![]() Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
![]() Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
![]() |
В. 3. Панфилов 1 page
Вопрос о характере взаимоотношения языка и мышления принадлежит к числу кардинальных не только специальной науки о языке — языкознания, но также и марк-систско-ленинской теории познания. Общеизвестно указание В. И. Ленина о том, что история языка является одним из важнейших источников, из которых должны сложиться марксистская теория познания и диалектика. Этот вопрос является одним из аспектов основного вопроса философии, в зависимости от того или иного решения которого философия разделяется на два противоположных направления — материалистическое и идеалистическое. Философский материализм хотя и утверждает, что мысль, сознание, мышление существуют так же реально, как. и различные формы движущейся материи, вместе с тем указывает, что, будучи обусловленной в своем бытии функционированием одной из форм материи — мозга, мысль существует лишь постольку, поскольку она осуществляется в определенных материальных формах. «На «духе»,— указывает К. Маркс,— с самого начала лежит проклятие — быть «отягощённым» материей, которая выступает здесь в виде движущихся слоев воздуха, звуков — словом, в виде языка. Язык так же древен, как и сознание; язык есть практическое, существующее и для Других людей и лишь тем самым существующее также и для меня самого, действительное сознание, и, подобно сознанию, язык возникает лишь из потребности, из настоятельной необходимости общения с другими людьми» 1. ' К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 3, изд. 2, Господитаздат, 1955, стр. 29. ' '' ' " " ' '" Итак, с точки зрения диалектического материализма вторичность сознания, духа и первичность материи проявляется также и в том, что мышление, протекая в неразрывной связи с материальными физиологическими процессами головного мозга, вместе с тем может происходить и происходит только на основе и при помощи языка. Диалектический материализм утверждает в связи с этим, что мышление вне языка, невозможно, что язык и мышление неотделимы друг от друга как в своем возникновении, так и в своем существовании. В противоположность этому идеализм, отрицая обусловленность мышления как способности отражения определенными материальными физиологическими процессами, происходящими в головном мозгу, отрицая обусловленность и вторичность содержания нашего сознания по отношению к объективной действительности, отрицает также и необходимую связь сознания, мышления с языком как совокупностью определенных материальных форм и процессов. Будучи вынужденным считаться с тем фактом, что мышление происходит при помощи языка, идеализм вместе с тем утверждает, что связь между языком и мышлением является чисто внешней, что мышление вполне может происходить и происходит также и в чистом виде, без помощи языка, более того, что мышление при помощи языка приводит только к различного рода недоразумениям, ошибкам, проистекающим из несовершенства языка. Если для каждого материалиста-лингвиста и материалиста-философа является бесспорным положение о неразрывной связи языка и мышления, взятое в общей форме, то ряд конкретных вопросов этой проблемы до настоящего времени еще требует своего разрешения или является дискуссионным. Таков, например, вопрос о конкретной форме связи языка и мышления (является ли язык формой, а мышление—ее содержанием), вопрос об отношении к мышлению различных сторон языка — его материальной, звуковой стороны и связанной с этой последней смысловой стороны, вопрос об отношении логических и грамматических категорий, о соотношении значения слова и понятия, суждения и предложения и т. п. Все эти вопросы в той или иной мере ставятся и обсуждаются в нашей печати. На наш взгляд заслуживает также серьезного обсуждения вопрос об отношении к языку (его материальной оболочке) абстрактного содержания мышления, с одной стороны, и чувственно наглядных образов восприятия и представления — с другой. Как нам кажется, существенным недостатком многих статей, посвященных этой сложной проблеме, является то, что обычно, говоря о мышлении, рассматривают его как нечто единое целое, и однородное. Между тем понятие мышления в его обычном употреблении включает два принципиально различных аспекта: говоря о мышлении, часто имеют в виду не только его абстрактное содержание, его абстрактные процессьи, происходящие в форме понятий, суждений и т. п., но также и его чувственно-образное содержание в виде образов восприятия и представления. Таким образом, выдвигая тезис о прямой и непосредственной связи языка и мышления, предполагают тем самым, что характер отношения к языку этих двух различных сторон мышления один и тот же, т. е. что в прямой и непосредственной связи с языком (его материальной оболочкой) находится как абстрактное содержание мышления, так и его чувственно-образное содержание. Более того, во многих работах мьи находим прямые утверждения о том, что язык находится в прямой и непосредственной связи с образами восприятия и представления, что, например, слово выражает не только понятие, но и представление, что существовал такой этап в развитии языка и мышления, когда мышление происходило только в образах восприятия и представления и язык, следовательно, выражал только их. Эти взгляды не являются просто теоретическими соображениями, высказанными попутно, но входят как составная часть в систему взглядов многих лингвистов и философов на историю языка и мышления, на проблему соотношения языка и мышления. Они берутся некоторыми лингвистами за основу объяснения целого ряда особенностей исторического развития языков. Именно поэтому и представляется необходимым остановиться на них в настоящей статье. В целях анализа этой точки зрения целесообразно рассмотреть здесь следующие вопросы: 1) Существовал ли такой этап в развитии мышления человека, когда оно всецело происходило в образах восприятия и представления и совсем не обладало способностью образовывать понятия? При 'положительном решении итого вопроса с неизбежностью Должен быть сделан вывод, что язык первоначально возник как средство выражения образов восприятия и представления и в какой-то период своего существования выражал только их. 2) Является ли язык (его материальная сторона) необходимым средством существования и средством осуществления не только абстрактного содержания мышления, но и его чувственно-образного содержания или нет? Этот вопрос иначе может быть сформулирован так: находится ли чувственно-образное содержание мышления в такой же прямой и непосредственной связи с языком (его материальной оболочкой), как и его абстрактное содержание? Положение об особой чувственно наглядной стадии в развитии мышления получило особенно широкое распространение со времени опубликования работ Леви-Брюля по этнографии так называемых первобытных народов. В этих работах развивается точка зрения, согласно которой мышление современных первобытных народов является по преимуществу чувственно наглядным, в прямую связь с чем ставятся и те особенности языков этих первобытных народов, которые они имеют в отличие от языков цивилизованных народов. «...Языки низших обществ,— пишет Леви-Брюль,— «всегда выражают представления о предметах и действиях в том же точно виде, в каком предметы и действия представляются глазам и ушам»». И далее: «Общая тенденция этих языков заключается в том, чтобы описывать не впечатление, полученное воспринимающим субъектом, а форму, очертание, положение, движение, образ действия объектов в пространстве, одним словом, то, что может быть воспринято и нарисовано» '. Эти взгляды Леви-Брюля об особом характере мышления и языка первобытных народов оказали сильное влияние на многих авторов, как лингвистов, так и философов, так или иначе касавшихся вопроса о языке и мышлении доисторического человека. Н. Я. Марр, некритически воспринявший эти взгляды, переносит даваемую Леви-Брю-лем характеристику мышления современных первобытных народов на мышление доисторического человека и выделяет особую дологическую стадию в развитии мышления. «Человечество,—утверждает Н. Я. Марр,—тогда мыслило ' Л. Леви-Брюль, Первобытное мышление, М. 1930, стр. 104. 120 дологическим мышлением, без отвлеченных понятий, представлениями в образах и в их нашему восприятию чуждой взаимной связи» 1. Этой стадии в развитии мышления, по мнению Н. Я. Марра, соответствовала особая стадия в развитии языка — так называемая линейная речь!2. С. Д. Кацнельсон вслед за Н. Я. Марром утверждает, что вплоть до начала эпохи варварства существовало так называемое «первобытно-образное мышление», которое «оперировало конкретными представлениями, обобщенными восприятиями вещей» и что с эпохи варварства начинается период «чувственно-сущностной речи и мысли», когда «вырабатываются первые родовые понятия о вещах, но еще отсутствуют родовые понятия более сложного порядка, как, например, абстрактные слова типа «животное», «растение», «предмет»» 3. Рассматриваемая здесь точка зрения особенно подробно развита в статьях Л. О. Резникова 4. Он утверждает, что мышление в понятиях появилось только в эпоху возникновения родового строя и что ему предшествовали два этапа чувственно наглядного мышления — мышление непосредственными восприятиями и мышление представлениями, которым соответствовали определенные этапы развития речи, а именно: комплексная и кинетическая речь 5. Подобные высказывания по поводу характера первоначальных этапов развития мышления и языка мы нахо- 1 Н. fl. Марр, Избранные работы, т. 2, Соцэкгиз, 1936, стр. 129. 2 См. Н. Я- Марр, Избранные работы, т. 1, изд. Государственной академии истории материальной культуры, Л. 1933, стр. 280. 3 С. Д. Кацнельсон, Историко-грамматические исследования, I, изд. АН СССР, М.—Л. 1949, стр. 72; см. также стр. 73, 129. 4 См. Л. О. Резников, К вопросу о генезисе человеческого мышления, «Ученые записки Ростовского-на-Дону Государственного университета, Труды историко-филологического факультета, т. VI, вып. 3, 1945; его же. Проблема образования понятий в свете истории языка, «Философские записки», т. I, 1946. 5 См. Л. О. Резников, К вопросу о генезисе человеческого мышления, «Ученые записки Ростовского-на-Дону Государственного университета». Труды. историко-филологического факультета, т. VI, вып. 3, 1945. стр. 143; см. также стр. 95, 113 и др. и его же. Проблема образования понятий в свете истории языка, «Философские записки», т. I, 1946. стр. 183. Дим и у целого ряда других авторов, так или иначе касавшихся этого вопроса '. Иная, и, по нашему мнению, правильная точка зрения по этому вопросу высказана известным советским антропологом В. В. Бунаком'2. Он относит возникновение способности образования понятий к самым начальным этапам развития человеческого мышления, связывая ее с переходом к изготовлению уже наиболее древних каменных орудий, еще не имевших четко зафиксированной формы. Выдвигая положение о том, что на первых ступенях развития мышления человек не обладал способностью образовывать понятия и что его мышление в этот период всецело протекало в форме чувственно наглядных образов восприятия и представления, сторонники этой точки зрения фактически отрицают качественное различие между способами отражения действительности первобытным человеком, с одной стороны, животными — с другой. Вместе с тем прямо или косвенно игнорируется также и то существенное отличие, которое имеется между первобытным человеком и животным в отношении их к природе, поскольку характер этого отношения стоит в непосредственной связи со способом отражения действительности; фактически отрицается и то решающее влияние, которое имели на развитие способа отражения действительности у первобытного человека общественные факторы, и прежде всего его трудовая деятельность, не имевшие места в ходе эволюции животного мира. Между тем положение об общественной природе языка и мышления должно быть положено в основу понимания путей и форм.их развития. Действительно, хотя мышление человека представляет /собой индивидуальный акт и, по выражению Маркса, -является «естественным процессом», оно, как способность -опосредованного отражения человеком объективной дей- 1 См., например, Ф. И. Хасхачих, Материя и сознание. Госполитиздат, 1952, стр. 97, 101; Л. Г. Спиркин, Формирование абстрактного мышления на ранних ступенях развития человека, «Вопросы философию № 5, 1954 г., стр. 68; Д. В. Бубрих, 'Происхождение мышления:и речи, «Научный.бюллетень ЛГУ» № 7, 1946, стр. 38. 2 В. В. Бунак, Начальные этапы развития мышления и речи по данным антропологии, «Советская этнография» № 3, 1&51 г.; его же, •Происхождение речи по данным антропологии, Сб. «Происхождение.человека и древнее расселение человечества», М. 1951. 1.2.2 ствйтельностй, не могло возникнуть так же, как и сам человек, в результате простой биологической эволюции,а вызвано к жизни качественно новыми факторами, не имевшими места в животном мире. Марксизм-ленинизм учит, что человек и его мышление есть продукт общест-. венных отношений, и прежде всего тех отношений, в которые люди были поставлены в процессе труда между собой | и к окружающей их действительности.; Отражение объективной действительности имеет место j и в животном мире. Это отражение совершается в форме | ощущений и восприятии, являющихся результатом воз-| действия отдельных свойств предметов или предметов в целом на органы чувств животных. В условнорефлектор-ных реакциях животных на воздействия из внешней действительности учитываются также связи и отношения предметов и явлений внешнего мира'. Однако отсюда было 'бы неправильно делать вывод о' том, что животные осознают эти связи и отношения. Такого рода выводы несостоятельны не только в отношении низших животных, но и в отношении человекообразных обезьян, наиболее близко стоящих к человеку по уровню своего развития. Даже у человека условные рефлексы могут образовываться без того, чтобы он их осознавал. В этой е связи, например, можно сослаться на опыты М. А. Алексеева по выработке двигательной условной реакции на короткий звуковой сигнал (стук метронома), который вначале сопровождался словесным подкреплением «согните (палец)», «нажмите». Анализируя данные проведенных им опытов, автор пишет: «Чрезвычайно характерна та словесная квалификация, которую давали испытуемые своим двигательным реакциям. Оказалось, что все испытуемые связывали их исключительно с речевым подкреплением, хотя отчетливо воспринимали и удары метронома. На вопрос, почему и в какой момент -они делали движения, они никогда не говорили, что делают их на звуковые сигналы, но только на приказ «нажмите» или «согните (палец)». В этих условиях, хотя временная связь между звуковым сигналом и двигательной реакцией уже образова- 1 Физиологической основой образования условных рефлексов является установление нервной связи между двумя очагами возбуждения в коре головного мозга, один из которых возникает в результате воздействия биологически значимого раздражителя, а второй — биологически индифферентного раздражителя на органы чувств животного. лась, она не находила отражения во второй сигнальной системе, а отражалась только связь между реакцией и речевым условным сигналом «нажмите». Поэтому в пробах с экстренной отменой речевого подкрепления двигательная реакция, возникавшая только на звуковой сигнал, была для испытуемого всегда «неожиданной» и вызывала реакцию, по характеру близкую к ориентировочной» 1. Таким образом, даже условнорефлекторная деятельность человека, основанная на тех или иных отношениях объектов реальной действительности, вполне может происходить без того, чтобы эти отношения им осознавались, как-то отражались во второй сигнальной системе человека. В указанном отношении очень интересны также некоторые опыты И. П. Павлова. В одном из опытов И. П. Павлов вырабатывал у собаки условные рефлексы на механический кожный раздражитель, действующий на различные участки кожи (например, на переднюю, заднюю ногу), сочетая его с безусловным раздражителем — вливанием кислоты в рот. Выработав рефлекс на том или другом участке кожи, И. П. Павлов затем несколько раз не подкреплял раздражение на одном из этих участков кожи (передняя нога) безусловным раздражителем (вливание кислоты), что привело к угашению рефлекса. Но при этом оказалось, что, если сразу после раздражения того участка кожи, на который условный рефлекс уже угашен, приложить механический раздражитель к другому месту, собака будет на это реагировать обильным слюноотделением 2. Очевидно, что если бы собака осознавала отношение механический раздражитель—кислота, то она и в этом последнем случае не реагировала бы на механический раздражитель слюноотделением. Для опытов по выработке условных рефлексов характерно то, что практически любой раздражитель, воспринимаемый органами чувств животного, может стать сиг- 1 М. А. Алексеев, К вопросу о нервных механизмах и взаимодействии двух корковых сигнальных систем при ритмических двигательных условных реакциях человека, «Журнал высшей нервной деятельности им. И. П. Павлова», т. III, изд. Академии наук СССР, вып. 6, М. 1953 г., стр. 885 2 См. И. П. Павлов, Избранные произведения, Госполитиздат, 1951, стр. 356—360. налом для безусловной рефлекторной деятельности животного, если только он совпадает по времени воздействия с жизненно- важным для животного раздражителем. Таким образом, условнорефлекторная деятельность животного может быть основана на таких совершенно случайных, устанавливаемых по произволу экспериментатора связях двух реальных объектов, которые вне эксперимента никогда не могут быть связаны друг с другом в указанном отношении. Не менее убедительные факты относительно коренного различия между мышлением человека и психикой животных дает нам анализ поведения обезьян. Так, различные опыты по доставанию приманок показывают, например, что обезьяна не догадывается использовать для достава-ния плода гот же ящик, с которым она уже раньше имела дело, если на нем лежит другая обезьяна или он задвинут в угол клетки, а иногда пытается приставить его к стенке на некотором расстоянии от пола. Доставая без затруднений из-за решетки приманку, привязанную к нитке или веревочке, обезьяна не могла решить ту же задачу в том случае, если нитку пропустить через ручку чашки, в которой находится приманка: в этом последнем случае она тянула нитку всегда за один конец. Для того чтобы достать плод из-за решетки, обезьяна пыталась использовать с этой целью нитку, тесемку и т. п., стремясь орудовать ими, как палкой. Все эти опыты показывают, что деятельность обезьян протекает в рамках наличной ситуации, что отношения предметов объективной действительности не осознаются ими. Отличие человеческого мышления от «мышления» животных, в том числе и человекообразных обезьян, именно в том и заключается, что лишь человек осознает объективные связи и отношения объектов действительности и на основе этого устанавливает их свойства. Только благодаря этому человек и получает возможность строить мысленный план своей деятельности и предвидеть ее результаты. Но способность отражения связей и отношений предметов и явлений объективной действительности и на основе этого отражение их свойств возникла в связи с тем, что в целях удовлетворения своих потребностей первобытные предки человека стали трудиться, т. е. использовать одни предметы для воздействия на другие предметы окружающей их среды. Процесс труда, предполагая какое-либо целенаправленное воздействие одного предмета на другой, характеризуется прежде всего тем, что эти предметы ставятся в определенные отношения друг к другу. Установление же и осознание определенных отношений предметов труда друг к другу является непременным условием познания свойств этих предметов, так как, хотя эти последние и обладают теми или иными свойствами сами по себе, независимо от их отношений, все же их свойства находят свое проявление только в тех отношениях, которые устанавливаются между ними. Поскольку процесс труда имеет своей целью достижение определенных результатов, а это возможно только при осознании тех отношений, в которых находятся или могут находиться предметы труда, и при более или менее правильном отражении их свойств, то труд и явился тем фактором, благодаря которому и на основе которого возникло специфически человеческое мышление. «Люди,— говорил Маркс,—...начинают с того, чтобы есть, пить и т. д., т. е. не «стоять» в каком-нибудь отношении, а активно действовать, овладевать при помощи действия известными предметами внешнего мира и таким образом удовлетворять своя потребности (они, стало быть, начинают с производства). Благодаря повторению этого процесса способность этих предметов «удовлетворять потребности» людей запечатлевается в их мозгу, люди и звери научаются и «теоретически» отличать внешние предметы, служащие удовлетворению их потребностей, от всех других предметов» 1. Но труд, так же как и познание свойств тех предметов и явлений, с которыми первобытные предки человека сталкивались в процессе труда, с самого начала носил общественный характер. Говоря об общественном характере труда в первобытном стаде предков человека, нельзя это понимать в том смысле, что трудовые действия всегда совершались несколькими лицами одновременно. Трудовые действия первобытных предков человека, даже если они представляли собой или первоначально ' К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XV, М. 1933, стр. 461. 126 возникли как индивидуальные, единичные акты, тем не менее являлись общественными по своему характеру, поскольку возможность их совершения и самого возникновения создавалась только на основе общественной жизни этого индивида, которая, оказывая непосредственное влияние -на формы его поведения и на самое его нервную деятельность, придавала, таким образом, опосредованно об-|Лцественный характер любому его действию. В связи с втим уместно привести следующее замечание Маркса: хИндивид есть общественное существо. Поэтому всякое проявление его жизни — даже если оно и не выступает в непосредственной форме коллективного, совершаемого;овместно с другими, проявления жизни,— является про-1влением и утверждением общественной жизни» '. Как уже указывалось, переход человекоподобных збезьян к труду в ходе длительного исторического разви-гия привел к возникновению человека и специфически человеческого способа отражения и познания объективной действительности. Даже высшие человекоподобные обезьяны отражают объективную действительность только в форме ощущений, образов восприятия и представления. Эти последние 'всегда носят конкретный, чувственно наглядный характер и отражают только единичные, индивидуальные предметы и их свойства. Животное не может одновременно отразить несколько сходных предметов в одном и том же образе восприятия или 'представления или в одном и том же ощущении несколько одинаковых свойств этих предметов. Несколько даже совершенно похожих предметов или несколько совершенно одинаковых свойств отражаются органами чувств животного всегда при помощи такого же количества образов этих предметов или ощущений. В отличие от этого специфически человеческое отражение объективной действительности носит абстрактный и обобщенный характер и происходит в фор- |ме понятий и построенных на их основе суждений, умозаключений и т. д. В отличие от чувственного познания, происходящего в форме ощущений, образов восприятия и представления, которые возникают или являются результатом непосредственного воздействия предметов, явлений, свойств и т. п. на органы чувств, специфически человече- ' К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произведений, Госполитиздат, М. 1956, стр. 590. ское познание носит опосредованный, абстрактный характер, так как образуемые в ходе этого познания понятия не есть результат непосредственного отражения соответствующих предметов, явлений, свойств и т. п. Они возникают благодаря отвлечению от тех или иных сторон действительности в процессе анализа предметов, явлений и т. п. действительности, выделения в них существенных и несущественных свойств и происходящих на этой основе обобщений. «Познание есть отражение человеком природы. Но это не простое, не непосредственное, не цельное отражение, а процесс ряда абстракций, формирования, образования понятий, законов etc...» ' Выше уже говорилось о том, что психике животных, в том числе и человекообразных обезьян, не презентиро-ваны связи и отношения предметов объективной действительности, хотя их деятельность и строится на их основе благодаря тому, что в коре их головного мозга образуются условнорефлекторные связи. Поскольку же свойства предметов, явлений действительности проявляются в тех отношениях, которые между ними устанавливаются, постольку же животные отражают только те свойства, которые могут быть непосредственно восприняты органами чувств в форме ощущений и образов восприятия, причем и эти последние также не являются фактом их сознания. При наличии только чувственно наглядной формы отражения действительности невозможно никакое осознанное отвлечение от тех или иных сторон действительности, от тех или иных свойств предметов, явлений и т. п., от тех связей и отношений, в которые поставлены эти предметы, явления в настоящее время, невозможно установить то общее, что присуще целой группе их. Этому положению, на первый взгляд, противоречит то обстоятельство, что процесс образования условных рефлексов животных происходит таким образом, как если бы животное отвлекалось от некоторых сторон действительности, производило элементарный анализ и синтез и делало элементарные обобщения. Однако это не так. Все дело заключается в том, что, как и установление связей и отношений предметов и явлений внешней действительности, имеющее место при образовании условных рефлексов, эти процессы также носят неосознан- 1 В. И. Ленин, Философские тетради, Госполитиздат, 1947, стр. 156. 128 ный характер, не являются достоянием субъективного мира животного. Между тем труд как процесс опосредованного воздействия человека одним предметом действительности на другой возможен только при следующих условиях: 1) Любой трудовой акт строится на основе, с одной стороны, установления тех связей и отношений, в которые могут быть поставлены предмет и орудие труда, с другой стороны, отвлечения от тех связей и отношений, в которых находятся предмет и орудие труда к другим предметам действительности перед началом трудового акта. 2) Использование того или иного орудия труда для воздействия на предмет труда с целью достижения определенных результатов предполагает, с одной стороны, познание таких свойств орудий и предметов труда, многие из которых не могут быть отражены при помощи органов чувств, с другой стороны, наличие перед началом трудового акта мысленного образа того предмета, который должен получиться в конечном итоге. Так, например, при изготовлении уже самого примитивного каменного орудия первобытному человеку необходимо было знать, насколько тверд или мягок материал, из которого он делает орудие, знать, какие свойства должно будет иметь изготовленное орудие (острая режущая поверхность и т. п.). Уже на этом этапе изготовления орудий, 'следовательно, предполагается наличие у первобытного человека способности отвлекаться от всех других свойств, несущественных с точки зрения возможности использования данных орудий для достижения каких-либо целей, наличие способности устанавливать то общее, что должно быть присуще всем орудиям данного типа. 3) Изготовление любого, даже самого примитивного, орудия, а собственно с этого момента и должно датироваться начало трудовой деятельности первобытных предков человека, могло иметь место только в том случае, если первобытный человек был уже способен предвидеть свои будущие трудовые действия', для выполнения которых 1 «Совершенно ясно, что целесообразные действия, направленные к отдаленной цели, могут развернуться, хотя бы в зачаточной форме, лишь тогда, когда достигнута способность образовать общие понятия, выделить себя из внешнего мира, т. е. когда вступает в действие процесс мышления» (В. В. Бунак, Происхождение речи по данным антропологии, Сб. «Происхождение человека и древнее "расселение человечества», стр. 258). было необходимо это орудие, следовательно, также установить те общие моменты, которые присущи отличающимся друг от друга трудовым актам, построенным на использовании этого орудия. Таким образом, акт изготовления орудия мог быть совершен только при наличии возможности отхода от непосредственного. созерцания действительности. Итак, анализ предпосылок даже самой элементарной трудовой деятельности человека показывает, что она возможна только на основе опосредованного, абстрактного и обобщенного отражения действительности. Следовательно, переход к трудовой деятельности с неизбежностью должен был привести к возникновению этого специфически человеческого способа отражения действительности '. В подтверждение своего положения о чувственно-образном мышлении первобытных предков человека сторонники этой точки зрения обычно выдвигают тезис о том, что представление как чувственный образ2 может носить обобщенный характер. Однако в этой связи обычно ссылаются лишь на то, что в отличие от образов восприятия в образах представления могут опускаться некоторые второстепенные черты или признаки предмета. Но ясно, что этим еще не создается обобщенности образа представления, так как он, как и образ восприятия, продолжает тем не менее отражать только тот или иной единичный предмет. Действительно, мы не можем себе представить дом Date: 2015-05-19; view: 543; Нарушение авторских прав |