Глава 4. Какой отличный день! Нет слов

Какой отличный день! Нет слов. Замечательный. Был. Вчера. Они чередуются. Позавчера был плохой. Отвратительный. А позапозавчера тоже великолепный. Частями. Хотя позавчерашний вечер тоже очень ничего. Даже приснилось, что Гермиона поцеловала меня в ухо. Я пытаюсь судить объективно и лишь тогда замечаю, что Гермионе было очень не по себе от моих вчерашних приставаний. Да и к тому же заснул я. Но мне было искренне хорошо и уютно. Зато вчера мы здорово оторвались! Я понял, что совместная лепка объединяет... Странно звучит, но вчера мы просто вместе смеялись. Это так прекрасно. Гермиона такая красивая, когда растрепанная, и когда ты смотришь на нее снизу вверх, потому что она сидит на тебе. Несколько раз ловил себя на том, что раздирает на части, как хочется сказать ей о своих чувствах. Но не тут-то было! Я сильнее мимолетных порывов! Я не буду делать чего-то, что может отдалить ее от меня. Это факт. Я знаю ее очень хорошо и понимаю, что если ее что-то беспокоит, она быстро расправляется со всеми проблемами. Она сказала бы о своих чувствах, если б они были. Она не из тех, кто тянет соплохвоста за сопло. Из тех, кто это делает, я, как бы я и не стыдился этого. Судя по очередности и смене дней, сегодня день хреновый. Возможно благодаря Вездесущему Страху Хогвартских Подвалов. Что-то мне подсказывает, что за драку он наказывает сурово... К тому же нам с ним еще на Защите от Темных Искусств видеться... Наверняка не упустит шанс припомнить прошлое. Да еще и встреча с Крэббом. Меня, наверное, не должно утешать, что Гермиона отрабатывает со мной. Но меня это утешает. И это плохо. Я должен в первую очередь думать о ней. Невилл сообщил нам, что "Гарри" во дворе наполовину растаял. Он принес его шарф и метлу. Гермиона сегодня такая красивая... И с самого утра, и сейчас. Вот время прошло, прошли занятия. А она такая же красивая, будто нарисованная на обложке книги. Что с ней? Улыбается постоянно. Честно сказать, я весь день дождаться не мог этого момента. И вот мы идем в теплицы, а вернее подходим к ним. Солнце в зените. Какая именно из теплиц наша? Наверное, та, рядом с которой топчется Крэбб... Что это он так рано?.. боится Того, Кто Без Сердца И Души?

- Не надо... - тихо шепчет свет моей вселенной и хватает меня за левую руку.

А что я сделал? Подумаешь, зубы скалю... Упс! Чего я делаю?

- Я не буду, - заверяю я ее, склонившись к ней пониже. Как же мне нравится, что она такая низенькая! Такая миниатюрная...

Мы минут десять еще игнорировали друг друга. Гермиона не отпускала мою руку все это время, и мне это нравилось. Однако, когда я подумал, что Большой И Черный про нас забыл, к теплицам подошла Профессор Стебль. Она перекатывалась с ноги на ногу, ее седые волосы были круто завиты, в руках она несла какие-то побеги.

С неудовольствием отмечаю, что Гермиона меня отпускает. Наверное, решила, что в присутствии учителя я не осмелюсь ничего сделать Крэббу.

- Хох! - весело вздыхает Помона. - Это просто отлично, что вы добровольно согласились помочь!

Мы с Гермионой переглядываемся. Крэбб закашлялся.

- Здравствуйте! - наконец-то здороваемся мы.

- Здравствуйте, здравствуйте! - радуется Помона Стебль. – Работа, честно сказать, сложная, - задумывается, - да и погода не располагает...

- Можно узнать почему? - удивляется Гермиона.

- Солнце весь день светит. Ну, сами увидите. Идемте же, - она продолжает перекатываться с ноги на ногу.

Я думал, мы уже все теплицы миновали, когда, наконец, пришли. Эта теплица располагалась немного поодаль от всех остальных, на высоком пригорке, никогда не закрываемом тенью замка.

- Пришли! - словно с предвкушением сообщает преподаватель Травологии и открывает прозрачную дверь.

Я еще через стенки заметил, что растения внутри слишком большие. Даже сказал бы, что какие-то мутанты. Допустим, листья ближайшего к двери, размером с Колина Криви!

- Это особенная теплица, - сообщает Помона, и мы все вместе входим в зеленые джунгли.

О, Мерлин! Я сразу понимаю, в чем ее особенность! Жара! Я быстрее начинаю скидывать куртку, и все проделывают это вслед за мной. Невыносимая жара! Хуже любой парильни!

- Это особенная пленка, - продолжает вещание профессор, - она увеличивает силу солнечных лучей и все растет с гораздо большей силой и скоростью! Но из-за жары профессор Дамблдор не позволяет пускать сюда учеников. Сама я, конечно, не справляюсь. Поэтому вы мое счастье!

Я знал, что Канализационные Отходы В Черном Плаще – воплощение зла, но теперь мне кажется, что его гадкости нет границ. Пожалуй, в такой жарище мне будет не до разговоров с Гермионой! Крэбб покраснел, как рак. Наверное, уже проклинает себя за то, что смел так отзываться о Гермионе.

- Кто у нас посильнее? - профессор Стебль окидывает нас быстрым взглядом и продолжает, глядя на Крэбба: - Ты иди в конец, там большие горшки. Их нужно расставить в ряды один в другой вдоль стены. А вы... - оборачивается к нам с плохо скрываемой улыбкой, - обрежьте сухие листья на тех клумбах и прополите почву. В пять растения начнут испускать ядовитый газ, так что вы должны постараться успеть сделать это до пяти. Я приду и заберу вас.

Отлично! Мы и от ядовитого газа можем подохнуть! Вдруг пришло в голову, что Гермиона здесь быть не должна. Голова уже начала кружиться от удушья.

- Все ясно? - интересуется так мило, что даже чем-то напоминает Амбридж. Киваем, а она продолжает: - Я пойду заниматься делами. Хочу предупредить, что нельзя открывать двери и окна. От холодного воздуха цветы Ифигении могут завянуть.

Возбужденно вздохнув, преподаватель Травологии покрепче перехватила свои побеги и перед уходом указала на ножницы на стене. Дверь закрылась.

- Прекрасно!

Вот уж не думал, что первой вспылит Гермиона! Но это случилось! Она разворачивается на каблуках и быстрым шагом летит к ножницам. Я чувствую, что лоб под челкой вспрел. Крэбб, громко топая, поплелся в самый конец, ругаясь при этом матом. Глубоко вздыхаю и чувствую, что горячий воздух обжигает легкие. Ну, делать-то нечего... Тоже иду к ножницам. Почему-то Гермиона кидает на меня свирепый взгляд. Я обработал два кустарника, прошло пятнадцать минут с начала работы, и я отчетливо понимаю, что сил никаких нет! Пот катится градом через брови в глаза, на мне эта долбанная шерстяная кофта, да так и с ума можно сойти! Хочется глотка свежего воздуха, а повсюду духовка. Невольно начинаешь ощущать себя обедом в процессе поджарки. Все меня раздражает, нервы на взводе. Я принимаюсь что-то пыхтеть себе под нос.

- Никто тебя не просил ввязываться в драку, - по тону Гермионы можно подумать, что она мечтает убить меня теми ножницами, что держит.

- Я вообще-то тебя защищал! - возмущаюсь я, отхряпывая лист.

- Я тебя не просила! - сколько зла в этом голосе!

Нет, ну можно же быть такой неблагодарной! Я рисковал собой ради нее!

- Отлично! - плюю я, плотно стиснув зубы. - Никогда больше не буду стоять за твою честь!

- Премного благодарна! - рявкает она

Бесит она меня, бесит!

- Да как ты смеешь так?! - не договариваю, а она кидает ножницы на пол и, уткнув руки в бока, смотрит на меня. Вся вздыбленная и раскрасневшаяся.

- Что ты вылупилась?! - ору я как ненормальный.

Она меня убить глазами-то хочет?! Или проклясть?!

- Ты придурок, Рональд! - шипит она, раздув ноздри.

Это с этой кикиморой я так мечтал остаться наедине? Всё, все силы на исходе. Это пекло, видно, иначе именуется адом. Я тоже кидаю ножницы и быстро стаскиваю ее шерстяную кофту. Секундное облегчение. Нагое тело, покрытое влагой, печет не так сильно.

- Иди на фиг, Гермиона. - поджимаю я губы, - меня бесит, что ты меня обзываешь!

Гермиона открывает и закрывает рот, в ее глазах пламя. Дикое. Даже страшно, будто накинется сейчас. Мне даже показалось, что она подалась вперед. Покраснела еще больше, чем была, и слишком часто задышала. Она перестанет лупиться на меня?! А то мне страшно как-то поворачиваться к ней спиной. Боже... что она... что она делает... Ее пальцы быстро, запутываясь, начинают расстегивать блузку. Боже! Нет! У нее же там... Показался бюстгальтер и я резко, наклонившись за ножницами, оборачиваюсь к своим кустам. Я ожесточенно хряпаю листья, не в силах прервать красочные воспоминания о раздетой Гермионе в больничном крыле и ее тонких длинных пальцах, расстегивающих белую школьную блузку. Всё это было таким возбуждающим, что, кажется, вот-вот мои брюки сообщат всему миру о моем состоянии. Я стал задыхаться еще больше и уже не мог разобрать, где плохие листья, где хорошие, и ничего не видел кроме нее. Я словно кожей чувствовал, что она совсем рядом в одном бюстгальтере. Я медленно схожу с ума. Зачем она это сделала? Да, жарко, но это не по-Гермионовски... Она же не знала, в конце концов, что я извращенец такой! Я глубоко вдыхаю и выдыхаю, но она завладела моими мыслями слишком надежно. Я очень долго боролся с собой. Ну, по крайней мере, мне показалось, что прошло несколько веков. В итоге я не выдержал. Оборачиваюсь и ужасом вижу, что она смотрит на меня с тем же горящим взглядом, будто ненавидит всей душой. Смотрит пристально, не отрываясь. Линия талии... грудь, шея... ее формы заставили слюни обильно выделяться. Почему она смотрит? Я уже ничего не соображаю. Я хочу ее, хочу, ХОЧУ! Жар и буханье сердца, пустота в голове. Я хочу схватить ее, целовать и обнимать, и прижимать ее к себе еще и еще. Брюки предали меня, и я понял, что в любом случае нельзя вставать с корточек. Только б не видела она. Гермиона отвернулась. Я тоже. В башке не мысли, а каша из разных круп. Спустя несколько минут или несколько часов, или несколько мгновений, мы почти одновременно принялись полоть. Гермиона на коленях в юбке и бюстгальтере, стоит на четвереньках... это что-то новое. Из самых смелых моих фантазий. Я кошусь на нее и иногда замечаю, что она косит на меня все тем же диким взглядом. Ее тело... Близок мой обморок. Уже на грани. Мне срочно нужно усмирить бурю в штанах. Правая рука зачесалась, в груди замерло. Я зажмурился. Думать о Травологии. О чем-либо. Без разницы. О квиддиче. Я думаю о квиддиче. Я думаю о квид-ди-че! Черт! Я не думаю о квиддиче! Я думаю о ней! Что за пытка? Что за мучение? Я вижу боковым зрением, как она отбрасывает свои пышные волосы, она берет распылитель и устало брызгает в лицо и на грудь. Капли бегут по ее шее. Мои руки дрожат. Жара доконала. Она и снаружи, и внутри. Во мне бурлит страсть, она нужна мне.

- Ты злишься на меня? - вдруг спрашивает Гермиона, и я быстро поворачиваюсь к ней. Я пожираю ее глазами. Я уже забыл о стыде, я забыл, что она моя подруга. Она та, кого я желаю, она девушка моей мечты, она моя кара. Я не сразу понял, что она говорит.

- Почему? - не понимаю ее вопрос. Я не в состоянии злиться.

- У тебя такой взгляд... - в упор смотрит она на меня. Вот у нее взгляд-то так взгляд!.. Замечаю, что она измазана землей, лицо уставшее.

- У меня?! - поражаюсь я. - Я думал, это ты хочешь моей смерти!

- Что?! - выдыхает она.

Нет, не могу игнорировать ее грудь.

- Так значит мир? - радуюсь я и беспокоюсь.

Не нужно ли будет сейчас вставать?

- Да... - выдыхает она, утирает нос рукой, и он становится земляным.

Я с улыбкой отворачиваюсь. Дальше было легче. Я продолжал поглядывать на нее, но скоро забылся, потому что ко мне в голову полезли очень приятные и непристойные фантазии. Второй час прошел быстрей. Пыхтение Гермионы довело меня до безумия. Я сорвался с места в ту же секунду, как Стебль открыла дверь. Я кричал что-то о том, что нет сил, как нужно в туалет. Плохо конечно, что я оставил ее одну, но терпения не было никакого. Я вылетел из теплиц, забыв куртку, надеюсь, она ее возьмет. Преодолевая теплицы и дворы, я бежал в замок, не чувствуя холода начала марта. Хорошо наказание, хороши отработки! Думаю, Гермиона простит меня. Я ценю ее ум и восхищаюсь ее характером, я боготворю ее и возношу ее душу. Несомненно, моя платоническая любовь к ней крепче стали, сильнее всего на свете, но сейчас я несся со всех ног в мужской туалет, чтоб придушить наконец-таки одноглазого змея.

Идиот! Куда это он побежал? Зачем? Что с ним? Быстро надеваю блузку, жилетку и отдаю ножницы профессору Стебль, которая не перестает улыбаться и что-то лепетать, и благодарить, и радоваться. Не вижу ни ее, ни Крэбба. Схожу с ума... Что же делать? Не мог он в кофте посидеть, соблазнитель?.. Сама себя не узнаю. И его странные злобные глаза. Да что с ним произошло, будто злится на меня. И не в силах оторваться я смотрела на его сильную мускулистую спину, рельефные руки, волосы, падающие на лицо. Нет, Рон скоро совсем меня переделает. Я пыталась вспомнить какие завтра предметы. Безуспешно. Я не чувствую себя собой. Я чувствую лишь, что нуждаюсь в нем. Я повторила себе, что мне только шестнадцать, но это не произвело на меня никакого эффекта вообще. Неожиданно я почувствовала порыв ветра, разметавший мои кудри. Не верю! Я вышла из теплицы. Пытка позади. Я вся мокрая насквозь и слишком перевозбужденная. Пытаюсь привести мысли в порядок, плетусь к замку, еле передвигаю ноги. С каждой минутой мне все хуже. Неудовлетворенность встала поперек горла. Мне стыдно. Стыдно перед собой. В замок я не пошла. Сижу в сугробе, можно сказать, на засыпанной скамейке. Капли пота высыхают на ветру. Я измотана. Нужно надеть куртку, но лень. Где сейчас он? Мой самый желанный и далекий? Если б это был не Рон в теплицах, я б не задумываясь, открылась ему и доверилась, но это Рон! Мы друзья. Он обо мне высокого мнения. Был. Возможно, считает теперь меня бесстыдницей! Да, я потеряла весь стыд. Разделась на его глазах. Как меня хватило на это?! Это невозможно! Теперь я вижу, как это дико, но тогда... тогда я будто хотела сказать: что ты делаешь со мной?! Ты испытываешь меня?! Так получай! На что я надеялась? Будто я способна его возбудить. Я не Лаванда. И даже не Парвати. Я НЕ привлекательна. У меня в этом плане нет никаких шансов. Что это? Слезы на моих глазах? Я начинаю чувствовать холод. Одеваюсь. Сумерки. Если я так просижу дальше не успею на ужин, так что... В Большом зале Рона тоже не оказалось. Не может же он столько проторчать в туалете. Я привела себя в порядок. Тщательно причесалась, умылась, переоделась. Не думать о Роне, о его дьявольской красоте. Дышать ровно. Больше никогда низкие похотливые мысли не возьмут верх над моим разумом! Рона мы с Гарри нашли только в гостиной. Он один сидел на диване. Разбитый и потерянный. Я чувствовала боль в руках и мышцах спины, но ему, видно, наказание далось совсем трудно. Гарри тут же собрал нас вместе, как только выдалась возможность. Почувствовав на себе взгляд Рона, я ничего не смогла с собой сделать и вновь покраснела.

- Хагрид прислал мне в обед сову, - медленно начал Гарри, тщательно выговаривая слова, - он просит нас прийти к нему в хижину сегодня в семь. То есть после ужина. Точно не знаю зачем, но листок был закапан слезами. И рука у него тряслась.

- Конечно, Гарри! - тут же соглашаюсь я и тычу Рона в бок.

- А? - спрашивает он. Ну почему он такой придурок? И почему даже его тупость дорога мне?

- Мы с радостью сходим к Хагриду под мантией-невидимкой.

- Да? - удивляется Рон и получает на свою ступню след от моего каблука. - А... ну да! Конечно, мы с радостью сходим с тобой, Гарри!

Гарри улыбается. В глазах явная тревога.

- Все хорошо, - заверяю я, - ты же знаешь, что он просто очень чувствителен.

- Да! - поддерживает меня Рон. - Может его соплохвосты сожрали друг друга, и он загрустил?

Бросаю на Рона взгляд полный упрека и замечаю, что его уши горят ярким пламенем. Это не перестает меня удивлять.

- Тогда я за мантией, - кивает Гарри и срывается с места.

Почему-то пока его не было, мы с Роном так и не нашли о чем поговорить. Я слишком сильно стеснялась своего поведения в теплицах, а он, кажется, вообще отравился или что-то в этом роде.

Устроиться под мантией втроем дело не легкое, к тому же один из нас, не будем тыкать пальцем кто, имел рост метр восемьдесят девять. Рон посетовал на то, что не может отстегнуть голову. Мы вертелись и укладывались, но постоянно были видны щиколотки или хотя бы часть обуви. Гарри схватился за голову и окончательно разочаровался в жизни.

- Сделаем паровозик... - задумчиво протянул он, - по росту. Точно! Так... Рон, держи мантию. Ты ее накинешь на нас. Гермиона пригни колени и вставай ко мне сзади как можно плотнее. Можешь положить руки мне на живот, - и Гарри принял позу "дай мне пинка под зад".

Я недоуменно застыла. Рон, кажется, и не думал понимать. Его мысли были далеко. Но, завидев Гарри, он засмеялся. Гарри закатил глаза и демонстративно подставил мне свой зад.

- Гермиона! Встань так же и прижмись ко мне сзади. Как паровозик, но тесней. Я же не виноват, что я ниже тебя ростом. Поэтому и иду первый!

Его план мне стал предельно ясен, но я сдерживалась, чтоб не засмеяться. Так действительно будет гораздо компактнее. А его мозги работают!

- Отличный план! - хвалю я и очень стараюсь сделать, как требуется.

Рон начинает ржать, причем так, что я с трудом различаю его речь.

- Зна... знаете... оой!.. на ччто это... ха-ха-ха!!! Похоже?!

- Извращенец! - бубнит Гарри.

- Я?! - восклицает Рон. - Так... ты о чем сейчас думал?!

- Каждый думает в меру своей испорченности, - выдаю я, держа Гарри за талию, и тут же задумываюсь о своей испорченности.

Слава Сфинксу, никто еще не вернулся в гостиную, а то, как бы мы тут репетировали?

- Так вы вдвоем пойдете? - до сих пор не въехал Рон.

- Нет, дурень, - вздыхает Гарри, упираясь руками в колени, - давай продолжай цепочку, вставай за Гермионой.

- Как? - коротко выдает Мой Гений, будто Гарри предложил ему пойти в кабинет директора и сломать Дамблдоровы очки.

Я начинаю злиться.

- Мы сегодня сходим к Хагриду?

- То есть... - начинает Рон, но Гарри тут же отвечает:

- Да.

Коленки побаливают. Рон стоит:

- Гермиона...

- Ну! - поторапливаю я его, и он нерешительно пристраивается ко мне сзади.

О, великие кентавры обширного Запретного леса!!! Чуть не вырвалось у меня. Тугодум-то тут я! И это я понимаю только тогда, когда Рон встает в позу "Ты подавилась орешком, сейчас я тебя спасу!". Его руки обвиваются вокруг моей талии очень нерешительно. В одной из них зажата мантия-невидимка. Я чувствую дрожь. Это десерт после теплиц? Хох... Его ладони такие горячие... чего здесь делает Гарри? Рон часто дышит в мои волосы. Я чувствую пыл его дыхания. Все внутри замирает. Но мы с собой договорились держать меня в руках. Своих. Поэтому я пытаюсь отрешиться. Однако вновь сосредоточилась на тех участках тела, к которым прикасается Рон.

- Теперь накидывай на нас мантию, Рон. Идем медленно, с правой ноги. Дойдем до Гремучей ивы, а там можно будет снять прикрытие.

Рон какими-то лихорадочными движениями выполняет указание нашего капитана. И... мантия укрывает нас! Даже чуть-чуть волочется по полу. Не может быть! Вот это четкость! Почти сразу в гостиную влетают Лаванда и Джинни. Все растрепанные и раскрасневшиеся. Может, повздорили. Гарри дает сигнал, и мы начинаем свое удивительное шествие. Юухуу! Это еще ужасней, чем я вообще могла представить! Рон сзади, в движении, был чем-то вроде касеты с порно-фильмом в отсутствии родителей. Не то, чтобы я смотрела такие фильмы... Просто я очень любознательна. И не скрою, почерпнула много нового и полезного. Например, если у нас с Роном что-то когда-то будет, он не скончается от скуки рядом со мной. Но вообще я стеснительная и скромная, поэтому нынешнее положение заставило мое лицо пылать. А это уже не свалишь на жару в теплицах. Святые угодники! Я ощущаю своей задницей Ронов инструмент. Это меня добило. До Гремучей ивы я добралась в забытье. К моему ужасу, мы с Роном были оба застывшими. Потому что как-то хором заметили, что Гарри смотрит на нас со стороны, только когда он кашлянул. К моему стыду мы стояли без мантии, и у меня были закрыты глаза. Гарри отвернулся, чтоб мы не видели, как он хихикает. Это он надо мной. И я все заметила. К Хагриду мы добирались, чуть ли не бегом, а иногда даже и переходя на бег. Великан ждал нас у двери в дом.

- Вы пришли! - взревел он Я... Гарри, Гермиона, Рон... я так рад!

В мерцании его факела я различила заплаканные глаза и теплую улыбку, отчего мысли о Роне на время перестали меня мучить. На маленькое такое время.

- Хагрид, что произошло? - взволновано спрашивает Гарри, а я чувствую на себе взгляд Рона. Это заставляет меня сдержать улыбку.

- Я не могу об этом... об этом... - рыдания вдруг начинают сотрясать тело лесничего.

- Ну-ну... Хагрид... - протягиваю я свою ладошку к его огромной ручище, - расскажи нам.

- Я не могу этого произнести вслух! - взревел он. - Идите, сами все увидите!

Мы с мальчишками многозначительно переглянулись, и Гарри с крайним подозрением спросил:

- А не в Запретный ли лес ты нас поведешь?..

Хагрид интенсивно закивал.

- Вы должны это увидеть.

Что-то внутри меня бунтует против этой затеи, но я лишь набираю воздуха в грудь. Конечно же, я иду. Рон сглотнул. Совсем уж он не любит это место - Запретный лес.

- Конечно Хагрид, - кивает Гарри, - если это необходимо...

- Спасибо!.. - великан вновь начинает плакать, но вскоре машет факелом. - Идемте!

Вот так мы и пошли в черноту по сугробам. Я затолкала мантию-невидимку в карман, Рон был особо притихшим, Гарри выглядел каким-то обреченным.

Как же страшно в лесу! Мы шли уже минут пятнадцать, не останавливаясь, и не разговаривая друг с другом. Постоянно разносились какие-нибудь звуки и мерещились чьи-то глаза. Мы шли по тропинке вереницей, во главе которой был Хагрид, потом шел Гарри, потом я и следом Рон. Так могло продолжаться бесконечность, но Рон вдруг отстал. Я затормозила и оглянулась, поднимая палочку выше.

- Рон! - негромко позвала я, боясь потревожить кого-то в лесу.

- Тут что-то есть... - отозвался он и потянулся к чему-то поблескивающе-прозрачному, растянутому между двух деревьев.

- Рон, не надо! - одергиваю я, но уже поздно. Он трогает это, и это втягивает его в себя! Еще надеясь, что успею, я кидаюсь к нему, меня окликает Гарри, но я дотрагиваюсь до странной субстанции, и его крик обрывается.

Я чувствую темноту и вижу белое свечение вокруг. Мои движения замедлены. Я не могу дышать. Поднимается паника. Я барахтаюсь как будто в желе. И когда мне начинает казаться, что я вовсе сейчас задохнусь, я вываливаюсь, как будто мне дали пинок, прямо в сугроб.

- Гермиона?! - первое, что слышу я. Рон любезно помогает мне подняться.

- Чем ты думал, Рональд?! - взвинчиваюсь я, оглядывая опушку леса, на которой мы теперь находились. - Это же портал! Они расставлены для более быстрого передвижения по лесу. Мог бы спросить! Или ты знал, куда ведет этот?!

Молчание. Рон внимательно на меня смотрит. И все. Без эмоций. Я почти поддалась желанью просто смотреть на него. Но не тут-то было:

- Что ты молчишь?! - кипячусь я.

- Я не знал, что это может быть опасным... - его виноватые глаза уже начали мне сниться.

Возмущенно вздыхаю и закатываю глаза.

- Ну прости!.. - взмаливается он.

- Да Мерлин с тобой... - бурчу я и обхожу его, шествуя к поляне.

- Ты куда? - бежит он за мной, светя мне в лицо своей палочкой.

- Видишь свечение? - указываю на горизонт, все еще корча буку. - Это Хогсмид.

Рон идет рядом. Проваливается в сугробах и молчит. Значит, чувствует свою вину. Решила оглянутся на него, но вместо этого...

- Ай! - спотыкаюсь и падаю.

Он бросается ко мне и помогает встать. Ну, может же быть так приятно...

- Как ты? - беспокоится он.

Я чуть ли не с кряхтением встаю. Он помогает мне отряхнуться.

- Нормально...

После того, как я упала в третий раз, предложил мне свою руку, и я с радостью схватилась за нее. Улыбку подавить не вышло, и я счастливо отметила, что мы прямо-таки влюбленная пара. Однако показался первый сарайчик Хогсмида, и я, почему-то, вернулась к реальности. Мы преодолели огромное поле. Кое-где торчала сухая высокая желтая трава из-под снега. С каждыми пятьюдесятью метрами пейзаж менялся, и уже минут через десять мы вошли в саму деревню. Здесь было полно людей, не смотря на вечер.

- Хох... - вскинул брови Рон, - да тут жизнь кипит!

Повсюду были зажжены факелы, где-то играла музыка. Горели разноцветные окна. Никто, кажется, не сидел дома.

- Сколько времени? - поинтересовалась я.

- Может полвосьмого, - пожал плечами Рон. - Может, зайдем в какое-нибудь кафе?

Это Рон мне предлагает?! Мне?! Мне?! Этим вечером?! Может к Розмерте? Как я выгляжу? О небеса! Правда?!

- Только у меня нет денег, - расстроено продолжает Рон.

- И у меня... - кисло отвечаю я.

- Какой странный день... - замечает он.

И впрямь... и впрямь...

Мы идем к замку. Как-то нехотя и уныло. Любуясь красотой вечернего Хогсмида. Я думала о Роне. На этот раз спокойно и размеренно. Без дикого огня внутри. Напротив. С тихой нежностью, представляя его лицо, изредка поглядывая на него. Я просто сильно устала. И мне очень хотелось бы попасть в тот вечер у камина, когда можно было просто задремать бок о бок рядом с ним. Или лучше положив голову на его колени. Он самый лучший!.. Мои размышления о нем прервал странный незнакомый голос:

- Ха! Куда идем?

- Я сосредоточилась на летающем передо мной лицом. Это была цыганка... или еще кто-то в этом роде. Черные с сединой волосы забраны в уже распавшийся пучок. Массивные серьги, отсутствие теплой мантии. Вместо этого несколько платьев и шалей на плечах. Один из нижних зубов сильно выдавался вперед. Синие тени размазаны ну прямо-таки по всему лицу.

Рон отшатнулся, а странная женщина закружила вокруг нас:

- Куда идем? Куда идем?

- Извините, но мы спешим.

- Куда же, Гермионочка? - пригнулась женщина-цыганка и посмотрела на нас снизу вверх.

- Откуда вы знаете мое имя? - удивляюсь я. Мне колдовка ни сколько не нравится. Мне слишком хорошо было с Роном наедине.

- Наедине, говоришь? - спрашивает ведьма. - Так тут столько народа! Я не помешаю!

Я же это только подумала!

- Что вам нужно? - ожил Рон.

- Развеять тоску! - смеется та, выплясывая. - Скучно! У вас есть вы! А у меня никого!

- У вас экстрасенсорные способности? - интересуюсь я.

- Ну, уж точно не как у Сивиллы! Что она тебе наговорила, деточка? Жесткое сердце? Не можешь любить? Ха-ха! Знала бы она, как сильно ты любишь его! Какие глупости.

- Что?

Не могу поверить! Да кто она, что знает такие тайнички моей души?!

- Зови меня Аза. А ты юноша, поспеши. А то опять твой поезд уйдет!

- Ч-что? - заикнулся Рон и даже расцепил наши руки.

- Ты любишь его... - прошептала Аза, тараща свои карие глаза.

О Нептун! Что она несет?! Рон вытянул шею.

- И ты его любишь! - продолжает она, глядя на Рона.

Люди мимо нас проходят, не обращая внимания. Я бы такую дамочку за версту заметила.

- Вы как одно целое, как один организм с одним мозгом и душой... Вы... нет, ты! Ты любишь его! - протягивает она к нам свои морщенные кривые пальцы.

- Кого?! - хором спрашиваем мы.

- Некого... - задумывается цыганка. - Генри... Или нет. Гарри! Да-да, его.

Я прыснула, а Рон откровенно засмеялся.

- Это вы в точку, - замечаю я. А ведьма не такая уж и ужасная...

- Но про страницы учебников Сивилла правильно заметила. Не променяй его на Нумерологию.

Что же она знает? И откуда? Такое чувство, что она знает все.

- Кого его? - заинтересовывается Рон.

- Подлец, подлец, подлец... - бубнит она в ответ Рону, - чтоб ты колбы перепутал!

- Какие колбы? - вскидывает брови Рон.

- Те самые. Увидишь, - загадочно обещает ведьма и кланяется. - Гарри придет поздно. Но с ним все хорошо. А вам пора. Мантия-то у тебя в кармане, Гермионочка.

- Откуда... - начинаю я фразу, но Аза вдруг растворяется.

- Где она? - восклицает Рон, вертясь как на сковородке.

- Не знаю... - тяну я, глядя в пустоту невидящим взором.

Эта цыганка явно прочла мои мысли и была в моем прошлом. В моей голове. Ее странные советы... и такое неожиданное появление и исчезновение... Мы с Роном возобновили свой путь. На этот раз решили идти быстрей, и он, конечно же, не подал мне свою руку. Как жаль... Она же сказала, что ей скучно. Почему она ушла и откуда узнала, что с Гарри все хорошо? Да и мантия и впрямь у меня. Мы-то с Роном вернемся успешно. А вот Гарри рискует один-одинешенек попасться Филчу.

-Она чокнутая?- вдруг спросил Рон, когда мы преодолели Каменный мостик на выходе из Хогсмида.

-Не думаю,- поджала губы я.

-Мы любим Гарри.- Констатировал Рон.

-И мы одно целое,- сладко пропела я.

-Гарри всех объединяет,- заключил он, и мы оба засмеялись.