Пролог к книге V

Три столетия после 1500 года, без сомнения, расцениваются как наиважнейшие, поскольку именно они сформировали непосредственную основу нашей современной эпохи. Именно в эти века сформировался тот тип ислама, который перешел в наше время. Более того, за пределами западных цивилизаций, помимо исламской существовали и другие культуры. Но исламское общество оказалось ближе остальных к тому, чтобы играть в мире доминирующую роль, которую (как оказалось) фактически исполнял Запад. Если учитывать христианские, индуистские и буддистские народы, завоеванные или заключенные в анклавы мусульманами, то они составили основу современного «развивающегося» исламо‑азиатского региона мира. Помимо Китая и его соседей именно исламские регионы составляют большую часть экономически отсталых областей Старого Света; и именно ислам в течение последних столетий оказывал на них наибольшее влияние, что и стало причиной их сегодняшнего положения.

Анализ этих столетий крайне важен, так как позволяет нам лучше понять возможности и ограничения исламизации цивилизации Средних веков. В раннем Средневековье произошел удачный синтез, когда сознание в рамках шариата вместе с суфизмом создало социальную модель, отвечающую естественным условиям текущей на тот момент (очень экспансивной) социальной жизни; успех этого синтеза привел к триумфу консервативного духа. Хотя внутренние противоречия консервативного духа открыли путь к разнообразным разрушительным тенденциям позднего Средневековья, его целесообразность никогда не ставилась под сомнение. Этот дух установил твердые рамки, в которых должны были существовать мусульмане и выражаться их сознание.

Между тем общественная и культурная модель, сформировавшаяся после падения великого халифата, зашла в тупик в период усиления монгольского влияния. Так как существовавшие ранее рамки для культурного творчества были заполнены, консервативный дух сам по себе, казалось, устанавливал ограничения для любых проявлений творчества; в искусстве, и даже в научной сфере, для мусульман появилась опасность замкнуться в коконе строго стиля или быть обвиненными в нарушении норм шариата. Еще более серьезной проблемой могла стать неспособность мусульман сформировать стабильное легитимное правительство. Подлинная легитимность исходила от шариата, который стал ассоциироваться практически с аполитичным общественным строем, для которого вмешательство политических лидеров и их армий было чужеродным явлением. Вопрос установления легитимного правительства, возможно, также осложнялся экономической проблемой нерационального использования ресурсов, что особенно важно в аридной зоне.

Однако новая эра нашла выход из этих тупиков, существенно не нарушая консервативный дух. Эти новые решения повлекли за собой новые дилеммы, но тем не менее один из величайших периодов человеческих достижений развился именно из средневекового консервативного духа. В начале XVI века основательная перестановка политических сил среди мусульманских народов предоставила возможность для обширного политического, а затем и культурного обновления. Важные культурные последствия затронули практически все сферы, что во многом определило ход истории на два или три века вперед. Исчезли некоторые наиболее важные долгосрочные тенденции в исламском обществе. В политической и культурной жизни произошли серьезные перемены. С точки зрения тех, кто поддерживал абсолютистское правительство с его высокой культурой, ислам наконец‑то оправдал возложенные на него надежды.

Однако в свете более специфического исламского сознания эти попытки обновления провалились. Ведь с другой точки зрения дух консервативности создал серьезную проблему, решить которую довольно непросто. Правительство могло сформировать для себя гражданскую легитимность, что придало бы ему стабильности. Культура элиты могла бы найти способы существования, даже несмотря на то что период ее расцвета подходил к концу. И наполнение исламскими идеалами не было для нее обязательным. Но исламское видение оказывало серьезное давление, в результате которого возникли новые дилеммы, влекущие за собой новые решения. Для установления исламских идеалов во всех сферах требовалось более основательное обновление. Эта потребность инстинктивно ощущалась не только потенциальными реформаторами, но и теми, кто был настроен более пессимистично и сохранял статус‑кво.