Звонить - лететь

(логика бесконечного небытия)

Вот и дом полетел.
Вот и собака полетела.
Вот и сон полетел.
Вот и мать полетела.

Вот и сад полетел.
Конь полетел.
Баня полетела.
Шар полетел.

Вот и камень полетел.
Вот и пень полететь.
Вот и миг полететь.
Вот и круг полететь.
Дом летит.
Мать летит.
Сад летит.
Часы летать.
Рука летать.
Орлы летать.

Дом звенит.

Вода звенит.

Камень около звенит.

Мать, и сын, и сад звенит.

А. звенит.

Б. звенит.

ТО летит и ТО звенит.

Лоб звенит и летит.

Грудь звенит и летит.

Эй, монахи, рот звенит!

Копье летать.

И конь летать.

Я дом летать.

И точка летать.

Лоб летит.

Грудь летит.

Живот летит.

Ой, держите, - ухо летит!

Ой,глядите, - нос летит!

Ой, монахи, рот летит!

Эй, монахи, лоб летит!
Что лететь, но не звонить!
Звон летает и звенеть.
ТАМ летает и звонит.
Эй, монахи? Мы летать!
Эй, монахи! Мы лететь!
Мы лететь и ТАМ летать.
Эй, монахи! Мы звонить!
Мы звонить и ТАМ звенеть.

1930

Преодоление звериной серьезности жизни возможно и не-
обходимо для того, чтобы уменьшить (или даже разрушить)
ежедневное присутствие в ней смерти. Не для того, чтобы по-
глупому игнорировать ее неизбежность для своего биологиче-
ского существования, а для того, чтобы по-мудрому распоря-
диться силами жизни для осуществления ее как своей.

Человека всегда учили этому, учат и сегодня. Учат другие
люди, воздействуя на его чувства и разум через множество
источников информации. Я склонна думать, что это воздейст-
вие падает на те существенные переживания, которые случа-
ются с ребенком в раннем возрасте. Случаются именно с ним,
при встрече с реальной смертью, по-настоящему близкой,
ощутимой, переживаемой со всей возможной полнотой при-
нятия ее факта. Все последующее только трансформация этого
переживания, его конкретизация и рационализация.

Может быть, именно в этих переживаниях надо искать на-
чало этических и нравственных качеств человека, определяю-
щих меру его воздействия на живое, на свою и чужую жизнь.
Возможно...

Я нашла созвучные своим предположениям идеи в вели-
колепной книге Филиппа Арьеса «Человек перед лицом смер-

230

а изысканность мысли и изящество текста покорили в

ней навсегда.

Думаю, что заинтересованный читатель прочтет эту кни-
гу сам' (она есть и на русском языке), а я просто приведу из
нее несколько цитат (с. 495-508), чтобы с их помощью еще
паз определить отношение к заявленной теме о жизни и

смерти.

Итак, Филипп Арьес - французский историк, антрополог,
философ, писатель о своей работе и о ее теме: «Исходной ги-
потезой была та, которую предложил ранее Эдгар Морен:

существует связь между отношением человека к смерти и его
самосознанием, его индивидуальностью. Эта гипотеза и была
бы той путеводной нитью, что вела меня через огромную массу
документов, наметив маршрут, которому я следовал от начала
до конца... я оглядываю разом целое тысячелетие, и это ог-
ромное пространство кажется мне упорядоченным благодаря
простым вариациям четырех психологических элементов:

1) Самосознание.

2) Защита общества от дикой природы.

3) Вера в продолжение существования после смерти.

4) и вера в существование зла».

Арьес описывает, как на протяжении тысячелетия форми-
ровались и последовательно сменялись разные модели смерти,
содержание которых объясняется вариациями этих парамет-
ров. Он называет эти модели:

1)«прирученная смерть»,

2) «смерть своя»,

3) «смерть далекая и близкая»,

4) «смерть твоя»,

5) «смерть перевернутая».

В первой модели представлены все четыре параметра:

смерть не является актом только индивидуальным (и жизнь
тоже), смерть заставляет общество сплотиться в борьбе с ди-
кими силами природы, смысл «прирученности» смерти в том,
что конец жизни не совпадает с физической смертью человека;

смерть ощущается как интимно близкая, привычная, ритуали-
зованная, она как бы говорит о неотделимости зла от сущно-
сти человека - миф о грехопадении отвечал всеобщему ощу-
щению присутствия в мире зла.

Начиная с XI века эта модель смещается в сторону второй
модели - «смерть своя» и является результатом «смещения
смысла человеческой судьбы в сторону индивидуального на-

' Арьес ф. Человек перед лицом смерти. - М., 1992.
231

чала». Это приводит к экзальтации индивидуальности, безум-
ной любви к жизни и всему земному. Представление о про-
должении существования после смерти проникнуто этой стра-
стью быть собой, человек стал ощущать несоответствие своей
души и тела, идея бессмертной души овладела умами и все
шире распространяется с XI по XVIII век. Даже слова «смерть»
и «умер» заменяются другими: «Бог его душу взял», «отдал
Богу душу». Появляется практика завещания и окончательно-
го запрятывания мертвого тела.

Но уже в XVI веке начинают складываться предпосылки
для появления модели, которая в наши дни стала неоспори-
мым фактом - «переворачивание» смерти, которое выражает-
ся в страхе смерти как боязни быть похороненным заживо,
боязни, которая подразумевает, что есть некое смешанное и
обратимое состояние, сочетающее жизнь и смерть.

В XIX веке определяющим в модели смерти становится из-
менение индивидуального самосознания - до сих пор его со-
ставляющим было чувство общности с другими («все умирать
будем») и чувство собственной специфической индивидуаль-
ности («смерть своя»). В XIX веке и то и другое ослабевает,
уступая место третьему чувству - «чувству другого, но близ-
кого, человека». Отсюда модель «смерть твоя», за которой
революция идей, политическая, индустриальная или демогра-
фическая революция.

«Страх умереть самому в значительной мере сменяется стра-
хом разлуки с «другими», с теми, кого любишь. Смерть «дру-
гого», «тебя» возбуждает пафос, прежде отвергавшийся. Древ-
нее тождество между смертью, физической болью, моральным
страданием, грехом нарушается. Рай становится местом, где
воссоздаются земные чувства и привязанности, где им гаран-
тируется вечность.

Сегодняшняя модель смерти определяется очень сильно
выраженным чувством ее приватности, индивидуальной при-
надлежности. «Сейчас массовое общество восстало против
смерти. Точнее, оно стыдится смерти, больше стыдится, чем
страшится, оно ведет себя так, как будто смерти не существу-
ет. Если чувство "другого", доведенное до своих крайних ло-
гических следствий, является первой причиной того поведения
перед лицом смерти, какое мы наблюдаем в наши дни, то вто-
рая причина - стыд и запрет, налагаемый этим стыдом.

Стыд этот есть в то же время прямое следствие оконча-
тельного ухода зла. Подтачивание власти дьявола началось
еще в XVIII веке, когда и само его существование было по-
ставлено под сомнение. Вместе с идеей ада стало исчезать

232

онятие греха. Все разновидности духовного и морального

отныне рассматривались не как данности ветхого челове-

а как ошибки общества, которые хорошая система надзора
(и наказания) могла бы устранить. Целью науки, нравствен-
ности, социальной организации стало счастье, препятствием к
нему осталось еще физическое зло, оставалась смерть. Устра-
нить их было невозможно...

Медицина устранила болезнь и страдание.

Но если нет зла, что же тогда делать со смертью? Общество
сегодня предлагает два ответа: один банальный и один ари-
стократический.

Первый есть не что иное, как массовое признание бесси-
лия: не замечать того, чего нельзя предотвратить, вести себя
так, как будто его не существует... ни индивид, ни общество не
находят в себе достаточной прочности, чтобы признать
смерть. Под маской медицины возвращаются пугающая ди-
кость и неистовство неприрученной смерти... для приручения
смерти необходима была вера в зло, устранение одного вер-
нуло другое в состояние первоначальной дикости.

Вот почему маленькая элита антропологов, скорее, психоло-
гов или социологов, чем врачей или священников, была пора-
жена этим противоречием. Они предлагают не столько "уда-
лить" смерть, сколько "гуманизировать" ее. Необходимо при-
нять реальность смерти, а не стыдиться ее. Речь идет не о воз-
вращении веры в зло, но о попытке примирить смерть со сча-
стьем. Смерть должна только стать выходом, скромным, но дос-
тойным человека умиротворенного, за пределы общества, гото-
вого ему помогать, общества, которое уже не терзает и не потря-
сает слишком сильно идея биологического перехода, без какого-
либо значения, без боли и страдания, наконец без тревоги».

Эта профессиональная элита предлагает современному че-
ловеку множество светских способов осознания и овладения
собственными мыслями, чувствами, поведением. Достаточно в
качестве примера перечислить названия упражнений из книги
Джанетт Рейнуотер «Это в ваших силах» (Как стать собствен-
ным психотерапевтом. - М.: Издательская группа «Прогресс»,
«Универс», 1993): «Смерть»', «Рисование смерти», «Ручей»,

' С. 207 цитируемой книги: упражнение «Смерть» (I):

Сядьте прямо в удобной для вас позе. Сделайте несколько глубоких вдо-
хов. Теперь вернитесь в вашем воображении в раннее детство, когда вы
впервые узнали, что все живое умирает, что люди смертны?

Можете ли вы вспомнить те обстоятельства, в которых вы сделали это
открытие? Вернитесь в эту ситуацию снова, посмотрите, как другие люди,
взрослые и дети, реагируют на эту драму. Что они чувствуют?

233

«Мудрый старец», «Взгляд из старости», «Три года» (моди-
фикация упражнения «Три вопроса к жизни»)

Эти упражнения помогают отнестись к смерти как к реаль-
ности, к своей реальности, и попытаться преодолеть тот страх
который позволил в свое время Эпиктету сказать о том, что
вовсе не смерть - источник всех зол, но скорее страх смерти

Глава О

О ТОМ, КАК ТЕОРИИ
ВЛИЯЮТ НА ЖИЗНЬ,

ИЛИ
О ПЕДАГОГИЧЕСКИХ

ПОЗИЦИЯХ

Когда впервые умер кто-то кого вы знали⁹ Вспомните это событие и ва
ши чувства как можно более подробно Как вам казалось тогда что случи
лось с этим человеком после смерти⁹ Вернитесь в эту ситуацию снова что вы
чувствуете⁹

Когда вы поняли что тоже умрете⁹ Что вы почувствовали тогда⁹ Что вы
чувствуете сейчас думая об этом⁹

Внучка - деду:

- Ты меня неправильно учишь, •

- Много твоя мама понимает.

так мама сказала.

(Из разговора)

Женщина, которая издает такие уродливые и жалкие
звуки, не имеет права сидеть нигде... Вообще не имеет пра-
ва жить! Вспомните, что вы - человеческое существо, наде-
ленное душой и божественным даром членораздельной речи.

Б. Шоу, «Пигмалион»

- Боже, все меня учат, как жить!
Я сама все понимаю.

(Из разговора)

- Ничему-то жизнь не научила, так
и остался я доверчивым простаком...

(Из разговора)

Думаю, что явление, о котором пойдет сейчас речь, доста-
точно раннее образование в истории человеческих отношений.
Именно к такому предположению приводят все факты, которые
хотелось бы обозначить как проявление педагогической пози-
ции во взаимодействии людей. Основаны они на глобальном
переживании неравенства между собой и другим человеком и
воспринимаются как следы воздействия другого человека. Ка-
ждый из нас может их обнаружить в себе в разной форме: «Я не
мог ей (ему) этого простить», «И тогда я понял, что не люблю
ее», «Он испортил мне всю жизнь», «За эти слова я благодарна
ему всю жизнь» и тому подобное. Вероятно, они связаны и со
многими еще (или уже) неосознанными проявлениями, которые
оказывают свое влияние на принятие решений, на содержание
Я-концепции и другие проявления психической реальности.

Слово «позиция» я уже употребляла, - хотелось бы к нему
вернуться и наполнить еще одним содержанием, которое при-
сутствует во взаимодействии людей.

Итак, позиция, или точка зрения, угол зрения, система от-
счета, переживание своего места, обозначение своей индиви-
дуальности, или начало. Это попытка установить возможный
синонимический ряд понятия «позиция».

Наличие ее мы уже описывали в этом тексте как рефлек-
сивную позицию, личностную позицию, трансцендентальную
позицию, каждая из которых существует в разных проявлени-
ях психической реальности. Рефлексивная позиция осуществ-
ляется по отношению к наличествующим в сознании качест-

236

личностная позиция предполагает отношение к собствен-
^в у бытию в целом, тогда как трансцендентальная позиция
"чначает выход человеческого бытия за пределы самого себя.
⁰ Спонтанность проявления этих позиций можно обнаружить

детей в раннем возрасте: рефлексивная позиция зарождается в
акте задержки реакции на непосредственно воздействующий
стимул (появляется пауза, остановка - торможение активно-
сти); личностная позиция возникает из чувствительности к раз-
ным сторонам бытия как преобладающий интерес, как тип
ценностности, и думается, трансцендентальная позиция у ре-
бенка возникает при появлении у него символической функции
сознания (о чем подробно поговорим дальше). Находятся, та-
ким образом, как бы точки роста этих позиций в последующей
жизни человека. Произвольность и спонтанность, вынужден-
ность и естественность - это те качества, которые говорят о воз-
можности движения человека в каждой позиции. По собствен-
ной воле, в соответствии со своим Я может ли человек занять ту
или иную позицию? Позиция предполагает воплощение некото-
рой целостности в конкретное - на этом основывается сама воз-
можность позиции, сравнить это можно с существованием точ-
ки на прямой, где точка - это воплощение целостности прямой.

У меня напрашивается такой ответ на поставленный выше
вопрос: от степени владения целостностью зависит возмож-
ность человека в выборе позиции: чем более обобщенной це-
лостностью он владеет, тем легче осуществляется этот пере-
ход, тем естественнее он переживается человеком. Думаю, что
примером этого может быть представления о материнстве;

одно из них выражено следующим житейским утверждением:

«Мать всегда должна действовать в интересах своего ребен-
ка», а другое словами М.Волошина, которыми завершается
его стихотворение «Материнство»:

1....Дитя растет, и в нем растет иное,

2. не женщиной рожденный, непокорный,

3. но связанный твоей такой упорной -

4. твоею вязью родовой.

5. Я знаю, мать, твой каждый час - утрата,

6. как ты во мне, так я в тебе распят.

7. И нет любви твоей награды и возврата,

8. затем, что в ней самой - награда и возврат!
В первом примере утверждается позиция, в соответствии с
которой человек (ребенок) часть другого человека или полно-
стью с ним совпадает, - эта позиция усилена словом «должен».
Человек, произносивший эту фразу, исходит из тождества
бытия одного человека и другого. Естественно предполагать.

237

что себя он тоже отождествляет с другими, что дает основания
считать эту фразу отражением такого мировоззрения - бытие
есть Я. Это дорога, ведущая к бытовому эгоизму и эгоцентриз-
му во всех его проявлениях, это то самолюбие, которое (в пре-
дельном случае) затмевает сам факт существования жизни дру-
гого. Эта позиция - рефлексия на свои психические качества.

Максимилиан Волошин исходит из другой целостности и
движется с ее помощью от одной позиции к другой. Я позволю
себе прокомментировать каждую из процитированных строчек:

в первой строчке сразу говорится о целостности человека
(«дитя»), о его тождестве самому себе (именно в нем «растет
иной»), эта же строчка показывает, что целостность человека не
мертва, она жива - противоречива; во второй строчке указание
на экзистенциальность человека («не женщиной рожденный»),
которая тоже не является статичной (человек «непокорный»),
третья строка потрясает сходством с философскими текстами,
где слово «тоска» относится к экзистенциальным переживаниям
человека - именно ими связана мать со своим ребенком, и в
четвертой строке эта связь обозначается как «родовая связь»,
как общность экзистенции. Пятая строка начинается с Я, обре-
тенного дитятей, и мать уже мать, а не просто женщина, - это
уже личные отношения, персонифицированные в шестой строке
в «ты» и Я, где экзистенциальная сущность их взаимосвязи в
слове «распят»; седьмая строка дает новое слово для воплоще-
ния экзистенциальных отношений - «любовью», а восьмая уси-
ливает это ее качество словами «в ней самой».

Мне трудно вместить в простую логическую формулу то от-
ношение к другому человеку и себе, которое проявляется в этих
строках, назову его, в отличие от первого высказывания, более
сложным и неоднозначным. Здесь как бы нет одной позиции и в
то же время она есть, ее не выразить уравнением, так как не
знаю уравнения свободы и любви. Да и выразить-то существо-
вание всех разных позиций могут, наверное, только поэты: сло-
вом - рефлексивную, образом - личностную, чувством - транс-
цендентальную, а остальным смертным остается читать и узна-
вать в их текстах свои же переживания, если случится чудо встре-
чи и чьи-то чувства приобретут звучание поэтических строк.

Необходимость обсуждать существование еще одной пози-
ции - педагогической - связана с тем, что бытие человека пред-
ставляет собой три реальности, относительно независимые друг
от друга: психическую, социальную и телесную. Его личностная
позиция воплощает переживания, идущие от психической и
телесной реальности, это делает ее относительно независимой от
реальности социальной. Можно сказать, что личностная пози-

238

ция - это «Я-бытие», тогда как в социальной реальности начина-
ется «Мы-бытие», или необходимость жизни с другими людьми.

Обоснование воздействия на других и на себя, как я уже
пыталась показать, человек получает из переживаний глуби-
ны и высоты своей экзистенции.

Социальная реальность дает возможность персонифициро-
вать переживание экзистенции другого человека через сопос-
тавление с ней переживаний своей личной позиции. Персони-
фикация связана с переживанием своего равенства или неравен-
ства с другим как момента принятия решения о мере воздейст-
вия на другого человека, это разрешение на воздействие, кото-
рое обосновывается через экзистенциальные переживания.

Если кратко обозначить эту феноменологию, то она могла
бы быть выражена в следующей фразе: «Педагогическая по-
зиция отражает переживание степени зависимости людей друг
от друга». Полярные ее варианты: «Мне никто не нужен»,
«Все мы зависим друг от друга» - оба утопичны, так как ори-
ентированы каждый только на одну из реальностей, в кото-
рых протекает жизнь человека: первый - на психическую, а
второй - на социальную.

О том, что они только относительно зависимы друг от
друга в потоке жизни, уже говорилось неоднократно.

Воспользуюсь еще одними поэтическими строчками для
прояснения своей точки зрения на существование педагогиче-
ской социальной позиции. Максимилиан Волошин:

Из всех насилий,

Творимых человеком над людьми,

Убийство - наименьшее.

Тягчайшее же - воспитание.

Правители не могут

Убить своих наследников, но каждый

Стремится исковеркать их судьбу:

В ребенке с детства зреет узурпатор,
Который должен быть
Заране укрощен.
Смысл воспитанья -
Самозащита взрослых от детей.
Поэтому за рангом палачей
Идет ученый комитет
Компрачикосов,
Искусных в производстве
Обеззараженных,
Кастрированных граждан.

13.04.1922
Из стихотворения «Государство»

239

Сейчас, наверное, надо бы обратиться к истории педагоги-
ки, где все идеи о воспитании выстроены в хронологическом
порядке, отражающем шаги в познании человеком своей сущ-
ности. Но я не буду этого делать, так как существовали и су-
ществуют как минимум две педагогики - народная (бытовая)
и официальная, государственная. История первой рассыпана
в этнографических работах и в истории философии, а вторая
представлена в разных государственных распоряжениях, ре-
гулирующих степень насилия человека над человеком. Же-
лающие могут с этим материалом познакомиться сами.

Анализируя наблюдения, вижу, что «правители» - семей-
ные, школьные, производственные - не очень изобретательны
в своем стремлении исковеркать судьбу ближнего, их позиции
давления вполне поддаются классификации. Что и делаю,
выделяя типы педагогических позиций - типы «самозащиты
взрослых от детей».

Прежде чем перейти к их описанию, приведу примеры не-
скольких бытовых текстов, где представлены эти разные типы
позиций как с точки зрения взрослого (В), так и с точки зре-
ния ребенка (Р):

- Замучила своими наставлениями (Р); - Нет сил больше
выносить его выходки (В); - Я не знаю, что с ним делать (В); -
Когда мама плачет, я не могу понять, почему она плачет и не
могу ей помочь (Р); - Я же говорил, что надо вместе делать,
вместе, понимаешь (В); - Мне стыдно признаться, но я не хочу
иметь с ними ничего общего (Р); - Пример - лучшее средство
воспитания (В); - Только и говорит, что он в моем возрасте
уже... (Р) и так далее. В этих текстах выражены переживания
разных воспитательных воздействий, они отличаются, конеч-
но, от прямых форм насилия - брани, битья, изоляции и про-
чих средств. Я бы не хотела, чтобы у читателей сложилось
впечатление их однозначности, но они действительно могут
защитить одного человека от другого и этим пока интересны.

Занимать педагогическую позицию - это значит принимать
решение о воздействии на другого человека, учить его через это
воздействие целесообразному поведению, то есть становиться
для другого человека носителем цели, отвечать на вопрос что
надо. При этом обоснованность второй части этого вопроса
«потому что» будет предполагать уже обсуждаемое пережива-
ние экзистенциальное™ человека. Эта вторая часть может толь-
ко подразумеваться, а не обязательно присутствовать во взаи-
модействии человека с человеком, то есть уйти в подтекст или
исчезнуть из контекста реального взаимодействия. Это «что» -
цель - задается в педагогических позициях следующим образом:

240

тип 1 «Делай, как Я». Это значит - Я знаю цель, Я равен
^ д я Ты- равен Мне, поэтому если Ты не делаешь, как Я
^следствия вполне предсказуемы). Или, иначе говоря, Я учу
У fi° так как Я считаю возможным, Я - критерии правильно-
и (истины) всего, что происходит во взаимодействии с дру-
гим человеком (Ты).

Одномерное взаимодействие

Мне бы не хотелось предлагать одну какую-то оценку это-
го типа позиции (как и других); она имеет много конкретных
форм, и, думаю, есть смысл представить ее плюсы и минусы с
точки зрения разных людей, участвующих в этом взаимодей-
ствии. Обозначим их как Я и Ты.

Итак, плюсы и минусы этой позиции с точки зрения Я:

- целеустремленность

- энергичность

- активность

- напряжение

- лидерство

- самореализация

-ум

- состоятельность

- самодостаточность

- полнота жизни

- исчерпываемость цели

- отсутствие релаксации

- постоянная самостимуляция

- эмоциональная холодность других

- страх перед потерей лидерства

- механистическая картина жизни

- рассудочность

- страх потери компетентности

- сужение круга общения

- страх перед собственной слабостью

Теперь продолжение этого анализа с точки зрения Ты (че-
ловека, который переживает воздействие).

- присутствие другого человека

- существование психической
реальности

- переживание осуществимости
цели

- ограничение психологического
пространства

- частичное использование
свойств психической реально-

сти (ущербность)

241

Одно из главных следствий этой педагогической позиции
состоит в том, что она позволяет ее участникам остаться в
стабильных состояниях неравенства их Я по принципу силы.
Я имеет больше силы, а Ты заведомо меньше, так как этот тип
позиции не предполагает рефлексивной обратной связи для
изменения Я. Вариантов проявления этой позиции множество
во всех сюжетах авторитаризма: «Я так сказал, и это - по-
следнее слово».

Еще раз повторюсь, что не хочу давать оценок этой пози-
ции, уровень ее значимости для Ты может колебаться в гра-
ницах сохранения жизни - уничтожения жизни. Это слишком
большой диапазон для каких-то оценок этого явления как с
точки зрения его участников, так и с точки зрения наблюдате-
ля. Здесь Я - воздействующий - надежно защищает свою пси-
хологическую реальность от влияния другого человека тем,
что ставит жесткую (по возможности) границу между Ты и Я
в виде общего предмета взаимодействия. Узнаете его в приме-
ре бытовом, увы, распространенном:

- Я тебе говорил, что когда уроки сделаешь, будешь смот-
реть кино. Сделал уроки?

- Сделал.

- Тогда садись, смотри до 20.30-ти.

Делай, как Я - это как Я сказал, понял, придумал, нау-
чился, сочинил, но и... промолчал, не знал, недодумал, не
освоил, недофантазировал... Короче, ограничение свободы и
ответственности другого человека во взаимодействии с ним
оборачивается потерей трансцендентальное™ не только для
него, но и для самого воздействующего Я. Происходит это
незаметно, это похоже на падающий снег - снежинка за сне-
жинкой, а вот, глядишь, и сугроб эгоизма, фиксированности
на своей психической реальности - тупик, но это предель-
ный вариант, надеюсь, что он не так часто бывает в жизни,
хотя порой кажется, что наоборот.

Date: 2015-05-04; view: 482; Нарушение авторских прав