Первый спектакль

В торжественной, приподнято праздничной обстановке открылись в Москве гастроли Государственного польского театра, являющиеся важным событием не только в театральной жизни нашей страны. Эти гастроли — новая веха в укреплении нерушимой дружбы советского и польского народов.

Приветствуя польский театр, советский зритель приветствует не только польское искусство, но и народ, создавший это искусство.

Мне с театром имени Моссовета удалось побывать в Польше в 1952 году, и я знаю, какое это огромное, счастливое, радостное волнение — почувствовать через искусство единение с народом, представители которого сидят сейчас здесь, в зрительном зале.

Польский зритель с необыкновенным радушием, вниманием и горячностью отнесся к нашему театру и к другим советским театрам, которые приезжали в Польшу. И можно не сомневаться, что советский зритель ответит таким же радушием и вниманием.

Для первого спектакля польский театр выбрал пьесу «Кукла» — инсценировку одноименного романа Б. Пруса, поставленную художественным руководителем театра, режиссером Б. Домбровским. Спектакль этот — театральное повествование о жизни аристократических и торговых кругов старой Полыни. В центре повествования — судьба двух людей: молодой аристократки Изабеллы Лэнцкой и Станислава Вокульского. Образ Вокульского вызывал в польской литературной критике споры и несогласия: человек, начавший с революционной деятельности, жадный к знаниям, покончивший со своими свободолюбивыми молодыми увлечениями в ссылке, возвращается к коммерческим делам, наживается на военных поставках ради того, чтобы богатством завоевать любовь Изабеллы. По-видимому, Б. Прус хотел противопоставить холодному, расчетливому, бессердечному и надменному обществу непосредственного, противоречивого, подчас хищного, талантливого и способного на большие страсти человека. Так и решен в спектакле образ Вокульского. Перед нами простой, сильный человек, одержимый огромной, неуемной страстью. Окончательно потеряв веру в возможность достижения счастья, обманутый Вокульский исчезает.

Изабелла в романе — молодая женщина редкой красоты, привыкшая с детства к обожанию. Она не только неспособна к какому бы то ни было труду, даже к самому легкому: вызнать звонком слугу — и то для нее занятие неприятное и трудное. Когда ее отец разорился, многочисленные поклонники, охотники за красотой и богатством, покинули Изабеллу. И нот тогда-то в ее жизнь вошел Вокульский, который всевозможными, подчас неуклюжими приемами пытается быть ей полезным и выручить старого Лэнцкого из финансовых затруднений. И это раздражает холодную, пустую Изабеллу.

По ходу пьесы театр показывает галерою типов, жизненно убедительных сцен, правдиво раскрывающих общественную атмосферу тех лет. Культура театра выражается» тщательности характеристики каждого персонажа, даже самою незначительного. Спектакль сделано предельной художественном скромностью.

Декорации решены художником О. Аксером отдельными, в основном хорошо найденными фрагментами обстановки, внутренней архитектуры комнат.

Всему спектаклю присущи точность и сдержанность, почти камерность решения. В искусстве польского театра радуют и эта сдержанность, и художественный вкус, и разработка деталей, не допускающая никакого преувеличения или форсирования. Конечно, трудно воспринимать спектакль тем, кто не знает польского языка, потому что он весь построен на длинных диалогах и почти лишен внешнего действия, драматической напряженности, попросту не сценичен и излишне затянут. Тончайшие интонации, глубоко раскрытые взаимоотношения и отсюда — настороженное и сосредоточенное общение партнеров предполагают зрительный зал, способный все это воспринимать до запятых.

Режиссер не боится длительных пауз. Вспоминается начало второй сцены, когда в совершенно темной комнате с закрытыми ставнями раздается сначала звон ключа, скрип открывающейся двери и затем входит главный приказчик Вокульского, Игнацы Жецкий (Я. Цецерский), — наивная и немного смешная фигура идеалиста и чудака, бесконечно преданного своему хозяину и своим идеям о Бонапарте и бонапартизме.

Мы едва различаем, как входящий Жецкий снимает пальто и приводит себя в порядок, осматривает свои ящики с кукла-

ми, заводит музыкальную шкатулку. Бот он наконец подошел к столу и зажег керосиновую лампу, согрел над ней свои старые руки; он одет в скромный старомодный костюм однажды полюбившегося покроя и цвета. И при скудном освещении керосиновой лампы он принимается за свой сокровенный дневник, а затем за свои счетные книги, прикидывает, думает, решает... Почти пятиминутная пауза. Сцена сыграна в темноте, но она приковывает внимание зрителя: режиссером и артистом создана убедительная правда жизни.

Исполнение отдельных образов и общее решение спектакля — все вполне соответствует тому, что хранится в памяти от романа Пруса. Это — стилистически и бытово точно и художественно выразительно. Я не знаю, о ком из актеров говорить особо. Конечно, прежде всего надо отметить сценические данные и артистичность одной из лучших актрис польского театра — Нины Андрыч, исполнительницы роли Изабеллы Лэпцкой. У нее великолепный низкий голос, который подчас звучит даже более глубоко, чем этого ждешь от «куклы».

Артист Лех Мадалинский играет Вокульского. Как хороши его простые, сильные руки, его волевое лицо, его сдержанность. Возможно, что такие Вокульские в иных условиях раскрылись бы для других дел — патриотических и народных. По крайней мере, так это звучит в спектакле. Великолепен Ежи Лещин-ский в роли отца Изабеллы.

Следует упомянуть о двух актрисах тонкого мастерства — Марии Дулемба (графиня) и Марии Горчинской (Вонсовская), а также о представителях молодого актерского поколения — Владиславе Шейбаль, играющем изобретателя Охоцкого просто, свежо очень свободно и органично, и о двух артистах, исполняющих роли студентов, — В. Глинском и М. Лонч, которым присущи те же качества.

Конечно, по первому впечатлению трудно судить о театре в целом, но совершенно очевидно, что перед нами глубоко продуманная, умная, талантливая и содержательная работа.

Хочется от глубины души пожелать польскому театру успехов. Я не сомневаюсь, что каждый последующий спектакль будет множить число почитателей польского театра и послужит дальнейшему укреплению нашего братского единения.