Дело в наследстве, кретины.

В дикой природе наследственность в лучшем случае рудиментарна. Животные могут передать своему потомству территорию, а доминантные матери могут вмешиваться во время игр детенышей, чтобы дать им преимущество над соседями. Предполагается, что древние люди имели подобные же генетические склонности к опеке над своим родом и поддержанию семейного положения. Но человеческие культуры довольно своеобразно адаптировали и конкретизировали эти склонности. В результате получилась система наследования, позволяющая состоятельным родителям содержать с колыбели до могилы не только своих детей и внуков, но даже детей внуков.

Таким образом, для богатых семья зачастую в первую очередь означает наследование, нежели любовь. В различные эпохи и в различных странах такие явления, как поздние роды, опека партнера, близкородственные браки, регулирование рождаемости, убийство новорожденных (в особенности дочерей), право первородства и семейные трастовые фонды выступали в качестве дарвинистских механизмов построения династии. Так, опека партнера и двойные сексуальные стандарты связаны не просто с ранимостью мужского «я» - это вопрос наследования, поскольку уменьшение числа наследников, естественно, усиливает желание лорда Бата видеть среди этих наследников своих собственных, а не зачатых в прелюбодеянии детей. Забота о наследовании настолько значима, что в некоторых культурах богаты© люди изобрели способы продолжения опеки над партнером даже после своей смерти. Римляне увековечили культ верной вдовы, univara, навеки преданной своему последнему мужу (модель поведения Этель Кеннедив отличие от более делового подхода Джеки Кеннеди). Согласно обычаям других культур, вдова должна была уйти в монастырь или выйти замуж за брата умершего мужа, чтобы его наследие в следующем поколении перешло к ближайшим родственникам. Настоящим дарвинистским страшным сном стало бы для богатых людей повторение судьбы преподобного Николаса ван Ренселера, который умер бездетным в 1678 году. Предполагается, что он был отравлен женой Алидой или ее любовником. Вскоре Али- да вновь вышла замуж и использовала состояние бывшего мужа, чтобы основать одну из величайших американских династий - род Ливингстонов из Нью-Йорка. С тех пор Ливингстоны стали более разборчивы в том, что касается брака.

Дж. Хайнцами, а также тем самым Фордом, именуемым Генри II, который любил глянуть в зеркало и заявить: «Я - король. Короли не ошибаются». Боксер-профессионал Джордж Форман весьма оригинально сократил процесс, назвав всех четырех сыновей Джорджами - почти клонирование,

Оптимист наверняка скажет, что у богатых просто больше свободного времени, которое можно посвятить семье. И с экологической точки зрения на этот раз все тоже выглядит необыкновенно оптимистично: приматы сильно привязаны к племени и не менее сильно привязаны к особям более высокого статуса, так что гравитационное тяготение этих двух сил должно, по словам одного приматолога, «давать кумулятивный эффект в семьях с высоким статусом и разрывать нижестоящие семьи».

Отсюда культ предков, тщательно ведущиеся родословные, регулярные встречи и остальные клановые ритуалы богатых. В одной семье на восточном побережье применяется своеобразный метод генеалогического кодирования, позволяющий с помощью номера, присвоенного каждому представителю, показать степень родства с отцом-основателем, а также определить его или ее долю семейного наследства. В ходе горячего спора кто-то из них может ненавязчиво напомнить другому: «Не забывай, я все-таки имею шестой номер».

Редко представляется возможность оценить крепость семейных связей в денежном выражении, особенно если получатели предпочитают делать вид, что этого не существует в принципе. Дональд Трамп высмеивает тех, кто получил свое состояние в наследство, будучи выходцем из «банка счастливой спермы», намекая на то, что он сам проложил себе дорогу к вершине из трущоб (на самом деле состояние его отца превышало 150 миллионов долларов). Когда Брук де Окампо опубликовала книгу «Золотая молодежь» о своих богатых сотоварищах из светского общества Нью-Йорка, она легкомысленно советовала Vanity Fair «Не называйте их аристократами, они меритократы». Далее следовал поименный перечень: «Элиза Рид Болен работает на своего отчима Оскара де ла Рента; Эрин Лаудер,,, и ее сестра Джейн, обе занимают посты в Est6e Lauder; Александра фон Фюрстенберг помогает своей свекрови Диане V Подвизаясь в семейном бизнесе, они, конечно, меритократы не меньше принца.

Date: 2015-06-05; view: 323; Нарушение авторских прав