Глава 1. Я не вижу, что там за окнами

Я не вижу, что там за окнами.

Я смотрю на твое отражение.

Засунул руку между ног. Холодно. Засунул под мышку. Холодно. Где ж тепло-то? Везде холодно. Поднял свой зад и поплелся к Гермионе, думая по дороге, о чем подумать. Ни о чем не думается. Просто холодно. Надо налить чаю и попросить Гермиону его нагреть. Логика. А может не надо. А может, надо было остаться лежать на кровати. Это же здорово. Просто ничего не делать. А то мама все каникулы заставляла что-то делать и делать, и делать... До боли в руках, спине и животе, а особенно в мозгах. То сад, то дом, то сад, и так по кругу. Самое ужасное это то, что я не просто расту, а еще и мышцы бухнут от этой работы. У кофт рукава были просто коротки, а теперь вообще не лезут. Так и хожу в одной школьной форме. Опять волосы не постриг, уже до плеч болтаются, как у бабы, как будто я горжусь тем, что рыжий. Ко всем прочим бедам еще и цвет волос. Я просто выделяюсь, как будто ношу табличку на груди с надписью "Внимание! Лох". Холодно-то как, опять засунул руки подмышки и опять между ног. Неудобно так идти по лестнице. Куда Гарри смотался? Что-то нигде его нет. Что делать?.. Что делать?.. Может, кого-нибудь в шахматы обыграть? Или поддаться Гермионе? Так она поймет, что я поддаюсь. Кофту бы натянуть, хотя б даже мамину, с большой буквой "Р" на груди, но так ведь и она мала! Написать, может, попросить связать новую, на размер больше. Не, лучше на два и рукава длиннее, чтоб ладони в них прятать. Интересно, куда Фред с Джорджем девают все деньги?

- Привет, Рон!

О, Лаванда, никак не отстанет. Достала. Кинуть бы в нее подсвечником со стены.

- О...привет!..- приторно заулыбался я, но она все равно прослезилась, ну и тролль с ней! Где же моя краса? Небось, шапочки домовикам вяжет... О! Вот и она! Ну, просто душа радуется смотреть на нее. Сидит за столом и что-то пишет. Наверное, что-то учит или сочиняет. Она - эпицентр всего. Вокруг нее вращается моя вселенная . Опять, наверное, забыла причесаться. Укуталась в протертую, чуть ли не до дыр, серую кофту, лицо в чернилах. Разве не совершенство?.. Смотреть бы вечность! Опа-на! Опять встал на месте, как истукан, и пялюсь... Ну и лошара! Берешь себя в руки? Зачем я сюда пришел? Хм... вернуться, что ли в спальню, может, вспомню? Руки ломит от холода! Точно! Хотел письмо маме написать, чтоб кофту связала.

- Куда смотришь?

Возникла перед глазами маленькая стерва, во всем потакающая маме. Лицо хитрое. То на Гермиону глянет, то на меня. А свитер на ней старый. Да, она не таскала все лето туда-сюда стройматериалы для подвала!

- Задумался, - буркнул я, Джинни меня всегда напрягает.

- А у тебя есть мозги? Я всегда думала, что Перси ушла двойная доля, и тебе уже ничего не досталось.

Издевается... проигнорирую ее. Поступлю, как умный... проигнорирую...

-Отвали,- все же не сдержался я,- вам на пятом курсе ничего не задают? А СОВ не собираешься сдавать? Скучаешь?

Джинни театрально закатила глаза:

- Это ТЫ мне об уроках говоришь?

Я просто обошел ее, и она ударила мне кулаком по спине. Меня опять несло к Гермионе. Я боролся с течением, но оно оказалось сильней. Ды-д-д-ды! Холодно! Свитер! Нет! Чай хотел попросить! Течение меня почти сломало, но я повернул к серванту и, восхищаясь собой, налил чай . Стою. Смотрю в спину Гермионе и представляю ее голой. Какая картина... март, а такой ледник. Где Дамблдор? Он что, не заботится о здоровье учеников? Ах, вот где Гарри! С Дамблдором на своих плаваниях в омуте памяти! Дырявый котелок! Подхожу к Гермионе. Ставлю чашку на стол.

- Гермионааа... - какое красивое имя, особенно если произносить медленно. Чувствуешь, как озноб бежит по всему телу. И где-то в животе что-то дрожит. Ой! Она ногти постригла. Странно, обычно ее ногти становятся короче 2 и 15 числа каждый месяц. А сегодня 28-е. Она что-то вроде бы промычала.

- Гермионааа... - смакую я каждый звук, и даже теплее становится.

- М-м? - какой-то странный ответ. Она это с собой или мне? Или я невидимый? Чего она на меня не смотрит?

- Г-Е-Р-М-И-О-Н-А! - говорю я по буквам.

- Чего? - удивленно поднимает голову она. Видно я невнятно по буквам произнес. Она удивлена.

Какие тёмно-карие глаза... О...она сводит меня с ума. Дин с Симусом тут обсуждали, что она не красивая. Сначала подумал набить им морды, но потом решил, что это будет подозрительно с моей стороны. И стало смешно. Над их глупостью. Она ведь просто красавица. Ну, вы только гляньте! А уж эта Лаванда... я молчу! Молчу!

- Будешь чай? - любезно поинтересовался я. Пусть видит, как я о ней забочусь.

- Неа,- мотнула она головой и обратно в свой список.

- Ну, Гермиона! - даже обидно как-то!

Обратно поворачивается.

- А нагрей мне чай.

Она быстро ткнула в стакан палочкой, произнеся заклинание невербально, видать, потому что пошел пар от моего согревающего средства.

- Спасибо! - восхищенно говорю я. А она не замечает, сколько чувств я испытываю, и сколько любви в этом "спасибо!", и оборачивается к свитку.

Я громко отхлебываю. Пусть ругает меня, что у меня никаких манер. Я еще раз отхлебываю, пытаюсь громче хлюпнуть и, наконец, она бормочет что-то вроде "хватит". Вот бы провести с ней весь день, пойти в Хогсмид, а потом забиться в уголок и обнимать пока руки не отсохнут. Чего она там делает? Опять что ли нумерологию?

- Гермиона...- чуть ли не входя в экстаз от звуков ее имени, произношу я.

Она глубоко вздыхает и не оборачивается. Так больно думать, что я ее раздражаю. Если б она ко мне так приставала, я б был счастливчиком.

- Пожалуйста, Гермиона! - приседаю я в нетерпении.

- Что?! - поджимает губы она и втыкает перо в чернильницу. Глаза мечут искры. О...эти глаза... Хочу собрать все искры. Лишь бы смотрела на меня... ну вот... забыл, забыл, забыл! Вспоминай, дурень! Отвлечься от солнца! От моего солнца, вокруг которого вертится мир и которое слепит глаза. Я схожу с ума... Точно! Вспомнил!

- А ты чего делаешь? - медленно выговариваю я.

- Сочинение по истории магии про результаты гоблинского восстания.

Ступор. Что говорит мой ангел? Сочинение? К послезавтра?! И как я забыл?! Хорошо, что я не вижу своего лица! Это же катастрофа! Сочинение... а я столько времени валялся на кровати... Чуть не выронил чай. Мое личное солнце отвернулось, воспользовавшись моим замешательством. Я еще минут 7 постоял рядом с ней, соображая, что же делать. Бежать в библиотеку или выклянчить помощи у нее? Конечно второе. Но больно уж она уставшая и несчастная. Сделаю сам. Получу "отвратительно", и будет время переделать. Какой ужас!..

- Эй, Рон! Рон!

Реальность зовет меня! Где? Невилл и Симус? Оборачиваюсь.

- Идем в нарды сыграем!

Вот оно искушение! Нарды... конечно, Гермиона расстроится, если узнает, что о сочинении я забыл. Ради Гермионы. Повторил я себе. И повторял это всю дорогу до библиотеки, чтобы, не дай Бог, не свернуть с праведного пути.

***

Я чувствовала каждую мышцу в своем теле. Я чувствовала каждый позвонок в позвоночнике. Но еще лучше я ощущала вмятину в указательном пальце от пера. Вокруг вроде что-то творилось. Кто-то приходил, кто-то уходил, несколько раз зачем-то подходил Невилл, несколько раз Гарри, Живоглот то запрыгивал на колени, то спрыгивал, подходило даже мое Солнце, вокруг которого крутится моя вселенная . Секунды, минуты, часы... "Министерство до последнего отвергало факт восстания...", "...Тролли вышли из-под контроля...", "...по современным данным..." и так далее. Я зажмурила глаза, а когда открыла, пересиливая себя, дописала последнее предложение: "...привели к последующим бунтам за освобождение". С трудом, вдыхая полной грудью воздух, я расправляю спину. Хруст и треск оповестили о том, что мне пора в больницу. Я потянулась и, скатав свиток в трубочку, позакрывала все книги. Почесала голову и с ужасом поняла, что забыла причесаться. Потому что искала расческу, а нашла старые любимые ножницы и заодно постригла ногти. Разминая шею, я замерла. В левом углу гостиной сидело рыжее чудо, зарывшись в учебники, и что-то напряженно писало. Тепло хлынуло по телу, и умиление затопило меня с головой. Он просто не перестает меня удивлять! На лице мука сосредоточенности. На его прекрасном лице... Длинный вздернутый нос и голубые глаза... Я опять луплюсь на него? На лице чувствовался жар. Я смущенно опустила глаза, сложила учебники и, встав, поправила юбку. Лучше не стало - она вся измялась. Ну и наплевать. Живоглот крутился вокруг ног, я его проигнорировала, хоть и знала, что его пора покормить. Приложив холодные ладони к щекам на пару секунд, я направилась к объекту своего вожделения. Интересно, сколько сейчас времени? Скрестив руки на груди, я встала возле столика с книгами и продолжила изучать Рона в непосредственной близи. Может сойти за то, что меня интересует его работа. В белой растрепанной рубашке и жилетке поверх. Как ему не холодно?

- Над чем ты так трудишься?- наконец спросила я.

Рон вздрогнул, потерявшись в пространстве и времени. Как мило... Наконец-то переведя взгляд своих блестящих топазов на меня, он широко улыбнулся. Его улыбка... Я опять начинаю задыхаться.

- Ты доделала сочинение? А я вот пишу. Дошел до четвертого пункта плана.

Подавив улыбку и подозревая кое-что, спрашиваю:

- А сколько пунктов всего?

Рон потупился и, глядя на меня снизу вверх из-под поднятых бровей, ответил:

- Семнадцать.

Я засмеялась, садясь рядом. Может он подвинется, наконец? И не подумал. Мы уперлись друг в друга боками, отчего у меня закружилась голова. Рон повернулся, чтобы что-то сказать, но чуть ли не воткнулся в меня своим носищем и, смутившись, отодвинулся.

- Я не буду у тебя просить помощи, - как будто больше себя заверил Рон.

- Почему это? - вскинула брови я, заглядывая в его листок.

Он запустил пальцы в свою шевелюру и быстро, как собака или кошка, почесал голову. Его рыжие пряди на мгновенье так вскружили мой рассудок, что если б он не заговорил, я бы, скорее всего, принялась перебирать его волосы руками.

- Ты и так устала,- быстро сказал он, как бы, между прочим, и продолжил абсолютно другим тоном, - а может, ты меня пострижешь? Ты же наверняка это умеешь с помощью магии.

- Нет, - быстрее, чем следовало бы и громче, запротестовала я. Его шевелюра сводит меня с ума, это безумие какое-то! Он... он бесподобен с этими волосами! Густые, ярко-рыжие, пушистые... Сердце выпрыгивает. Я сосчитала до пяти и продолжила: - Тебе не нужно стричься.

Ну вот... смотрит на меня, непонимающе. Опережаю его вопрос:

- Так ведь лучше, чем с короткими.

Я снова краснею... сколько можно?!

- Почему? - тупо спрашивает он. Перевожу тему. Не отвечать же правду.

- Ты сколько собрался писать это сочинение?

- Может чайку? - теперь изворачивается он и, дождавшись моего согласия, идет к шкафу.

Я вздыхаю и смотрю в его широкую спину. Завтра контрольная по Зельеварению. Надо бы повторить. Но вот Рон несет чашки, и я не могу заставить себя повторять. Хотя дело серьезное. Слизнорт дал 50 разных рецептов, и один случай знает, какое из них попадется сварить.

- Нагрей, - попросил Рон, ставя чай на стол.

Что-то такое я припоминаю... Я уже, кажется, грела сегодня кому-то чай. Я быстро указала на чашки палочкой, мысленно произнося "Рерго!". Пар причудливыми завитками пошел к потолку.

- А-а... горячий! - восхищенно произнес Рон и поднес чашку с чаем к носу. Его грудь поднялась, и после этого он отпил, - Гермиона... - так нежно и чувственно протянул он, что моя чашка застыла в сантиметре ото рта, и я забыла, что собиралась делать, - если бы не ты... - добавил он и сделал еще глоток.

Так и не выпив чай, я ужаснулась. У него волосы на руках стоят дыбом, значит ему все же холодно!

- Рон! - закричал Дин Томас, - пойдешь с нами в снежки?

Четверо мальчишек, включая Гарри, стояли у выхода из гостиной. Гарри помахал рукой.

- Нет! - крикнул он так, что у меня в ушах заложило.

Симус показывал ему что-то. Рон вытянул шею, привстал и как-то умудрился опрокинуть на себя чашку.

- А! Чтоб вас! Мерлин всевидящий! А! - завопил он, а Симус заржал. Все стали выходить, только Гарри задержался, я одобрительно махнула ему, чтоб шел.

- Кипяток! Кипяток! - продолжал орать Рон, оттопыривая жилетку. - Это моя единственная одежда!

- Что?! - не поверила я.

- Еще есть мантия, но ведь ее не оденешь на голое тело!

- Куда делась старая одежда? - не унималась я.

- Я вырос, - объяснил он, как будто я глупая. Просто я-то давно перестала расти. - У-у-у, - завыл он, - у меня ожог!

- Иди в спальню мальчиков, а я кое-что принесу, - смущенно предложила я и чуть ли не бегом помчалась к себе.

Не думала, что это когда-нибудь случится, но я действительно это делаю. Я действительно достаю из-под кровати мешок с шапками домовиков, недовязанными варежками, бракованными носками, кучей пробных шарфов и одной-единственной кофтой. Зеленой. Она была огромной. Я вязала ее в зимние каникулы. У нее были длинные рукава, длиннее, чем положено, вытянутый низ, а самое ужасное и заставляющее меня стыдиться, это большая желтая буква "Р" на груди. Со вздохом я повесила ее на руки и откопала в аптечке мазь от ожогов. Медицинские заклинания по-прежнему даются плохо. Родители хоть и стоматологи, к лекарствам питают настоящую врачебную страсть. Не медля ни секунды, я бегом выбежала из комнаты, не обращая внимания на рыдания Лаванды за пологом. Она же не обращала внимания на мои. Быстро преодолев пространство, я распахнула дверь в комнату мальчиков. Я захотела закричать. Я захотела убежать. Я захотела прыгнуть с башни Астрономии! Но вместо этого выронила мазь и кофту.

- Эй! - обратился ко мне Рон и, обойдя меня, закрыл дверь.

Слюна наполнила мой рот, желудок сжался. Боясь, что от головокружения упаду, я присела и подняла мазь с кофтой. Понимая, что должна взять себя в руки, я побоялась, что голос задрожит, если я заговорю, но рискнула.

- Это я вязала сама для своего кузена Роберта, но он так и не приехал на каникулах.

Понимая, что рискую, я протянула Рону кофту, стараясь смотреть только в лицо, но ничего не вышло.

Я отлично видела его широкие плечи, сильные мускулистые руки, обнаженный рельефный торс и, что самое смешное, резинку от оранжевых трусов. Это хоть каплю разрядило меня. А то мне стало казаться, что волосы сейчас встанут дыбом. Чувствуя нереальный жар на лице и то, что глаза слезятся, я театрально воскликнула.

- Чем пахнет?! Что у вас тут такое? - а следом закрыла лицо руками. - У меня начинается аллергия! Да чем же пахнет!

Рон втянул носом воздух. На руках волосы стояли дыбом, и он чуть-чуть дрожал.

- Не знаю, - наконец выдал он, принимая кофту и глядя на свои грудь и живот поочередно. Там были красные ожоги.

- На, помажь, - я протянула ему мазь, не подходя ближе, чем на расстояние вытянутой руки. "Озабоченная..." - сурово пронеслось в голове.

Стоит. Смотрит. Вот чудо! Как будто я ему сотовый телефон протянула.

- Это что? - наконец говорит он, и я вздыхаю.

- Помажь ожог.

Рон недоверчиво берет мазь. Минуты три он ее по-всякому разглядывал и вертел, прежде чем открутить крышечку. Все это время я пожирала его глазами, готовая в любой миг оседлать его и впиться в губы. Откуда у него такая фигура?! О, боги! За что вы так жестоки?! Крышечку открыл и водит по ожогу.

- Больно! - скорчил мину он. - Гермиона!

Нет, никто так не умеет называть меня по имени. Вот, протягивает тюбик обратно.

- Нужно нажать, - констатирую я. Краска с лица сходит, а сердце стучит быстрей.

Нажимает. О, моя прелесть не знакома с тюбиками... Половина содержимого падает на пол в виде птичьего гадежа.

- Сделай сама! - моя прелесть аж подвывает и приседает, он всегда так делает в отчаянии, тянет мне тюбик, - Ну больно же! Ну, пожалуйста, Гер-ми-она!

Вздыхаю опять и несвязно бормочу:

- Ляг, что ли...

Когда не допросишься, а тут сразу же лег на свою кровать, как будто на приеме у врача. Видно и впрямь сильно болит. Взяла, надавила крем на руку и осторожно приложила в разных местах у ожога. Холодные пальцы нежно прикоснулись к горячей коже. Опять краснею. Нет, что-то другое. Что-то странное. От ладони импульс идет к плечу, грудной клетке, желудку и низу живота. Похоже на удар током. О нет! Я даже вздрогнула! Нет-нет-нет! Дыханье сбилось. Я принялась медленно растирать мазь по телу Рона. Рука дрожит. Нет! Не может быть. Зачем Рон смотрит на меня? Я немного осмелела и стала водить всей ладонью. Все нервы обострились. Может. Я хочу его. Гермиона Грейнджер, как не стыдно! Сказала я себе. И еще несколько раз повторила это. Но я все лучше ощущала и понимала, что мне нужно сейчас прильнуть к нему и почувствовать силу его объятий. Фу! Лучше повторю зелья. Я добралась до последнего, и Рон резко сел, накрывая ширинку кофтой:

- Все, Гермиона, спасибо, большое. Спасибо! Уже легче.

Что? Его щеки порозовели? Он не смотрит мне в лицо? Что случилось?

- Рон? - вскинула брови я, глядя на непонятно зачем понадобившуюся зеленую кофту. Специально ездила, покупала эти нитки, ему ведь так идет этот цвет.

- Я сейчас спущусь дописывать сочинение, - он даже заикнулся, и я поняла, что он просто пытается меня выпроводить.

Это и правильно, потому что я, кажется, уже начала представлять, как он признается мне в любви и целует меня. Это как-то бредово и излишне. Нужно держать себя в руках, а с Роном это получается в последнее время все реже. Мое Солнце моей вселенной слишком ярко светит, чтобы на него смотреть долго. Я отправилась к себе, чтобы повторить Зельеварение.

О нет! О нет! О нет!

- Гарри, ты знал?! - выпалил я.

- Да, - он кивнул и достал учебник Принца-Полукровки из рюкзака.

Я лох. Я просто идиот. И как я забыл про контрольную по зельям?! Может, Слизнорт не будет строго следить за дисциплиной, и мне удастся списать? Слева Гений Зельеварения Гарри, стоп! Что он делает? Куда он идет?!

- Эй, ты куда?

Оборачивается с каким-то отсутствующим видом:

- Невилл просил сесть с ним.

Ну вот... Хорошо. Остается Гермиона слева. Гермиона... Это же надо так с катушек слететь вчера! Прямо на себя не похож. Пока она, невинная такая, лечила мой ожог, я столько эротических сцен перебрал!.. Бесстыдник! Ее маленькая ручка так эротично это все производила, что мой маленький друг встал! Вот предатель! Хорошо, что успел накрыть его кофтой, и она ничего не заметила. Какая кофта!.. Лучшая из всех, что были у меня в жизни! И даже с буквой "Р", словно для меня. Такая мягкая и теплая, с длинными рукавами, как я и хотел. А главное: ее вязала она! Ее руки выводили петельки, здесь столько ее! Будто я украдкой отрезал прядку ее волос и ношу с собой. Теперь я всегда чувствую ее рядом. Особенно сейчас, когда она сидит в двадцати сантиметрах от меня, или даже меньше.

- Гермиона...- с удовольствием, но с некоторой боязнью перед вопросом протянул я, - а ты мне поможешь? Я ничего не знаю.

Вот! Сейчас ее глаза вспыхнут, и она отсядет от меня. Но она странно вздыхает и смотрит на меня. В глазах и впрямь огонь. Но не гнева, а чего-то другого. Смотрит странно долго, будто собирается с мыслями. Открывает рот, но...

- Сегодня я заменяю профессора Слизнорта, - прозвучал знакомый холодный голос.

Я нервно поднял голову. Снегг. Это кара за мои вчерашние фантазии. Я сел ровно. Дверь закрылась. Мертвая тишина еле слышно звенела.

- Профессор Слизнорт отправился на ежегодный съезд преподавателей зелий в Берлин. И передал мне, что у вас контрольная варка одного из пятидесяти пройденных зелий. Ну что ж... приступайте, - Черная Тень была немного осунувшейся, но от этого еще более злобной.

Я судорожно вздохнул. Котел. Куча ингредиентов и записка, возникшая перед носом, с двумя словами "Зелье Правды". Я должен сварить Зелье Правды. Вспомнить бы хоть ингредиенты... Смотрю по сторонам с вытянутым лицом. Все зашевелились, чего-то делают. А я сглотнул ком в горле и принялся писать Гермионе записку. "Гермиона, помоги, пожалуйста! Напиши хотя бы ингредиенты, которые нужны для Сыворотки Правды!"

Передал под партой. Налил воды в котел. Жду. Передает бумажку назад. Читаю:

"Корень имбиря, соцветие липы, лист папоротника, алоэ, череда, стебель горгены".

Улыбаюсь как дурак. Если б не она... Я вообще не знаю, что со мной было бы... Я б на этом свете уже не жил бы, наверное. Отобрал все, что надо. Снегг прошелся по классу. Только он обернулся спиной, как Гермиона сует бумажку. Разворачиваю и с восторгом вижу, что там подробные описания! "Корень имбиря растолочь, подогревать смесь на медленном огне... "и т. д. Она волшебница!

- А у тебя чего? - осторожно шепчу, чтоб Ужас Ночи не слышал.

- Амортенция, - шепчет она в ответ, попутно передавая длинную бежевую штуковину.

- Уизли, Грейнджер, минус пять баллов с каждого, и того минус десять баллов с Гриффиндора. - Тень Ночного Кошмара... кто ж еще! Ну, посмотрим, что скажешь, когда мое зелье получится самым лучшим!

Уперся носом в листок. Читаю, режу алоэ. Тьфу ты! Надо не резать, а сок выдавить. Меряю 5 мл. Короче говоря, контрольная прошла у меня с блеском! В результате вышла отличная Сыворотка Правды! Это произошло на целых пять минут раньше, прежде чем Зло Мрачных Подземелий холодно и громко оповестило:

- Можете быть свободны.

Я поднимаюсь, значит, засовываю в портфель то, что лежит на парте моего, а Доктор Зло продолжает:

- Кроме Уизли. Потому что он делал все по инструкции Грейнджер. И кроме Грейнджер, потому что она давала инструкции Уизли.

Вот те на! Да как он увидел?! Бедная Гермиона, ей из-за меня досталось!

- Разольете все зелья по колбам с надписями, - наслаждался Рыцарь Заспиртованных Кишок, - отмоете все котлы. Все проверю.

Ужас, Летящий На Крыльях Ночи развернулся и, рассекая мрачное пространство вышел из классной комнаты за последними учениками. Дверь захлопнулась. Мы остались в пустой классной комнате наедине с парящими котлами. Молнии, которые метала в меня Гермиона, простреливали насквозь, а ко мне, к великому сожалению, вернулись вчерашние фантазии. Я их решил прогнать.

- Прости... - промямлил я и глянул на Гермиону. Она была в белой рубашке с закатанными по локоть рукавами, галстук спущен, волосы растрепаны. Как сексуальна! Просто дыхание перехватывает. И это строгое выражение на лице... Сейчас мне опять сорвет крышу! Мы одни... мы одни...

Она ничего не ответила. Берет колбы и осторожно заливает туда ярко-желтое зелье Парвати. Я следую ее примеру, молча. Я перелил уже зелья семи слизеринцев, прежде чем Гермиона произнесла:

- Неужели было так сложно подготовиться?!

Я решил говорить начистоту. Чего скрывать-то? Сейчас возьму вот и скажу "Я не могу думать ни о чем кроме тебя!" И говорю:

- Я забыл...

- Почему я никогда ничего не забываю? - гневалась она, беря следующий лоток. - Может тебе записывать все в отдельной тетради? Хочешь, я буду тебе записывать?

- Ты честно? - звук бьющегося стекла. Я уронил колбу... Как так можно?.. Но на сердце полегчало. Заботится обо мне...

- Конечно, честно, Рон, - еще сильнее возмутилась она, глядя на густую коричнево-зеленую жидкость под моими ногами. - Репаро! - указала она, и колба склеилась, я подобрал ее, а вот жижу, которую наварил Крэбб, пришлось самому убирать. Впрочем, я быстро справился.

- Спасибо, Гермиона! Ты самый лучший друг, - соврал я. Потому что надо было сказать, что она самая лучшая девушка и самый лучший человек. Но друг, по сути, тоже.

Она переливала идеальный Феликс Фелицис Невилла и Зелье Парализации Гарри. Почему Ночной Кошмар не их оставил? Хотя я-то не жалуюсь. Провести время с Гермионой – это не наказание, а праздник, устроенный Черным Бароном по ошибке. А вот Гермионе вроде не очень сладко. Чего б сказать?.. Может анекдот рассказать? Нет, разозлится.

- А я ведь вчера в полтретьего ночи дописал сочинение.

- Полтретьего?!

Фух! Слава Богу! Разговаривает со мной.

- Да, но ты, может, его проверишь? Вдруг я задремал, пока писал?

- Конечно! - сразу согласилась она. Стала веселей.

- А мазь твоя не помогла.

- Даже немного? - она удивилась и дошла до моего зелья.

- Ну не болит. Только трогать больно и их видно.

Смеется. Чего я сказал? Значит, над шутками моими она не смеется, а если что по делу говорю, то тут же?

- Это не волшебная мазь. Она помогает постепенно. Помажь еще сам.

Я что-то промычал. Самому мазать не интересно.

- Так со временем оно и само пройдет.

- А с мазью быстрей.

- На сколько?

Закатывает глаза. Да чего не так?

- Не знаю, Рон. Может, раза в три.

Мы еще некоторое время переливали зелья и подписывали фамилии учеников. Я, пока не видела Гермиона, спрятал в брюки две маленькие колбочки с Феликсом Фелицис и Сывороткой Правды. Ну, если Кошмар Детской Психики и это заметит, то он просто подглядывает где-то сейчас. Не всеведущ же он! Всеведущ Дамблдор, а Снегг тут ни при чем. Пришла очередь самого гадкого. Нужно теперь эти котлы мыть! Я набрал воздуха в грудь и самоотверженно произношу:

- Гермиона, ты можешь идти. Я сам все вымою. Это же я виноват.

Оборачивается, брови ползут вверх.

- Ты серьезно?

Я киваю.

Улыбается. Стоит и мило улыбается, как будто Гарри на пойманный снитч смотрит. С такой теплотой. У меня сердце на несколько мгновений перестало биться, и ладони вспотели. Солнце моей вселенной заставило прочий мир исчезнуть.

- Ты мой друг, Рон, - наконец-то говорит она, - я помогу тебе. К тому же это общее задание.

Слава Мерлину, что она отвернулась. Потому что я еще минуту стоял, как кретин, и пялился ей в спину. Вот она наклонилась к котлу. Я сглотнул. Волшебное зрелище. Ее ноги и ее... Тихо, тихо, тихо... Думаю о котле, его надо почистить. Оторвать глаза и почистить... еле-еле беру себя в руки и драю взорвавшийся котел Забини. А котел не драится:

- Чего делаешь в выходные? - стало интересно мне.

- Все идут в Хогсмид, - говорит она, - у Лаванды день рождения...

О Боже... думаю я. Плохая тема. Неужели она идет?

- А ты идешь?

- Может быть. Не знаю. А может, поделаю трансфигурацию.

Я кивнул. Что на это сказать. Что хотел бы провести выходные, обнимая ее? Да-да... уже сказал! Минут через двадцать пришел Тот-чьи-зенки-хочется-выколоть, и все оставшееся время мы не разговаривали.

***

Чтоб меня молния поразила, если рядом сидит не самый красивый парень мира! Он жадно засовывает в рот третью порцию картошки с рыбными котлетами и запивает это все тыквенным соком. Смотреть, конечно, душа радуется, но неужели не стоит обратить внимание на что-то другое?! Например, на меня. Я решила четвертый раз попытаться завладеть его вниманием и стукнула его книжкой по плечу, в ответ раздалось:

- Эмиона! – это, наверное, "Гермиона". - А хе эм! - а это не понятно.

- Ты что месяц не ел?! - хмурюсь я. Так, для вида.

- Тут пишут, что заместитель представителя по борьбе с незаконной торговлей магловскими товарами убит. Авада Кедавра, - сообщил Гарри, не вылезая из своей газеты. Солнце моей вселенной закашлялось:

- Это папин начальник! - наконец проглотил он.

- Мой папа говорит, что все эти убийства связаны с лориками… - загадочно произнесла Полумна.

Бедная девушка... Она во все это верит. Рон принялся накладывать себе еще. Я внимательно смотрю на него. Перевела взгляд на герб Хогвартса и обратно на Рона. На гербе первым стоял лев с косматой гривой. Гриффиндор. Рядом Рон. То ли он истинный гриффиндорец, то ли он просто похож на льва. Мой лев... Ну просто вылитый! Что-то мы давно тут сидим. Пора и честь знать. Только подумала я, как из-под самых облаков на потолке, вылетела стая сов. Странно. Газеты уже разнесли всем, а вот писем нет. Наверное, это теперь производится по отдельности. И точно, на столы попадали письма и одно, кажется, предназначалось мне. Я развернула его и сразу, честно сказать, удивилась. Почерк Фреда и Джорджа.

"Дорогая наша милая, нежная, ласковая, любимая красотуличка-раскрасотуличка Гермиона! У нас тут на днях была комиссия из Министерства, и выяснилось, что Орсентис штука противозаконная. Чем еще можно уплотнять изделия? Карган не смешивается с Ситером, так что не предлагай этот вариант. Если ты нас выручишь, тебе ничего не будет. Хотя можем предложить тебе скидку. Или Рона. В общем,выбирай. Он еще не ползал за тобой на коленях, моля о взаимности? Передавай привет Гарри. Ждем и скучаем. По Гарри, конечно!

Всегда к твоим услугам Фред и Джордж".

Я улыбнулась. Фред и Джордж всегда делают двусмысленные намеки насчет Рона. Приятно. Надежда. Неужели они и впрямь использовали Орсентис?.. Быть не может. Хотя... от них можно ждать чего угодно... Конечно его можно, и даже нужно заменить Карпидором. Я была уверена, что такие вещи они знают.

Я, кажется, еще улыбалась, когда кто-то рядом стал кашлять. Этот кто-то с саркастическим "Письмо от Виктора?!", вырывает из моей руки письмо.

- А может, Джинни права?! - восторгаюсь я.

- Что? - бубнит львенок, читая письмо.

Но я его не слушаю. Лаванда. Может, он пытался заставить меня ревновать, потому что в тот день Джинни сказала ему, что я целовалась с Виктором? Это могло бы означать глупую ревность. И то, что он любит меня! Ой-ёй! Это меня понесло... Тихо, Гермиона Грейнджер! Держи при себе свои фантазии и не лыбься всей столовой! Но я-то не целовалась с Виктором... Я увернулась. И от Кормака кое-как спаслась, хотя планы на меня у него были нешуточные. Так что я, в отличие от своего любимого, чиста, как первозданный одуванчик...

- Джордж... Фред... - бормочет чудо рядом, отчего-то хмурится, и ноздри на огромном носе становятся больше. А я, как ребенок, цвету.

- Пойдемте, а? - ожил Гарри, выныривая из Пророка. - А то Бинс сочинения будет в начале урока собирать.

Я немного вернулась в реальность. Вспомнила, что сочинение у Рона вчера было совсем ничего. Даже тянуло на четыре с двумя минусами. Но теперь будет пять. Я сказала, что ничего не исправила. Пусть радуется, что сам такой умный.

Мы неуклюже вылезли из-за стола. Гарри поглядывал то на улыбчивую меня, то на красные уши Рона. Мы уже проходили через двор, когда послышался хохот. Я иду себе спокойненько, не обращаю внимания. Думаю о Роне. Представляю, что в каждую секунду он может взять меня за руку. Короче говоря, пытаюсь поднять настроение еще выше. А Гарри все шепчет, не унимаясь, чтоб мы не обращали внимания. Двор был полон народа. Наверное, много окон. Джастин Финч-Флетчли на спор забрасывал рюкзак на дуб, Денис с Колином, кажется, за нами шпионили, а Ромильда Вейн с кучей девиц вокруг себя, хлопала в нашу сторону ресницами. Хохот повторился. Слизеринцы принялись улюлюкать. Я подумала поддержать Гарри, но в следующую секунду расслышала, что насмешки этих придурков не в его адрес.

- Как получаются грязнокровки? - орал Забини.

С ними не было Малфоя, и я тут же поняла, что Гарри высматривает. Опять скажет, что Малфой что-то задумал...

- Так если чистокровка спаривается с грязью! - ответил кто-то.

- Или рождаются из самой грязи! - предложил другой голос.

Я уже не улыбалась, но и расстраиваться не думала. Они глупцы. А я выше этого. Я личность.

- Смотрите, грязнокровка опять с этими двумя! Как думаете, она с ними по очереди делает это? Или они все вместе?

Я почувствовала ужас. Я не могла поверить, что слышу. Руки задрожали от обиды и возмущения. Я хотела ускорить шаг и добраться, наконец, до кабинета Истории Магии, но не тут-то было. Неожиданно слизеринцы хором:

- УУУУ!!!

Я попыталась это проигнорировать, приняв за улюлюканье, но дело было не в этом. Потому что в следующую секунду Гарри крикнул:

- Не надо!

Догадываясь в чем дело, я обернулась. О нет... Рон, высоко вскинув палочку, направляет ее в грудь Крэббу. Это он сказал ту непристойность. Послышался веселый галдеж и смешки. Следом двор затих.

- Я тебя по стенке размажу! - заорал Рон, сжимая левую руку в кулак.

Крэбб тоже вынул палочку и целился ею в Рона. А вдруг он ему что-то сделает... А вдруг...

- Не надо!.. - умоляю я, чуть ли не срываясь с места, но Гарри меня останавливает. - Пожалуйста, Рон, пойдем в класс!

Эти идиоты опять заржали.

- Защищаешь грязнокровку? Правильно отец говорит, что Уизли позор чистокровным семьям!

- Чего ты на меня палочкой тычешь? - задорно и ядовито заорал Рон. - Не думаю, что без Драко ты способен на что-то!

- Не думаю, что ты вообще способен на что-то!

Я зажала рот руками. Гарри держал палочку наготове, если вдруг понадобиться помощь. К тому же я заметила, что рядом с ним образовались Джинни, Симус, Невилл и еще кто-то. Я не посмотрела особо, тут начинается война? Из палочки Рона вырвались золотые искры. Глаза Крэбба сузились.

- Извинись! - приказал Рон, и рой слизеринцев загоготал.

- Перед чем? - вскинул брови Крэбб. - Перед этим отребьем? - он махнул в мою сторону.

Все произошло в следующую секунду. В шоке я увидела, как Рон бросает палочку, но в это же мгновенье его рука резко поднимается, и кулак ударяет Крэба в челюсть. Наша сторона возликовала. Несколько человек из противоположной команды наставили на Рона палочки вслед за Гойлом. Крэбб быстро сориентировался и кулачищем, равным боксерской перчатке, вмазал Рону и отбил следующий удар. Завязалась драка. Я вновь кинулась к Рону, к своему защитнику. Переполненная чаша моей любви расплескивалась от количества содержимого, и я прямо сейчас готова была сказать ему, что люблю его! Но Гарри вновь меня остановил. Рон дал Крэббу в ухо и дерущихся понемногу начало обступать кольцо зрителей. Не может быть! И это староста факультета?! Придется снять с него баллы. И добавить за проявленную храбрость! Добавить, конечно, больше, чем снять. О нет! Сердце рухнуло вниз... Крэбб же убьет его!

Я кинулась в гущу и встала между Крэббом и Роном. Я хотела загородить его любой ценой. Только бы не видеть больше крови на его лице. Не долго думая, Крэб размахнулся, и я почувствовала, как в рот течет кровь, как острая боль наполняет лицо, и зубы впечатываются в губу. Я отлетела прямо на Рона, и он неожиданно крепко прижал меня к себе, чего я вообще никак не ожидала.

- По классам, - прозвучал тихий холодный голос.

Несмотря на шум, все его услышали.

- Повторять не буду, - предупредил голос.

Торопясь и спотыкаясь, студенты похватали свои портфели и спешили уйти.

- Старосты... мисс Грейнджер... - в голосе Снегга сквозил укор, - драка во дворе школы... Крэбб, Грейнджер, Уизли, понедельник, три часа, теплицы. Это что касается наказания. И с каждого по тридцать баллов.

Он говорил, не глядя ни на кого. Хотя и я ни на кого не смотрела. Рон почему-то еще не отпустил меня. Я не противилась. Мне показалось, что у него из-за злости и нервов не разжимаются руки. Холод Снегга всех прогнал. Ученики улетучились. Почти. Гарри с неприкрытой злостью смотрел то на Крэбба, то на Снегга. Я запуталась в себе. Нужно все объяснить, ведь я просто пострадавшая. Неужто он решил, что я дралась?! Все равно. Рон обнимает меня. И на наказании мы будем вместе. К тому же, что может быть страшного в теплицах? Мытье полов или пересаживание цветов в горшки?! Снегг безразлично смотрел на нас. Чего он ждет? Джинни остановилась. Конечно же, она не уйдет! Кто бы ее ни прогонял сейчас! Здесь же ее друзья и брат. Гойл ждал Крэбба, собирающего что-то с травы. Я не обратила на это внимания. Я слышала, как бухает с дикой частотой в груди Рона барабанчик. Думаю, мое сердце колотится так же. Но не от гнева, а от восторга. Обнимай меня мое солнце! Обнимай всегда. Я сосредоточила всю себя на том, чтоб не прижаться к нему слишком откровенно. Где-то глубоко пронеслась мысль об Истории магии и сочинениях.

- Я доложу об этом директору, - ровно и спокойно сообщил Снегг и наконец-то обратил взгляд на "драчунов".

Профессор Зельеварения явно испытывал презрение, смешанное с усталостью и чем-то еще. Может сонливостью... или растерянностью. Это было немного странно. А может, ему даже не хотелось нас наказывать... так, привычка. Мои пальцы за спиной дрогнули, а Северус Снегг вдруг шагнул и пошел дальше. Словно и не останавливался. Словно его путь никогда не прерывался. Не успел он отойти подальше, как Рон прошипел сквозь зубы:

- Ублюдки!..

Крэб с Гойлом побежали к арке, ведущей в замок, о чем-то злобно переговариваясь.

- Рон, ты гений... - пробубнила Джинни, - результативно защищал девушку. Браво! У нее разбита губа.

Рон резко посмотрел на меня. Я подняла к нему лицо. Так рядом, что мышцы спины и живота напряглись, я почувствовала озноб, словно меня поддувал ветер. Боже... у него синяк под левым глазом, размером с яблоко! И губа рассечена, почти в том же месте, где у меня. Я не чувствовала боли, словно находясь под наркозом или грезочарами Джорджа и Фреда.

- Гермиона... - выдохнул Рон в исступлении.

О нет, мои глаза закрываются! Нужно что-то с этим делать! Ой! Да я же сейчас поцелую его! Нет! Я резко опускаю голову, а Рон продолжает:

- Я до него доберусь! Я места на нем живого не оставлю! Я ему кадык вырву за то, что он сделал с тобой!

- Герооой блиииин! - фыркнула Джинни.

- Я кое-что тебе потом скажу, Рон, - тихо и нечленораздельно сказал Гарри и закинул на спину рюкзак. - Но, в общем, можно было их игнорировать, хоть они и впрямь переходили границы.

Руки Рона ослабели, и я нагнулась за сумкой. Он молчал. Уши пылали. Брови основательно сошлись на переносице.

- Спасибо, Рон, - четко произнесла я, заставляя себя посмотреть на источник слепящего света, то есть на Рона.

Он ухмыльнулся. Думаю, он был доволен собой:

- И ты не будешь на меня кричать?

- Пока нет. - Закусываю больную губу. - Это было плохо. Особенно для старосты. Поступок скверный, однако, и благородный. Но благородства в нем больше, чем скверны.

- А еще больше несдержанности, - буркнул Гарри.

Я глубоко вздохнула. Во что я превращаюсь? В груди жар, в голове пустота. Мы шли на урок.

Date: 2015-05-18; view: 474; Нарушение авторских прав