Гл. 1. Каменные гости

Память является связующей структурой общества[6]. С одной стороны, она обеспечивает целостность «цепи времен», утверждая и подтверждая системы ценностей. С другой, представляет возможности и репертуар для выработки новых образцов и примеров для подражания. Но стабильность самой этой структуры все время подвергается испытанию, поскольку происходит постоянное переопределение поля памяти за счет ввода или исключения из нее тех или иных элементов. Этот процесс обеспечивается определенными культурными практиками памяти, которые меняются со временем.

«Сознание социальной принадлежности, то, что мы называем “коллективной идентичностью”, основано на участии в общем знании и общей памяти, которые сообщаются через говорение на одном языке или, говоря шире, через использование общей системы символов. Ведь речь идет при этом не только о словах, предложениях и текстах, но также об обрядах и танцах, узорах и орнаментах, костюмах и татуировках, еде и питье, памятниках, картинах, ландшафтах, дорожных указателях и межевых камнях. Все это может стать знаком, кодирующем общность. Важна не материальная оболочка, а функция символа и структура знака»[7]. Коллективная память функционирует в двух модусах - «обосновывающего воспоминания» (представление об истоках) и «биографического воспоминания» (непосредственный опыт и его контекст). «Модус обосновывающего воспоминания всегда …работает с устойчивыми объективациями языкового и внеязыкового плана»[8], к числу которых относятся и памятники. Прошлое в культурной памяти представлено в символах, в которых воплощается воспоминание. И потому монументы – не только, а возможно, и не столько, репрезентации славного прошлого, а знаки нашего настоящего, свидетельства, что мы сами о себе думаем.

В секулиризированном обществе, переопределяющем свою иерархию ценностей, когда на месте Бога оказывается человек, идет поиск знаковых фигур, которые смогут в себе в той или иной степени воплощать некие ориентиры. Наделение ценностью идет через память – общество выбирает, кого оно готово помнить, и, таким образом, признавать достойным подражания. В России XIX века происходит одновременно поиск новых образцов и становление целого ряда практик, вводящих эти образцы в пространство культурной памяти.

Одна из таких практик - возведение общественных монументов. При этом сам факт монументальной коммеморации вовсе не гарантирует превращения объекта в место памяти, он представляет собой лишь материализацию и визуализацию памяти отдельных социальных групп, предлагающих новый элемент общей памяти. Отчего зависит, происходит ли принятие или игнорирование этого элемента? И как происходит так, что в рамках единой культуры в разные периоды времени отношение к одной и той же практике памяти может меняться на противоположное?