Основная часть

Основная часть может состоять из двух элементов: изложения и рассуждения. Изложение – часть ораторской речи, в которой представлены факты, соответствующие теме высказывания. Изложение может реализовываться по типу описания, повествования или рассуждения.

Описание – изложение сведений о составе, строении, основных свойствах предмета либо особенностях личности и т.п.

«Посмотрим же на это семейство.

Прежде всего остановимся на личности Александра Штрама, характеристической и весьма интересной. Показаниями свидетелей, начиная от отечески добродушного и сочувственного к подсудимому показания свидетеля Бремера и кончая резким и кратким отзывом о неблаговидном его поведении свидетеля Толстолеса, личность Александра Штрама обрисовывается со всех сторон. Мы видим его молодым юношей, находящемся в ученьи, добрым, отличным и способным работником, несколько робким, боящимся пройти мимо комнаты, где лежит покойница; он нежен и сострадателен, правдив и работящ. Затем он кончает свою деятельность у Бремера и уходит от него; ему приходится столкнуться лицом к лицу со своею семьей – с матерью, съёмщицей квартиры, где живет бог знает какой народ, собравшийся отовсюду и со всякими целями. В столкновении с этой не особенно хорошей средой заглушаются, сглаживаются некоторые нравственные начала, некоторые хорошие, честные привычки, перенесенные от старого честного Бремера» (А. Ф. Кони. «По делу об убийстве Филиппа Штрама»).

Повествование – последовательный рассказ о событиях. Разновидность повествования – отчёт, выступление очевидца или непосредственного участника событий.

«В 1907 году святой праведный Иоанн Кронштадтский во время полного затишья на Руси, видя общую нечувственность и нераскаянность, грозно пророчествовал: «Кайтесь, приближается ужасное время, столь опасное, что вы и представить себе не можете». Впечатление было потрясающее: ужас овладевал присутствующими, и в храме раздавались плач и рыдание. «Мы с женой, – говорит Сурский, недоумевали, – что же это будет: война, землетрясение, наводнение? Однако по силе слов пророка мы понимали, что будет что-то многоужасное <…>» (Протоиерей Александр Шаргунов. «Слово за Божественной литургией в Неделю перед Рождеством Христовым, в день памяти св. прав. Иоанна Кронштадтского», 2января 2011 г.).

Отчёт – разновидность повествования, рассказ о событиях от лица непосредственного участника или свидетеля.

«А мне доказать следует, я думаю, лишь то, что Эратосфен был в преступной связи с моей женой и через это не только её совратил, но и детей моих опозорил, и мне самому нанёс оскорбление, проникнув в мой дом; что вражды между мной и им не было никакой, кроме как по этому поводу, и что сделал я это не из-за денег, чтобы из бедного стать богатым, и вообще не из корыстных целей, а только ради законом дозволенного мщения. Поэтому я изложу вам все обстоятельства моего дела с самого начала, ничего не пропуская, все расскажу по правде: единственное спасение себе я вижу в том, если сумею рассказать вам всё, как было.

Когда я решил жениться, афиняне, и ввёл в свой дом жену, то сначала я держался такого правила, чтобы не докучать ей строгостью, но и не слишком много давать ей воли делать что хочет; смотрел за нею по мере возможности и наблюдал, как и следовало. Но, когда у меня родился ребенок, я уже стал доверять ей и отдал ей на руки всё, что у меня есть, находя, что ребенок является самой прочной связью супружества. В первое время, афиняне, она была лучшей женой в мире: отличная, экономная хозяйка, расчетливо управлявшая всем домом <…>» (Лисий. «Защитительная речь по делу об убийстве Эратосфена»).

Включённое повествование – повествование, которое следует за протазисом (названием предмета обсуждения) в качестве раскрывающего его аргумента и подводит к определённому выводу.

«Перехожу к вопросу: доказана ли вынужденная выдача векселей 13 марта 1881 г.? <…>

Вернувшись тринадцатого марта из Ирбита, Курбатов согласно обещанию зашел к Замятниным и на этот раз был бесспорно принят обычным порядком, – новостью было только то, что в этот свой приезд он в первый раз увидел супруга Марии Алексеевны; затем он дал ей задаток на дрова три тысячи рублей, и после этого муж её вступает с ним в разговор весьма пикантного свойства, из которого видно, что он знает о прошлых отношениях Курбатова к жене...

Результатом этого разговора является подпись векселей. Векселя подписаны тринадцатого марта, а текст же показывает – второго.

Что же это значит?

Замятин говорит, что выставил это число по примеру прежних лет, и по его желанию Курбатов написал расписку, что векселя от второго марта подписаны тринадцатого марта.

Затем, обманутый, таким образом, Курбатов распростился, вышел и тотчас же уехал в Нижний.

Замятнину, в тот же день уехавшему в Нижний, понадобились деньги, и он отправился в банк, чтобы учесть векселя <…>.

Из осмотра книги Никольских номеров в Казани видно, что Курбатов был пятого марта в Казани, следовательно, не мог быть второго марта в Козьмодемьянске. Это подрывает веру к словам Замятнина, и то обстоятельство, что векселя, подписанные тринадцатого марта, действительно помечены второго марта согласно и с показаниями Курбатова» (Ф. Н. Плевако. «Дело Замятиных»).

Разделение (дистрибуция) – развёртывание родового понятия перечислением и комментированием видовых понятий; разделение состоит из двух частей: перечисления пунктов и экспозиции (раскрытия содержания пунктов).

«В VII в., когда уже было известно собственное родовое имя славян, мы замечаем признаки их внутреннего видового разделения, местного и племенного. Трудно обозначить с точностью время, к которому можно было бы приурочить обособление их западной и восточной ветви; но до VII в. видим, что их судьбы складываются в тесной взаимной связи, в зависимости от одинаковых или сходных обстоятельств и влияний. С этого века, когда в жизни восточных славян обозначились явления, которые можно признать начальными фактами нашей истории, эти славяне, расселяясь с Карпат, вступают под действие особых местных условий, сопровождающих и направляющих их жизнь на протяжении многих дальнейших столетий. Наблюдая, как они устроялись на новых местах жительства, мы будем следить за происхождением и действием этих новых условий» В. О. Ключевский. «Курс русской истории. Лекция 7»).

Рассуждение – часть ораторской речи, содержащая мысли, направленные на аргументацию каких-либо положений, излагаемые в логической связи и в последовательной форме. Изложение и аргументацию нужно соотнести, доводы должны прояснять характер и особенности предмета, превращать гипотезу в факт. При изложении основной части важно следить за тем, чтобы внимание аудитории не ослабевало. Публика должна чувствовать, что то, о чём мы говорим нам самим понятно, близко, нами прочувствовано.

В основной части последовательно разъясняются выдвинутые положения, доказывается их правильность, слушатели подводятся к необходимым выводам. Если логика, последовательность развития мыслей не соблюдаются, то слушателям становится тяжело следить за ходом рассуждений, прослушанное чаще всего не запоминается. Логическая последовательность и стройность изложения материала – основное правило композиции. В публичной речи одна мысль должна вытекать из другой, все мысли должны быть подчинены главной. Материал необходимо располагать так, чтобы он работал на осуществление главной цели.

В риторике выделяются такие методы изложения материала:

Индуктивный – изложение от частного к общему. Выступающий начинает речь с частного случая, затем подводит слушателей к обобщениям и выводам (например, так могут строиться агитационные выступления).

Дедуктивный – изложение материала от общего к частному. Оратор в начале выступления выдвигает положения, потом разъясняет их смысл на конкретных примерах и фактах (например, пропагандистские выступления).

Методаналогии – сопоставление различных явлений, событий, фактов. Обычно параллели проводятся с тем, что хорошо известно слушателям. Это помогает понять основную идею, усиливает воздействие на аудиторию.

Концентрический метод – расположение материала вокруг конкретной главной проблемы, поднимаемой оратором. Выступающий переходит от общего рассмотрения центрального вопроса к более конкретному, к более углублённому анализу вопроса.

Ступенчатый метод – последовательное изложение одного вопроса за другим. Рассмотрев тот или иной вопрос, автор уже к нему не возвращается.

Исторический метод – изложение материала в хронологической последовательности, описание и анализ изменений, произошедших с течением времени.

Структуру изложения материала можно сделать более оригинальной и эффективной, используя разные методы.

Что касается приёмов рассуждения при полемической аргументации, то они могут быть различны. Остановимся на некоторых из них.

Опровержение (антипаратазис) – аргументация, направленная против тезиса или доводов оппонента.

«Товарищ прокурора видит серьёзное основание для обвинения подсудимого в покушении на жизнь жены, во-первых, в попытке со стороны Разнатовского удушить жену в присутствии Ласковского и Боссе, во-вторых, в постоянных словесных угрозах рано или поздно убить её и, наконец, в обещании лишить жизни, выраженном в письме к ней по поводу негласного развода. Но действительно ли эти доводы настолько прочны, что вырабатывают положительное убеждение в виновности подсудимого в покушении на преступление, которое ему приписывают? Припомните показания тех же Ласковского и Боссе, данные во время производства судебного следствия. Из этих показаний становится ясным, что в выходке Разнатовского проглядывает только одна угроза; в противном случае, то есть если бы в подсудимом было серьезное намерение удушить жену или убить её подсвечником, неужели его могли остановить от исполнения такого намерения словесные увещания Боссе или Ласковского, которых он считал отчасти виновниками семейного своего несчастья? Что же касается до словесных угроз Разнатовского убить жену, весьма часто заявляемых в кругу родных и близких ему людей, то угрозы эти сделались до того бесцветными, как вы слышали из показаний свидетелей, что никто не верил в возможность их осуществления, зная добрый и нерешительный характер подсудимого <…>» (К. Ф. Хартулари. «Дело Разнатовского»).

Критическое опровержение – вид опровержения положений оппонента, цель которого – показать несостоятельность его доводов с последующим (возможным) предложением собственных решений.

«Прокурор говорит, что подписи на векселях не сходны с подлинными подписями Пастухова, следовательно, векселя подложны. Как юрист, я должен сказать, что это «следовательно» несколько преждевременно. Несходство подписей представляется основанием к сомнению, поводом к подозрению; но обвинению предстоит еще доказать: во-первых, что подписи на векселях не представляют собой видоизмененного почерка того лица, от имени которого они значатся; во-вторых, что если руку приложил к документу человек посторонний, то без ведома того лица, от имени которого документ значится. Несходство подписей несомненно, но это представляется доказательством того лишь, что документ негоден. Я не знаю, по крайней мере, какой гражданский суд решился бы присудить взыскание по такому документу. Лицо, которое даёт в долг деньги и обеспечивает себя документом, должно уже само позаботиться о том, чтобы документ был крепок. Оно может требовать подписи перед нотариусом; иначе, пожалуй, будут представлять ко взысканию документы и вовсе без подписи. А потому я решительно не понимаю, для чего нужна была такая, по мнению прокурора, особенная энергия в настоящем деле со стороны прокурорского надзора, следователя и судебной палаты. Таким образом, указание прокурора на несходство подписей не освобождает еще его от ближайших доказательств подлога» (В. И. Жуковский. «Дело Гулак-Артемовской»).

Разоблачение – вид опровержения, основная цель которого – показать несостоятельность оппонента и побуждение отвергнуть и его самого, равно как и его позицию.

«Скажи на милость, Метелл, что же это такое, как не издевательство над значением суда? Свидетелей, особенно и в первую очередь сицилийцев, робких и угнетенных людей, запугивать не только своим личным влиянием, но и своей консульской должностью и властью двоих преторов! Можно себе представить, что сделал бы ты для невиновного человека или для родича, раз ты ради величайшего негодяя и человека, совершенно чужого тебе, изменяешь своему долгу и достоинству и допускаешь, чтобы тем, кто тебя не знает, утверждения Верреса казались правдой! Ведь он, как говорили, заявлял, что ты избран в консулы не по воле рока, как другие члены вашего рода, а благодаря его стараниям» (Марк Туллий Цицерон. «Речь против Гая Вереса. Первая сессия»).

Экспедиция – вид опровержения, представляющий собой последовательное устранение ложных положений.

«Что касается до атмосферных явлений, «ветра и волнения», то и на этот счёт мы имеем положительные указания. Во время местного осмотра были приглашены свидетели братья Зюковы и Голубинский, катавшиеся также на лодке в вечер катастрофы. Целой компанией они и подъехали на крик Имшенецкого. На мой вопрос, были ли сильные волны и ветер 31 мая, они единогласно удостоверили, что волнение было меньше, чем в день нашего осмотра. Вспомните сами, да и эксперт-моряк нам это подтвердил, что во время нашего морского путешествия волнение было ничтожное, которое моряк-эксперт и «за волнение» не хотел признать. Где же «ужасающая погода», о которой говорится в обвинительном акте, где «темнота от нашедших туч», где гром и молния, где все атмосферные ужасы, столь злобно способствовавшие осуществлению демонического преступного замысла? Их не было! Они понадобились только при составлении обвинительного акта, как бутафорские принадлежности» (Н. П. Карабчевский. «Речь в защиту Имшенецкого»).

Готовясь к публичному выступлению, следует подумать и о структуре рассуждения. Говоря о строении части, содержащей аргументацию, следует обратиться к понятию хрии. Хрия – схема построения риторической аргументации, изложение с обстоятельным анализом. Хрия может состоять из следующих компонентов: протазис, акциология, контрариум, пример, сравнение, свидетельство, заключение. Протазис (предложение) – главная мысль высказывания, содержащая название предмета рассуждения. Акциология (причина) – элемент рассуждения, довод, указывающий на основание протазиса. Котрариум (противное) – элемент рассуждения, противоположный протазису по смыслу. Пример – указание на лицо, событие или происшествие, которое служит доказательством протазису или акциологии. Подобие – элемент рассуждения, представляющий собой довод, объясняющий протазис, или указание его причины путём уподобления. Свидетельство – ссылка на авторитетный источник в подтверждение протазиса или для указания его причины. Заключение хрии – завершающий элемент рассуждения, усиливающий смысл протазиса и выражающий его основную мысль.

Работая над основной частью, оратору важно помнить: речь должна быть доказательна, суждения убедительны. При работе над композицией необходимо продумать систему логических и психологических доводов с учётом степени их воздействия на аудиторию. Логическая аргументация действует на разум слушателя, психологическая – на чувства, поэтому упор на логические или психологические доводы нужно делать в зависимости от того, какая перед нами аудитория и помнить, что чрезмерное использование психологических доводов нежелательно. Также важно следовать таким рекомендациям (по А. А. Волкову): не умножать число аргументов; предмет аргументации разделять на составные части-положения, которые логически следуют одно из другого, образуя единую систему обоснования; сильные аргументы разделять, слабые аргументы объединять; сильные аргументы располагать в начале и в конце подтверждения; значимость, вес, убедительность аргументов должны нарастать: самые сильные доводы следует оставлять на конец рассуждения – один из принципов композиции (принцип усиления); наиболее сильными аргументами считать те, которые затрагивают интересы аудитории и указывают конкретные действия для достижения поставленной цели; небольшие по объему речи и сочинения дидактического содержания располагать по хрии.

Заключение.

Заключение – завершающая часть ораторской речи, в которой подводится итог сказанному, содержится краткое истолкование смысла всего выступления, повторение главных мыслей, ставятся задачи, вытекающие из содержания выступления, возможно и побуждение к действиям. И вступление, и заключение – сильные позиции текста. Убедительное и яркое заключение запоминается и оставляет хорошее впечатление от речи. Заключительные слова должны представлять собой яркие и запоминающиеся фразы. Важно связать конец речи и начало. Последние слова призваны усилить общий эффект выступления, они должны воодушевить слушателей. Обычно конечные слова произносятся эмоционально более высоким тоном. Весьмаэффективнов заключениииспользование тропов и фигур: «И пусть из их груди, чуткой ко всякой правде, им дарованной, дорожащей всякою крупицей внимания со стороны вашей, вырвутся благодарные клики, обращенные к тому, чьим именем творится суд на Руси, клики, какие, правда, по иным побуждениям вырывались из груди гладиаторов Рима: «Vive, Caesar, mozituri te salutant!» (Виват, Цезарь, побежденные тебя приветствуют (лат.))» (Ф. Н. Плевако. «Дело рабочих Коншинской фабрики»). Обращение в качестве цитирования к авторитетным источникам может стать хорошим средством подведения аудитории к выводам: «Упоминая о Линевиче, невольно приходит на память замечание одного знаменитого французского мыслителя конца XVII столетия (Фонтенеля): «Надо, – говорит он, – прежде всего исчерпать заблуждения, чтобы дойти до истины». Кто может отрицать, что ввиду вашего будущего, с нетерпением ожидаемого приговора эту истину постигнет и сам Линевич и что связь с Михневой будет его последним заблуждением, после которого он не замедлит огласить свой брак с подсудимой и тем, хотя отчасти, загладит прошлый поступок, которому, к сожалению, как я уже заметил, отведено в нашем Уложении о наказаниях слишком скромное место...» (К. Ф. Хартулари. «Дело Левенштейн»). В качестве эффектного приёма заключения с древних времён ораторами (особенно в суде) используются конструкции условного характера с последующим указанием на опасность расхождения с мнением оратора для государства или общества: «А теперь, судьи, ваше дело решить, которого из нас вы, по его честности, трудолюбию, благоразумию и авторитетности, считаете более способным вынести на своих плечах это дело. Но знайте одно: если вы предпочтете мне Кв. Цецилия, то не я сочту это поражением для своей честности, а вам придётся беспокоиться при мысли о римском народе, который из вашего вердикта выведет заключение, что слишком честное, слишком строгое, слишком добросовестное обвинение показалось неудобным вам и кажется таковым же вашему сословию» (Марк Туллий Цицерон. «Дивинация против Квинта Цецилия»).

Объём и характер заключения зависят от темы и материала выступления, времени, типа аудитории, вида и рода выступления и других факторов.

В современной риторике выделяются различные виды заключения, (см. работу А. В. Филиппова и Н. Н. Романовой).

Обобщение – заключение (или часть заключения), которое объединяет в целое предшествующие изложение и рассуждение. В заключении-обобщении суммируются высказанные положения, автор в более краткой форме излагает свои мысли. При обобщении возможно установление причинно-следственных связей, формулировка вывода или подведение к выводу слушателей.

«Итак, разобрав это дело, мы можем поверить подсудимому, что он действовал в состоянии мгновенного потемнения рассудка, что ужасных слов – «надо убить её» он себе не говорил и что, насколько его сознание могло следить за его сердцем, он не помнит в своем сердце этого зверского побуждения. Вследствие полной оторванности последних пяти минут от всего предыдущего образа действий подсудимого мы не видим в настоящем процессе никакого психологического интереса. Это была какая-то бессмысленная кровавая потасовка после долгих подвигов удивительного терпения, великодушия и рабства, – одна из тех бессмысленных сцен, которые возможны только после напряженных семейных несогласий, поддерживаемых опытной интриганкой. Натерпелся же Богачёв от этих женщин! <…> И немудрено, если на последней ступеньке своего долготерпеливого унижения он дошёл, наконец, до полного столбняка. Вы помните, что из этих двух женщин он всегда более винил мать, нежели дочь. И это ещё раз показывает, что в нападении на жену нож был только орудием ссоры, потому что, по убеждению Богачёва, вся ответственность за его несчастие падала на другую женщину. Все кончилось кровавым скандалом, который годится в сборник обличительных рассказов о тёще, но совсем неуместен в ряду уголовных процессов об убийстве. И если вы припишете Богачёву намерение лишить жену жизни, то я позавидую вашей проницательности, но все-таки не пойму, во имя чего же могло сложиться в его душе подобное намерение! Вот всё, что я хотел сказать» (С. А. Андреевский. «Речь по делу Богачёва»).

А. В. Филиппов и Н. Н. Романова отмечают, что обобщение может проявляться в двух разновидностях – рекапитуляции и выводе.

Рекапитуляция – вид заключения-обобщения, в котором в сжатом виде повторяется содержание предыдущей речи; факты, частности, детали сводятся в единое целое.

«Итак, вот в какой форме обвинение предъявляется при первом слушании дела: я утверждаю, что Гай Веррес в своей разнузданности и жестокости совершил много преступлений по отношению к римским гражданам и союзникам, много нечестивых поступков по отношению к богам и людям и, кроме того, противозаконно стяжал в Сицилии 40 000 000 сестерциев» (Марк Туллий Цицерон. «Речь против Гая Верреса»).

Вывод – вид заключения-обобщения, в котором автор излагает мысли-следствия, вытекающие из содержания произнесённой речи.

«До сего времени, господа присяжные заседатели, я только рассказывал и описывал, но мне кажется, что это-то описание и послужит в защиту Авдеевой. Сообразите, – вы видите теперь, что это за субъект? Он измельчал при внимательном разборе. Вместо чудовища, наводящего ужас, вместо демона, вместо женщины, увлеченной сильным порывом страсти – оказывается в действительности только существо, едва походящее на человека недоразвитого, существо, с которым только и можно обойтись, как с неразумным животным. Эта женщина нельзя сказать, чтобы была совершенно неспособна к развитию, к исправлению; вы слышали, что рассказ её довольно толковый... и если постигнет её та кара, которая грозит ей, то я думаю, что это наказание для неё всё-таки будет благотворно, потому что оно не может на неё не подействовать. Положение, которое будет создано для неё вашим вердиктом, как оно ни ужасно, для неё будет все-таки лучше, нежели то положение, в котором она находилась у Максима Иванова. Кроме того, она существо совершенно пассивное: не будь она в доме Максима Иванова, попади она в другое место, она была бы самая обыкновенная публичная женщина. Точно так же и все остальные лица, которые сидят здесь на скамье подсудимых, кроме Максима Иванова» (В. Д. Спасович. «Речь по делу Авдеевой»).

Обобщение может сочетать в себе рекапитуляцию и выводы.

«Я разобрал содержание главных противоречий в показаниях Дмитриевой и Карицкого в их историческом порядке. Я старался осветить внутренний смысл этих противоречий. Не знаю, насколько удалось мне сообщить вам моё убеждение, но мне кажется, что эти противоречия ярко освещают характеры действующих лиц, а узнав характер человека, мы получаем понятие о его действиях и говорим, что такое-то действие в его характере. Конечно, Карицкий рассчитывает на недостаточность прямых улик, но время формальных доказательств прошло. Систематическая ложь подсудимого также улика, которая иной раз гораздо убедительнее, чем свидетель с его присягой, произнесенною одними устами. «Характер человека есть факт, – сказал вчера наш уважаемый сотоварищ по защите, достойный русский адвокат и учёный, – самый важный факт, который обнаруживается на суде». Эти слова указывают на то значение, которое придаётся судом личной явке подсудимого перед присяжными. Как бы ни скрытен был человек, он себя выдаст, и в течение восьми дней подсудимые ознакомили нас с собою» (А. И. Урусов. «Речь в защиту Дмитриевой по делу Дмитриевой и Каструбо-Карицкого»).

Побуждение – заключение (или часть заключения) ораторской речи, в котором содержится призыв к принятию решений и осуществлению действий, к которым оратор подводил аудиторию в ходе аргументации.

«Я не позволю себе навязывать вам своего «внутреннего убеждения»; пусть оно останется там, где ему и быть надлежит не на языке только, а в глубине моего сердца, в глубине моей совести. Одну лишь уверенность после восьми дней, проведённых перед лицом вашим, господа судьи, позволяю я себе громко высказать: я убежден, что приговор ваш будет и глубоко продуман и глубоко справедлив!» (Н. П. Карабчевский. «Речь в защиту Имшенецкого»).

Отметим, что побуждение – наиболее часто встречающийся тип заключения.

Полемическое заключение – заключение (или часть заключения) ораторской речи, в котором выражается расхождение во мнении с аудиторией или противником.

«Если же вы рассчитываете, что Грецию спасут или халкидяне или мегарцы, вам же самим удастся убежать от этих хлопот, то вы неправильно так думаете: довольно будет, если сами они останутся целы – каждый в отдельности. Нет, именно вам надлежит это сделать, так как вам эту почётную задачу стяжали и оставили в наследство ваши предки ценой многих великих опасностей. Если же каждый будет изыскивать средства к исполнению своего желания, но в то же время будет сидеть сложа руки и думать только о том, чтобы самому не делать ничего, тогда, во-первых, он никогда не найдет для этого дела исполнителей, так как, если бы таковые были, они уже давно бы нашлись, поскольку сами вы ничего не хотите делать, но их нигде нет; во-вторых, я боюсь, как бы со временем уже необходимость не заставила нас делать сразу всё то, что мы сейчас не хотим» (Демосфен. «Третья речь против Филиппа»).

Многообразие видов заключения (частей заключения), конечно же, не исчерпывается описанными выше видами. Помимо этого и обобщение, и побуждение, и полемическое заключение весьма вариативны в исполнении. Так, в заключении может использоваться обещание: «Беру на себя ответственность, обещаю и заверяю вас: я добьюсь того, что люди, завидовавшие оказанному мне почету, все же признают, что вы все, избирая консула, проявили величайшее предвидение» (Марк Туллий Цицерон. «Вторая речь о земельном законе народного трибуна Публия Сервилия Рулла»); «Если мои слова, судьи, и мое поручительство имеют значение и авторитет, то я, как консул препоручает консула, препоручаю вам Мурену, усерднейшего сторонника мира среди граждан, глубоко преданного честным людям, непримиримого противника мятежей, храбрейшего воина и ярого борца против заговора, который ныне колеблет устои государства. Что Мурена таков и будет, это я вам обещаю и за это ручаюсь» (Марк Туллий Цицерон. «Речь в защиту Луция Лициния Мурены»).

Также заключение может представлять собой информацию к размышлению слушателей, умолчание, ряд вопросов, на которые оратор либо даёт ответ, либо ответы, подразумевает, что слушатель, исходя из его речи, ответит сам и сделает выводы: «Стоит ли мне разбирать остальные улики?

Сцена у ворот ... Как она искажена в обвинительном акте! Будто Келеш за пять минут до пожара подъехал, запер ворота и никого не пускал. Что же это он делал? поджигал? или прятал? К чему уж ему тут было скрываться? А если за шесть часов не разгорелось, то и в пять минут пожара не будет. То же надо сказать о запирании и отпирании дверей.

Но лучше всего – забитое окно... Какой в нём смысл? Чем оно служило для поджога? В действительности оказывается, что окно было забито для предупреждения пожара, но пожара иного свойства – от пламени страстей, потому что оно вело в секретное место для работниц фабрики. Двукратное дознание ничего из этого дела не сделало. Ничего и не выйдет. Мокрое дело не может возгореться, да и стыдно будет не Келешам – они не поджигали, и – а тем иным поджигателям, – их врагам, которые раздули это дело...» (С. А. Андреевский «Речь по делу братьев Келеш»).

Побуждение может представлять собой открытый призыв к действиям, просьбу, цитату (прямую или косвенную), которая должна повлиять на поступки слушателей, пример из истории, жизни, литературы, цель использование которых – приведение к каким-либо мыслям, поступкам. Так, ссылки на источник, примеры часто используются в заключении речи христианских проповедников: «Только за православие, – говорит преподобный Серафим Саровский, пророчествуя о великих скорбях, которые мы уже пережили недавно и переживаем сегодня, – Бог помилует Россию. И преподобный Сергий, раскрывая эту тайну нашего сегодняшнего всецерковного, всенародного торжества, неложно свидетельствует, что только за православие суд об Отечестве нашем будет изменен на милость. Аминь» (Протоиерей Александр Шаргунов. «В день празднования Казанской иконы Божией Матери», 3 ноября 2010 года); «И справедливо зовутся христианами те, кто жизнь и имя Христово несут таким образом в своей жизни, как сказал св. Павел: «Те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями». Потому что памятовать о страданиях Христовых надлежит не словесами и чисто внешними действиями, а собственной жизнью и по истине. К тому призывает нас св. Павел: «Помыслите о Претерпевшем такое над Собою поругание от грешников, чтобы вам не изнемочь и не ослабеть душами вашими», а также св. Петр: «Как Христос пострадал за нас плотию, то и вы вооружитесь тою же мыслью». Но такое созерцание вышло из употребления и стало редко, хотя им исполнены послания свв. Павла и Петра. Мы превратили сущность в одну лишь видимость и помышляем о страданиях Христа, только когда видим их нарисованными на грамотах и на стенах» (Мартин Лютер. «Проповедь о созерцании святых Страстей Христовых», 1519 г).