Глава 2. В первый раз, когда это произошло, я не понял, в чем дело

Что здесь происходит?

В первый раз, когда это произошло, я не понял, в чем дело. Да и как я мог понять? В меня только что ударила молния, и в моей голове царил хаос. Я слышал, как врачи говорили, что мне не выкарабкаться. Но когда я открывал глаза, в палате никого не было. Родственники уверяли меня, что я чудесно выгляжу, но я мог слышать их мысли: «Боже, ты выглядишь как мертвец!»

«Что здесь происходит?» — думал я. И мог найти только один ответ: «Не знаю».

Я понимал, что прошло немного времени после 17 сентября 1975 года и что я нахожусь в палате больницы города Огаста в штате Джорджия. Я не только боролся за жизнь, но и старался привести в порядок свои мысли. Куда я попал, когда мое сердце остановилось? Кто были эти тринадцать духов и что означали сообщенные ими сведения?

Несмотря на то, что я едва дышал, эти сведения постоянно вертелись у меня в голове. Теперь я называю это «суперпамятью», так как информация была получена, когда я был мертв. Она преследовала меня с такой настойчивостью, что, казалось, занимала каждую клеточку моего мозга, которая не была уже занята болью. Стоило мне закрыть глаза или вздремнуть, как передо мной вновь возникали Существа Света. Они показывали мне картины будущего, не имеющие для меня смысла в настоящем. Они объясняли, как помочь человечеству, и готовили меня к созданию того, что именовали «Центрами». Они поручали мне миссию, которой я должен посвятить всю мою оставшуюся жизнь, и, возможно, она доведет меня и тех, кто меня окружает, до безумия.

Когда я открывал глаза, случались не менее странные вещи. Сначала мне казалось, что все события происходят вторично и что я их уже видел. Помню, как в палату вошел мой друг и сказал, что я выгляжу неплохо для человека, только что перенесшего удар током в сто восемьдесят тысяч вольт.

— Ты не был здесь минуту назад? — спросил я.

— Нет, — ответил он. — Я только что вошел.

— Но я уверен, что уже слышал, как ты это говорил, - настаивал я.

— Это все из-за молнии, — улыбнулся он. Подобные вещи происходили часто. Однажды я проснулся и увидел в палате медсестру. Я был уверен, что она говорила мне неприятные вещи о своем муже, и тут же сказал:

— Вам лучше оставить его. Сестра уставилась на меня.

— Как вы узнали, о чем я думаю?

В другой раз пришел новый врач и спросил, не мог бы он обследовать мои глаза. Я был уверен, что он уже задавал мне этот вопрос, и сказал, чтобы он не повторял одно и то же.

— Сэр, — сердито отозвался врач, — я слишком мало вам сказал, чтобы успеть повторить что-нибудь.

Такие случаи происходили снова и снова, иногда с весьма неприятным результатом. Однажды ко мне пришел мой знакомый Скотти. Он слышал, что меня ударила молния, и пришел лично убедиться, насколько я плох.

Я лежал на спине, глядя в потолок, и слышал, как Скотти потихоньку вошел в палату и положил мне ладонь на ногу. Это был жест сострадания, давший мне понять, что Скотти искренне озабочен моим состоянием. Но то, что случилось потом, наполнило меня страхом. Когда Скотти прикоснулся ко мне, я стал слышать разговор людей, беседовавших обо мне со Скотти несколькими часами раньше. Когда речь зашла о несчастном случае, послышался голос:

— Этот парень получил по заслугам.

— Врачи не думают, что он выживет, и я надеюсь, что они правы, — заметил другой голос.

— Жаль, что молния была слабовата, - усмехнулся третий.

«Неужели они говорят обо мне? — подумал я. — Действительно ли я был таким уж никудышным человеком?»

Некоторые голоса показались мне знакомыми. Но тогда меня беспокоило не то, кому они принадлежат, а то, что я в буквальном смысле слова мог жить внутри других людей. Когда они входили в палату, я слышал их мысли. Если они ко мне прикасались, то я вступал в прямой контакт с их мозгом. Иногда их мысли смешивались с разговорами, которые они вели с другими. Если люди говорили мне неправду, я сразу слышал то, что они думают в действительности.

Я не понимал, как это происходит, да и не особенно старался, так как в те дни страдал от невыносимой боли. Молния ударила меня в затылок и прожарила изнутри. В истории болезни сказано, что у меня были «множественные травмы позвоночника». Но меня заботили не медицинские термины, а то, как бы умудриться сделать очередные вдох и выдох и найти положение, при котором боль уменьшится хотя бы чуть-чуть.

Однако боль не мешала мне слышать чужие мысли, которые нередко приводили в смущение.

Парень, с которым я вел дела, вошел в палату вместе со своей женой. Я спал, поэтому он дотронулся до моей ноги, чтобы разбудить меня. В этот миг я мог поклясться, что он говорит мне, будто он и его жена развелись. «Я никогда не мог с ней ужиться», — услышал я его слова.

Когда я открыл глаза, мой посетитель и его жена стояли у кровати.

— А я-то думал, что вы развелись, - сгоряча ляпнул я.

— Почему, Дэннион? — удивилась женщина. — Мы как старые башмаки — никто из нас не сможет найти другую пару.

Но спустя несколько недель она сказала мужу, что не может с ним больше жить и хочет развода.

— Неудивительно, что ты ни о чем не догадался, - усмехнулся знакомый, который сообщил мне об этом. — Я тоже думал, что они неразлучная пара.

После этого со мной начали происходить метаморфозы уже визуального характера.

Первый из них состоялся во время визита миссис Досон. Я едва ее знал — она была матерью моего друга. Войдя в палату, миссис Досон придвинула стул и села у кровати. Когда мы разговаривали, она взяла меня за руку, и я внезапно увидел гранаты на столе в гостиной. Это выглядело как картина: алые плоды на темно-коричневой древесине.

Я ничего не понимал. Казалось, будто я сижу в ее доме. Я начал обследовать гостиную, посмотрел в окно и увидел гранатовое дерево, возле которого стояла корзина, куда складывали фрукты.

— Сегодня вы собирали гранаты, — сказал я ей. Женщина удивленно на меня посмотрела.

— Откуда вы знаете?

Я мог только пожать плечами.

В другой раз три медсестры усадили меня в кресло на колесах и повезли на водную процедуру. Стальная ванна была наполнена теплой водой, постоянно циркулировавшей сквозь отверстия. Я мечтал окунуться в теплую воду после долгих дней лежания в постели.

Когда три женщины усаживали меня в ванну, перед глазами у меня завертелся целый калейдоскоп образов. Я определил, что одна из сестер думает о сыне-подростке. Когда женщина взяла меня за руку, я увидел, как она спорит с сыном из-за того, идти ли ему в колледж. Другая сестра помогала мне шевелить ногами. Я сразу почувствовал, как она любит своего парня, и увидел их обоих в ресторане, наслаждающихся обществом друг друга. Третья медсестра поддерживала меня за спину. Она беседовала с другими сестрами о работе, но ее мысли были заняты совсем иным. Сестра спорила со своим деверем из-за автомобиля, который тот продал ей и ее мужу. Хотя женщина смеялась, я чувствовал, как она сердита на родственника.

Плескаясь в ванне, я осознал, что мой мозг каким-то образом воспринимал мысли и зрительные образы тех, кто ко мне прикасался.

Люди приходили навестить меня, пожелать здоровья и сказать, как великолепно я выгляжу. Не требовалось телепатических способностей, чтобы определить, что они лгут. Я видел гримасу ужаса на их лицах, когда они смотрели на калеку, в которого я превратился. Забавно, насколько слова моих посетителей не соответствовали их реакции.

— Ты отлично выглядишь, Дэннион, — сказала одна женщина, побледнев при этом как полотно.

Две другие мои приятельницы едва не свалились в обморок, а одного моего друга при виде меня едва не вырвало.

Реакция людей выдавала их мысли. Однако происходило и нечто, далеко не такое очевидное. Когда посетитель был возбужден, я ощущал его эмоции, а потом читал его мысли. Я не просто понимал их при помощи анализа - они сами передавались мне. Я ощущал сострадание людей, даже если оно не отражалось на их лицах. В то же время я чувствовал холодное равнодушие многих знакомых, которые тепло и дружески говорили со мной.

Однажды я вторгся в чужую личную жизнь, даже не сознавая, что делаю.

Вместе с моим другом ко мне пришла женщина. Она была не из этого города, и я ничего о ней не знал. Они просто заглянули ко мне по пути в кино.

Коснувшись руки женщины, я мысленно увидел красивого мужчину с седыми волосами, старше ее лет на двадцать. Это походило на воспоминание или любительское семейное кино. Видя их разговаривающими в приятно обставленной комнате, я знал, что она не любит этого мужчину. Она притворялась влюбленной из-за его денег и положения.

Держа женщину за руку, я чувствовал, что ей не по себе. Она явно не ожидала, что незнакомый человек при первой встрече будет крепко сжимать ей руку и притом с рассеянным выражением лица. Но я ничего не мог с собой поделать. Настроившись на ее волну, я хотел знать о ней все.

В мгновение ока передо мной предстало ее бедное и несчастливое детство с вечно усталой матерью и загруженным работой отцом. Я видел цепь неудач в ее жизни после того, как она покинула родной дом; нескольких дружков, у которых едва хватало денег, чтобы повести ее куда-нибудь в субботу вечером. Встреча с пожилым и богатым мужчиной помогла ей избавиться от вечной заботы о деньгах и подняться на более высокую ступень положения в обществе. Жить с нелюбимым мужчиной было лучше, чем жить в бедности, как ее мать.

Я «видел» все это, держа женщину за руку. Потом я отпустил ее руку и совершил глупость, рассказав ей об увиденном.

Улыбка ее исчезла, когда она слушала, как я описываю ее семейную хронику. Потом она обвинила меня в том, что я частный детектив, работающий на ее сожителя.

— Что вы о себе думаете, сэр? — воскликнула она. — Вы просто назойливый любопытный субъект!

Женщина имела все основания так говорить, хотя в действительности все обстояло иначе. В этот период в моей жизни все было непонятно. Меня терзала боль от ожогов, причиненных молнией. Кроме того, я был полностью дезориентирован из-за поврежденной нервной системы. Временами я не знал, с кем говорю, даже если со мной беседовали ближайшие родственники. Но теперь, вспоминая пребывание в больнице, я в шутку называю это «добрыми старыми временами».

На самом деле это были добрые новые времена. Теперь моя жизнь изменилась, и передо мной открылся абсолютно новый мир. Во сне я общался с Существами Света, получая от них все новые сведения. Это походило на чудесное путешествие в неисследованную страну.

За это время я осознал, что приобрел нечто вроде шестого чувства. Границы моей восприимчивости расширились. Я мог слышать, а иногда и видеть мысли других людей. По иронии судьбы это новое чувство появилось в то время, когда другие мои чувства пришли почти в полную негодность.

Помню день, когда меня выписали из больницы. Я пробыл там шесть дней, и, как оказалось, мне предстояли семь месяцев частичной парализации и интенсивного лечения. Я сидел в кресле на колесах, ожидая, пока медсестра отвезет меня к автомобилю. На мне были темные очки, защищающие глаза от солнца; я с трудом дышал из-за боли и сердечной недостаточности. Пока я ждал, несколько врачей подошли ко мне проститься. Они улыбались и желали мне всего наилучшего. Но в уме я слышал разговор, который только что состоялся у одного из них с медсестрой.

— Даже лучше, что он отправится домой, — сказал этот человек, имея в виду меня. - Все равно мало шансов, что он долго протянет.

Ни он, ни я не подозревали, что мне суждено выжить.