Социальные нормы

Нормы существуют в любом обществе. Это чисто человеческое явление. Только у людей действия и по­ступки оцениваются с точки зрения соответствия нор­мам. Поведение животных регулируется иначе.

В обществе нормы играют чрезвычайно важную роль. Они служат не только для реализации определенных желательных состояний, а способствуют формированию всеобщих ожиданий в отношении индивидуального по­ведения. Благодаря нормам последнее становится в зна­чительной степени предсказуемым для других и про­считываемым. Если бы мы в той или иной степени не могли предвидеть поведения других людей, мы сами не могли бы действовать.

Социальные нормы — это всеобщие постоянно дей­ствующие предписания, регламентирующие челове­ческое поведение, которые прямо или косвенно ориен­тируют индивидов на распространенные в данном обществе ценностные представления и предполага­ют их практическую реализацию. Нормы призваны регулировать поведение людей в различных ситуа­циях. Они формируют социальные ожидания по от­ношению к индивидуальному поведению каждого чле­на общества и поддерживаются санкциями. Нормы всегда связаны с ценностными представлениями, су­ществующими в сознании людей. Речь идет не о лич­ных, субъективных ценностных представлениях, а о таких, которые имеют всеобщее значение в обществе или социальной группе. Такие представления восприни­маются индивидом как нечто объективно существующее независимо от воли конкретных людей.

Несмотря на то, что нормативная регуляция челове­ческого поведения никогда не может приблизиться к инстинктивной регуляции животного существования хотя бы только потому, что она создана человеком и имеет «искусственный» характер, тем не менее в боль­шинстве случаев она в состоянии обеспечить управле­ние и стабильность большей части человеческого по­ведения. Здесь мы подходим к вопросу: каким образом возникает сам социальный порядок?

Социальный порядок создается индивидами и груп­пами в процессе постоянного взаимодействия на осно­ве экстернализации раннее усвоенных социальных и правовых норм. П. Бергер и Т. Лукман почеркивают, «что экстернализация как таковая есть антропологи­ческая необходимость. Человеческое существование невозможно в закрытой сфере внутреннего бездейст­вия. Человек должен непрерывно экстернализироватъ себя в деятельности. Эта антропологическая необходи­мость коренится в биологическом аппарате человека. Внутренняя нестабильность человеческого существо­вания вынуждает его к тому, чтобы человек сам обес­печивал стабильное окружение для своего поведения. Человек должен сам классифицировать свои влечения и управлять ими. Эти биологические факты выступают в качестве необходимых предпосылок создания соци­ального порядка»¹.

¹ Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М., 1995. С. 89.

Нормы касаются поступков, поступки совершаются в ситуациях, но в общем-то нормы выходят за пределы этой ситуации. Действие сохраняет свой смысл благо­даря прогнозированию будущей ситуации и исходит из событий и ориентации, которые были пережиты в про­шлом и имеют отношение к настоящему. Нормы дей­ствуют в ситуации лицом-к-лицу, но могут существо­вать и самостоятельно. Корни гипостазирования нор­мы — в ее символических и коммуникативных функци­ях, в способности передавать императивные сообще­ния, которые непосредственно не связаны с индивидом, с его наличным бытием. Это свойство присуще не толь­ко нормам, но и другим знаковым системам, однако обобщенно-абстрактный характер нормы делает ее зна­чительно более отдаленной от ситуации лицом-к-лицу. Правовые, религиозные, моральные нормы содержат регуляцию и тех ситуаций, которые мы лично никогда не переживали и не будем переживать непосредствен­но. Так что нормативные системы становятся объек­тивным хранилищем огромного разнообразия накоплен­ных ситуаций, жизненного опыта, которые можно со­хранить во времени и передать последующим по­колениям.

Как символическая система, норма объективна. Мы сталкиваемся с ней как с внешней по отношению к нам фактичностью, и она оказывает на нас принуждающее влияние. Норма подчиняет нас своим структурам. Она предоставляет готовую возможность непрерывной иде­альной типизации нашего возрастающего опыта. Ина­че говоря, норма так широка и гибка, что позволяет типизировать огромное множество ситуаций на протя­жении всей нашей жизни. Типизируя наши жизненные ситуации и опыт, она позволяет распределить их по более широким категориям, в контексте которых они приобретают значение не только для нас, но и для других людей. В той мере, в какой норма типизирует опыт, она делает его анонимным, так как опыт, подвергший­ся типизации, в принципе может быть воспроизведен любым, кто попадает в рассматриваемую категорию. Например, у меня ссора и развод с женой. Этот конк­ретный и субъективно уникальный опыт с помощью нормативно-правовых структур типизируется в кате­горию «развода». Такая типизация приобретает смысл для меня, для других и, вероятно, для моей жены, но при этом остается анонимной. Не только я, но любой (точнее, любой из категории «муж») может иметь «раз­вод». Так что мой биографический опыт теперь классифицирован и в силу этого становится для меня как бы еще более объективно и субъективно реальным.

Благодаря своей способности выходить за пределы «здесь-и-сейчас» норма соединяет различные зоны со­циальной реальности и интегрирует их в единое смыс­ловое целое. Благодаря норме мы можем преодолеть разрыв между нашей зоной несвободы и зоной несвобо­ды другого. Норма может «создать эффект присутствия» множества ситуаций, которые в пространственном, временном и социальном отношении отсутствуют «здесь-и-сейчас». Проще говоря, с помощью норм весь мир может актуализироваться в любой момент. Что касает­ся социальных отношений, норма «делает наличными» Для нас не только отсутствующие в данный момент ситуации, но и те, которые относятся к реконструируе­мому прошлому, а также ситуации будущего, представ­ляемые нами в воображении.

Таким образом, норма — это сигнификант, соединяю­щий различные сферы реальности, ее можно определить Как символ. Религия, философия, искусство, наука, иде­ология представляют собой символические системы та­кого рода, имеющие огромное моделирующее значение Для социальной реальности повседневной жизни.

Важной социальной функцией, которую независимо от своего содержания выполняют все нормы, является фор­мирование ожиданий определенного поведения других людей. Благодаря тому что люди ожидают от других в жизненных ситуациях определенного поведения и зара­нее ориентируются на него, они сами могут постоянно действовать и завязывать социальные отношения.

В ситуации всегда присутствует нечто большее, чем то, что необходимо непосредственному действию. Че­ловек оказывается способным дистанцироваться от дей­ствительной ситуации и быть выше ее. Он может также устанавливать субординацию ситуаций, объективируя и типизируя тем самым их и самого себя, то есть подни­маться на более высокий, абстрактный уровень. Все это имел в виду М. Шелер, говоря, что человек живет не в «окружающей среде», подобно животному, а в «мире». Еще лучше было бы сказать: окружающая среда человека открыта миру. К такому существова­нию, открытому миру, способен только человек, пото­му что он один располагает знаковой системой языка. Язык позволяет ему также творить нормы, предписы­вать их и передавать другим поколениям.

Не все закономерности поведения людей, на кото­рых основан эффект ожидания, опираются на нормы. Ожидания основываются также на:

а) действии биологических факторов. Люди не мо­гут, как птицы, летать по воздуху и оставаться без пищи длительное время. Индивидуальные поведенческие воз­можности ограничивает также возраст и пол. В задачу социолога входит предостерегать от биологизаторских интерпретаций общественного поведения людей. Од­нако социология не может игнорировать тот факт, что человек является млекопитающим, или что только жен­щины могут рожать детей, или что молодость и ста­рость — «природные» феномены. Разумеется, биологические факторы только частично определяют соци­альные явления;

б) привычки тоже образуют закономерности по­ ведения, на которые ориентируются другие люди. Однако возникновение привычек не регламентируется нормами и не стимулируется санкциями. Они возникают в процессе «привыкания». Достаточно отметить, что дальнейшее закрепление однажды или многократно апробированного способа поведения способствует экономии сил. Привычки могут превращаться чуть ли не в
автоматические процессы, детали которых больше не регистрируются сознанием. В таких случаях мы и говорим о «привыкании»;

в) обычаи — своего рода коллективные привычки.
Разумеется, переход от обычая к норме не может быть точно зафиксирован.

Важнейшей характеристикой социальных норм яв­ляется их всеобщность, общепризнанность. Например, заповеди Нагорной проповеди признаются как пове­денческий идеал множеством верующих во всем мире. Однако их содержание не является нормативным в полном смысле этого слова, поскольку мы никогда не сможем строить на них своих поведенческих ожиданий. Так, весь наш жизненный опыт показывает, что мы не можем ожидать от наших врагов проявления любви к нам, — это нравственный идеал, но не норма повсе­дневного общения. «Всеобщая значимость» норм вов­се не означает, что каждый должен следовать всем дей­ствующим нормам. Многие нормы вообще обращены лишь к людям, занимающим определенное социальное положение. Это так называемые ролевые нормы.

«Всеобщая значимость» норм подразумевает, что со­вершеннолетние и взрослые члены общества в своем подавляющем большинстве признают нормы и вносят практический вклад в их осуществление, например, воспитывая детей, принимая участие в функционировании общественного мнения.

В обществах разных типов преобладают специфи­ческие для них формы передачи норм последующим поколениям. В архаических обществах эту функцию выполняет миф. В более развитых обществах развива­ется юридическая казуистика с многочисленными от­дельными законами и абстрактная этика, которая спо­собствует систематизации и углублению некоторых норм.

Отдельные нормы не могут рассматриваться изоли­рованно, вне широкого социального контекста. Различ­ные нормы, действующие в обществе, находятся в мно­гообразных отношениях друг с другом, например, в от­ношении иерархии. Существует множество отдельных предписаний, обладающих исключительно прагматичес­ким содержанием. Однако это настоящие нормы. На­пример, правила дорожного движения формируют оп­ределенные ожидания у водителей и пешеходов и тем самым обеспечивают их безопасность на дорогах. Если в Англии действует правило левостороннего движения, а на континенте — правостороннего, то это отличие вовсе не указывает на разность культур или систем ценнос­тей. Это всего лишь означает, что в стране все люди ездят или по левой стороне, или по правой. Важно толь­ко, чтобы соответствующее требование соблюдалось, что гарантируется угрозой высоких штрафов. Правило правостороннего или левостороннего движения опира­ется на более абстрактные нормы, а именно, на требо­вание не подвергать опасности других участников до­рожного движения и не препятствовать им. Кроме того, оно находится в систематической взаимосвязи с други­ми правилами (обгон слева, обгон справа, правосто­роннее движение по кольцевому маршруту, левосто­роннее движение по кольцевому маршруту), которые, будучи производными, являются все же подлинными _Нормами.

Вполне имеет смысл говорить о различных системах норм, которые формируются в определенных обществен­ных системах. Однако следует принять во внимание два момента;

1. Как правило, нормативные структуры общества не полностью систематизированы и унифицированы. Постоянно возникают конфликты норм, которые проистекают не только из противоречивости отдельных предписаний, но могут и иметь принципиальный характер. Такие принципиальные расхождения отражают историю нашего общества, в котором слились разные культурные традиции. В России, например, это традиции христианства, ислама и славянского язычества. Аналогично оставляют след различные эпохи прошлого, а также субкультуры различных социальных слоев.

2. Нормативные системы разных обществ так сильно отличаются не потому, что в них действуют совершенно различные нормы, но потому, что в разных обществах установлены различные приоритеты. Кроме того, в разных обществах разнится степень строгости санкций в случае нарушения норм (сравним, например, санкции за нарушение супружеской верности: в современной Германии неверную супругу уже не топят в болоте, как это бытовало у древних германцев). Основные нормы обывательской морали практически не отличается от более Древней европейской системы норм: в сущности, это тот же сплав христианской и античной этики. Но приоритеты меняются. Собственническая мораль в экономически развитом рыночном обществе доминирует сильнее, чем в традиционных обществах, где религиозная ортодоксальность и воинская доблесть ценились выше.

Хотя нормы представляют социальный мир как ин­тегрированный, отдельные части которого различают в соответствии с зонами дозволенного, являющимися зна­комыми и удаленными, в целом этот мир остается не­прозрачным. Иначе говоря, реальность социальной жизни всегда оказывается хорошо понятной зоной, за пределами которой — темный фон. Если некоторые фрагменты реальности освещены довольно хорошо, то другие затемнены. Даже если, например, мы кажемся способными совершить преступление, мы не знаем всех факторов, способствующих такому восприятию нашей личности другими.

Наша повседневная жизнь организована в понятиях нормативных релевантностей. Некоторые из них опре­деляются нашими непосредственными практическими интересами, другие — всей правовой ситуацией в обще­стве. Однако, поскольку во многом наши релевантные нормативные структуры пересекаются с релевантными нормативными структурами других, у нас есть общие интересы. Важный элемент нашего знания правовых норм повседневной жизни — знание релевантных нор­мативных структур других людей, их интересов. Право­вая норма представляет собой по сути правовую модель «согласования различных социальных интересов на базе поиска правообразующего интереса, резюмирующего в себе общую волю и являющегося формой свободной ре­ализации всех социальных интересов, участвовавших в его формировании»¹. Основные релевантные норматив­ные структуры, интересы социальных субъектов, даны мне уже готовыми в самой правовой системе. В конечном счете, право как целое имеет свою собственную реле­вантную структуру. Так, понятия российского законода­тельства, объективированные в российском обществе, неприложимы к американскому, или традиционному африканскому обществу.

¹ Лапаева В.В. Социология права. С. 277.

В зависимости от того, кто является субъектом право­творчества, зависит и характер самих норм права. Раз­витое право можно разделить на шесть пластов (слоев)¹

¹ Кашанина Т.В. Происхождение государства и права. Современные трактовки и новые подходы: Учебное пособие. М., 1999 С 312-315

1. Права человека. Это наиболее общие правовые нормы, составляющие глубинный слой права, содержащий его «гены», «ДНК» и являющиеся основой позитивного права, исходящего от государства. Права человека — это возможности человека, позволяющие ему достойно жить и работать. Предполагается, что ими обладают все люди независимо от своего имущественного, социального положения с момента рождения, поэтому эти права еще называют естественными, природными, прирожденными, абсолютными, неизменяемыми. Они вытекают как бы из естественного порядка вещей, из самой жизни, из социально-экономических условий, в которых находится общество в тот или иной период развития, и даже из естественно-природных факторов. К правам человека относятся право на жизнь, здоровье, свободу, частную собственность, право ребенка на счастливое детство, и многие другие. На сегодняшний день их насчитывается более пятидесяти, с развитием общества этот перечень увеличивается.

Ранее права человека существовали в основном в виде идей, представлений. Теперь же большинство из них закрепляется в международно-правовых докумен­тах, а затем транслируется во внутреннем (нацио­нальном) законодательстве многих стран (в России — в Декларации прав человека и гражданина, в Кон­ституции).

2. Принципы права — основные идеи, начала, руководящие положения, выражающие сущность права. Они верны лишь тогда, когда отражают объективные законы общественного развития. Принципы права яв­ляются основой правотворческой деятельности государ­ства, организаций, граждан. В законодательстве прин­ципы права могут выражаться либо прямо, либо кос­венно. Но зачастую они сами приобретают регулирую­щее значение, например, тогда, когда суд, не найдя нор­мы права для разрешения конкретного дела, сам создает ее применительно к рассматриваемому казусу на осно­ве принципов права. В этом случае мы ведем речь об аналогии права. К числу основополагающих принци­пов права относится принцип демократизма (народов­ластия), принцип равенства всех перед законом и су­дом, принцип социальной справедливости, принцип гу­манизма и др.

Правовые принципы вместе с правами человека иг­рают в структуре права первостепенную роль и имеют абсолютный приоритет над всеми другими норматив­ными положениями.

3. Нормы, принятые на референдуме («референдумное право»), относятся к нормам позитивного пра­ва и регулируют наиболее важные принципиальные вопросы жизни страны, вопросы, по которым воля народа
должна быть выражена совершенно определенно и непосредственно, без возможных изменений и тем более искажений, допускаемых иногда парламентом — представительным органом народа. Как правило, во всех
государствах этот пласт права не столь обширен, однако это отнюдь не способно умалить его значимость. Референдумные нормы имеют более высокую юридическую силу по сравнению с нормами законодательными и
зачастую являются основой для их разработки и принятия парламентом.

4. Нормы, изданные государством, или централизованные (государственные) нормы, разрабатываются и принимаются государственными органами. Особое значение здесь имеют законы, принимаемые парламен­тами. Важны и подзаконные нормативные акты (указы президентов, постановления правительств, инструкции министерств). Подзаконные акты еще называют деле­гированным законодательством. Однако «программа» или содержание всех подзаконных актов как бы задает­ся парламентом, центральным законодательным орга­ном любой страны. Эта заданность осуществляется не непосредственно, т.е. путем указаний парламента, а на основе общеправового принципа непротиворечивости норм, принятых нижестоящим органом, нормам, издан­ным органом вышестоящим и поэтому имеющим выс­шую юридическую силу. Все это позволяет назвать нормы, исходящие от различных государственных ор­ганов, нормами централизованными.

5. Корпоративные нормы. На современном этапе раз­витые страны отказались от сословного деления обще­ства и от корпоративных норм в прежнем понимании это­го слова, а именно как норм отдельных слоев общества. Корпоративные нормы развитого права — это прави­ла поведения, разрабатываемые в организациях (кор­порациях) и распространяющиеся на их коллективы.

Корпоративные нормы могут касаться различных сто­рон деятельности организаций. На их основе регулиру­ются финансовые, управленческие, трудовые, имуще­ственные и другие вопросы. Прослеживается следую­щая закономерность: чем выше уровень развития эко­номики той или иной страны, тем выше степень свобо­ды субъектов (индивидуальных и коллективных), про­живающих на ее территории, и, следовательно, тем большее распространение получают нормы корпора­тивные, позволяющие организациям определять пара­метры своего поведения самостоятельно. В промышленно развитых странах доля корпоративных норм права очень значительна и по своему объему далеко превосходит нор­мы общегосударственные, или централизованные.

6. Договорные нормы формулируются граждана­ми, организациями для урегулирования вопросов, по которым закон молчит либо даст субъектам права воз­можность определиться самостоятельно. Договорное со­глашение и содержащиеся в нем договорные нормы обя­зательны для сторон, его заключивших, а также для суда, который, возможно, будет рассматривать спор между участниками договора.

Договоры распространены во многих сферах чело­веческой деятельности. Можно сказать, что правовая конструкция договора становится универсальной.

Рассмотренные выше шесть слоев права, будучи сгруп­пированы между собой, образуют в структуре права его части, которые можно графически представить так:

I. Права человека и принципы права составляют в структуре права правовую основу, или базис права. Их назначение в основном состоит в обеспечении пра­вотворческой деятельности государственных органов, организаций и граждан, хотя нельзя сбрасывать со сче­тов и непосредственно регулирующую роль, которую способны выполнять права человека и принципы пра­ва и которая особенно усиливается на переломных эта­пах общественного развития.

II. Нормы, принятые на референдуме, и нормы, изданные государственными органами, объединяет то что они регулируют вопросы, затрагивающие интересы многих и многих лиц (социальные интересы, общие
интересы), и поэтому должны выражать волю общества (всей публики). Следовательно, вполне правомерно назвать референдумные нормы и нормы, изданные государственными органами, в их совокупности правом публичным. Интересы всех членов общества сосредоточиваются в основном вокруг структуры, способов формирования и осуществления государственной власти, налогообложения, обеспечения правопорядка, экологии, осуществления правосудия и др. Субъекты, отношения между которыми возникают на основе публичного права, находятся между собой в отношениях субординации, или власти и подчинения. Эти отношения иначе можно назвать «вертикальными отношениями».

III.Есть все основания объединить в одну группу корпоративные и договорные нормы: они выражают всего лишь отдельные (частные) интересы субъектов (организаций, граждан), строящих между собой отношения на началах равенства и координации («горизонтальные отношения»). В нормах, о которых идет речь, заложена собственная воля субъектов права, и их действие распространяется только на этих лиц (физических, юридических) Совершенно справедливым будет употреблять применительно к нормам корпоративным и договорным термин «частное право».

И, наконец, следует сказать о социальном распределении права. Мы обнаруживаем, что право в по­вседневной жизни социально распределено, то есть раз­ные индивиды и социальные группы обладают им в раз­личной степени. Перед законом все равны. Но эта мак­сима в реальной жизни порой не всегда выполняется.

Мы не разделяем свои права в равной степени со все­ми индивидами, и у нас может быть такое право, кото­рое мы не разделяем ни с кем. Социальное распределе­ние права может быть весьма сложным и запутанным. У нас может сохраняться абстрактное право на лече­ние, но не быть реальных средств для этого. Мы можем быть ограничены в своих правах из-за своей болезни или привлечены к ответственности. В таком случае нам нужен совет не просто адвоката, но более важный со­вет адвоката адвокатов. Таким образом, социальное распределение права начинается с того простого факта, что мы не обладаем теми правами, что и другие, и достигает кульминации в правовых системах недемок­ратических обществ. Знание того, как социально рас­пределяется право (по крайней мере, в общих чертах) среди индивидов, групп, слоев и классов, представляет собой важный элемент социологии права.

В социологии часто говорится о «позитивных» (воз­награждающих) и «негативных» (карающих) санкциях. Негативные санкции — это действия, целенаправлен­но воздействующие негативным образом на свой объект, то есть причиняющие ему страдания и в чем-то суще­ственно ограничивающие его возможности. В этом смыс­ле санкции представляют собой целенаправленные от­клонения от принятого социального поведения, разуме­ется, такие, которые не только позволительны, но и не­обходимы. Санкционированное действие оправдывает­ся в глазах общества выполняемой им карательной функцией. При других обстоятельствах такое действие или было бы запрещено, или вызвало бы порицание. Системы вознаграждения имеют иную структуру, чем системы наказания: к примеру, они гораздо меньше урегулированы. Часто необходимо бывает взвесить ре­шение, действительно ли тот или иной поступок достоин вознаграждения.

Негативные санкции имеют очень важное значение для общества. Однако множество уголовных преступ­лений и тем более нарушений социальных норм в целом остается вне сферы действия санкций. Нельзя пред­ставить себе общество, в котором были бы наказаны все преступления и проступки.

Изменения в нормативной системе общества харак­теризуются различными фазами. Часто они начинают­ся с отсутствия санкций. Нередко вначале исчезают так называемые социальные санкции, в то время как уголовные санкции продолжают существовать. Одна­ко бывает и иначе: государство пытается ввести новую норму с помощью уголовных санкций, но лишь со вре­менем приходит ее признание обществом и готовность дополнить уголовные санкции в случае ее нарушения социальными. Изменения норм можно в общем объяс­нить глубокими изменениями в структуре общества. Здесь можно было бы говорить о перераспределении материальных благ, о возрастании или снижении груп­пового статуса различных социальных слоев. Если груп­па достигает более высокого положения в обществе, имеет успех, то она оказывает влияние на ценностные ориентиры и нормы всего общества. Например, уста­новление диктатуры пролетариата и превращение его в господствующий класс повлекло за собой возведение пролетарских по своей природе классовых норм пове­дения и ценностей в ранг всеобщих. Таков, к примеру знаменитый принцип «Кто не работает, тот не ест».

Конечно, мы знаем стабильные сословные общества и общества с различной этнической и религиозной струк­турой, в которых сосуществуют разные исторически сло­жившиеся и частично гетерогенные нормативные струк­туры. Средневековый крестьянин охотно признавал пре­восходство над собой дворянина и спокойно сносил от него пренебрежительное отношение. Были времена когда христиане, иудеи и магометане относительно мирно жили вместе, взаимно признавали за каждой стороной определенные культурные и профессиональные сферы, а также нравственные установки.

Структура власти в обществе отражается в его нор­мативных структурах и в распределении полномочий на применение санкций. В целом «господствующие» нормы всегда являются нормами «господствующих». Власть имущие оставляют за собой право не только устанавливать нормы, не признавать некоторых норм, но и назначать негативные санкции и требовать их ис­полнения, а кроме того, с помощью предоставляемых вознаграждений за выполнение своих норм регулиро­вать социальное развитие. Так формируются однород­ные нормативные структуры, удовлетворяющие пра­вящие круги. Это способствует стабилизации системы власти, если подобная однородность не вызывает неже­лательных эгалитарных тенденций. Конечно, существу­ют системы власти, которые сохраняют свою силу бла­годаря неравенству шансов для различных социальных слоев исполнять господствующие нормы. Другие, на­против, устанавливают такое состояние, когда в обще­стве одновременно существует несколько различных бо­лее или менее авторитетных нормативных систем.

Признание норм происходит различными способа­ми. Способы принятия норм взаимодополняют друг друга и имеют различное значение. В обществе суще­ствует несколько уровней принятия или усвоения норм. Очень часто нормам следуют только из страха перед санкциями. Кроме того, люди могут выполнять нормы из благоразумия. Признание норм из благоразумия предполагает, что различные нормы существуют не изолированно друг от друга, а, как правило, соотносят­ся друг с другом (часто в иерархической структуре или благодаря общей ценностной ориентации). Нормы нередко принимаются на основе понимания, что другая норма или ценность, которая уже признана, подразу­мевает эту норму. («Если люди не хотят подвергать жизнь опасности, нужно внимательно водить автомо­биль»; «Если леса считают красивыми и полезными, не следует разводить в них огонь, потому что это может привести к пожару».)

Обычно же нормы усваиваются в процессе интернализации. Интернализация маскирует императивный ха­рактер нормы, налагаемой на индивида извне и в силу этого могущей вызвать у него протест. Интернализованное требование аппелирует к внутреннему «я» че­ловека («голосу совести»), или же обязательный харак­тер норм вообще исчезает: следование норме превра­щается в нечто само собой разумеющееся, иными сло­вами, в привычку, или возникает психологический ба­рьер, когда уже даже при одной мысли о нарушении нормы возникает чувство страха, отвращения, стыда.

В таком случае речь идет о таком явлении, как табу. Первоначально возникшее в этнологии понятие «табу» стало в XX веке модным словом. Чаще всего его упот­ребляют в полемических целях, когда выступают про­тив недостаточно рационально мотивированных запре­тов. Просвещенное мышление наносит удар по ирра­циональному характеру табу. Правда, и наша культу­ра не свободна оттабуирований. Преимущественно табу встречаются в настоящее время в сексуальной сфере, например, в отношении многих людей к так называе­мым перверзиям (извращениям). Наше просвещенное мышление не приемлет табуирования. Оно не подходит для взрослых, зрелых людей. Но когда же человек ста­новится взрослым? Не отстает ли он от своего возраста настолько, что нуждается в табу? Еще один вопрос за­ключается в том, может ли социализация, которая ста­вит своей целью интернализацию норм, осуществляться без «дрессировки» индивида (то есть от иррацио­нально осуществляемого нормирования поступка, ко­торый должен протекать автоматически, как бы «бес­сознательно»)?

Социальные нормы находятся в неразрывной связи с социальными ролями.

Date: 2015-06-06; view: 518; Нарушение авторских прав