смерти последнего жителя Земли мы готовились к Воскрешению несколько тысяч лет — хотя самая последняя стадия заняла всего один день.

— Ну, а вы? — спросил Бартон. — Что делаете вы? И почему?

— Я — единственный среди всей этой чудовищной расы, кто следует истинным принципам этики! Мне не нравится играть с вами как с марионетками, как с объектами для исследований, подобными лабораторным животным! Какими бы примитивными и жестокими вы ни казались, вы обладаете чувствами! Вы, в определенном смысле, являетесь... являетесь...

Незнакомец взмахнул рукой, словно пытался извлечь нужное слово из окружавшего их мрака.

— Мне придется использовать то слово, которым вы сами называете себя. Вы — люди, как и мы. И точно так же доисторические расы, примитивные существа, впервые начавшие использовать язык, тоже, как и вы, относятся к роду человеческому. И вы — наши предки. Насколько мне известно, я могу быть вашим прямым потомком. Весь мой народ мог произойти от вас.

— Сомневаюсь, — сказал Бартон, поморщившись. — У меня не было детей — во всяком случае, мне о них ничего не известно.

Он начал задавать вопросы, которых накопилось довольно много. Но человек внезапно прекратил разговор. Он поднес свой странный прибор ко лбу, словно напряженно прислушивался к чему-то. Вдруг он резко опустил стержень и прервал Бартона на середине фразы.

— Меня... у вас отсутствует термин для этого... ну, скажем, подслушивают. Они засекли мой ватан... Я полагаю, вы назвали бы это аурой. Они не знают, чей это ватан, но уверены, что он принадлежит этику. И через пять минут Они могут быть здесь. Я должен идти.

Бледная фигура выпрямилась, шагнула назад, почти сливаясь с окружающей тьмой. До Бартона долетел голос:

— И вам тоже пора отправляться.

— Куда вы хотите взять меня? — с удивлением спросил Бартон.

— Нет, я имел в виду другое. Вы должны умереть; они найдут только ваш труп. Я не могу взять вас с собой; это невозможно. Но если вы умерете, Они опять потеряют ваш след. И мы когда-нибудь встретимся снова. И тогда...

— Подождите! — воскликнул Бартон. — Кое-что мне непонятно. Почему Они не могут обнаружить меня? Ведь все эти установки для Воскрешения созданы Ими! Неужели они не знают, где находится мой персональный воскреситель... как вы его назвали... кокон?

Незнакомец снова негромко рассмеялся.

— Нет. Они обладали только визуальной записью населения Земли, без звукового сопровождения. И размещение воскрешаемых в коконах было случайным, так как Они решили расселить людей вдоль Реки примерно в хронологическом порядке, но с некоторой долей примеси случайных субъектов к базовому населению каждой области. К изучению индивидуальных личностей Они собирались приступить позже. Конечно, тогда Они не знали, что я буду противостоять Им. И что я выберу некоторых из их подопечных себе в помощники с целью уничтожить Проект... Нет, они не знают, где вы окажетесь — вы или любой другой человек, который проходит через предвоскресительный кокон.

Он снова шагнул к ложу Бартона и заговорил быстро, торопливо.

— Вы можете спросить, почему бы мне не настроить ваш воскреситель так, чтобы он перенес вас сразу к цели... к верховьям Реки. На самом деле, именно так я и поступил; погибнув в первый раз, вы должны были очнуться у самого первого грейлстоуна... Но ничего не получилось; я полагаю, что гигантопитеки убили вас. К несчастью, я не могу найти какой-нибудь предлог, чтобы добраться до вашего кокона; это запрещается всем, кроме тех, кто обладает надлежащими полномочиями... Они очень подозрительны; Они предполагают, что кто-то противодействует Проекту. Таким образом, в полярную зону вам придется добираться самому... Что касается других, то у меня никогда не было возможности изменить настройку их воскресителей. Они могут появиться у любого из прибрежных грейлстоунов — с вероятностью один к двадцати миллионам.

— Других? — переспросил Бартон. — Есть еще и другие? Но почему вы выбрали именно нас?

— Вы все обладаете нужной аурой... не такой, как остальные. Поверьте мне, я знаю, что делаю; я выбрал верно,

— Но вы утверждаете, что пробудили меня... только меня одного... в этой камере, где находятся предвоскресительные коконы. Зачем? С какой целью?

— Надо было убедить вас, что Воскрешение не является каким-то сверхъестественным событием. Чтобы вы, как гончая, взяли след — след этиков. Я был прав? Конечно! А теперь дайте вашу руку.

Он наклонился и положил в ладонь Бартона крохотную капсулу.

— Проглотите это. Вы умрете мгновенно и окажетесь вне пределов их досягаемости — на время. И клетки вашего мозга в этом теле будут разрушены полностью, так что сканирование памяти ничего не даст. Поторопитесь! Я должен идти!

— А если я откажусь сделать это? — прошептал Бартон, превозмогая охватившую его слабость. — Что, если я позволю Им захватить меня?

— Вы сделаете то, что нужно, — спокойно сказал человек. — Я слежу за вашей аурой.

Бартон почти уже решил не принимать яд. Почему он должен выполнять приказы этого заносчивого типа? Потом он подумал, что не стоит, разозлившись на ладонь, отрезать палец. У него действительно не было выбора — или он должен играть в команде таинственного незнакомца, или отдаться в руки этиков.

— Хорошо, — с трудом выдохнул он. — Но почему вы не прикончите меня? Почему вы хотите, чтобы я сам сделал эту работу?

Человек тихо рассмеялся и произнес:

— Существуют некие правила игры — правила, пояснять которые я не могу, за недостатком времени. Но вы — умный человек и во многом разберетесь сами. Мы — этики. Мы можем дать жизнь, но мы не можем непосредственно ее отнять. Дело не в том, что мы не способны вообразить подобный акт...или не обладаем соответствующими возможностями... Просто это очень трудно сделать.

Резко повернувшись, незнакомец вышел из хижины. Бартон больше не колебался. Он сунул капсулу в рот и проглотил ее. Ослепительный свет вспыхнул перед ним...

Date: 2015-06-05; view: 348; Нарушение авторских прав