Глава 55

Мы стояли перед скромным загородным домом на улице, заполненной другими скромными пригородными домами. Уличного освещения было достаточно, чтобы мы могли хорошо видеть даже в темноте. Люди забыли, что знаменитая Стрип Лас-Вегаса со своими казино, шоу и яркими огнями — лишь небольшая часть города. Несмотря на то, что дом был установлен во дворе, который уходил вверх к скалам, песку, и местным растениям пустыни, он мог быть одним из миллиона экспонатов жилой застройки в любом районе страны.

У большинства других домов была трава и цветы, словно они пытались сделать вид, что живут не в пустыне. Дневная жара красиво подрумянила траву и цветы. У них, должно быть, были ограничения на воду, потому что я видела в пустыне дворы, зеленые, как поле для гольфа. Эти дворы выглядели грустно и устало в прохладной темноте. Было все еще тепло, но обещали, что, как только наступит ночь, станет холоднее.

— Верховная жрица живет здесь? — спросил Бернардо.

— В соответствии с телефонной книгой, — сказала я.

Он обошел машину, чтобы стать на тротуаре рядом с нами.

— Это выглядит так… обычно.

— А что ты ожидал, украшения для хеллоуина в августе?

В его исполнении даже неловкость выглядела привлекательно.

— Думаю, да.

Эдуард подошел к задней части автомобиля и открыл ее. Он полез в свой мешок с безделушками и выудил одну из ветровок маршала США.

— Сейчас слишком жарко для этого, — сказала я.

Он посмотрел на меня.

— Мы вооружены до зубов, и это всем видно. Ты бы пустила нас в свой дом, если бы не была уверена, что мы копы? Но они уже подходят к концу. Кто-то продолжает пачкать их кровью.

— Я сожалею об этом.

Я прикрепила мой значок на шнурок вокруг моей шеи. Так я обычно носила его в Сент-Луисе, когда было слишком жарко для пиджака.

— Видишь? — Сказала я. — Я представляю закон.

— Ты выглядишь более безвредной, чем мы, — сказал Эдуард, и начал раздавать куртки другим мужчинам.

Бернардо принял свою куртку без комментариев и просто надел ее, вынимая сзади косы привычным движением. Некоторые жесты говорят не о том, мальчик вы или девочка, но только о том, насколько длинные ваши волосы.

Олаф тоже поместил свой значок на шнурок на шее. Я отметила, что мы оба сделали это, но куда еще можно было повесить значок, когда Вы носите футболку? У меня на самом деле была одна из клипс и я пару раз цепляла значок на мой рюкзак, но я попадала в ситуации, когда его приходилось снять, и я оставалась и без рюкзака, и без значка. У меня был значок на поясе рядом с браунингом, потому что вы всегда показываете значок, когда показываете пистолет. Просто хорошие навыки выживания, и спасает от вызова других копов некоторыми впавшими в панику гражданскими лицами, заметившими оружие. Ваш значок может понадобиться посреди драки между полицией и плохими парнями. Он помогает полиции не стрелять в тебя. Да, быть девушкой и выглядеть совсем не как коп помогало хорошим парням понять, что я на их стороне, но, когда вы тонете в адреналине, иногда происходят несчастные случаи. И если значок на виду, по крайней мере, несчастный случай будет не по моей вине.

Эдуард прикрепил свой значок на одежду, с тем, чтобы он был бы вдвойне заметен, и Бернардо последовал его примеру. Были еще моменты, когда Эдуард мог заставить меня чувствовать себя новичком. Я размышляла, наступит ли когда-нибудь время, когда я искренне поверю, что мы равны. Наверное, нет.

Я не была фанатом пустынных ландшафтов, но кто-то с какой-то явной целью разместил кактусы, траву и камни так, что все текло. Это создавало иллюзию воды, сухой воды, текущей в форме и цвете камней и растений.

— Мило, — сказал Бернардо.

— Что? — Спросила я.

— Сад, формы — мило.

Я посмотрела на него и вынуждена была дать ему очко за наблюдательность.

— Это просто камни и растения, — сказал Олаф.

Я перевела дыхание, чтобы сказать кое-что, но Эдуард прервал меня.

— Мы здесь не для того, чтобы любоваться ее садоводством. Мы здесь, чтобы поговорить с ней о ее убитом прихожанине.

— Я не думаю, что они называют их прихожанами, — сказал Бернардо.

Эдуард посмотрел на него, и Бернардо развел руками, как бы говоря, извините. Почему Эдуард внезапно стал настолько напряженным?

Я сделала к нему шаг, и вдруг ощутила это тоже. Это был слабый гул по коже, вниз по нервам. Я посмотрела вокруг двери и наконец нашла на крыльце. Это была мозаичная пентаграмма на симпатичном раскрашенном камне, установленном в бетоне на крыльце. Она была заряжена, заряжена заклинанием.

Я дотронулась рукой до Эдуарда.

— Тебе стоит сойти с коврика.

Он взглянул на меня, затем туда, куда я указывала. Он не стал спорить, просто шагнул немного в сторону. Его плечи приподнялись в заметном напряжении. Может быть, Эдуард только думал, что он не мог чувствовать такие вещи. То, что он был немного телепатом, могло бы объяснить, как ему удалось оставаться в живых все эти годы во время охоты на сверхъестественных ползучих тварей.

— Я не видел его, — сказал он, — хотя искал.

— Я не видела его, пока ты не начал вести себя слишком напряженно, — сказала я.

— Она сильна, — сказал он, когда звонил в дверь.

Я кивнула.

Олаф посмотрел на нас обоих, как будто он не знал, какого черта только что случилось. Бернардо сказал:

— Колдовской знак на крыльце. Обойди его.

— Это не колдовской знак, — успела я сказать, прежде чем дверь открылась.

Высокий человек отворил дверь. Его темные волосы были коротко побриты, глаза у него были темные, и он не был рад нас видеть.

— Что вам нужно?

Эдуард соскользнул прямо в личину доброго старого приятеля Теда. Вы могли бы подумать, что мне уже пора было привыкнуть к тому, как легко он становится кем-то другим, но меня это все еще пугало.

— Маршал США Тед Форрестер; мы звонили заранее, чтобы убедиться, что г-жа Биллингс будет дома. Или, вернее, маршал Анита Блейк звонила. — Он улыбался, когда говорил это, и просто излучал обаяние. Не это скользкое обаяние, как у некоторых мужчин, а энергию старого доброго приятеля. Я знала некоторых людей, которые делали это естественным образом, но Эдуард был первым человеком, которого я знала, кто мог включать и выключать ее, как выключатель. Он всегда заставлял меня задуматься, был ли он больше похож на Теда, задолго до того, как его заполучила армия. Что звучало странно, так как Тед был им, но вопрос все-таки казался стоящим внимания.

Человек посмотрел на удостоверение Эдуарда, потом посмотрел мимо него на нас. — Кто они?

Я подняла значок на шнурке, делая его еще более заметным.

— Маршал Анита Блейк, я звонила и разговаривала с г-жой Биллингс.

Бернардо произнес голосом, таким же энергичным и доброжелательным, как и у Тэда:

— Маршал США Бернардо-Конь-в-Яблоках.

Олаф пробурчал позади нас.

— Отто Джеффрис, маршал США. — Он поднял свой значок так, чтобы человек мог видеть его над плечами остальных. Бернардо сделал то же самое.

Женский голос позвал из глубины дома:

— Майкл, пусти их.

Человек, Майкл по-видимому, сердито посмотрел на нас, но освободил проем двери. Но прежде, чем он пустил нас на порог, он сказал, понизив голос.

— Не расстраивайте ее.

— Мы сделаем все возможное, чтобы не расстраивать, сэр. — Сказал Эдуард голосом Теда. Мы вошли в дверь, но что-то в Майкле за моей спиной заставило меня повернуться так, чтобы я могла держать его в поле зрения. По сравнению с остальными в доме, я могла дать ему чуть более шести футов, которые делали его выше, чем Бернардо, но ниже, чем Олафа. Был момент, когда мы все столпились в фойе, и я увидела, насколько Эдуард меньше, чем другие мужчины. Всегда было трудно помнить, что Эдуард был не так высок, всего пять футов и восемь. Он был просто одним из тех людей, которые казались выше, чем были на самом деле, иногда физическая высота и рост — разные вещи.

Гостиная, вероятно, была таким же большим разочарованием для Бернардо, как и вид снаружи, потому что это была типичная комната. В ней стоял диван и несколько стульев, и она была окрашена в веселый светло-синий, с намеками на розово-оранжевый на подушках и некоторых безделушках. На длинном кофейном столике стоял чайный набор, с достаточным количеством чашек для всех. Я не говорила ей, сколько человек придет, но там стояло ровно четыре чашки. Телепаты, люблю их.

Фиби Биллингс сидела там, ее глаза были слегка красными от слез, но улыбка была спокойной и понимающей. У моей наставницы Марианны была такая же улыбка. Она означала, что она знала что-то, что мне было нужно, или наблюдала за мной, когда я работала над уроком, который мне необходимо было выучить, а я упрямилась. Ведьмы, которые также являлись консультантами, очень хорошо разбирались в том, как привести вас к вашей реализации в свое время, потому что в случае спешки вы могли каким-то образом разрушить кармический урок. Да, Марианна иногда подгоняла меня, не давая мне направления, но, поскольку одна из вещей, над которой по ее мнению я должна была работать, было терпение, это все равно было полезно для меня. Раздражает, но хорошо, так она говорила. Я находила это в основном раздражающим.

— Не хотите ли сесть. Чай горячий.

Эдуард сел на диван рядом с ней, по-прежнему улыбаясь своей улыбкой Теда, но она была сейчас более благожелательной.

— Соболезную вашей потере, г-жа Биллингс.

— Фиби, пожалуйста.

— Фиби, а я Тед, это Анита, Бернардо и Отто.

Майкл занял пост рядом с ней, одна рука на запястье другой. Я узнала позу телохранителя. Он либо был ее священником или ее черным псом, хотя у большинства ковенов больше не было последних. В ковенах, в которых еще сохранялась эта должность, их было обычно двое. Они были телохранителями и выполняли защиту с помощью магии, пока ковен делал свою работу. Основная их работа носила характер духовной защиты, но когда-то, черные собаки охотились на привидения, которые были более плотью, нежели духом. От Майкла было ощущение, что он мог бы сделать и то, и другое.

Фиби переводила взгляд с одного из нас на другого, пока снова не вернулась к Теду.

— Что вы хотите знать, маршалы? — Она немного заколебалась, прежде чем назвать нас по нашим званиям.

Она налила чай в наши чашки. В две положила сахар, а две оставила без него. Потом она передала их Майклу и указала, кому их отдать. Эдуард взял свой чай, как и другие. Я получила свой последней. Ни она, ни Майкл не взяли чашки. У меня не было абсолютно никаких оснований не доверять Фиби Биллингс, но пока она не пила чай, и я не стала прикасаться к нему. Просто потому, что ты ведьма, не значит, что ты хорошая ведьма.

Она улыбнулась нам всем, сидящим с нетронутыми чашками, как если бы мы сделали именно то, чего она ожидала.

— Рэнди тоже не принял бы чай, — сказала она. — Полиция, вы все так подозрительны. — Она приложила руку к глазам и издала воспитанный вздох.

— Тогда зачем же вы дали нам чай, если знали, что мы не будем его пить? — Сказала я.

— Назовите это испытанием.

— Испытанием чего? — Спросила я, и, должно быть, это прозвучало немного более недружественно, чем следовало, потому что Эдуард коснулся моей ноги, просто легкий толчок, чтобы дать мне знать, что пора сбавить тон. Эдуард был одним из тех немногих людей, к намекам которых я прислушивалась.

— Спросите меня снова через несколько дней, и я отвечу на ваш вопрос, — сказала она.

— Вы знаете, просто потому, что вы викканка и телепат, не означает, что вы должны быть таинственной, — сказала я.

— Задавайте ваши вопросы, — сказала она, и голос у нее был печальный и слишком мрачный, чтобы соответствовать яркой комнате, где мы сидели, но однажды горе приходит в каждую комнату, независимо от того, в какой цвет она окрашена.

Эдуард сел на диване немного глубже, позволяя мне лучше ее видеть, при этом не меняя места. Это дало мне понять, что он позволил мне взять на себя инициативу, как он говорил в машине. Прекрасно.

— Насколько хорош в магии был Рэндалл, Рэнди, Шерман?

— Он был настолько же компетентен в магии, как и во всем, что он делал, — сказала она. Из глубины дома появилась женщина. Она несла поднос с другой чашкой и блюдцем. У нее были длинные каштановые волосы жрицы, но тело было стройнее и моложе. Я не была удивлена, когда Фиби представила ее, как свою дочь, Кейт.

— Следовательно, если Шерман начал говорить заклинание посреди перестрелки, у него было основание думать, что это поможет?

Женщина налила чаю своей матери из чайника и передала ей.

— Рэнди никогда ничего не делал напрасно: ни боеприпасы, ни физические усилия, ни заклинания. — Она отпила из чашки. Бернардо последовал ее примеру и, слава богу, не пялился на дочь, когда она пошла обратно на кухню с пустым подносом. Эдуард тоже отпил свой чай.

Фиби перевела взгляд с Олафа на меня.

— Все еще мне не доверяете?

— Извините, но я пью кофе.

— Я не люблю чай, — сказал Олаф.

— Кейт могла бы принести вам кофе.

— Я бы предпочла просто задать наши вопросы, если вы не возражаете. — Я имела в виду, что по моему опыту любители чая делали плохой кофе.

— Почему вы думаете, что Рэнди произносил заклинания во время стрельбы?

Я посмотрела на Эдуарда, и он принял инициативу. Я просто не знала, как много ей можно сказать.

— Мы не можем поделиться слишком большим количеством информации по проводимому расследованию, Фиби. Но у нас есть веские основания полагать, что Рэнди произносил заклинание во время боя.

— Произносил? — Спросила она.

— Да.

— Рэнди был очень хорош, он мог просто мысленно произносить заклинание во время боя.

— Какое заклинание он должен был бы сказать вслух? — Спросила я.

Она нахмурилась.

— Некоторым ведьмам необходимо говорить вслух, чтобы сфокусироваться; Рэнди нет. Так что если он пел вслух, то это было нечто ритуальное и старое. Что-то, что он заучил, как старое заклинание. Я не знаю, сколько вы знаете о нашей вере, но сам ритуал создан для отдельного события. Это очень творческий и нестабильный процесс. Если вы говорите о наборе слов, тогда это ближе к церемониальной магии, чем к викканской.

— Но Рэнди был викканом, а не церемониальным магом, — сказала я.

— Правильно.

— Что он должен был знать, или думать, чтобы произнести заклинание во время боя? Что побудило его к мысли о старом песнопении, заученном?

— Если у вас есть запись того, что он сказал, тогда я могу помочь, или хотя бы некоторые слова, тогда я смогу дать вам какие-то намеки.

Я посмотрела на Эдуарда.

— У нас нет ничего, что мы могли бы дать вам послушать, Фиби; Мне очень жаль. — Это было сделано аккуратно: не то, что у нас не было записи, но, что мы не можем позволить ей послушать ее. Я бы просто сказала ей, что у нас ее нет, и именно поэтому я позволила Эдуарду ответить.

Она отвернулась от всех нас, и произнесла дрожащим голосом.

— Это так ужасно?

Дерьмо. Но Эдуард плавно переместился, коснувшись ее руки.

— Это не то, Фиби. Просто это текущее расследование, и мы должны быть осторожными в отношении выдаваемой информации.

Она посмотрела на него издали.

— Вы думаете, кто-то из моего ковена может иметь к этому отношение?

— А Вы? — Спросил он, но в голосе его не было ни тени удивления, как если бы он сказал: да, мы давно подозревали это, но позволили ей рассказать нам правду. Я бы удивилась и испугала ее.

Она посмотрела ему в глаза с нескольких дюймов, и его рука на ее руке внезапно стала более значительной. Я почувствовала покалывание энергии, и знала, что она не имеет ничего общего с оборотнями или вампирами.

Он улыбнулся, и убрал руку.

— Попытка телепатически прочитать сотрудника полиции без разрешения является незаконной, Фиби.

— Мне нужно знать больше, чем вы мне говорите, чтобы ответить на ваши вопросы.

— Как вы можете быть уверены в этом? — Спросил он с улыбкой.

Она улыбнулась и поставила свою чайную чашку на журнальный столик рядом с остальными.

— Я телепат, помните. У меня есть информация, которая вам нужна, но я не знаю, что это такое. Я только знаю, что если вы зададите правильный вопрос, я скажу вам что-то важное.

Я вскочила.

— Вы знаете телепатически.

— Да.

Я обернулась к мужчинам и попыталась объяснить.

— Большинство психических способностей довольно расплывчаты. Фиби знает, что она располагает информацией, имеющей важное значение, но мы должны задать определенный вопрос, чтобы пробудить это знание в ней.

— И она знает, как это сделать? — спросил Бернардо.

Я пожала плечами.

— Она не может сказать вам, как и я не могу. Я достаточно работала с телепатами, чтобы знать это так же хорошо, как и то, что объяснения иногда приходят.

Олаф нахмурился.

— Это не объяснение.

Я снова пожала плечами.

— Лучшее, что у нас есть. — Я повернулась к жрице. — Давайте вернемся к вопросу Маршала Форрестера. Может ли быть причастен кто-то из вашего ковена?

Она покачала головой.

— Нет. — Это было очень твердое «нет».

Я попыталась снова.

— Может ли быть причастен кто-то здесь в магическом сообществе?

— Как я могу ответить? Я не знаю, какие заклинания были использованы, или почему вы считаете, что Рэнди пытался сказать что-нибудь. Конечно, есть плохие люди в каждой общине, но без большего количества информации, я не могу вам сказать, кто мог обладать такими способностями. — В ее голосе звучало нетерпение, и я не могла винить ее.

Я посмотрела на Эдуарда.

— У вас есть тайна исповеди, как у священников?

Она улыбнулась.

— Да, Верховный суд подтвердил, что мы действительно священники, так что то, что вы скажете мне, останется здесь в соответствии с законом.

Он посмотрел на надвигающуюся фигуру Майкла.

— Разве он священник?

— Мы все священники и жрицы, если мы призваны богиней, — сказала она. Это был ответ в духе жрицы.

Я ответила за нее.

— Он ее черный пес.

Оба, Фиби и Майкл, взглянули на меня, как если бы я сделала что-то интересное.

— Они приезжают сюда, делая вид, что ничего не знают о нас, но они уже проверили нас. Они лгут.

— Майкл, не следует делать поспешных выводов. — Она перевела эти нежные коричневые глаза на меня. — Вы проверили нас?

Я покачала головой.

— Я клянусь вам, что, помимо выяснения того, что вы были жрицей Рэнди Шермана, нет.

— Тогда как вы узнали, что Майкл не мой священник?

Я облизала губы и задумалась. Как я узнала?

— Между большинством жрецов и жриц, которых я встречала, существует связь. Либо они являются парой, или магическая работа в команде формирует связь. Между вами нет ощущения связи. Кроме того, его мышцы просто кричат. Единственная работа в ковене, связанная с мышцами, или духовная или физическая, это черный пес.

— У большинства ковенов их больше нет, — сказала она.

Я пожала плечами.

— Моя наставница разбирается в истории своего ремесла.

— Я вижу крест, это ваш знак веры, или просто то, что заставляет надевать вас полиция?

— Я христианка, — сказала я.

Она улыбнулась, и улыбка была немного чересчур знающей.

— Но вы нашли некоторые заповеди Церкви ограничивающими.

Я постаралась не выглядеть задетой.

— Я считаю отношение церкви к моей собственной особенности психических способностей ограничивающим, да.

— А какая ваша особенность?

Я начала отвечать, но Эдуард сделал движение, и я остановилась.

— Не имеет значения, какими способностями обладает маршал Блейк.

Я не знала, почему Эдуард не хотел делиться с ней, но я доверяла его мнению.

Фиби переводила взгляд с одного из нас на другого.

— Вы очень хорошие партнеры.

— Мы работали вместе несколько лет, — сказал он.

Она покачала головой.

— Это больше, чем партнерство. — Она покачала головой, словно стряхивая мысли прочь. Потом посмотрела на меня, и взгляд уже не был нежным.

— Задавайте ваши вопросы, маршал Блейк.

— Если Майкл выйдет из комнаты, мы сможем говорить более свободно, — сказал Эдуард.

— Я не оставлю тебя с ними, — сказал большой мужчина.

— Они полицейские, как Рэнди.

— У них есть значки, — сказал он, — но они не полицейские, как Рэнди.

— Мое горе делает меня слепой? — Спросила она его.

Его лицо смягчилось.

— Думаю, да, моя жрица.

— Тогда скажи, что ты видишь, Майкл.

Он обратил темные глаза на нас. Он указал на Олафа.

— Аура этого человека темная, с пятнами насилия и зла. Если вы не смогли почувствовать его у вашей двери, то полностью слепы от горя, Фиби.

— Тогда будь моими глазами, Майкл, — сказала она.

Он повернулся к Бернарду.

— В этом я не вижу ничего плохого, хотя я бы не доверил ему свою сестру.

Она улыбнулась.

— Красивым мужчинам редко стоит доверять своих сестер.

Он пропустил меня и перешел к Эдуарду.

— Аура этого человека тоже темная, но темная в том же смысле, что и была аура Рэнди. Такая же темная, как у людей, которые видели сражения. Я не хотел бы, чтобы он оказался за моей спиной, но он не собирается причинять нам вред.

Должна признаться, что мой пульс подскочил. Майкл смотрел на меня, и я пыталась не смотреть вниз, а встретить эти слишком проницательные глаза.

— С ней проблема. Она экранируется, очень плотно. Я не много могу прочесть сквозь ее щиты. Но она очень мощная, и в ней есть ощущение смерти. Я не знаю, несет ли она с собой смерть, или смерть следует за ней, но она там, как запах.

— Судьба не справедлива к некоторым, — сказала Фиби.

Он покачал головой.

— Это не так.

Он уставился на меня, и я почувствовала его давление на мои щиты. После того, что случилось с Санчесом, я не хотела снова опускать свои щиты.

— Прекратите давить на мои щиты, Майкл, или нам придется серьезно поговорить.

— Простите, — и он смутился, — но я встречал не много людей, которые бы не были викканами, но могли защититься от меня.

— Я прошла подготовку у лучших, — сказала я.

Он взглянул на мужчин рядом со мной.

— Не у них.

— Я никогда и не говорила, что училась психической защите у других копов.

— Они не копы, есть что-то незавершенное, или запутанное, насчет всех вас. Единственный другой коп, которого я встречал и который был похож на вас, работал под прикрытием так долго, что сам едва не стал одним из плохих парней. Он выбрался, он выполнил работу, но она изменила его. Это сделало его меньше копом и больше преступником.

— Вы знаете, что говорят, — сказала я, — одна из вещей, которая помогает нам ловить плохих парней, — это то, что мы можем думать, как они.

— Большинство копов могут, но есть большая разница между думать, как один из них и быть одним из них. — Он изучил всех нас. — Значки настоящие, но это все равно, что посадить тигра на поводок. Он никогда не перестанет быть тигром.

И это было слишком близко к истине.

Date: 2015-05-22; view: 354; Нарушение авторских прав