Часть IV. Две системы

Глава XVIII Нестабильность и две системы

Холодная война увеличивает потребность в товарах, помогает поддерживать высокий уро­вень занятости, ускоряет технический прогресс и, таким образом, позволяет стране повышать жизненный уровень... У нас есть основания благодарить русских за то, что они помогают капитализму в Соединенных Штатах существо­вать лучше, чем когда-либо.

Самнер Слитчер, 1919

Сейчас мы приступили к рассмотре­нию структурных и функциональных особенностей двух систем. Планирующая система строго контролирует ее окружение; рыночная система приспосабливается к воздействию тех сил, которые она контролировать не может. Соответственно это отражается на процессе развития и доходах: в одном случае они огромны, в другом - намного меньше. Следует отметить, что разницу в развитии можно выявить, если рассматривать ее с точки зрения покупате­ля и общественных нужд. Что касается планирующей системы, то общественные нужды не только в значительной степени удовлетворяются, но и создаются. Если говорить о рыночной системе, то эти нужды удовлетворяются значительно хуже.

Мы, наконец, пришли к заключительному выводу о различиях между двумя системами. Сама по себе рыноч­ная система, представляющая собой классическую комби­нацию конкурирующих фирм и небольших монополий, довольно стабильна. Снижение объема выпуска продук­ции и занятости или повышение цен имеет место, но оно самоограничено, а часто и саморегулируемо. Планирую­щая система при отсутствии государственного регулиро­вания, как правило, нестабильна. Она подвержена спадам или депрессиям, которые не самоограничиваются, но могут приобрести кумулятивный характер. Она подвергается воздействию инфляции, которая носит хронический характер и не поддается саморегулированию. Последствия спадов и инфляции в планирующей системе оказыва­ют затем отрицательное воздействие на рыночную систе­му. Последняя страдает от спадов больше, чем плани­рующая система, в недрах которой зарождается спад. Вначале мы подробнее рассмотрим спады, а затем инфляцию.

Как правило, причиной спадов в мирное время является недостаточность эффективного спроса, т. е. эффективного использования покупательной способности. Другими словами, учитывая наличие рабочей силы и производст­венных мощностей, имеется возможность произвести больше товаров и услуг по сравнению с существующим на них спросом. Планирующей системе присуще такое несо­ответствие. Производство обеспечивает доход, на который можно приобрести произведенные товары и услуги, причем при каждой продаже у кого-то появляются средства, ко­торые (если они истрачены) дают возможность другому приобрести эквивалентную сумму товаров. Такое распоря­жение доходами, т. е. доходами, пошедшими па покупку товаров или на дальнейшее производство, не вызывает никаких проблем. Именно в случае, если доходы идут иа сбережения, возникает опасность появления противо­речий. Эти доходы должны быть инвестированы и, таким образом, истрачены (или компенсированы затратами кого-либо еще). В противном случае покупательная способ­ность будет снижаться. Товары будут оставаться па пол­ках, объем заказов уменьшится, объем производства упа­дет, безработица увеличится [Это очень простая модель. Нет глубокой оценки и разбора, во именно такова тем но менее основная идея современных дис­куссий о политике стабилизации.]. В результате произойдет спад.

В рыночной системе опасность такого понижения спро­са ограниченна. Фирм в рыночной системе бесчисленное множество, и они невелики, доход распределяется весьма широко и в небольших объемах. Необходимость произве­дения затрат за счет этих доходов велика, так как их получатели вынуждены покрывать расходы на потребление и производство. Если эти расходы идут на.накопление, то н в этом случае они скоро будут выданы кому-то в виде ссуды. Если этот доход очень велик, то он будет предо­ставлен в распоряжение других фирм, но под такие про­центы и на таких условиях, что заставит нуждающуюся фирму, входящую в рыночную систему, истратить его как можно быстрее.

Более того, если предпринимаются усилия к увеличе­нию накоплений, которые следует компенсировать увели­чением других затрат или вложений, и эти накопления понизят общий спрос, то у рыночной системы есть опре­деленный механизм, который поможет уменьшить отри­цательный эффект такого понижения. Цены падают, но работающий на себя предприниматель, несмотря на то, что его доходы и понизятся, не станет от этого безработ­ным. Не станут безработными и члены его семьи. Не станут безработными в большинстве случаев и наемные рабочие. Просто зарплата у них понизится. В то же время уменьшение дохода заставит предпринимателя выделять меньшие суммы на сбережения и таким образом заставит его большую часть полученного дохода превращать в за­траты. Более низкие цены на товары и услуги привлекут покупателей, увеличится количество покупок, производи­мых теми покупателями, которые имеют постоянный до­ход или живут на сбережения, произведенные ранее. Та­ким образом, равновесие, при котором спрос покрывает предложение, может быть восстановлено при понижении цен. Объем производства не снизится, безработица не уве­личится.

Правда, ни одно из этих предположений не может быть идеальным в реальной жизни. Цены и зарплата при рыночной системе более стабильны, чем предполагалось здесь. Объем производства может уменьшится, безработи­ца может увеличиться. Но при рыночной системе объем сбережений невелик, они, как правило, существуют у большого количества предпринимателей и в небольших объемах и чаще всего предназначены для производства затрат. Мелкий предприниматель уменьшит свой доход и сохранит свое дело. Когда это произойдет, сбережения его уменьшатся. В целом при рыночной системе существует тенденция к стабильности.

В планирующей системе обстоятельства складываются совершенно иным образом: факторы, которые порождают неуверенность в том, что сбережения будут превращаться в затраты, оказывают весьма большое влияние, корректи­рующий механизм отсутствует.

Рост объема сбережений в крупных корпорациях, как мы уже говорили, происходит главным образом за счет накопления доходов. В 1972 г. они (неистраченные ком­мерческие доходы) составили 124 млрд. долл. по сравне­нию с 55 млрд. долл. личных сбережений [См. «Economic Report of the President», 1973. (Цифры, вероятно, занижены.)]. Подавляющая часть этих 124 млрд. долл. сбережений приходилась на долю крупных корпораций, из которых состоит планиру­ющая система. Эти сбережения уже не превратятся в по­купательские расходы. В планирующих системах сущест­вует правило, по которому выбор между сбережением для вложений и расходами на потребление не должен произ­водиться отдельными людьми, так как в противном случае слишком много будет тратиться и слишком мало останет­ся для вложений.

В планирующей системе как решения об объеме сбережений, так и о вложениях принимаются сравнительно небольшим числом крупных корпораций. Решается вопрос об очень крупных суммах и нет какого-то механизма, ко­торый обесценивал бы соответствие плановых решений, касающихся как сбережений, так и вложений. Ни один даже самый ярый защитник неоклассической системы не может утверждать, что рынок продолжает оказывать свое саморегулирующее влияние, т. е. что норма процента сни­жается, а это необходимо для того, чтобы не поощрять из­лишних накоплений и чтобы способствовать увеличению вложений, которые будут находиться в определенном со­ответствии друг с другом. Поэтому стремление к сбере­жениям легко может превосходить стремление к осущест­влению инвестиций, в результате чего будет ощущаться недостаток спроса. Недостаток спроса влечет за собой сни­жение объема производства и недогрузку предприятий. Это приводит к еще большему сокращению вложений, что в свою очередь еще больше снижает спрос. Этот процесс будет продолжаться до тех пор, пока понижающийся до­ход оказывает более чем компенсирующее влияние на сбе­режения.

В дополнение к сказанному в планирующей системе в отличие от рыночной доходы попадают в руки отдельных лиц в огромных, несоразмерных объемах. Этот громадный доход лучше защищен от его траты на потребление, чем скромные доходы, получаемые в рыночной системе. В результате увеличивается общий объем доходов и встает вопрос о выборе между производством затрат и сбереже­ний и, таким образом, между предельными расходами и полным отсутствием расходов.

Затраты на товары в планирующей системе являются следствием прежде всего убеждения. Как бы эффективно ни было это убеждение, конечное потребление менее на­дежно, чем потребление, основанное на индивидуальном желании покупателя, диктуемом потребностью в пище, жилье, лекарствах и одежде. Когда в условиях плани­рующей системы падает доход, людям значительно проще сократить потребление, чем в условиях рыночной системы.

И наконец, в планирующей системе механизм об­ратной связи, который помогает стабилизировать рыноч­ную систему и сдерживает тенденцию, при которой пони­жение спроса приобретает кумулятивный эффект, - этот механизм бездействует. Цены, которые могут контролиро­ваться фирмами, не падают. Заработная плата, которая находится под контролем профессиональных союзов, не может быть понижена. Следовательно, когда падает спрос, его нельзя поддерживать на определенном уровне путем снижения цен. Не предвидится также, что эффект от снижения заработной платы компенсируется за счет увеличения занятости. Снижение спроса оказывает непосредственное влияние на объем производства и занятость.

Отсутствие стабильности, которое присуще плани­рующей системе, оказывает отрицательное влияние как на защитные, так и на иные цели техноструктуры. Оно оказывает крайне отрицательное воздействие и на рыночную систему. Когда спрос в планирующей системе па­дает, спрос на товары и услуги рыночной системы снижа­ется. Ввиду отсутствия, защитных мер цены, доходы пред­принимателей и заработная плата падают. Тяжелее всего это отражается на мелких предпринимателях и фермерах. В то время как. рыночная система в какой-то степени может варьировать спрос, в силу присущих ей особен­ностей она почти бессильна против отрицательных явле­ний, возникающих в планирующей системе.

Признание того факта, что современной экономике присущи резкие понижательные тенденции и что она не обладает способностью их самоограничения или самоконтроля, относится к 30-м годам. Речь идет о кейнсианской революции. Об этом достаточно сказать несколько слов. Как первоначально и предвиделось, правительство должно было увеличить гражданские расходы на общественные нужды, не покрываемые налогами, для того чтобы ликвидировать недостаток совокупного спроса. Но после второй мировой войны подобная революция была сведена на нет планирующей системой. Правительственная политика полностью отвечала потребностям планирующей системы. Общественные расходы были установлены на постоянном высоком уровне и шли в основном на военные и другие технические цели или на военное или промышленное развитие. Эти расходы обеспечили прямую поддержку планирующей системе, они почти не подвергались критике со стороны конгресса или какого-либо иного органа, ибо служили высшим интересам национальной безопасности или другим национальным интересам. Путем регулирования доходов была достигнута относительная стабильность. Регулировались личные и корпоративные доходы, которые росли и снижались непропорционально - в зависимости от повышения и понижения спроса и которые подвергались, в случае необходимости, определенным изменениям.

Как такой ход событий помогал удовлетворению нужд планирующей системы, мы еще увидим. Нестабильность зародилась в недрах планирующей системы. Но наиболее болезненно она отразилась на ценах и доходах рыночной системы и особенно на рабочих. Именно они оказали широкую политическую поддержку мерам по исправлению по­ложения. Такие меры сослужили хорошую службу целям защиты и самоутверждения техноструктуры, причем до­стижение этих целей подвергалось угрозе вследствие по­нижательной тенденции в развитии экономики, или, дру­гими словами, спада. Защитные меры, которые осущест­влялись за счет государственных расходов, выражались в приобретении необходимой продукции, помощи в разра­ботке новых видов технологии или стимулировании (как в случае с шоссейными дорогами) увеличения объема продаж планирующей системы. Эти расходы, особенно расходы на вооружение, стали затем связывать не с экономической политикой, а со священным делом нацио­нальной безопасности.

Весьма небольшая часть только что описанных изме­нений была официально отражена в неоклассическом или неокейнсианском анализе или учении. Понижатель­ную тенденцию в развитии экономики почти не связывали с появлением гигантских корпораций. Кейнсианскую эко­номическую теорию считали открытием, но никак не сред­ством для каких-либо изменений. И никто не заметил ро­ли планирующей системы в приспособлении этой теории своим нуждам. Три основных положения кейнсианской и неоклассической теории способствовали искажению ре­альности. Кратко остановимся на них.

Во-первых, за непреложную систему было принято, что предотвращение безработицы наряду с удовлетворительными темпами роста экономики настолько важно, что вопросы руководства и доходов отходят на второй план.

Если безработица превышает определенный уровень, экономика приходит в упадок. Если безработица на среднем уровне, никто не спрашивает, как этого добились. С без­работицей дело обстоит как с коронарным тромбофлеби­том: каждый думает только о действенности лечения.

Во-вторых, в теории, несомненно, являвшейся наиболее непосредственным проявлением социальной обусловленно­сти экономических учений, считалось неуместным, веро­ятно, несерьезным и, конечно, ненаучным мнение, что вопрос о военных расходах функционально является частью экономической теории; Так могли бы сказать радикалы. Некоторые могли позволить себе поверить этому. Но солидный ученый в своих лекциях отвергал такую возможность. «Неправильно думать, что (правительственные) расходы на реактивные бомбардировщики, межкон­тинентальные ракеты и ракеты для доставки объектов на Лупу оказывают большую поддержку экономике, чем дру­гие виды расходов (например, расходы на охрану окру­жающей среды, на борьбу с бедностью и на решение проблем городов)... Потенциальные и реальные темпы ро­ста американской экономики, которые нисколько не зави­сят от военных приготовлений, стали бы намного выше с окончанием холодной войны» [Р. A. Sаmuе1sоn, Economics, 8th od., New York, McGraw-Hill, 1970. Выделено в оригинале.].

И наконец, существовало, повторяю, условие, которое отделяло микроэкономику от макроэкономики. Понятие микроэкономики позволяло совершенно спокойно рассмат­ривать фирму как полностью подчиненную рынку. Не су­ществовало никакой возможности (за некоторым исклю­чением) воздействовать на государство или направлять его действия. Другие исследователи в своих курсах лек­ций рассматривали результат воздействия государствен­ных расходов и налоговой политики (а также финансо­вой политики) па экономику в целом. Но они не ставила своей задачей рассмотрение влияния корпораций на госу­дарственные расходы. Таким образом, приспособление по­литики на уровне макроэкономики к нуждам планирую­щей системы было (и остается) надежно скрыто от серьезного экономического исследования [Однако необходимы некоторые уточнения. В своей кн. «The Three Worlds of Economics», New Haven, Yale University Press, 1971, проф. Л. Г. Рейнольдс доказывал, что деление проблем на макроэкономические и микроэкономические делается в действи­тельности только для того, чтобы скрыть реальное положение вещей.

«Большинство вопросов, затронутых в публикациях, вышед­ших при жизни нашего поколения (бедность и распределение до­хода, сложности, возникающие в связи с урбанизацией, равные возможности в получении образования и трудоустройстве, избы­ток населения, охрана окружающей среды, недостатки рыночной экономики),-это микропроблемы. Анализ коллективного приня­тия решений требует объяснения микропричин либо норматив­ного характера (анализ затрат-доходов), либо объяснительного характера (модели населения и законодателей). Те, кто настаи­вает на том, что макроэкономике следует придавать первостепен­ное значение начиная с вводных курсов и в течение всего обуче­ния в высшей школе, проявляют сомнительную мудрость, на­столько же устаревшую, как и у их предшественников 20-х годов» (стр. 310).].

С развитием планирующей системы в экономике стали систематически проявляться нарушения, вызывающие па-рушения - спады. Те же особенности развития сделали ее подверженной угрозе инфляции. Признать наличие ин­фляционной тенденции было намного сложнее, чем пони­жательной. Частично это происходило благодаря тому, что как сама тенденция, так и меры борьбы с ней были трудносовместимы с неоклассической ортодоксальностью. Эти вопросы мы сейчас и рассмотрим.

Глава XIX Инфляция и две системы

Рыночная система может нести потери от инфляции, связанные с длительным процессом повышения цен. Но такую инфляцию нельзя считать органически присущей данной системе, с ней сравнительно просто бороться.

Частный предприниматель в рыночной системе дей­ствует, руководствуясь уровнем цеп, который он не может контролировать. Если спрос достаточно высок, это приве­дет к повышению его цен. Источником такого спроса в реальной ситуации будет либо представление кредитов банками (или другими кредитными организациями) сверх того, что сберегается, либо правительственные расходы сверх того, что взимается в виде налогов. Регулируется и то и другое: центральный банк может ограничить кре­дит, правительство может увеличить налоги или ограни­чить расходы, или осуществить оба мероприятия. Если эти мероприятия проводить достаточно твердо, понижен­ный спрос приостановит рост цеп. Производитель в дан­ном случае бессилен что-либо сделать. Цены будут ста­бильными или понизятся.

Профсоюзы могут способствовать тому, что положение станет еще более сложным. Однако в большинстве пред­приятий рыночной системы их не существует. Работа выполняется предпринимателем, работающим на себя, или несколькими неорганизованными работниками. Там, где существуют профсоюзы, предприниматели не могут контро­лировать цены. Если спрос ограничен и цепы как следствие этого падают, предприниматели будут противиться требованию профсоюзов о повышении заработной платы. В некоторых отраслях промышленности входящих в рыночную систему, в частности в швейной и строительной, огромное количество мелких предпринимателей име­ет дело с несколькими сильными профсоюзами. В этом случае повышение заработной платы приводит к повыше­нию цен. Повышение заработной платы в масштабах от­расли или в данном районе заставляет предпринимателей соглашаться на повышение цен. Таким образом, проф­союзы обладают способностью влиять на установление цен, предприниматели же ее не имеют. Но даже в этом случае многое будет зависеть от того, находятся ли проф­союзы под давлением в результате увеличения стоимости жизни или на них влияет пример увеличения заработной платы в других отраслях. Если цены и заработная плата сравнительно стабильны, профсоюзы в этой части рыноч­ной системы не будут поставлены перед необходимостью требовать повышения заработной платы. А поскольку ее повышение оказывает непосредственное воздействие на цены, профсоюзы будут вынуждены задуматься над тем, как повышение цен может отразиться на объеме продаж продукции, выпускаемой их отраслью, а следовательно, и на занятости их членов.

В планирующей системе положение весьма отличается от вышеописанного. Здесь фирма имеет возможность ре­гулировать цены на свою продукцию. Важным моментом является, как мы уже видели, то обстоятельство, что часть расходов на заработную плату можно переложить на плечи налогоплательщика. Это служит защитным це­лям техноструктуры, т. е. гарантирует, что повышение заработной платы не окажет отрицательного воздействия на доходы. Другие факторы делают вообще маловероят­ным, что предпринимателя будут противиться повышению заработной платы.

Когда ставится задача максимизации прибыли и когда ее получают непосредственно предприниматели, уве­личение заработной платы будет приводить к уменьшению доходов. Доходы будут уменьшаться у человека, который решает вопрос о том, следует ли увеличивать заработную плату или нет. Каждый относится отрицательно к повы­шению заработной платы, если ему приходится распла­чиваться за это. В подобном случае вполне оправданным является предположение об отрицательном отношении к повышению зарплаты. Когда власть в руках технострук­туры, решения принимаются людьми, которые сами не оплачивают издержек. А так как прибыль в данном случае не максимизируется (ввиду того, что еще остаются неиспользованные возможности для получения монополь­ной прибыли), часто может складываться ситуация, при которой даже при повышении цен можно будет сохранять прибыль на прежнем уровне.

Совершенно естественно, что повышение цен отрица­тельно сказывается на процессе роста. Но в ближайшей перспективе на рост чаще окажет благоприятное воздей­ствие непрерывность производства, чем такая неприятная вещь, как забастовка. В длительной перспективе действия, которые предпримет государство для улучшения совокуп­ного спроса (как мы уже видели), являются результатом той власти, которой обладает планирующая система. Та­ким образом, можно предположить, что, если спрос ниже возможностей рынка при высоких ценах, государство рано или поздно предпримет меры для того, чтобы устранить этот недостаток.

Все это означает, что для планирующей системы впол­не нормальной тенденцией является удовлетворение требований профсоюзов относительно заработной платы. Формальные препирательства, которые характерны для про­цесса заключения коллективных договоров, - это яркая ширма, слегка маскирующая, но ничуть не меняющая указанного обстоятельства.

Поскольку планирующая система предоставлена сама себе, она обладает контролем над совокупным спросом, в ней будет наблюдаться постоянный рост заработной платы и цен.

Наличие соперничающих профсоюзов, обладающих различной степенью влияния, усиливает такую повыша­тельную тенденцию [Гэйл Пирсон провела сравнительный анализ данных за пятидесятые годы и начало шестидесятых годов об изменениях в различных группах заработной платы в отраслях, имеющих вы­сокую и низкую степень организации. Она пришла к выводу, что «сила профсоюзов оказывает здесь определенное влияние; она значительно ухудшает необходимое соотношение между безрабо­тицей и инфляцией» (см.: G. Pierson, The Effect of Union Strength on the Phillips Curve, The American Economic Review, vol. 58. № 3, pt. 1, 1968, June, p. 456 etc.).]. Один профсоюз, совершенно есте­ственно, стремится добиться таких же условий договоров, как это сделали другие профсоюзы. Таким образом, проф­союз, имеющий прочное положение и обладающий определенным влиянием, устанавливает как бы стандарты для других. Поскольку цены и стоимость жизни повы­шаются, профсоюзы вынуждены добиваться, чтобы в за­ключаемых договорах учитывалось повышение, которое произойдет в будущем, либо в них включались положе­ния, предусматривающие увеличение заработной платы при таком повышении. Это означает еще больший рост цен и приводит в следующем раунде переговоров к еще большему повышению заработной платы. Отсюда и возни­кает тенденция, присущая планирующей системе, кото­рая характеризуется постоянным ростом заработной платы и цен по восходящей спирали [Более поздний и точный вариант взаимоотношений между рыночными позициями корпорации и заработной платой можно найти в статье Д. С. Хеймермеша «Воздействие рынка и инфля­ция заработной платы» (см.: D. S. Hamermesh, Market Power and Wage Inflation, The Southern Economic Journal, vol. 39, № 2, 1972, October, p. 204 etc.).].

В последние двадцать пять лет всем развитым в про­мышленном отношении странам удалось преодолеть пони­жательную тенденцию планирующей системы. Масштабы кумулятивной нисходящей спирали в зарплате, ценах и производстве уменьшились. Вместо этого все индустри­альные страны столкнулись с повышательной тенденци­ей - с инфляцией. И, как и в случае с кумулятивным спадом, она стала распространяться за пределы планиру­ющей системы, нарушив структуру заработной платы и издержек в рыночной системе, а также в государственном секторе экономики [Речь идет о тех областях экономики, где в силу присущих им особенностей увеличение заработной платы не компенсирует­ся за счет роста производительности труда. Как следствие, влия­ние такого увеличения издержек на государственный бюджет или на цены было часто значительно большим, чем в планирующей системе. Это позволило ученым, которые поверхностно подходят к разбору положения вещей, предположить, что инфляция зарож­дается в рыночном или государственном секторах экономики.].

Уязвимость экономики в отношении спадов и инфля­ции, как это станет очевидным при последующем изложении, вызвана одними и теми же причинами: ростом планирующей системы и связанным с ним возникновением современных профессиональных союзов. В историческом плане, однако, отношение к этим двум явлениям было весьма различным. Понятие понижательной тенденции (в экономике в целом) было воспринято без особых трудно­стей. Иначе обстояло дело с хронической инфляцией. Те­зис о неизбежной понижательной тенденции решительно отстаивался в книге Кейнса «Общая теория занятости, процента и денег» [Дж. М. Кейнс. Общая теория занятости, процента и денег, М., 1948.]. В течение десятилетия мнение о том, что современная экономика страдает от недостаточного уровня спроса и необходима соответствующая компенса­ция в результате вмешательства правительства, стало по­чти ортодоксальным. Оно было отражено в законе о трудо­вых отношениях, принятом в 1946 г. К этому времени коммерческая организация - Комитет по экономическому развитию - был создан для пропаганды подобной точки зрения наряду с выполнением других второстепенных за­дач. Благодаря усилиям проф. Поля Самуэльсона данная точка зрения стала неотъемлемым элементом всех учеб­ных курсов в области экономики. Тезис о том, что в эко­номике могут существовать нарушения равновесия в сто­рону роста, воспринимался гораздо труднее. В значитель­ной мере он не воспринимается и до сих пор.

Основная причина подобного различия связана с тем обстоятельством, что меры, направленные против понижа­тельной тенденции, гораздо легче согласовать с основными принципами неоклассической системы. Если существовал недостаточный уровень спроса, государство принимало ме­ры по устранению этого недостатка. Фактически это слу­жит подтверждением неоклассической системы. Все функ­ционирует почти так же, как и в прошлом, но при этом возрастает уровень производства, доходов и занятости. Рынок остается таким же, как его описывают учебники. Фирма остается в подчинении у рынка и, таким образом, у индивида. Какого-либо существенного ущерба неоклас­сическим взглядам не наносится. При таком подходе кейнсианская революция представляет собой скромную рево­люцию. Экономисты, подобно другим людям, в гораздо большей степени предпочитают иметь дело не с великими революциями, а с очень скромными.

Проблема инфляции, как считали в течение длитель­ного времени, является побочным результатом мер, направленных против понижательной тенденции. При вме­шательстве с целью исправления положения в экономике всегда существовала опасность, что такая помощь ока­жется чрезмерной н приведет к созданию более высокого спроса и стимулированию более высоких расходов, чем экономическая система может удовлетворить при суще­ствующих ценах. В результате будут запрашиваться более высокие цены и возрастут цепы на рабочую силу в целом, либо на ту рабочую силу, которая имеется в недостаточ­ном количестве. Экономика, если применить обиходную терминологию специалистов, окажется «перегретой». По­скольку предполагается, что рынок не был затронут, тем не менее ограничение или сокращение государственных расходов при сохранении прежнего уровня налогов, либо увеличение государственных расходов при неизменном уровне налогообложения, или ограничение частных рас­ходов за счет заемных средств приведет к стабилизации или сокращению совокупного спроса. Это отразится че­рез рынок па фирме; каких-либо изменений па самом рынке не произойдет. Прекратится рост цен. А при ста­бильных или снижающихся цепах (либо при снижении объема производства) стремление преодолеть нехватку ра­бочей силы уменьшится и, поскольку стоимость жизни будет стабильной, требования о повышении заработной платы будут менее настоятельными. Те факторы, которые способствовали ликвидации недостатка спроса, будут дей­ствовать против инфляции. Переход от поддержания к организации спроса будет сравнительно безболезненным. Как выразился придерживающийся оптимальных взгля­дов и тем не менее завоевавший популярность представи­тель официально одобренной точки зрения, «при постепен­ном восстановлении оправданной стабильности цен рост безработицы может оказаться, весьма незначительным и, конечно, спад не должен являться результатом принятых мер» [А. М. Оkun, The Political Economy of Prosperity, Washing­ton, The Brookings Institution, 1970, p. 101.].

Как всегда имели место совершенно противоположные мне­ния. «Коренной недостаток в практике новой (т. е. кейнсианской) экономической теории проистекает от... исходного представления... что существует идеальная цель - полная занятость при отсут­ствии инфляции, - которая может быть достигнута путем внесе­ния соответствующих поправок в совокупный объем правительственных расходов и налогов... такое предположение не находит подтверждения на практике. Не было такого, хотя бы кратковре­менного, положения за всю историю, чтобы такая цель была до­стигнута в любой стране, где используется новая экономическая теория» (см.: М. J. Ulmer, The Welfare State: USA, Boston, Houghton Mifflin, 1969, p. 33).

Следует отметить, что изложенные выше выводы были в значительной мере продиктованы необходимостью за­щиты основной цели. В данном случае аналогично тому, как обстояло дело с вопросами о максимизации прибыли или управлении спросом, которое осуществляет произво­дитель, проблема имела принципиальный характер и ка­кая-либо уступка наносила бы непоправимый ущерб нео­классической теории. Дело в том, что если производи­тель в состоянии повышать свои цены в зависимости от требований об увеличении заработной платы и если мас­штабы повышения цен зависят от суммы, на которую увеличивается заработная плата, то это значит, что фирма больше не находится во власти рынка. А если такое пла­нирование вызывает необходимость вмешательства со сто­роны государства с целью установления определенного уровня цен и заработной платы, от неоклассической те­ории не остается камня на камне. Невозможно существо­вание рыночной системы, в которой в массовом порядке осуществляется регулирование заработной платы и цен. Таким образом, вполне понятными становятся причины выдвигаемых возражений.

Признанию факта существования систематической ин­фляции препятствовало также действие двух других фак­торов, связанных со взаимным воздействием заработной платы и цен в планирующей системе. К сожалению, и в этом случае сыграло роль разделение труда между эконо­мистами. За тридцать пять лет, прошедших после опубли­кования книги Кейнса «Общая теория занятости, процен­та и денег», непрерывный рост гигантских корпораций не мог пройти мимо внимания экономистов. То же самое можно сказать и о власти корпораций над ценами. Неко­торые экономисты дошли до понимания роли роста в ка­честве основной цели корпорации. Был отмечен также менее противоречивый характер трудовых отношений и тенденция к разрешению споров путем компенсации из­держек за счет повышения цен. Однако и в этом случав проблемы относились к сфере микроэкономики; т. е. явля­лись предметом рассмотрения для специалистов в области организации промышленности или трудовых отношений. Макроэкономическая теория, имея дело с регулированием совокупного спроса, всегда относилась к другой отрасли экономической науки и ею занимались совершенно другие исследователи. Власть корпораций и профсоюзов не была объектом их исследований. Разделение труда, при котором подразумевалось, что две части экономики могут изучать­ся обособленно, осуществлялось именно таким образом, который позволял скрыть воздействие власти корпораций и профсоюзов. Вряд ли что-либо могло оказаться более благоприятным для приверженцев столь удобной для них общепринятой теории.

Наконец, планирующая система могла довольно спо­койно существовать в условиях инфляции и в тех случа­ях, когда предпринимались попытки борьбы с этой ин­фляцией, исходя из ортодоксальной теории, предполагав­шие неизменное преобладание рынка. Такие попытки мо­гли вызвать большие трудности, однако эти трудности относились главным образом к рыночной системе. К по­добным вещам планирующая система могла относиться довольно спокойно.

Несомненно, планирование значительно облегчается в условиях, когда существует стабильный уровень цен и международной торговли. Однако инфляция не навязыва­ет фирме изменений, которые совершенно не подконтроль­ны ей. Инфляция, скорее, представляет собой процесс, от­ражающий могущество фирмы. Повышательная тенденция цен отражает наряду с таким могуществом фирмы и ее возможности компенсировать увеличение заработной пла­ты и других. издержек, которые де поддаются полному контролю. В последнее время многие экономисты, которые как и в прошлом с невинным видом способствовали укреп­лению мнения, что разумная государственная политика полностью тождественна с предпочтением и потребностя­ми планирующей системы, начали отстаивать допусти­мость хронической инфляции. Вопрос якобы состоит толь­ко в масштабах инфляции. Одно из преимуществ подобной позиции состоит в том, что не затрагивается вопрос о госу­дарственном регулировании заработной платы и цен и исключается, таким образом, фронтальная атака на ка­ноны неоклассической веры. Видимо, понятие рыночных отношений еще может выстоять при рассмотрении вопро­са об инфляции, но вопрос о регулировании цен полно­стью исключает такую возможность.

Планирующая система также лишь в небольшой степе­ни терпит ущерб от антиинфляционных мер, предприни­маемых в соответствии с ортодоксальной теорией, т. е. тех, которые предполагают преобладание рынка. Напомним, что существует три пути сокращения спроса: сокращение государственных расходов, сокращение частных расходов и сокращение частных расходов за счет заемных средств и повышения налогов. Все это оказывает незначительное воздействие на планирующую систему. Государственные расходы на приобретение товаров планирующей системы и на непосредственное удовлетворение ее потребностей не могут быть сокращены в больших масштабах. Такие рас­ходы, как указывалось ранее, оправдываются высшими национальными интересами - «нельзя шутить с вопроса­ми национальной безопасности». Поэтому, если необходи­мо отказаться от осуществления расходов, отсрочить их или сократить, то подобное снижение расходов будет осу­ществляться главным образом за счет затрат на соци­альные нужды, жилищное строительство, городское хозяйство, образование и т. д. Таким образом, первоначаль­ное воздействие бюджетных ограничений будет сказывать­ся не на планирующей системе, а на гражданских служ­бах государственного сектора рыночной системы. Сокра­щение любых государственных расходов - нелегкое дело. Однако, если инфляция по своему характеру эндемична, как обстояло дело в течение последней четверти века, ре­зультат будет совершенно очевидным. Давление с целью добиться сокращения расходов государства и предупре­дить какое-либо их повышение будет весьма сильным. Ничего подобного не будет происходить в отношении рас­ходов государства, связанных с закупкой товаров или удовлетворением потребностей планирующей системы.

Второй путь сокращения спроса состоит в повыше­нии процентных ставок и сокращении другими спо­собами предложения заемных средств, в том числе ис­пользуемых для капитальных вложений. В данном случае различия в воздействии таких мер на обе системы совер­шенно очевидны. Для осуществления защитной цели техноструктуры - защиты ее независимости - первосте­пенное значение имеет сведение к минимуму ее зависимости от заемных средств. Планирующая система вместо привлечения таких средств активно использует для капи­тальных вложений свои доходы; отсюда в современных условиях вытекает исключительное значение накоплений, полученных в результате деятельности фирмы, в качестве источника капитальных средств в современных условиях. Рыночная система, наоборот, в очень большой мере зави­сит от заемных средств. Фермеры, мелкие розничные тор­говцы и оптовики постоянно обращаются за кредитами. (Власти штатов, городов, а также районные управления школ также активно используют заемные средства.) В жи­лищном и другом строительстве такая зависимость явля­ется почти полной. Кроме всего прочего, крупная корпо­рация, входящая в планирующую систему, когда она вынуждена осуществлять заем, является наиболее жела­тельным клиентом для коммерческого банка, страховой компании или инвестиционного банка. Если же речь идет о конгломерате, он может сам располагать филиалом, осу­ществляющим финансовые операции.

Входящий в рыночную систему мелкий розничный тор­говец находится в совершенно ином положении, когда он обращается за получением займа.

Таким образом, меры, направленные на повышение процентных ставок, ограничение размеров кредитования и соответственно сокращение расходов за счет заемных средств, оказывают совершенно различное воздействие на планирующую и рыночную системы. В планирующей си­стеме фирмы, если говорить о сравнении, подвергаются очень незначительному воздействию. В рыночной системе они полностью ощущают результаты такой политики. Дальнейшее применение средств финансовой политики оз­начает дальнейшее ограничение развития рыночной систе­мы по сравнению с планирующей системой. Оно оказывает такое же ограничивающее воздействие на использова­ние займов для общественных нужд, особенно в тех слу­чаях, когда речь идет о правительствах штатов, органах местного управления и школах. Давно замечено, что в периоды, когда вводятся финансовые ограничения - они называются периодами «нехватки денег», - большое не­довольство выражают, фермеры, домовладельцы, торговцы и другие мелкие предприниматели. Крупные фирмы редко выдвигают возражения против подобных ограничений. Обычно подобные явления объясняли более низкой созна­тельностью фермеров и других мелких предпринимателей, их нежеланием примириться ради своего спасения с опре­деленными трудностями, которые являются неизбежной особенностью свободного предпринимательства. Мы изло­жили более глубокую причину возникновения такого не­довольства. Ниже мы остановимся еще на одном резуль­тате подобной политики, приводящем к нарушению про­цесса развития, которое оказывается благоприятным для планирующей системы.

Третий путь сокращения спроса состоит в повышении налогов. И в данном случае имеются определенные разли­чия в воздействии на обе системы. Планирующая система может контролировать свои цены, в то время как рыноч­ная система такой возможностью не располагает. Таким образом, планирующая система может переложить затра­ты, связанные с повышением налогов на товары и услуги, и еще в большей мере на доходы, на общество, а рыноч­ная система неспособна на это. Если более высокие налоги все же повлияют на уровень доходов, расплачиваться за это будут владельцы корпораций, а не члены техноструктуры. В рыночной системе за редкими исключениями именно тот, кто управляет предприятием, будет вынужден расплачиваться.

Однако наряду с тем, что антиинфляционные меры, осуществляемые в соответствии с ортодоксальной эконо­мической теорией, гораздо более приемлемы для плани­рующей, чем для рыночной системы, они имеют еще один неприятный недостаток - они совершенно бесполезны. А если учесть структуру и цели планирующей системы, ее отношение к профессиональным союзам, совершенно ис­ключено, что они принесут какие-либо результаты в будущем. В то же время в течение десятилетий и даже ве­ков в академических учебных курсах доказывалось, что стабильные цены (представление, возникшее на основе понятия о неизменной стоимости) это большое благо. От­ношение к растущим ценам остается отрицательным, они являются признаком неправильного или некомпетентного руководства. Потребитель считает, даже если его собственные денежные доходы возросли, что его каким-то образом ограбили, когда он обнаруживает, что цены под­скочили. Инфляция усложняет процесс достижения согла­шения при заключении коллективных договоров. Если удается добиться повышения заработной платы, резуль­таты такого повышения быстро сводятся к нулю ростом цен; для рабочего весь процесс начинает выглядеть как какая-то махинация.

Одним из вопросов, которые он задает, сводится к то­му, для чего же нужен профсоюз?

Более важным является тот факт, что меры по ограни­чению инфляции, хотя и имеют незначительные послед­ствия для планирующей системы, тяжело отражаются на рыночной системе. Люди, относящиеся к рыночной систе­ме, имеют право на участие в выборах. Несколько пред­принимаемые меры оказываются неэффективными, созда­ваемые ими затруднения не компенсируются за счет обе­спечения стабильности цен. Эффективное ограничение совокупного спроса, хотя оно и воздействует в первую оче­редь на рыночную систему, оказывает отрицательное воз­действие на экономический рост. В этой связи ограниче­ние вступает в конфликт с положительными целями планирующей системы. Таким образом, как бы это ни противоречило неоклассической теории, непосредственные мероприятия государства в отношении заработной платы и цен становятся неизбежными. Обстоятельства, как часто это бывает, безжалостно опрокидывают самую необходи­мую доктрину.

Если не считать планирования, осуществлявшегося во время войны, первые попытки ввести контроль над зара­ботной платой и ценами были предприняты в 1961 г. Ме­ры, предусматривавшие установление общих границ повы­шения заработной платы на уровне среднего увеличения производительности и требовавшие одновременной стаби­лизации цен, обеспечивали в целом стабильность цен в течение последующих нескольких лет в условиях посто­янного роста производства и занятости. Такая политика, однако, не соответствовала основным идеям людей, осу­ществлявших ее. При ее осуществлении на добровольной основе предполагалось, что представляющая общую осно­ву структура свободного рынка остается совершенно незатронутой. В конце 60-х годов настойчивость выдвигав­шихся требований о повышении заработной платы возро­сла, как и давление со стороны спроса, вызванного вой­ной во Вьетнаме. Считалось нецелесообразным повышать налоги, поскольку это способствовало бы усилению борьбы против никому не нужной войны. Как ни парадоксально, однако в условиях, когда необходимость в осуществлении контроля все возрастала, ограничения были отменены. Те, кто нес ответственность за определение границ ограниче­ний, вернулись в университеты, чтобы преподавать сту­дентам уже давно существующую ортодоксальную тео­рию. Инфляция приобрела новый размах и в боль­ших масштабах распространилась на рыночную систему и на издержки, связанные с зарплатой в планирующей системе.

С приходом к власти нового республиканского прави­тельства в 1969 г. была предпринята новая попытка ре­шить проблему инфляции. Экономисты, приехавшие в это время в Вашингтон, являлись людьми, вне всяких сомнений, глубочайше преданными своей неоклассической вере. Они решительно отмежевались от оказавшихся к этому времени безуспешными попыток своих предшественников наложить ограничения на рост цен и заработной платы. Существующую инфляцию они объясняли недостаточным применением средств, которые соответствуют ортодоксаль­ной теории. Эти экономисты особенно подчеркивали свою приверженность крайне суровой финансовой политике, приводящей к.значительному сокращению расходов за счет заемных средств. Они ожидали результатов с тем приподнятым настроением, какое бывает характерно для людей, чьи действия основываются на строгом соблюдении каких-то принципов. В течение двух с половиной лет из месяца в месяц совершенно искренне они предсказывали стабилизацию цен, причем предполагали, что даже в худ­шем случае произойдет лишь небольшое увеличение без­работицы. При этом они надеялись, что их оптимизм окажется заразительным. В течение двух с половиной лет цены возрастали фактически беспрерывно. Также обстояло и с безработицей. В условиях, когда существовала нехватка жилья, в рыночной системе сократился объем жилищного строительства. Цены на сельскохозяйствен­ную продукцию оставались довольно стабильными. Из­держки в сельском хозяйстве, уровень которых в основном определяется в планирующей системе, беспрерывно возрастали по сравнению с этими ценами. Результаты проводимой политики проявлялись не только в рыночной системе. Нехватка денег и общее сокращение спроса при­вели к возникновению трудностей даже у большого числа наиболее слабых фирм в планирующей системе. Конгло­мераты, как уже указывалось, придерживаются весьма рискованной стратегии роста, в соответствии с которой приобретение новых фирм осуществляется за счет заемных средств. Такие конгломераты также оказались в за­труднительном положении. Железнодорожная компания «Пени сентрал», в которой подобные методы поглощения других фирм сочетались с исключительно некомпетентным руководством, стала объектом судебных преследований в качестве несостоятельного должника. Исключительно яр­ким проявлением взаимно выгодных связей с бюрократи­ческим аппаратом явился тот факт, что «Локхид корпорейшн» была спасена от подобной же судьбы в результате погашения ее долгов за счет государственных средств. «Мы будем и в дальнейшем добиваться снижения темпов ин­фляции в условиях упорядоченного роста», - обещал пре­зидент Никсон в начале 1971 г., добавив, что «...мы со­бираемся делать это, опираясь на свободный рынок и укрепляя его, а не подавляя» [«Economic Report of the President», 1971, 251]. К середине лета 1971 г. президент, которому оставалось до выборов немного более года, не мог больше относиться с восхищением к неоклас­сическим убеждениям своих специалистов в области эко­номики. Несомненно, любой, кто познакомился с нашими исследованиями, предсказал бы, что ортодоксальное уче­ние будет отброшено. Именно так и произошло. Политика сокращения денежной массы была отброшена. Были ос­лаблены ограничения на государственные расходы, и су­ществование бюджетного дефицита превратилось в офи­циальную политику, вызывающую восхищение. Были за­морожены практически все виды заработной платы и цен, а затем были предприняты шаги по разработке системы контроля заработной платы и цен, которая могла бы применяться специально в отношении планирующей системы. Однако приверженность к идее о необходимости госу­дарственного регулирования заработной платы и цен все еще не является твердой [После того как это было написано (и окончательно отре­дактировано) советники президента по экономическим вопросам, обнаружив, что политика, направленная на осуществление конт­роля, привела к снижению темпов роста инфляции, пришли к вы­воду об отказе от большинства мер по осуществлению подобного контроля. (Представление о том, что в условиях, когда политика оказывается действенной, ее осуществление должно быть прекра­щено, отражает новый подход к государственной политике.) В на­чале 1973 г. произошел новый, еще более резкий, рост инфляции, который осложнялся падением доверия к покупательной способ­ности денег в будущем, повсеместным стремлением к увеличению закупок товаров и резким повышением цен, особенно в рыночном секторе. Когда книга сдавалась в печать, вновь было объявлено о введении мер по осуществлению контроля.]. Поскольку подобная политика не пользуется авторитетом среди влиятельных экономи­стов, проблемам правительственного регулирования прак­тически не уделялось никакого внимания. (В то же время вопросы управления деятельностью банков до мельчай­ших деталей отражаются в официальных учебных курсах сколь-нибудь крупных университетов. Однако лишь в не­скольких программах затрагиваются проблемы, связанные с осуществлением контроля над ценами или заработной платой.) В силу этих причин, а также из-за неизбежной сложности подобных проблем система государственного регулирования цены и заработной платы еще в течение длительного времени будет крайне путаной. Кроме того, люди, придерживающиеся официальной теории, все еще отстаивают мнение о временном характере мер, призван­ных способствовать осуществлению контроля и отрица­ют их абсолютную необходимость. В результате в усло­виях, когда подобные меры будут применяться, такие те­оретики будут настаивать на возврате к свободному рынку (совершенно правильный термин). А если данные реко­мендации будут приняты во внимание, новый рост ин­фляции вызовет необходимость возвращения к мерам, на­правленным на осуществление контроля.

Глава XX Экономическая теория тревоги: проверка

Никогда прежде в мировой истории не суще­ствовала нация, обладающая столь великим богатством и мощью, которую бы в такой мере преследовали сомнения относительно правиль­ного использования этого богатства и мощи.

Уолтер Рейтер, «Цели Америки»

«Революция в доходах», усиленно реклами­ровавшаяся в 50-х годах нашего века как благо­родное отступление неравенства перед лицом экономического роста, не произошла,

С. М. Миллер и П. М. Роуби, «Будущее неравенства»

В конечном итоге проверка комплекса эко­номических идей - их системы, если можно так выра­зиться, - состоит в ответе на вопрос, отражает ли этот комплекс тревоги своего времени. Объясняет ли она пробле­мы, которые люди считают насущными? Влияет ли она на современную критику результатов экономической деятель­ности? Возможно, наиболее важный вопрос состоит в том, влияет ли он на проблемы, рассматриваемые в ходе поли­тических дебатов, поскольку подобные проблемы, хотя многие придерживаются другого мнения, не возникают сами по себе или по злой воле агитаторов, стремящихся доставить неприятности тем, кто живет спокойной жи­знью. Настало время рассмотреть, в чем состоят основ­ные заботы нашего времени, и проверить, можно ли их объяснить исходя из идей, изложенных в этой книге.

Немногие подвергнут сомнению мысль о том, что од­ной из причин, вызывающих недовольство современной экономикой, являются противоречивые результаты ее функционирования. Сейчас такое недовольство не в но­винку. Некоторые товары, производимые частным секто­ром экономики, - автомобили и горючее для них, косме­тические товары, спиртные напитки, упаковка, необычным способом приготовленные продукты питания - предлага­ются в изобилии. В отношении других вещей, явно име­ющих важное значение - жилых домов, медицинского обслуживания, пассажирского транспорта - постоянно ощу­щается нехватка.

Неоклассическая система признает существование областей производства, объем выпуска в которых недостато­чен. Это отрасли, характеризующиеся монополией или олигополией. Становится ясно, что подобное объяснение устарело, если обратить внимание на тот факт, что отрасли промышленности, характеризующиеся нерационально высоким объемом производства, т. е. выпускающие авто­мобили, медикаменты, косметические товары, спиртные напитки, тару и бакалейные товары, представляют собой классический пример олигополии. В остальном неоклас­сическая система утверждает, что потребитель распреде­ляет свои покупки в соответствии со своей волей таким образом, что его удовлетворение в результате затрат на различные товары и услуги в пределе равно. Это опреде­ляет, какие товары будут производиться в частном секто­ре экономики. Если товары, имеющие важное значение, не производятся, то это происходит потому, что потреби­тели плохо сознают свои потребности. Если распределение производственных ресурсов представляется неразумным, то это потому, что неразумными являются потребители.

Экономическая система не видит различий между важным и маловажным, серьезным и эксцентричным. Объяснение, вытекающее из настоящего анализа, в большей мере соответствует обстоятельствам, здравому смыслу и предположению, что люди являются разумными. Результаты функционирования экономики по отношению к потребностям действительно не являются равноценны­ми. Подобное положение объясняется тем обстоятельст­вом, что возможности для привлечения ресурсов и воз­действия на потребителей неравномерно распределены ме­жду рыночной и планирующей системами. Для тех, кого не удалось убедить или кто вышел из состояния гипноза, результаты представляются нерациональными. Такая не­рациональность еще более усиливается огромной способ­ностью планирующей системы добиваться поддержки со стороны общества и государства для вещей, которые (по­добным образом обстоит дело с шоссейными дорогами) способствуют ее производству. Как показано в последних двух главах, нерациональность усиливается также в результате применения методов, посредством которых стабилизация экономики способствует использованию государственных расходов в интересах планирующей си­стемы и создаёт дискриминационные условия для кредито­вания рыночной системы и осуществления ее капиталь­ных вложений. Если рассматривать положение вещей с точки зрения вышеизложенного, с большой степенью до­стоверности можно предсказать возникновение недоволь­ства нерациональностью производства.

В последнее время возникло недовольство, связанное с нерациональностью государственных расходов. Для производства оружия, создания самолетов, разработка кото­рых совершенно зашла в тупик, полетов на Луну, созда­ния транспортных космических кораблей многократного использования, атомных испытаний, промышленных ис­следований и разработок, строительства дорог широко используются государственные средства. В настоящее вре­мя ощущается постоянная нехватка средств для удовлет­ворения исключительно важных общественных потребно­стей, т. е. покрытие расходов на образование, содержание полиции, обеспечение деятельности судов, очистку улиц, деятельность различных городских служб. Некоторые из таких служб в столь удаленных друг от друга городах, как Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Рим и Токио, настолько слабы, что жизнь в этих городах становится неудобной и, возможно, короткой. Стало банальной фразой утвержде­ние, что в Соединенных Штатах мы так или иначе «не­правильно определили наши приоритеты в государствен­ных расходах».

Неоклассическая система вновь оказывается бесполез­ной. Распределение государственных расходов также осу­ществляется в соответствии с волей граждан. Либо граж­данин стремится к самоуничтожению либо существует в данный момент некий своеобразный порок правительства, приводящий к неправильному использованию государст­венных фондов. Наш анализ вновь позволяет предсказать результат. Имеются такие сектора рыночной системы, осо­бенно это относится к товарному сельскохозяйственному производству, которые через законодательные органы спо­собны оказать воздействие на правительство. В остальных случаях распределение государственных ресурсов отража­ет влияние планирующей системы на государство. Там, где это влияние велико, услуги оказываются во вполне достаточном или излишнем объеме. Где же такое вли­яние недостаточно, государственные службы влачат жал­кое существование. Наилучшим образом среди всех государственных служб обеспечены те, в которых государственная бюрократия находится в состоянии симбиоза с наиболее развитыми техноструктурами планирующей си­стемы. Таким образом, для того, кто ознакомился с наши­ми рассуждениями, недовольство, проявленное существу­ющим распределением государственных ресурсов, не бу­дет неожиданным.

Все больше возрастает недовольство распределением доходов в современной экономике. Когда настоящая книга готовилась к печати (1973 г.), прошла предвыборная кам­пания, в ходе которой основным объектом борьбы была именно данная тема. Многочисленные богатые идеалисты были вынуждены пересмотреть свой идеализм, который в противном случае мог оказаться для них чересчур доро­гим.

Неоклассическая система допускает, что различия в способностях, энергии и прилежании приводят к разли­чиям в вознаграждении. Доходы связаны с собственно­стью, и нельзя даже представить себе, чтобы собствен­ность была равномерно распределена среди населения. В некоторых секторах экономики существуют монополии, обладающие особой способностью обогащать тех, кто по­лучает монопольные прибыли. Однако неоклассическая си­стема предполагает, что движение ресурсов в целом бу­дет способствовать уменьшению неравенства. Она также не допускает длительного существования различий в до­ходах работников в различных секторах экономики. Один из наиболее выдающихся представителей неоклассической и предшествующей ей теории выразил это следующим образом:

«Конкуренция имеет тенденцию к устранению разли­чий в ставках заработной платы рабочих одинаковой ква­лификации в различных отраслях и географических зо­нах, поскольку рабочий, занятый на предприятии, где за­работная плата невысока, перейдет на более высоко опла­чиваемую работу. Такое движение приведет к повышению заработной платы на том рынке, где происходит утечка рабочей силы, и понижению на том рынке, куда переходят рабочие.

Будет достигнуто равновесие в отраслевой и географи­ческой структуре заработной платы, когда абсолютные преимущества всех профессий для рабочего будут одина­ковыми. «Чистые преимущества» включают все факторы, привлекающие или отталкивающие рабочего, и основным содержанием теории конкурирующей структуры заработ­ной платы является анализ этих факторов» [G. J. Stigler, The Theory of Price, New York, Macmillan, 1966. p. 257-258.].

Изложенная нами система, напротив, ведет к предска­занию существования постоянных различий в заработной плате в различных секторах экономики, притом повсеме­стных. Пять факторов, присущих системе, свидетельству­ют о таком результате:

1) Планирующая система разрешает свой конфликт с профессиональными союзами, в широких масштабах удов­летворяя требования в отношении заработной платы, включая предоставление в их распоряжение части дохо­дов, полученных за счет роста производительности труда. Рыночная система не обладает как необходимыми возмож­ностями для этого, так и за некоторым исключением не получает доходов за счет роста производительности труда.

2) Контроль со стороны планирующей системы над ценами и издержками, включая контроль над ценами при закупках и продажах в обороте с рыночной системой. Это позволяет в значительной мере контролировать условия торговли с рыночной системой. Будучи способной регу­лировать такие условия, планирующая система, естест­венно, успешно добивается, чтобы эти условия (цены, по которым продает рыночная система, цены, по которым по­купает рыночная система) были благоприятны для нее.

3) Подобное преимущество еще больше увеличивает­ся в результате того факта, что мелкий предприниматель в рыночной системе в состоянии сохранить свое дело ча­стично благодаря своей способности снизить личный до­ход и частично потому, что в условиях малочисленных профсоюзов, вдобавок не пользующихся популярностью, он может, когда это необходимо, снизить заработную плату своих рабочих. Такая эксплуатация одобряется госу­дарством, а самоэксплуатация предпринимателя высоко ценится с точки зрения удобной социальной добродетели.

4) Методы борьбы с инфляцией, применявшиеся в прошлом, снижают спрос, цены и доходы в рыночной си­стеме. В планирующей системе цены контролируются, а на уровень заработной платы оказывают влияние сильные профсоюзы. Воздействие ограничения спроса в этом сек­торе экономики будет, таким образом, сказываться на объ­еме производства и занятости. Доходы занятых рабочих, если не считать оплату сверхурочных, не снизятся, А безработица резко сокращает любые возможности рабо­чих в рыночной системе для перехода на более высокооп­лачиваемую работу в планирующей системе.

5) Планирующая система, особенно техноструктура, нуждается в кадрах, обладающих сравнительно высоким уровнем образования, - инженеров и других технических специалистов, бухгалтеров, адвокатов, статистиков, про­граммистов для ЭВМ и многих других. Требования в от­ношении уровня образования в рыночной системе, осо­бенно в сельском хозяйстве, традиционно были значитель­но ниже. Качество системы образования соответствует этой разнице. Кроме того, некоторые сектора рыночной системы, и в данном случае сельское хозяйство, занимая особое положение, активно использовали негритянских и мексиканских рабочих. Низкий уровень образования, ра­совая дискриминация и необходимость мигрировать из традиционно сельскохозяйственных районов в те районы, где имеется возможность получить работу в промышленности, увеличили разницу в заработной плате между ры­ночной и планирующей системами.

Из настоящего анализа со всей очевидностью вытека­ет, что и в дальнейшем будет существовать неравенство между рыночной и планирующей системами (а также и внутри планирующей системы). Это означает, что предпо­ложение неоклассической экономической теории о всеоб­щем процессе выравнивания должно быть отброшено; на­оборот, при отсутствии активных реформ тенденции в развитии экономики будут приводить, с одной стороны, к существованию групп рабочих, живущих в условиях относительного изобилия, а с другой стороны - к сущест­вованию групп рабочих, подвергающихся относительному обнищанию. Этот вывод подтверждается условиями жизни, существующими в многочисленных городских гетто, лаге­рях для мигрирующих рабочих и сельских трущобах.

Действительно, для мыслящего рядового читателя не­обходимость доказательства наличия тенденции к нера­венству доходов между различными секторами экономиче­ской системы покажется странной. Ссылки на существо­вание отраслей промышленности с низким уровнем заработной платы-обычное дело. Постоянная нищета в многочисленных сельскохозяйственных районах получила печальную известность. В равной мере это относится к людям, которые, покинув такие районы, все еще не могут найти работу в планирующей системе и привязаны к го­родским гетто. Статистика подтверждает существование различий и безработицы. Возражения против данного факта связаны с тем обстоятельством, что успокоительные формулировки неоклассической системы до сих пор имеют широкое распространение. В лекционных курсах по-прежнему утверждают, и этому верят, что по мере экономического роста и развития неравенство будет сок­ращаться. В результате моральные стимулы, связанные с убежденностью, лишь частично способствуют оправда­нию необходимости реформ.

Некоторые очевидные реформы, в частности те из них, которые усиливают позиции рабочих и предпринимате­лей в рыночной и планирующей системе, сознательно представляются в качестве ненуж­ных или неоправданных. Немного найдется различий более резких, чем существующие между экономикой, для которой такое неравенство является внутренне присущим и возрастающим, и экономикой, для которой оно является исключительным случаем, и притом снижается. Нет ни­чего более важного, чем система преподавания, призна­ющая реальное положение вещей.

Настало время отметить тот факт - это более харак­терно для Европы, чем для Соединенных Штатов, - что люди, имеющие наиболее привлекательную работу и самым решительным образом заявляющие о своей преданности такой работе, имеют максимальный уровень оплаты, а выполняющие самую неприятную работу имеют самые низкие заработки.

Человек у сборочного конвейера или прилавка мага­зина, который немедленно сбежал бы, ни ожидай его в ближайшее время получка, зарабатывает куда меньше, чем служащий, искренне рассказывающий об удовольст­вии, которое он получает от своей работы, и долгих часах, посвящаемых ей. Чем выше положение служащего, тем выше откровенно признаваемое удовлетворение от работы и тем выше заработная плата. Абсолютная разница в вознаграждении тех, кто испытывает удовлетворение от своей работы, и тех, кто к ней безразличен, исключитель­но велика. Если бы подобный порядок не был для нас совершенно привычным делом, он бы казался весьма странным.

Мы вновь можем вывести объяснение исходя из нашего анализа. Планирующая система обладает чрезвычайно высокой степенью организации; ни одно из распростра­ненных утверждений не является более глубоко укоре­нившимся, чем мнение о необходимости более высокой оплаты для лиц, занимающих более высокое положение в организации по сравнению с лицами, находящимися на низших ступенях. Вполне естественно, что отдельные лю­ди используют свою бюрократическую власть для углуб­ления такого различия, а чем более высокое положение занимают они в иерархии корпорации, тем больше их власть и возможности. В результате возникает крайне узкая пирамида заработной платы, при этом заработки на ее вершине исключительно высоки. Вряд ли нужно говорить о том, что возникновение подобного положения объясняют не результатами использования власти, а по­следствиями тех вознаграждений, которые рынок выпла­чивает обладателям редких талантов [Проблема была весьма убедительно изложена Даниэлем Беллом в статье «Корпорация и общество в 1970-х годах» (см. D. Bell, The Corporation and Society in the 1970-s, the Public Interest, Summer