Мышление в структуре межличностного познания

В последние годы в нашей стране интенсивно развивается направление, получившее название «психология познания людьми друг друга» (А. А. Бодалев [29], Г. М. Андреева [8] и др.). В этой области выделяются такие вопросы, как «первое впечатление», «опознание эмоциональных выражений», понимание людьми друг друга в условиях совместной деятельности и общения, разрабаты­ваются также проблема обратной связи в системе восприятия че­ловека человеком, восприятие и воздействие на другого человека, феномен социальной атрибуции. Главная идея, положенная в ос­нову этих исследований, заключается в изучении психического отражения «мира людей» по сравнению с «миром предметов», в анализе гностического компонента общения.

Формирование понятий о личности другого человека изучалось в работах А. А. Бодалева и его сотрудников [28; 29; 149]. Была выявлена роль профессии, возраста, пола, изучалась интерпрета­ция облика, выразительных движений. Изучалась роль понятий о людях в регуляции поведения человека. Анализировались и це­ленаправленно формировались у человека качества, которые дела­ют его знатоком других людей.

Вместе с тем, как справедливо отмечал А. А. Бодалев, «пси­хология познания людьми друг друга — это не самостоятельная область психологии. Она — аспект психологии общения» [149, с 14]. Следует добавить также, что познание людьми друг дру­га — это частный случай познания, включающего в себя и мыш­ление. Мышление в ситуации познания другого человека выде­ляется как самостоятельный объект исследования, если проводит­ся дифференциация: а) восприятия (перцепции) и собственно мышления, б) между результатами познания (констатируются образы и понятия) и самим процессом познания (чаще всего в работах по социальной перцепции этого не делается). Для правиль­ного соотнесения работ по психологии мышления и социальной перцепции необходимо иметь в виду, что выражение «познание людьми друг друга» по существу условно. Речь идет обычно не о любом познании, а лишь об эмпирическом познании, не основы­вающемся на использовании научных понятий и методов. Ведь, строго говоря, любое экспериментальное психологическое иссле­дование (например, измерение порогов ощущений) есть позна­ние другого человека.

Мышление как компонент общения между людьми в ходе их: I совместной деятельности может выступать в разных качествах:

1) интерпретация реакций и движений другого человека (покрас­нел — «значит, волнуется»); 2) понимание (интерпретация, объяснение, предсказание) результатов предметных действий (непо­средственно наблюдаемых или зафиксированных ранее) человека и деятельности в целом, поступка (приносит подарки — «значит, хорошо относится»); 3) понимание речевой продукции (устной и письменной). Мышление становится развернутым решением мыс­лительных задач, когда в ситуации межличностного взаимодействия необходимо провести дифференциацию между разными значениями выразительных движений или реакций, когда нужно разобраться в противоречивых показаниях человека.

Межличностное познание включает в себя формирование представлений об образе мысли другого человека, стиле его мышления представлений о том, что он думает о нас, о том, что он думает по поводу того, что мы думаем о нем и т. д. Познание другого человека — это познание его целей и мотивов, тех проблем, над решением которых он бьется и которые значимы для него, это также умение посмотреть на предметную ситуацию и других лю­дей с позиции познаваемого человека. Например, попытаться оце­нить собственную лекцию с точки зрения студента, попытаться в споре исходить из позиции другой стороны, а не только собст­венной. Как показали исследования Ж. Пиаже, это умение встать на точку зрения другого человека формируется не сразу, оно свя­зано с преодолением так называемого эгоцентризма. Чем слож­нее предметная область, тем, естественно, труднее решить такую задачу межличностного познания, как задачу «встать на точку зрения другого человека». Необходимость учета особенностей рас­суждения другого человека отчетливо выступает в следующей ситуации:

Три древних мудреца вступили в спор: кто из троих более мудр? Спор помог решить случайный прохожий, предложившийим испытание на сообразительность. Он показал мудрецам пять колпаков: три черных и два белых. Затем прохожий предложил мудрецам закрыть глаза и после этого надел каждому по черному колпаку, а два белых спрятал в мешки. Затем прохожий разрешил открыть глаза и сформулировал требование: угадать, какого цвета кол-; пак находится на собственной голове. Тот, кто решит эту задачу, может считаться самым мудрым.

Каждый из участников видит, что на головах его коллег по черному кол­чаку, т. е. два из имеющихся трех использованы. Таким образом, если опи­раться на непосредственное восприятие и на память об общем числе колпаков, то тогда каждый может выдвинуть две равноправные гипотезы; у него на го­лове черный колпак или белый колпак. Для решения этой задачи нужно учи­тывать, как субъект воспринимается другими и какое значение это может' иметь для выбора одной из двух гипотез.

Мудрец № 1 рассуждает так, если бы у меня был на голове белый колпак, то мудрец № 2 рассуждал бы так, если и у меня на голове белый колпак, то третий участник мгновенно бы понял, что у него черный колпак, так как белых всего два». Если он молчит, значит у меня на голове черный колпак, и тогда второй мудрец легко решает эту задачу. Однако раз он молчит, то значит он видит не белый, а черный колпак, и я имею основание об этом сказать» [154, с. 151—15.2].

Заметим, что в этой задаче [133] критерием высшего уровня развития мудрости считается умение понять ход рассуждений дру­гого человека. В ходе познания другого человека возникает не­обходимость мысленно соотносить личностные и ситуационные факторы, влияющие на его поведение, соотнести его поведение со своим, учесть то влияние, которое оказывает на поведение.другого человека принятая им роль, учесть не только произведен­ные действия, но и те, которые не произошли.

Рассмотрим некоторые проявления и особенности мышления в условиях конфликта, основываясь прежде всего на материале исследований Н. В. Крогиуса [85; 86]. Конфликт характеризуется противодействием людей друг другу, в нем сталкиваются цели и мотивы людей. Число участников конфликта может быть разным. Для простоты ограничимся случаем конфликта с двумя участни­ками. В условиях конфликта мышление выступает как мотивационно, личностно обусловленное. Участники конфликта пытаются «мыслить за другого» (эту форму мышления иногда называют рефлексией), что необходимо для предвидения действий противни­ка и планирования собственного поведения. Участникам конфлик­та присуща внутренняя установка на борьбу, которая выража­ется в частности, в негативном отношении к противнику. Резуль­тат решения мыслительной задачи в условиях конфликта «немед­ленно проверяется критически настроенным противником, кото­рый с максимальным старанием стремится найти ошибку в за­мыслах другой стороны, чтобы использовать ее в своих целях» [72, с. 274], что естественно повышает ответственность за резуль­таты мыслительной работы. Приходится также учитывать факт сознательной дезинформации (маскировка замыслов) со стороны противника. К распознаванию замыслов противника ведут как бы два пути — учет индивидуальности соперника и анализ' предмет­ной ситуации (т. е. учет субъекта и предмета его деятельности), каждый из которых нельзя абсолютизировать. Учет личностных качеств необходимо проводить в контексте предметной ситуации, в объективных условиях борьбы. В неопределенных ситуациях или при борьбе противников равной силы возрастает роль учета индивидуальных особенностей. Н. В. Крогиус отмечает общую тенденцию повышения творческой активности личности в связи обострением конфликта.

Одним из важных аспектов познания соперника является опре­деление индивидуального стиля его мыслительной деятельности, который проявляется в устойчивом своеобразии понимания и оценки проблемных ситуаций, в создании или выборе определен­ных способов последующего практического действия. В ситуа­циях, где есть единственное лучшее решение, оценка которых до­статочно очевидна, выявить индивидуальные особенности затруд­нительно. Уникальное исследование стиля игры шахматистов было проведено Н. В. Крогиусом. Основным методом изучения их стиля был анализ партий. Учитывались также - результатив­ность игры, данные о времени, затраченном на выработку решения. Автор стремился выявить наиболее характерные для отдельных шахматистов решения, вырабатываемые ими в переломные моменты борьбы, а также заметные ошибки в оценке и расчете, с целью определить принадлежность шахматиста к какому-либо типичному стилю игры согласно предварительно составленной класснфикации. Проводился также детальный анализ творчества шахматиста, раздельно по каждой стадии партии (дебют, миттельшпиль, эндшпиль). Особенно ценный материал дал анализ миттелыппиля, содержащего наибольшую концентрацию проблемных ситуаций.

Был проведен анализ творчества М. Эйве в миттельшпилезасемь лет (1920—1927). Творчество М. Эйве было выбрано по сле­дующим основаниям: а) оно почти не исследовалось, поэтому было меньше риска оказаться под влиянием известных оценок; б) в распоряжении автора находились записи 483 партий М. Эйве, т. е. практически всех, сыгранных за этот период в серьезных соревнованиях.

Выявив и систематизировав основные элементы стратегии и тактики шахмат, характерные для миттельшпиля, Н. Н. Крогиус составил «смысловой словарь» шахматных идей, применявшихся m. Эйве в миттельшпиле (иерархию стратегических целей). Ана­лизировались частоты и успешность выбора определенной пред­почитаемой цели. В результате сравнительного анализа была вы­явлена шкала субъективных ценностей, которой руководствовался М. Эйве.

Данная шкала означает, что «при наличии примерно равно­ценного выбора М. Эйве в большинстве случаев предпочитал вы­играть пешку, чем продолжать атаку неприятельского короля; предпочитал иметь двух слонов против коня и слона и т. д. А прежде всего М. Эйве с преувеличенным вниманием относился к защите позиции собственного короля» [72, с. 287].

Итак, цели другого человека — один из важных объектов межличностного познания. Познание это в условиях конфликта усложняется тем, что происходит маскировка истинных целей и демонстрация мнимых. Познание целей — часть более общего представления об особенностях творческого мышления соперника.

В характеристику индивидуального стиля мыслительной дея­тельности в конфликтной ситуации входит также учет отрицатель­ных побочных последствий избранной цели (ожидаемые потери при достижении поставленной цели), а также учет возможностей реализации определенных целей противником («уступки»).

Допущение неочевидных и необычных для определенных ситу­аций уступок — один из признаков оригинальности цели. Устой­чивые предпочтения в выборе собственных целей, приемов, в ус­тупках характеризуют индивидуальный стиль деятельности в це­лом, они связаны с такими характерологическими признаками, Как «оригинальность», «сложность и дальность планируемых дей­ствий», «определенность ожидаемых результатов», «гибкость в из­менении планов»,'«точность в реализации намеченных целей».

Достаточно специфичной является ситуация ведения перегово­ров. В ней партнеры имеют как общие интересы, так и различные. Последнее порождает изобретение всякого рода приемов, которые могли бы помочь скрыть собственную позицию, собственные цели и интересы (мотивы). К их числу относятся ложная акцентиров­ка проблемы, собственной активности, намеренное увеличение тре­бований к другой стороне.

В работах по изучению межличностного познания проводится различие между идентификацией и эмпатией. Идентификация — это простейший способ понимания другого человека, основанный на попытках поставить себя на место этого человека. Эмпатия— эмоциональный отклик на проблемы другого человека. «Меха­низм эмпатии, — пишет Г. М. Андреева, — в определенных чер­тах сходен с механизмом идентификации: и там и здесь присутст­вует умение поставить себя на место другого, взглянуть на вещи с его точки зрения». Однако взглянуть на вещи с чьей-либо точки зрения не означает обязательного отождествления себя с другим человеком... Одно дело понять воспринимаемого человека, встав на его позицию, другое дело — понять его (сопереживать ему), «приняв в расчет его точку зрения, сочувствуя ей» [8, с. 145]. Та­ким образом, мышление (понимание) по-разному представлено в феноменах идентификации и эмпатии, и это различие заслужи­вает специального анализа.

Межличностное познание включает в себя причинную интер­претацию поведения другого человека. Такая интерпретация, т. е. мыслительная работа, может быть двоякой: а) поиск и вы­явление истинных причин, б) приписывание их человеку. Именно второй случай исследуется в работах по «каузальной атрибуции» (Ф. Хайдер, Э. Джонс, К. Дэвис, Г. Келли). Причины могут при­писываться обстоятельствам или личностям. Систематизируются различные ошибки атрибуции, условия, влияющие на ее характер [8]. Собственно проблематика мышления выступает в тех случаях, когда рассматривается порождение новых атрибутивных схем.

Наиболее сложной задачей межличностного познания является познание истинных мотивов поступков другого человека, подлинного смысла его деятельности. Часто возникает задача дифферен­циации невольного приписывания другому человеку несвойствен­ных ему мотивов (непроизвольная атрибуция) и преднамеренного приписывания (обдуманная клевета).

Date: 2015-05-19; view: 476; Нарушение авторских прав