Автономное существование

В великой космической триаде жизнь является согласующей силой, стоящей между активным миром творчества и пассивным миром механичности. Жизнь – опора сознания и носитель его проявлений. Она регулирует универсальные процессы инволюции и эволюции, включаясь в тот и в другой в точке, где они встречаются. Жизнь порождается фундаментальной нуждой вселенной в преодолении своих противоречий, и порождает эту нужду. Ни трансцендентный Абсолют, невозмутимо безразличный к непоследовательностям актуализированного бытия, ни полчища неотвратимых законов, марширующих сомкнутыми рядами, не могут дать связность /coherence / миру, как он входит в наш опыт. Связанность – это жизнь, и жизнь – связность; и поскольку мы, люди – прежде всего живые существа, проблема связности должна быть нашей основной космической заботой. Как бы ни возрастало наше знание гипономного мира, какой бы властью в предсказании событий и даже управлении ими оно нас ни наделяло, оно не может сказать нам, что мы такое и почему мы существуем. Никакие интуиции божественного, никакие вдохновенные видения гиперномного мира, сколь бы необходимыми они ни были для того, чтобы освободить нас от поглощенности нашими мелкими человеческими делами, не могут научить нас, как жить. Мы не можем надеяться существовать полно как люди, еще меньше – преодолеть наши человеческие ограничения, если мы не можем сначала испытать силу жизни и приобрести некоторое понимание ее природы как источника связности во всем опыте.

Из-за современного преобладания физических наук мы склонны забывать, до какой степени жизнь вовлечена во все проблемы существования. Вещи остаются порабощенными пассивно своими собственными гипономными законами. "Космическая воля" может оставаться чуждой опасностям и стремлениям мира, который она привела к существованию, незатронутой ими; но жизнь не может избежать последствий творения – она навеки зажата между верхним и нижним жерновами утверждения и отрицания; но, укорененная в прахе, она освобождает энергии, посредством которых гармонизуется все существование, и разрешаются все конфликты.

Роль жизни в универсальной драме всепроникающа и является решающей. Автономный мир не подчинен другим великим царствам существования – все три имеют равную значимость. Автономный мир возникает из столкновения двух других, но его возникновение не является последующим ни во времени, ни логически. Мы могли бы даже склониться к утверждению, что вся вселенная существует лишь для того, чтобы жизнь могла возникнуть и играть свою роль в космической драме, но это было бы игнорированием последовательности категорий. Значение и цель всего существования могут быть выражены лишь в категориях, к которым чувственный опыт не имеет доступа[28]. Здесь для нас достаточного того, что мы можем надеяться понять нечто относительно нашего собственного существования, и для этого мы должны сначала изучить космическую роль жизни.

Жизнь во всей вселенной является феноменом, уникальным по своей природе и в своих проявлениях, но она не изолирована. Мы не можем надеяться найти ей правильное место, если не признаем, что, хотя нет скачков в субстанции между живыми и неживыми сущностями, всегда есть категориальное различие природы. Гипономный мир можно изучать адекватно с точки зрения первых четырех категорий: целостности, полярности, соотнесенности и субсистенции. Однако любое адекватное описание жизни требует дальнейших категорий. Живой организм состоит из тех же химических элементов, что скалы и океаны, но о его организации нельзя говорить в тех же терминах.

Шаг, который делается при переходе через порог жизни – нечто большее, чем достижение пятой категории, потенциальности. Это схождение в новый цикл существования, который заполняется четырьмя градациями потенции, от пятой до восьмой: потенциальность, повторение, структура и индивидуальность. Они могут показаться нам преимущественно биологическими категориями, но они встречаются во всем опыте, и они, конечно, не ограничены автономным миром. Жизнь представляет, но не исчерпывает их, и также их одних недостаточно для биологического описания. В нашем изучении жизни мы не можем обойтись без категорий гипономного мира, и не должны также забывать, что более высокие категории гиперномного мира также применимы. Рассматривая жизнь как подвластную четырем автономным категориям, мы применяем в значительной степени принцип допустимой абстракции; но мы не должны забывать, что жизнь нельзя понять иначе как участвующую в природе космических сил, для согласования которых она существует. Жизнь одновременно и утверждение, и отрицание. Она независима и зависима, и все же это нечто большее, чем то и другое. Это большее мы и выражаем термином "автономная", что означает – саморегулируемая. Рассматриваемое с точки зрения физического существования, саморегулирование выглядит либо просто условностью описания, либо тайной. С другой стороны, тому, кто верит в божественное предопределение, саморегулирование кажется либо фикцией, либо переданной, "делегированной" способностью. Представление о подлинной автономности жизни не имеет значения, если мы стремимся построить его из знания физического мира или образовать из атрибутов божества. Более того, мы настолько привыкли к эволюционным понятиям, что почти неизбежно склонны рассматривать жизнь как возникшую из не-жизни. Более того, мы думаем о ней в исторических терминах, как будто это скорее ступень в развитии материи, нежели независимый космический феномен.

Трудность нашей задачи возрастает сверх меры из-за очень ограниченного знакомства с жизнью, доступного нам, людям на земле, при отсутствии сообщения с другими планетами. Если мы приписываем жизни роль космического согласования /reconciliation/, это означает, что мы рассматриваем ее как вездесущую и всепроникающую, и в этом отношении аналогичную электрическим силам, которые пронизывают и соединяют любой материальный объект.

Особый характер жизни не может быть определен в терминах дуализма субстанций на картезианский лад. Он не может быть обнаружен в особенностях формы или функции. Мертвое тело имеет ту же форму, что и живое, и нет функции живого организма, которую нельзя было бы воспроизвести, по крайней мере, до некоторой степени, посредством физического механизма. Кибернетические устройства, посредством которых машины могут обновлять свое существование и приспосабливаться к окружающей среде, может быть – не окончательное доказательство, но нет и необходимости ссылаться на них, поскольку есть прямое и непререкаемое доказательство – тот факт, что все известные функции жизни зависят от того же физико-химического механизма, который действует в гипономном мире. Питание, воспроизведение, самосохранение и саморегуляция могут быть прослежены до химических и электрических носителей, неотличимых от тех, которые поддерживают существование неодушевленных объектов.

Необходимо, таким образом, подчеркнуть должным образом аргументы против приписывания жизни особого характера. Хорошо, например, известно, что не может быть дано строгого определения жизни, и что биологи вынуждены опираться скорее на описания, нежели на определение для фиксирования пределов своей науки. Это, однако, не аргумент против автономного характера жизни, потому что мы видели, что предмет каждой научной дисциплины фиксируется скорее постулатом существования, нежели функциональным определением.

Характеристики, по которым мы узнаем жизнь, не функциональны, скорее они могут быть выражены бытийными словами, такими как "чувствительность", "способность к реакции", "приспособляемость", "избирательность", которые относятся к некоторым скрытым условиям, делающим возможными наблюдаемые функции самообновления, воспроизведения, саморегулирования и самоуправления.

Живые существа на любой степени организации связывают детерминирующие условия таким образом и до такой степени, какая никогда не может быть наблюдаема в гипономном мире. Это можно видеть в том, что Э.С.Рассел назвал "направленностью" органической деятельности, что выражает бесспорный факт, что каждое живое целое ведет себя так, как будто оно стремиться достичь цели /goal/. Категории причины и намерения /purpose/ настолько не подходят для обсуждения основных характеристик жизни, что упорствование в удержании их лежало в основе той путаницы, которая окружала и до сих пор окружает эту тему.

Мы вносим в проблему жизни ненужную таинственность или мистификацию, задавая вопросы, которые не имеют значения. Неудивительно, что мы не находим ответа, и было бы разумным, прежде чем предпринимать детальное изучение жизни в ее различных градациях, вновь рассмотреть четыре категории, соответствующие четырем градациям потенции, отличающим живые целые.

Date: 2015-05-18; view: 508; Нарушение авторских прав