Спасение шахтера

Случилось так, что мне с Тихого океана, где я служил на крейсере, через всю матушку-Россию пришлось перебираться на Черное море по приглашению моего товарища. Но, приехав в Одессу, я с огорчением узнал, что друг ушел в плавание за границу. Винить его в этом было нельзя -- он не зависел от собственных решений. Но я сам виноват в том, как распорядился своим временем и своими деньгами. Молодость и бесшабашность -- плохие советчики, и я вскоре остался без средств к существованию, растратив свои флотские деньги. И решил я поехать в Донбасс на заработки (тогда в Одессе вербовали на шахты).

Так, совершенно не планируя этого, я оказался в Донбассе на одной из старых малопроизводительных шахт. Порой я уставал так, что, приходя в общежитие, валился на койку замертво, прямо в одежде. Новые друзья старались не шуметь, пока я спал. Скоро я втянулся в работу, мозоли на огрубевших руках приходилось срезать ножом, но мне нравилось, что я не пал духом и не сбежал, как некоторые.

И все бы хорошо, но случилась беда. В тот день мне так не хотелось спускаться в клети в шахту! Душа словно чуяла беду. Когда мы шли по штреку к забою, вдруг сверху -- треск, грохот, удар в левое плечо и руку, дикая боль в ноге, и -- удар в голову и полет в никуда. Темнота. Очнулся я, засыпанный породой и грязью. Трудно было дышать. Обвал. Как нас учили, я начал понемногу шевелиться, искать свободное пространство вокруг себя. Левая рука была неподвижной, пошевелил пальцами правой -- работают! И стал я по камешку освобождать себя от плена земли, часто теряя сознание от боли.
Но я не хотел умирать заживо погребенным и верил, что завален частично. И моя отчаянная борьба завершилась победой -- я освободился из-под завала. Вокруг была кромешная тьма. И тишина. Я крикнул, позвав своих товарищей, но мне никто не ответил. Ощупав себя, я обнаружил на левой руке несколько ран, из них сочилась кровь. Нога нестерпимо болела, но крови не было, я решил, что здесь закрытый перелом. Разорвав тельняшку, я кое-как перевязал руку. Снова стал кричать, но только эхо подземного царства насмешливо отвечало мне.

Я забылся тяжелым сном, но вдруг отчетливо услышал – Дикий хохот и визг. Я пополз по штреку, волоча больную ногу. Шум и лай то усиливались, то отдалялись. Я отдыхал, стараясь найти хоть немного капающей сверху воды. И вдруг совсем рядом услышал -- ехидное Хихиканье, громкое Хрюканье и задорное улюлюканье. И я перекрестился! Это я-то, флотский комсомолец!

Но чудо -- мерзкие звуки Прекратились! И я пополз в противоположную сторону. Но куда? На этой старой шахте много выработок. Значит, мне долго придется блуждать по ним и, возможно, навечно остаться в этом подземелье. Я забылся в тяжелом сне. Мне снилось детство и моя мама, стоящая в левом крыле Покровского собора перед иконой святителя Николая. Она дала мне свечку и прошептала: «Это твой небесный покровитель Никола-Чудотворец. Поставь ему свечку. Если будешь молиться к нему, он всегда придет на помощь, спасет от любой беды. Всегда помни это. Всегда».

Я перекрестился и прошептал: «Никола-Чудотворец, спаси меня!» -- и проснулся. Проснулся внезапно, словно кто-то коснулся меня. Спокойный мужской голос повелительно произнес: «Встань, юноша, и иди за мной». Я подумал о сломанной ноге, но тот же голос твердо настаивал: «Следуй за мной!» И я встал! Но боясь наступить на больную ногу, я пошёл держась за мокрую стену штрека.

Голоса я больше не слышал, но словно видел во мраке того, кто притягивал меня, как магнит. Время от времени я останавливался, чтобы отдохнуть, и тот, впереди меня, тоже останавливался и ждал. На очередной остановке блеснул свет, и я узнал его! Это был Никола с иконы Барнаульского Покровского собора! «Ну вот и все,-- сказал он,-- скоро к тебе на помощь придут вон оттуда». Я посмотрел в направлении, куда он указывал, а когда обернулся, возле меня уже -- никого НЕ БЫЛО. Я опять впал в бессознательное состояние, из которого меня вывели спасатели, решившие проверить старые штольни. На все вопросы о моем спасении я отвечал только: «Никола, Никола». С этого времени меня прозвали Никола-сибиряк.

Девять дней выбирался я после обвала, блуждая по штольням, а погибло тогда одиннадцать человек.
После выписки из больницы друзья с почестями проводили меня на родину — родной, цветущий Алтай. Встречала меня со счастливыми слезами моя поседевшая мама. После моего подробного рассказа мама поведала мне: «В тот день, когда ты попал в беду, я пошла в огород полить грядки. Все было хорошо, я была вполне здорова, но вдруг в глазах потемнело, мне было так плохо, что я с трудом добралась до дома. Я выпила корвалол, прилегла на постель и задремала. Мне приснился ты, окутанный черным облаком, в котором временами вспыхивала молния. Я была очень больна, и еще этот сон. Он снился мне несколько дней. Только теперь я понимаю, что черное облако — это мрак шахты, а свет — святитель Николай, твой спаситель, слава ему и Господу Иисусу Христу, без воли Которого ни один волос не упадет с головы человека! На другой день мы поехали в Покровский собор помолиться о моем чудесном спасении, поблагодарить Господа и Николу-Чудотворца.

Другой случай произошел во время Великой Отечественной войны. Моей знакомой, р.Б. Анне, очень трудно жилось в семье у свекра и свекрови. Решила она от такой жизни броситься под поезд. Выбрала время, когда мимо должен был проходить товарняк, и бегом побежала к рельсам.

И в этот момент старичок, обликом чем-то похожий на ее покойного дедушку, которого она очень любила, вдруг окликнул ее. Окликнул так, как дедушка звал: «Аннушка, милая!» Она остановилась, а он подошел к ней, набросил ей на плечи полушубок (дело было зимой, а она выскочила из дома в одном платье) и сразу Пропал; поезд же тем временем ушел. Этот полушубок Анна хранила всегда. Прошло время, и по иконе она узнала в своем спасителе -- Святителя Николая.