В. 3. Панфилов 2 page

¹ Данная постановка вопроса о взаимоотношении трудовой дея­тельности человека и его абстрактного и обобщенного мышления может показаться противоречивой: труд привел к возникновению абстракт­ного и обобщенного способа отражения действительности, но сама тру­довая деятельность возможна только на основе этого последнего. Од­нако здесь лишь мнимое противоречие. С нашей точки зрения, трудо­вая деятельность и абстрактное и обобщенное мышление представляют собой такое единство, в котором ни одна из сторон не может рассматри­ваться как предшествующая другой во времени, но в котором трудовая деятельность является определяющей как в плане возникновения, так и в плане дальнейшего развития

² Слово «представление» часто употребляют также в смысле эле­ментарное, научно не отработанное понятие, которое, как и всякое понятие, конечно, является обобщенным. В близком к этому значении употребляет слово «представление» И. М. Сеченов, который противо­поставляет его «расчлененному чувственному облику» как «умственную форму», являющуюся результатом и умственного и физического анализа «предметов и их отношений друг к другу и к человеку» (См. И. М. Сече­нов, Собрание сочинений, т. 2, М. 1908, стр. 366).

I или собаку вообще и т. п. И это понятно, так как мы могли бы это сделать только в том случае, если бы были воз-

!можны обобщенные ощущения, являющиеся элементами представления. Опущение некоторых признаков предметов в представлениях у современного человека происходит в результате взаимодействия этих последних с абстрактными понятиями о предметах, и, следовательно, было бы непра­вильно переносить эту особенность на представления пер­вобытного человека, если согласиться с тем, что его мыш­ление не обладало способностью образовывать понятия, как это утверждают сторонники данной точки зрения.

В обоснование положения об особой чувственно нагляд­ной стадии в историческом развитии мышления человека сторонники этой точки зрения привлекают этнографиче­ские данные, а также материалы по языкам этих народов. В этой связи в работах ряда ученых рассматривался счет и его выражение в языках этих народов.

Леви-Брюль, например, посвящая в своей работе спе­циальную главу этому вопросу, следующим образом опре­деляет ее задачи: «Различные способы исчисления и счета, образования числительных и их употребления позволят, быть может, уловить, так сказать, самые приемы мышле­ния в низших обществах в том, что касается его специфиче­ского отличия от логического мышления» ¹. Характеризуя мышление этих народов в связи с особенностями счета, Леви-Брюль пишет далее: «Так как первобытное мышле­ние не разлагает синтетических представлений, то оно пре­имущественно работает памятью. Вместо обобщающего отвлечения, которое дает нам понятия в собственном смысле слова, в частности, понятия чисел, оно пользуется отвлечением, которое считается со специфичностью, с опре­деленным характером данных совокупностей. Короче го­воря, это мышление считает и исчисляет способом, кото­рый, по сравнению с нашим, может быть назван кон­кретным» ².

Леви-Брюль утверждает далее, что для первобытных народов характерно непосредственное восприятие количе­ства тех или иных предметов, в силу чего эти народы, по мнению Леви-Брюля, не нуждаются в числительных. Он пишет: «Благодаря привычке каждая совокупность пред-

Л. Леей Брюль, Первобытное мышление, стр. 120.

² Там же.

метов, которая их интересует, сохраняется в их памяти с той же точностью, которая позволяет им безошибочно рас­познавать след того или иного животного, того или иного лица. Стоит появиться в данной совокупности какому-нибудь недочету, как он тотчас же будет ими обнаружен. В этом столь верно сохраненном в памяти представлении число предметов или существ еще не дифференцировано:

ничто не позволяет выразить его отдельно. Тем не менее, качественно оно воспринимается или, если угодно, ощу­щается... Когда они собираются на охоту, они, сидя уже в седле, осматриваются вокруг, и если нехватает хотя бы одной из многочисленных собак, которых они содержат, то они принимаются звать ее...» '.

Э. Кассирер, работа которого также содержит спе­циальный раздел, посвященный истории счета, высказы­вает по этому вопросу аналогичную точку зрения ².

В соответствии с этими особенностями первобытного мышления, утверждает далее Леви-Брюль, в языке (чис­лительных) этих народов выражаются восприятия кон­кретных множеств предметов.

«То, что первобытное мышление выражает в языке, это — не числа в собственном смысле слова, а «совокупно­сти-числа», из которых оно не выделило предварительно отдельных единиц... оно (мышление.— В. П.) представляет себе совокупности существ или предметов, известные ему одновременно и по своей природе и по своему числу, при­чем последнее ощущается и воспринимается, но не мыс­лится отвлеченно» ³.

В этом утверждении Леви-Брюль, как и Э. Кассирер, опирались на то, что: 1) в ряде языков (индейских, поли­незийских и меланезийских) народов, причисляемых к «первобытным», существует несколько рядов последова­тельно возрастающих числительных, каждый из которых (рядов) используется только при счете определенных пред­метов; 2) в ряде языков существуют самостоятельные обозначения некоторых количеств определенных предме­тов, не образующие последовательного числового ряда.

¹ Л. Леви-Брюль, Первобытное мышление, стр. 121.

² См. Е. Cassirer, Philosophic der symbolischen Formen, Erster Teil, Berlin 1923, S. 187—188.

⁸ Л. Леви-Брюль, Первобытное мышление, стр. 129.

!32

Леви-Брюль и Э. Кассирер в этой связи ссылались, на­пример, на числительные в индейских языках Северной Америки (цимшиан, где имеется 7 рядов числительных, употребляющихся для подсчета предметов, принадлежа­щих к разным классам,— длинных предметов, круглых предметов, людей и т. д.), а также языки туземцев Фиджи, Соломоновых островов, где, например, есть отдельные на­звания для 100 челноков, 100 кокосовых орехов, 1 тысячи кокосовых орехов и т. п.'

Однако при ближайшем рассмотрении соответствую­щих фактов теория Леви-Брюля — Кассирера о непосред­ственном восприятии количества у первобытных народов, согласно которой числительные языков этих народов обо­значают чувственные образы восприятия того или иного конкретного множества предметов, оказывается несостоя­тельной.

Во-первых, по данным зоопсихологии (исследования Ладыгиной-Коте, Г. 3. Рогинского и др.) и детской психо­логии, непосредственное восприятие конкретных множеств предметов, т. е. когда разница в количестве предметов улавливается самим восприятием без какого-либо под­счета, возможно лишь в очень небольших пределах (до 5).

Во-вторых, как уже правильно отметил Ф. Боас, пер­вобытные люди не потому замечают отсутствие одной ло­шади в большом стаде или собаки в большой своре, что они непосредственно ощущают разницу в количестве, а потому, что они хорошо знают каждую лошадь или собаку². Это подтверждается также наблюдениями над народами Крайнего Севера СССР.

Ссылки Леви-Брюля и других сторонников этой тео­рии на числительные так называемых первобытных наро­дов также оказываются несостоятельными.

Во-первых, Леви-Брюль и др. односторонне подби­рают факты из языков этих народов и совершенно не объ­ясняют, почему в языках не менее первобытных народов счет любых предметов ведется при помощи одних и тех же числительных (как, например, в языке туземцев остро­вов Муррей, в языке гуарани, по данным самого Леви-Брюля). То же самое можно наблюдать в эскимосском, чукотском и целом ряде других языков народов Севера.

¹ См. Л. Леви-Брюль, Первобытное мышление, стр. 129—130.

² См. Ф. Боас, Ум первобытного человека, М.—Л. 1926, стр. 84.

Во-вторых, как показывает анализ числительных в не­которых из тех языков, где при счеге разных предметов употребляются различные числительные, конкретный счет в этих языках объясняется отнюдь не тем, что числитель­ные этих языков обозначают восприятия соответствующих конкретных множеств.

Для подтверждения этого положения мы остановимся на числительных в нивхском (гиляцком) языке.

В нивхском, как и в вышеуказанных языках, для обо­значения одного и того же количества различных пред­метов используются отличающиеся друг от друга числи­тельные.

Ниже из соображений экономии места мы даем таб­лицу 26 систем числительных только до 10 включительно, хотя в нивхском языке счет возможен по крайней мере до миллиона (см. таблицу на стр. 136—137)'.

Лингвистический анализ числительных различных си­стем показывает, что при отличии соответствующих числи­тельных этих систем друг от друга они имеют в своем со­ставе общие собственно количественные обозначения, что различие числительных одной системы от соответствую­щих числительных других систем в тех случаях ², когда оно имеет место, создается за счет того, что эти числительные, кроме собственно количественных обозначений, имеют 'в своем составе дополнительные форманты, называемые •нами показателями систем.

Там собственно количественное обозначение в составе '•числительных «один» всех систем восходит к корню ни, «два» — к корню ми, «три» — к корню те, «четыре» — к жорню ны, «пять» — к корню т'о, «шесть» — к н'ах, «семь»—к н'ам(ы)к, «восемь»—к минр (миныр), «де-

¹ Эти числительные записаны нами в с. Тахта, Тахтинского района, 'Н.-Амурской области, от носителей Амурского диалекта нивхского язы-'ка. В тексте нами иногда привлекаются также данные из Восточно-Юахалинского диалекта. Сокращенно оба диалекта соответственно обо-

•значаются: Ам. д., В.-С. д.

В примерах из нивхского языка знак V над графемой означает 1велярность соответствующего согласного; г'—заднеязычный звонкий

•щелевой; н'— заднеязычный сонант; в сочетании с остальными гра-

'фемами знак' означает придыхательность соответствующего смычного.

² Специфичность счета выдерживается последовательно только до пяти. Как видно из приведенной таблицы, числительные после 5 не­которых систем не включают в свой состав показателей систем. В боль-

:шинстве систем не включают в свой состав особых показателей числи-

.тельные, кратные 10.

вять»—к ньыньбен (Ам. д.), няндорн' (В.-С. д.), «де­сять» — К Л1ХО.

Некоторые отличия собственно количественных обозна­чений, наблюдаемые по различным системам числительных te настоящее время, являются результатом позднейших фо-яетических изменений первоначально общих для всех них собственно количественных обозначений.

Этимологический анализ показывает, что показатели ряда систем существуют в языке как самостоятельные зна­менательные слова до настоящего времени, а показатели остальных систем восходят к знаменательным словам исто­рически.

Так, показателем III системы является слово ар (связка юколы)', IV системы — слово ма (ручная четверть), V си­стемы—слово а (ручная сажень), VI системы—слово хуви (связка корма для собак), VIII системы — слово кос (прут, на который нанизывается корюшка). Показатель I системы— м<^му (лодка); показатель II системы— рш<^т'у (нарта) {т-^рш по закону чередования начальных согласных); показатель VII системы— н'ак<^н'акс (прут). Показатель IX системы вор образован от основы глагола эвдь (держать) при помощи суффикса орудий-ности р(рш,е) (ср. меньвос— рулевой (Ам. д.), к'увос— обойма (Ам. д.), где мень — руль, к'у — пуля). Показате­лем Х системы является слово фат (веревка саженной длины), ныне вышедшее из употребления. Показатель XI—так же, как и показатель XII системы, в которых числительные были первоначально общими, восходит к слову иу (отверстие) (ср. к'иу— (неводная ячея), где на­чальное к' от к'е — невод). Показатель XIV системы лай выступает в нивхском языке в некоторых лексикализован-ных словосочетаниях 'в значении прядь. Показатель XV системы йуг'(и)ть также встречается в нивхском языке в;

некоторых лексикализованных словосочетаниях в значе­нии палец. Показатель XVI системы зчу возник как ре­зультат удвоения слова чу (семья). Показатель XVII' системы ла^>л образован от слова, передававшего поня­тие о длинном деревянном предмете (ср. тла — рукоятка остроги), где т<^ти— дерево (ср. тьых— вершина дерева,

1 Показатели I, II, III, IV, V, VI, IX, XX, XXII систем выделены и правильно этимологизированы Е. А. Крейновичем (см. «Гиляцкие дпслительные», 1932).

Таблица нивхских числитель

ных до 1U для счета:

мхоу Продолжение

ых— конец); •к'ла— деревянные трубы над нарами, иду­щие от очага, где к' восходит к корню K'a-^-к'ы (ср. к'ант (В.-С. д.), к'ынть (Ам. д.) —палка, посох; хант (В.-С. д.), ладь (Ам.д)—подпирать, •'K'aypui (В.-С. д)—тормозная палка, хаунт (В.-С. д.) — тормозить и др.)

Показатель XVIII системы вр, отмечаемый в качестве словообразовательного форманта в ряде других слов (ср. т'хывр — крыша, т'хы — на, сверху), передает в них понятие «место». Как показывает анализ, этот форманг со­стоит из двух аффиксов, каждый из которых передает зна­чение место: аффикса в, восходящего к слову шеф (ме­сто), и аффикса р, употребляемого в этом значении в ряде наречий.

Показатель XIX системы паек (Ам. д.), пазрш(В.-С. д.) употребляется также и самостоятельно в значении поло' вина как одна из двух сторон, как один из членов парного единства и состоит из корня па^-ва и соответственно аффиксов к, с (Ам. д.) и з, рш (В.-С. д.).

Показателем XX системы является слово эть со значе­нием плоский плиткообразный предмет (ср. этьн'ир (Ам.д.)—плоская тарелка, где н'ир— чашка, посуда;

этьг'ылмр— тарелка, досчатая посуда, где кылмр^-г' ылмр — доска).

Показатель XXI системы pax исторически выступал как знаменательное слово со значением слой (ср. ршан' зрач'н'а?— сколько слоев?). Показатель XXII системы х ^восходит к корню K'a-^-к'ы (см. выше). Показатель XXIII системы к(х) восходит к корню к'ы-^-хы. По-види­мому, корень к'ы-^хы обозначал мелкое каменное орудие, при помощи которого копали, рубили и т. д. Показатель XXVI системы кр(кр) используется также в качестве сло­вообразовательного элемента в ряде наречий (ср. а кр — задняя (нижняя) часть чего-либо, нижний (по течению реки) конец деревни и т. п., а во — нижняя по течению реки деревня, где во — деревня, тукр — эта сторона, туин — здесь). Основы этих наречий указывают на пространствен­ные положения, а формант к р(кр) в их составе—на объект, занимающий такие положения, объект, лишенный конкретности. Это значение он имел и в составе числитель­ных XXVI системы. Показателем XXIV системы в числи­тельных «один», «два» выступает формант н (Ам. д.), нын' (нан') (В.-С. д.); в числительных «четыре», «пять» — формант р(ш). Этимологические исследования позво-

ляют установить, что каждый из этих формантов в прошлом был связан с выражением понятий о человеке и животных. Показатели XXV системы нь в числительном «один» и р(ш) в числительных «три», «четыре», «пять» по своему происхождению оказываются общими с соответ­ствующими показателями XXIV системы (исторически счет животных и людей велся при помощи одних и тех же чи­слительных).

Таким образом, анализ числительных позволяет прийти к выводу, что в генезисе числительные всех систем, имею­щие в своем составе особые форманты (а такими, как мы видели, являются далеко не все), каковыми они отлича­ются друг от друга, представляли собой сочетания собст­венно количественных обозначений со словами, обозна­чающими различные предметы счета: лодки, нарты, связки юколы, связки корма для собак, ручные четверти и сажени, людей и животных и т. д.

В настоящее время собственно количественные обозна­чения до пяти уже не существуют в нивхском языке как отдельные знаменательные слова ' и не выделяются гово­рящими из состава числительных. Но, судя по тому, что они входят в числительные, кратные 100, обозначая в них соответствующее количество сотен, собственно количест­венные обозначения до пяти перестали употребляться как отдельные слова или, по крайней мере, выделяться гово­рящими в их значении из состава соответствующих числи­тельных «один», «два» и т. д. относительно недавно, так как счет свыше ста мог возникнуть только в относительно недавний период. Об этом же говорят отдельные случаи самостоятельного употребления собственно количествен­ного обозначения ми (два), которые встречаются в фоль­клорных текстах.

Собственно количественные обозначения «один», «два», «три», «четыре», «пять» выделяются также из состава так называемых повторительных числительных (нршак — од­нажды, мершк — дважды, тьршак — трижды, нршык — четырежды, т'оршак— пять раз), а собственно количест­венное обозначение ни (один) выделяется из состава дроб­ного числительного ньлами (одна вторая, буквально —

'Сравни китайский язык, где абстрактные числительные сохра­няются наряду с конкретными предметными числительными, кото­рые образуются oi этих первых при помощи особых суффиксов клас­сификаторов.

одна половина). Кроме того, некоторые собственные коли­чественные обозначения входят в состав сложных слов:

1) нинях— глаз (ни— один, нях— глаза, глаз), 2) тя-выг'рыть — название созвездия, состоящего из трех звезд (тя <^ ме — три, в — суффикс места, ыг'рыть < уг'рыть —

вместе).

Все эти факты говорят о том, что в прошлом собственно количественные обозначения до пяти употреблялись как самостоятельные слова.

Проведенный анализ дает, как нам кажется, основание для вывода, что в относительно недавнем прошлом в нивх­ском языке счет любых предметов велся при помощи одних и тех же числительных, каковыми были выделенные выше собственно количественные обозначения, что современный конкретный счет, т. е. счет при помощи числительных, от­личающихся друг от друга соответственно характеру пред­метов счета, возник как вторичное явление по отношению к этому первому счету, т. е. к счету при помощи собст­венно количественных обозначений.

Этот вывод, конечно, не означает, что выделенные нами собственно количественные обозначения, исторически вы­ступавшие как самостоятельные числительные, изначально передавали абстрактные понятия чисел 1, 2, 3 и т. д., не означает, следовательно, изначальности и априорности по­нятия абстрактного количества.

Этимологическое исследование выделенных выше соб­ственно количественных обозначений показывает, что они восходят к словам с конкретным предметным или иным значением. Собственно количественное обозначение ни (один) сопоставляется с личным местоимением 1-го лица единственного числа ни (я). Собственно количественное обозначение ми (два) сопоставляется с корнями личных местоимений 1-го лица двойственного и включительных форм множественного числа. Обозначение т'о(то) (пять) восходит к понятию «рука». Собственно количественное обозначение н'ах (шесть) состоит из корня н'а и пока­зателя XXII системы х. Корень н'а входит в качестве ком­понента в слово ршан'а (много), больше известного в форме ршан''га. В составе этого слова значение множест­венности связано только с его последним компонентом н'а,н'га. Обозначение н'ам(ы) к (семь), вероятно, состоит из н'а (шесть) и м(ы)к, значение которого остается не­ясным. Количественное обозначение минр, миныр (восемь)