Напишите повествование-отчёт таким образом, чтобы его можно было включить в ораторскую речь

1. Определите, к какому виду можно отнести приведённые ниже вступления. Аргументируйте свой ответ.

I. «Я счастлив, что прибыл сегодня в Вестминстерский колледж и что вы присвоили мне учёную степень. Название «Вестминстер» мне кое-что говорит. Кажется, что я его где-то слышал. Ведь именно в Вестминстере я получил львиную долю своего образования в области политики, диалектики, риторики, ну и ещё кое в чём. В сущности, мы с вами получили образование в одних и тех же или схожих учебных заведениях.

Также честь, возможно почти уникальная, для частного лица – быть представленным академической аудитории президентом Соединенных Штатов. Обремененный множеством различных забот и обязанностей, которых он не жаждет, но от которых не бежит, президент проделал путь в 1000 миль для того, чтобы почтить своим присутствием нашу сегодняшнюю встречу и подчеркнуть её значение, дав мне возможность обратиться к этой родственной стране, моим соотечественникам по ту сторону океана, а, может быть, ещё и к некоторым другим странам» (У. Черчилль. Фултон, 5 марта 1946г.).

II. «Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!

Вероломное военное нападение гитлеровской Германии на нашу родину, начатое 22 июня, – продолжается. Несмотря на героическое сопротивление Красной Армии, несмотря на то, что лучшие дивизии врага и лучшие части его авиации уже разбиты и нашли себе могилу на полях сражения, враг продолжает лезть вперёд, бросая на фронт новые силы. Гитлеровским войскам удалось захватить Литву, значительную часть Латвии, западную часть Белоруссии, часть Западной Украины. Фашистская авиация расширяет районы действия своих бомбардировщиков, подвергая бомбардировкам Мурманск, Оршу, Могилёв, Смоленск, Киев, Одессу, Севастополь. Над нашей родиной нависла серьёзная опасность.

Как могло случиться, что наша славная Красная Армия сдала фашистским войскам ряд наших городов и районов? Неужели немецко-фашистские войска в самом деле являются непобедимыми войсками, как об этом трубят неустанно фашистские хвастливые пропагандисты?

Конечно, нет! История показывает, что непобедимых армий нет и не бывало» (И. В. Сталин. «Выступление по радио 3 июля 1941 года»).

III. «Вижу, я судьи, ни у кого нет сомнения в том, что Веррес на глазах всех ограбил в Сицилии все здания – как священные, так и мирские, как частные, так и общественные, и что, совершая всякого рода воровство и грабёж, он не только не чувствовал страха перед богами, но даже не скрывал свои преступления. Однако против меня выставляется особого рода защита, пышная и великолепная: мне следует заранее обдумать, судьи, какими средствами отразить её. Дело ставят так, что провинция Сицилия благодаря его доблести и исключительной бдительности в смутные и тревожные времена была сохранена в безопасности от беглых рабов и вообще от опасностей войны. Что мне делать, судьи? На чём мне сосредоточить основу моего обвинения? Куда обратиться? Всем моим натискам противопоставляется, словно какой-то барьер, эта слава хорошего полководца. Я знаю этот приём, вижу, в каком пункте будет торжествовать Гортензий. Он опишет опасность войны, трудные времена государства, недостаток в командирах, затем станет умолять вас, а далее выставит якобы справедливое требование, чтобы вы не дозволили сицилийцам их показаниями отнять такого главнокомандующего у римского народа, чтобы по вашей воле обвинение в алчности не затмило его славу хорошего полководца» (Марк Туллий Цицерон. «Речь против Гая Вереса. Вторая сессия»).

IV. «Духовность и псевдодуховность. Если говорить о данной теме по существу, то нужно сделать некоторое вступление, для того, чтобы мы могли иметь соответствующий материал для обсуждения.

Вопрос о духовности, это по существу вопрос о том окончательном и высшем смысле жизни, которого каждый думающий человек должен бы был искать, так как, в конечном счёте, религиозность для религиозного человека определяется понятием о том Боге, в которого он верует. И если исходить из того представления об образе Бога, которое даёт нам Евангелие, то можно составить себе достаточно определённую картину и о той (противоположной Евангелию) духовности, которая не является истинной, и о которой так много сейчас говорится.

Речь идёт о той специфике христианской духовности, которую она приобрела в соприкосновении с определёнными конфессиональными направлениями, существующими в настоящее время в самом христианстве» (А. И. Осипов. Лекция о духовности и псевдодуховности). V. «Господа Тифлисской судебной палаты, господа судьи коронные, господа судьи законники, то есть посвящающие себя служению закону, исполнению его свято и разумному его истолкованию, позвольте мне начать защитительную речь словами же закона.

Статья 890 Устава Уголовного судопроизводства гласит, что при пересмотре приговоров по отзыву подсудимого определенное ему наказание может быть не только уменьшено, но и вовсе отменено. Слова эти исполнены глубокого значения, они – якорь спасения для тех несчастных мучеников, которые, будучи осуждены в первой инстанции, вверили мне свою судьбу. Если апелляция не мёртвый обряд, если апелляционное производство не трата времени, томительная как всё, что бесполезно, если слова закона, который я только что прочёл, настоящая, живая правда, то, значит, они следующее: что эти арестанты еще люди не решённые, что ещё они не осуждены, не изобличены, что они могут возвратиться в общество, от которого их отделяли долгое время стены тюрьмы; что к приговору, их осудившему, вы должны отнестись критически, то есть должны его испытать и проверить, следовательно, – усомниться в том, что он справедлив, следовательно, предположить, что, может быть, они люди невиновные, и перебрать мысленно все звенья, состоящие из умозаключений того приговора, который их сковал, точно веригами, с тем, чтобы узнать, не порвутся ли, по крайней мере, некоторые звенья, как нити, и не спадут ли с подсудимых вследствие того оковы приговора» (В. Д. Спасович. «Дело Давида и Николая Чхотуа и др.»).

VI. «Доколе же ты, Катилина, будешь злоупотреблять нашим терпением? Как долго ещё ты, в своём бешенстве, будешь издеваться над нами? До каких пределов ты будешь кичиться своей дерзостью, не знающей узды? Неужели тебя не встревожили ни ночные караулы на Палатине, ни стража, обходящая город, ни страх, охвативший народ, ни присутствие всех честных людей, ни выбор этого столь надёжно защищенного места для заседания сената, ни лица и взоры всех присутствующих? Неужели ты не понимаешь, что твои намерения открыты? Не видишь, что твой заговор уже известен всем присутствующим и раскрыт? Кто из нас, по твоему мнению, не знает, что делал ты последней, что предыдущей ночью, где ты был, кого сзывал, какое решение принял?» (Марк Туллий Цицерон. «Первая речь против Луция Сергия Катилины»).

Date: 2015-04-23; view: 629; Нарушение авторских прав