Глава 15. Разговор у костра

Предвечерний прохладный осенний ветерок постепенно раздул огонь костра. Пламя охватило берёзовые поленья, и собравшимся у огня стало заметно теплее. Теперь предстояла завораживающая процедура — постепенно подбрасывая в разгорающийся костёр ветки и поленья, запастись достаточным количеством пышущих жаром угольев.

Мясо, уже нанизанное на длинные шампуры, терпеливо ожидало своего часа в сторонке, в специальном судке, напитываясь напоследок дразнящим обоняние маринадом.

Но именно в этот раз я был далёк от сосредоточенного блаженного созерцания неспешного шашлычного священнодействия, потому что мы вернулись к разговору, начатому несколько дней назад.

Мой собеседник, человек больших знаний и очень высокой эрудиции, в вопросах, касающихся Космоса и его загадок, был, что называется, профессионал! Немудрено, поскольку занимался этим и по зову души, и по долгу службы.

Я не люблю «высокого штиля» и, должен сознаться, не слишком проникаюсь доверием к тем людям, которые им злоупотребляют. Но в данном случае могу констатировать — мой собеседник (его, к великому моему сожалению, больше нет с нами) — Человек, Генерал и Герой Советского Союза (причём дважды) — гармонично сочетал в себе много прекрасных качеств. Мы говорили о Космосе, его исследователях, о космических кораблях и ракетах. Стояла ранняя подмосковная осень 1986 года. В каких-то шести-семи километрах от нас находилась обнесённая сплошным четырёхметровым железобетонным забором территория вошедшего навсегда в историю Конструкторского Бюро (Особого) номер Один (ОКБ-1), которое создал С.П.Королёв.

Всю сознательную свою жизнь интересуясь космическими делами и космической техникой, заниматься этим вплотную мне, как это не жаль, не пришлось. Нельзя сказать, что я никогда не работал в области ракетной техники. Не без того. Но те ракеты имели отношение к Космосу самое минимальное.

Поэтому, чтобы разговор вёлся в нормальном диалоговом режиме, я постарался направить его чуть-чуть по иному руслу.

Заговорили о фантастике. В то время всех интересующихся этим жанром буквально покорил роман писателя Сергея Павлова «Лунная Радуга». И хотя в ту пору книг по фантастике выпускалось немало, этот роман стоял особняком и на значительной высоте относительно всех прочих произведений.

Интересная фабула, живые действующие лица, превосходное, очень динамичное техническое описание фантастической, казалось бы, техники. Сам сюжет захватывал удивительной глубиной, я бы сказал, необыкновенной для фантастического романа РЕАЛЬНОСТЬЮ происходящего!

Начинался он, собственно, как великолепный аналитический детектив. Комплексная группа контрразведчиков как Востока, так и Запада, объединяет свои усилия, чтобы найти и задержать некоего Дэвида Нортона, бывшего космодесантника. В своё время в отряде космодесанта он получил прозвище «Лунный Дэв». Многозначительное, между прочим, прозвище досталось ему от друзей-десантников.

Он никого не убил, не ранил, не ограбил. Но тянулся за ним уже давно некий «чёрный след». И как поняли контрразведчики Земли, вообще Нортон был особенный. Он слишком многое мог. То, что обычным людям было совершенно недоступно. Например, часами не дышать, чувствовать опасность, воздействовать на электронную аппаратуру без непосредственного контакта с ней. И ещё очень многое! Скажем, видеть то, что мы называем астральным миром.

И он, как оказалось, был не один такой странный. Было ещё несколько человек — его бывших товарищей-десантников, которые входили за десятилетие до этого в состав экипажа рейдера «Лунная Радуга».

Я вскользь упоминал «Лунного Дэва» в предыдущей книге («На перекрёстках Вселенной»), сравнивая его возможности с человеком Пятого Уровня Розенкрейцеровской Традиции. Я бы остановился вновь на прекрасном произведении С.Павлова, если бы не следующие обстоятельства.

Мой собеседник, Валерий Филлиппович К., слушал не перебивая. Обычно живой и весёлый, умеющий рассказывать с юмором и шуткой даже о серьёзных вещах, на этот раз он погрузился в глубокую задумчивость, уже чисто машинально перемешивая обгоревшим прутиком ярко-красные уголья костра. Наконец Валерий Филлиппович как-то принуждённо, точно через силу проговорил:

— А ты уверен, что этот самый роман фантастический!?

В первое мгновение я вообще не понял вопроса! А потом стал быстро «качать ситуацию», понимая как может сложиться разговор и какими удивительными фактами может поделиться генерал, если захочет.

Но как понятно было автору этих строк напряжённое лицо генерала. Ну, конечно, форма допуска! Это была невидимая стена, которая вставала на пути людей, делала в большом ряде случаев невозможным общение даже духовно близких собеседников.

Валерий Филлиппович знал, что я обладаю достаточно высокой формой. Но моей форме допуска, для того, чтобы он мог достаточно непринуждённо беседовать со мной, надлежало быть повыше.

Я об этом тоже знал, поэтому сказал ему, что очень чту ОСОБЫЙ ЭТИКЕТ!

Для тех читателей, кто никогда не встречался с таким понятием, хочу дать пояснение. Этого словосочетания не найти на страницах секретных формуляров. Оно не признаёт печатей, подписей, вообще какой-либо канцелярщины. Но действует не стандартные пять лет, а десять, пятнадцать и больше. Нарушивший его НИКОГДА не будет пользоваться доверием коллег, друзей, знакомых. В прошлом веке это понятие формулировалось как Слово Чести! Но Особый Этикет имеет то отличие, что ведущиеся под его прикрытием приватные беседы не могут НИ ПРИ КАКИХ УСЛОВИЯХ стать достоянием третьих лиц. Особенно в том случае, если эти лица имели, имеют или могут иметь отношение к неулыбчивой организации, именовавшейся в 30-х годах НКВД.

Поэтому, не получив при жизни Валерия Филлипповича соответствующего разрешения, я никогда не написал бы дальнейшего, если бы не статья В.Псаломщикова под названием «Космонавт превратился в динозавра», опубликованная в «НЛО» (10, 1997).

Там, у костра, рассказал генерал истинную подоплёку романа С.Павлова «Лунная Радуга». Оказалось, что талантливый писатель имел неоднократные беседы с довольно значительным числом космонавтов, которые уже побывали в Космосе хотя бы однажды. И постепенно, не спеша, без нажима они сообщали ему кое-что из своих действительных космических переживаний.

В том числе и тех, о которых они НИКОГДА не сообщали врачебным комиссиям. Кстати, В.Псаломщиков рассказывает:

«В соответствии с врачебной практикой название новому медицинскому синдрому даётся по тому первоисточнику, где он был впервые официально описан. По иронии судьбы, первой официальной публикацией, где синдром, о котором пойдёт речь ниже, подробно описан, является научно-фантастический роман Сергея Павлова «Лунная Радуга».

Абсолютная правда! Названный на страницах романа именно так — синдром «Лунной Радуги», этот вполне реальный эффект представлял из себя следующее. Согласно роману, космонавты, ушедшие в Систему Урана на рейдере «Лунная Радуга», возвращаются на Землю уже не совсем людьми, так как они внутренне разительно трансформированы. У них проявились паранормальные способности — телепатия, телекинез, проскопия или ясновидение. Проявляется спонтанное выделение некоего подобия эфирного двойника и т. п. Но самое любопытное даже не это. Свои приобретённые в Космосе способности герои романа тщательно скрывают даже от товарищей по полёту, поскольку факты их «ненормальности» не трансформированными воспринимаются крайне болезненно и подозрительно.

В.Псаломщиков пишет о том, что в середине 70-х имел доверительную неофициальною беседу с одним из космонавтов «первого призыва», который после возвращения из орбитального полёта добровольно ушёл из отряда космонавтов. Он, естественно, не приводит его фамилии. Судя по всему, Валентин Псаломщиков следует Особому Этикету.

Автор статьи говорит об этом так: «Прежде чем рассказать мне свою историю, космонавт (будем называть его сокращённо К.) взял с меня слово, что его фамилия и имя в связи с этим сообщением нигде фигурировать не будет».

По словам К., после трёх недель, проведённых на орбитальной станции, когда он нёс вахту, а его напарник в это время спал, случилось необъяснимое: исчезли приборы, стены. И он вдруг оказался посреди неземной пустыни. Самого себя в этом случае К. осознавал как обыкновенного человека, но не только без космического костюма, но без одежды вообще.

И вот тогда К. услышал Голос:

«Пока ты ползал по поверхности своей планеты, ты был жалким червяком, теперь же, поднявшись к звёздам, ты стал одним из нас. Отныне у тебя иное предназначение: ты будешь выполнять приказы тех, кого я пошлю к тебе, возвращайся назад и жди».

После этого, без всякого перехода, космонавт снова оказался перед пультом. Близкую к этой ситуацию описал и другой космонавт, которого В.Псаломщиков называет К1. У последнего синдром «Лунной Радуги» проявился в особо яркой форме. К1 отразил ситуацию следующими словами:

«Кажется… кто-то мощный и великий снаружи пытается передать тебе новую и необычную информацию».

Любопытно, что, как сообщает Псаломщиков, К. и К1 на эту тему между собой не беседовали. Ещё через неделю пребывания на орбите ситуация с К. повторилась.

О подобных вещах и вёлся наш разговор у костра, хотя количество обсуждаемых странностей, происходящих при действии синдрома «Лунной Радуги», несколько превосходило тот перечень, о котором шла речь в статье В.Псаломщикова.

Сама возможность факта сокрытия подобных происшествий от врачебных комиссий, постоянно контролирующих состояние вернувшихся с орбиты, возражение у автора этих строк не вызывала никаких. Я, в какой-то мере, не питал иллюзий относительно того, что в действительности представляло из себя то грандиозное и помпезное явление, которое было известно как «советская космонавтика».

Это было, без сомнения, уникальное явление, сочетающее массовый героизм и самоотверженность одних и гнусное политиканство других, сидящих в кремлёвских кабинетах. Да вот, чтобы далеко за примерами не ходить, приведём выдержку из интервью с известнейшим специалистом в области космического кораблестроительства академиком АН СССР В.Мишиным:

«Хрущёв позвонил Королёву и приказал запустить трёх космонавтов сразу. Но разместить экипаж из трёх человек, да ещё в скафандрах, в кабине «Восхода» было невозможно. Значит — долой скафандры! И космонавты летали без них… Нельзя было сделать и три люка для катапультирования. Значит — долой катапульты. Идея лететь в Космос без скафандров и катапульт принадлежит Феоктистову. Он сам и полетел для психологической поддержки Комарова и Егорова.

Получалось так, что трёхместный корабль вроде бы и был, и в то же время его не было. На самом деле это был цирковой номер!

На Западе даже в голову никому не могло прийти, что мы отправили экипаж на орбиту без соответствующих средств спасения!».

Подобных примеров несть числа! Прослушивание домашних телефонов будущих «героев Космоса», постоянная слежка; жизнь по строжайшему расписанию, постоянное напряжение — вот удел тех, чьи имена были ещё неизвестны широкой советской общественности. Плюс тяжелейшие тренировки! Но и став известным, вернувшись из полёта живыми (а это, как мы знаем, удавалось не всем), эти люди не имели возможности поделиться увиденным и пережитым в полной мере. Даже с врачебной комиссией! С ней, кстати, в особенности! Иначе последовал бы и немедленно целый ряд «особых мер».

Например, полное, раз и навсегда, отстранение от полётов, прекращение действия допусков и контактов с товарищами и коллегами по работе. А это, помимо незамедлительного и полного краха служебной карьеры, означало бы ещё и резкое ухудшение материального положения семьи. И прощание с Подмосковьем тоже. Поделиться пережитым с товарищем? Так с этим можно было тоже не ко всякому обратиться! Вот, например, дорогой читатель, Вы лично пошли бы на откровенный разговор с лётчиком-космонавтом (не стану здесь уточнять его фамилию) который в своём интервью журналу «Техника — Молодёжи» стал вещать следующее:

«На мой взгляд, все досужие разговоры об инопланетянах каким-то образом принижают те по-настоящему фантастические вещи, которые делают советские люди». Или вот:

«Если даже инопланетяне будут гораздо выше нас в техническом отношении, им уже сегодня есть чему поучиться у нашего общества, строящего жизнь на принципах социализма и коммунизма».

К счастью, не все мыслили как он. С Валерием Филлипповичем откровенно беседовать было можно! От него я и узнал о тех удивительных фактах, которые стояли за понятием «синдром «Лунной Радуги». Кстати, это название я впервые услышал осенью 1986 года. Да, действительно, очевидно не только К. обнаруживал у себя «странности». Некто К2 рассказывал, что стал временами визуально наблюдать начинку электронной аппаратуры СКВОЗЬ корпус! А также видеть потенциально ненадёжные узлы.

К2 рассказал, что действительно слышал Голос. Причём невозможно было сказать, имел он дружественный, враждебный или безразличный характер. Но поведал он и о том, что к нему являлся Юрий Гагарин. И советовал, в частности, немедленно отключить один из приборов корабля, который, как оказалось впоследствии, мог создать катастрофическую ситуацию.

Наблюдал К2 и некоторые объекты сквозь непрозрачный корпус корабля. Говорил и о том, что стал «видеть будущее». И приводил этому подтверждения.

А некий КЗ сообщал, что имел «беседу» с удивительными призрачными людьми там, на орбитальной станции. Самое странное, что эти «призрачные люди» были одеты так, как было принято в Европе в самом начале семнадцатого столетия!

О чём-то подобном рассказал в своей статье и В.Псаломщиков. Но вот он отмечает:

«После возвращения на Землю, К. никому не сообщал об этих аномальных явлениях, к тому же в период реабилитации и последующего отдыха они практически прошли».

Что же касается К2, то у него ситуация стала развиваться иначе. Его «дар» стал только усиливаться. И чтобы не стать объектом пристального внимания психиатров, принцип которых известен: «сперва изолировать, потом лечить», К2, искусно манипулируя при медосмотре частотой и наполнением пульса, сумел «убедить» врачей в том, что его пребывание в составе отряда космонавтов особого смысла не имеет. К этому времени был уже подготовлен его перевод в исследовательско-конструкторский отдел, что избавило К2 от опасности дезавуации его аномальных способностей. А главное — неизбежных объяснений по поводу того, когда и где они начались.

Однако каждый, кто внимательно читал «Лунную Радугу», помнит, что ВСЕ космонавты — экзоты опасались чего-то ещё! О чём С.Павлов говорит весьма невнятно. Я вежливо намекнул об этом генералу. И всё же, как здорово, что С.Павлов написал свой роман! Засеки наш разговор кто-нибудь посторонний, обнаружилось бы — мы всего лишь обсуждаем фантастическое произведение и ничего кроме!

Валерий Филлиппович согласился также и с тем, что подобная «странность» искушённым людям бросается в глаза сразу! Он считал по этому поводу, что любой космонавт, который плотно Соприкоснулся с подобным явлением, опасался в последующем полёте превратиться в некоторое подобие зомби! Что могло принести вред не только ему одному! Была надежда, что покинув отряд космонавтов, опасность зомбирования удастся избежать.

Уже много времени спустя вновь мысленно возвращаясь к разговору у костра, мне подумалось, что роман «Лунная Радуга» сыграл колоссальную роль. Его читали (и читают) все, кто имел и имеет прямое и косвенное отношение к делам космическим. Многие же космонавты, подобные К., К1, К2, узнавали в чём-то себя. Теперь у них была возможность общаться между собой без опасений. Ведь они «всего лишь» обсуждают фантастический сюжет!

Постепенно кое-что стали сообщать и врачебным комиссиям. Например, о «феномене центрифуги». При испытаниях на ней у некоторых космонавтов происходило явление «выхода из тела». После 90-х годов оно получило официальное подтверждение.

Так что до этого момента я полностью согласен с В.Псаломщиковым относительно актуальности и серьёзности его статьи. Однако, кое в чём наши мнения расходятся. Он пишет:

«К. хотел знать, какова причина этого синдрома, как это может объяснить современная наука и возможно ли повторение подобного. Тогда, в середине 70-х, никакого достаточно внятного объяснения сему я, разумеется, дать не мог, к тому же всё ещё подозревал наличие элементов розыгрыша. А вот на последний вопрос я смог ответить. При полёте на высоте около 400 км К. оказался в значительной степени изолированным от естественного электромагнитного фона. Как следствие, у космонавтов начинают происходить многочисленные нарушения в организме.

Если стресс был невелик, все эти явления обратимы и должны исчезнуть при возвращении в нормальные условия. А вот при сильном стрессе возможно появление различных экстрасенсорных способностей, которые могут остаться навсегда».

Ну что же, можно только «позавидовать» уважаемому В.Псаломщикову, если он усматривает причину лишь в изоляции от естественного электромагнитного фона. Хорошо, если это действительно так!

Любопытно, что даже С.Павлов в своём романе, в конечном счёте, НЕ ПОСМЕЛ искать возможную причину в происках умов внешних! И это достойно всяческого удивления! Как же ловко он уклоняется от этого!

Приводятся самые невероятные (даже для фантастики) приёмы, лишь бы не пойти на рассмотрение ИМЕННО ЭТОЙ гипотезы! Вплоть до непомерных аппетитов своего рода «космических бактерий» — эйвов, которые БЕССОЗНАТЕЛЬНО способны НУЛЬ-транспортировать через десятки световых лет многомиллиарднотонные массы вещества!

Вот здесь и возникает основной вопрос к автору «Лунной Радуги». ПОЧЕМУ?

Date: 2015-06-05; view: 422; Нарушение авторских прав